Водитель «Форда» не возмущался. Он вышел, погладил вмятину на машине, вмятину на жене, и закурил. Мы подумали, что это значит, что все в порядке. Сидим, слушаем анекдоты по радио, Лоскутик нервно всхрапывает, стараясь удобнее устроиться на каких-то мешках.

Услышав анекдот про сутенера и пиратов, Зигиса осенило, он начал нервно что-то записывать в блокнот, ожесточенно игнорируя стук в стекло.

Это был милиционер. Постукивая костяшками в окно нашей машины, он беззвучно шлепал губами. Мы сидели и смотрели на него. Я не понимал ни слова, остальные – тоже. Обреченно вздохнув, представитель закона указал пальцем куда-то в противоположную от своей спины сторону (вперед он показывал, если кто не понял). Мы все обернулись и увидели машину, которая рекламировала мебельный магазин. На её крыше стоял стул. Почему-то, мы, как загипнотизированные, повернулись обратно к милиционеру, довольно скаля зубы, я показал ему большой палец.

– А это мысль, – сказал я, почесывая подбородок… Лоскутику.

Перепрыгнув на пассажирское сидение своей нивы, я открыл окошко и постучался в машину со стулом на крыше. Внезапно до меня стало доходить, что же хотел от нас тот милиционер, но было поздно, действия опережали мои мысли.

– Что надо? – водитель мебелемобился (вероятно, Мебельмэн) наверное, не очень любил свою работу, или стеснялся её.

– Скажите, мебельный супермен, а нельзя ли нам такой же стул на крышу поставить?

В этот момент-мент, милиционер-мент начал свое путешествие за восемьдесят секунд вокруг капота нашей машины.

– А деньги из вашего инкассатора нельзя переложить на мою крышу, взамен стула? – спросил мужик из меблемобиля.

В этот момент-мент (красивое слово, которое можно запросто присовокуплять к любому другому, заканчивающемуся на «мент») Зигизмунд созрел. Он внезапно разразился своей идеей, о том, что можно открыть свою фирму по производству колпаков и дисков для машин под названием «Пиратские диски», и о том, что можно их делать из нелицензионных компакт дисков. Меня эта идея зацепила больше чем обмен машины на мебельмобиль.

– Мы обсудим детали, когда закончим сегодняшнюю операцию, – я забыл развернуться в салон, и произнес это в лицо  Мебельмэна.

– Вы серьезно?! Ладно, вот телефон на машине, если что звоните, буду ждать! – Он со счастливой улыбкой надавил на газ и, снося краску с боков стоящих впереди машин, понес свой стул в сторону заката. Заката? Утро же. Ну да не важно. Неуловимым не нужен вечер, чтобы уйти в закат.

В начавшее закрываться окно, с потоком собственного пота ворвалось лицо Гаишника.

– Сержант Горчишник, предъ… – он прошлепал губами ещё с пару секунд. Постучал в стекло, потом по голове. Видимо, там открыли раньше, чем у нас, и он удалился.

Мы добрались до места назначения через полчаса. Я велел ждать моего звонка по мобильному, и без моей команды не начинать.

Я вышел из машины, и неспешно перекатываясь от одного укрытия к другому, приближался к торговому центру. У входа я обернулся и бросил взгляд на неприметно, чудовищно неуместную, стоящую поперек парковки, инкассаторскую машину.

Я прогуливался по коридорам торгового центра в хоккейной маске, чтобы не узнали, и оценивал силы противника. Насвистывая незатейливую мелодию девятой симфонии Бетховена (вру, это было мелодия из диснеевской русалочки), я подошел к своему отделу. На мобильном номер уже был набран. Оставалось только нажать кнопку вызова, но пока рано, надо создать гнетущую атмосферу, как в боевике. И тут я все придумал, все действия развернулись передо мной как таблица Менделеева перед Менделеевым, так и план Блаблаблова встал перед Блаблабловым – мной. Я нажал кнопку вызова и стал ждать когда ответят, заодно когда в пустыне появится вода. Тем временем в пустыне вода не появлялась, и я спускался к выходу. Там я обнаружил свою команду, запыхавшуюся, тащащую бесчувственное тело окровавленного охранника и кассовый аппарат в сторону машины.

– Вы, что дураки? Это был проверочный звонок на готовность! – заорал я.

– Ну, мы думали, что надо как бы это… Ты же сказал, что после звонка действуем, – ответил за всех Куцехвост.

– Так все на место поставили быстро, и в машину.

Я сел в инкассатор, и стал ждать, когда они приклеят кассу на место и поставят охранника. Через пятнадцать минут я уже излагал этапы нашего действия. Через десять минут все были на позициях.

Я, Лоскутик и Дедок-вахтер-сторож, в страшной битве с бомжами отняли их одежду, оружие и изнасиловали их женщин, ну по праву победителей. В одежде бомжей и с двумя бутылками мы поднялись на четвертый этаж и поползли по кабелям над холлом, под самой крышей, где болтались всякие украшения из слов «sale» и «welcome».

Тем временем, предобеденным временем, Зигизмунд крался по вентиляции к комнате управления эскалаторами. Мы уже были на позиции, и ждали сигнала. Зигиз с пистолетом ввалился в комнату. Ударил оператора по макушке рукоятью, пистолет выстрелил в кнопку пожарной тревоги, и понеслась.

Немецкий карлик диверсант вырубил эскалаторы, подтянулся к вентиляции и стал протяжно выть в неё, пугая персонал. Одновременно это был сигнал к нашей атаке. Я стал орать матом и раскачиваться на украшениях в главном зале, заодно приготовил нитку и иголку, для действий, о которых я бы хотел умолчать, но уж больно без них нельзя.

На ор, внизу скопились охранники и, как волки, загнавшие кролика на дерево стали подпрыгивать и брызгать слюной, которая оказалась не слюной, а токсичным ядом из их пистолетов.  Дед-вахтер-сторож, выждав момент, сделал свой ход, вспорол лоскутику живот и, выхватив край кишок, скинул их вниз, а сам укрепил короля карликов покрепче, между кабелями. Он схватился за кишку как за канат и стал скользить вниз, выдавливая содержимое, на котором поскальзывались охранники, падали ломая шеи (я это в кино видел, и думал, что проканает). Когда он коснулся ногами мокрого, липкого и одновременно скользкого пола, он кинулся на охранников, рискуя, намочится, прилипнуть и одновременно поскользнуться. К тому времени, я уже подтянулся на решетку и заматывал кишки назад. Мне удалось зашить живот, демонстрируя невообразимые чудеса хирургии. Я оставил Лоскутика и деда-вахтера-сторожа прикрывать тылы телами, телами не своими конечно, а врагов. Ох! Славная битва была.

Я рванул на третий этаж на лифте, стараясь отвлечь всех вокруг криками «смотрите туда, смотрите сюда, ой, отвернитесь, я не одета», или «О! Смотрите, это же Лужков».

На третьем этаже все было чисто, за исключением одного момента, точнее лужи клея «момента». Мои соратники приклеили безжизненное тело охранника, тот, видимо, ни в какую не хотел стоять сам. Они ещё и рацию ему к щеке приклеили, чтобы более живой вид был, но на то, чтобы к рации приклеить руку им, кажется, не хватило клея.

Я с боевым кличем ударил его в переносицу, для поддержания своего боевого духа, и прилип. Пытаясь вырваться, я оторвал его от пола, и эта туша тащилась за моей рукой. Я так и ворвался в свой отдел, поднял вверх указательный палец, ну как вверх, на уровень пояса. Прилипший охранник препятствовал эффектности моего появления.

– Пистолеты-амулеты, это ограбление! – завопил я, оценивая обстановку через хоккейную маску.

Посетителей уже не было, всех эвакуировали. За кассой стоял здоровенный амбал, как мне тогда показалось. В нем было аж метр семьдесят роста, стрижка под горшок, он злобно блестел на меня очками. Резким движением руки он сорвал очки, отбросил в сторону и встал в боевую стойку.  Конечно, это так мне показалось. На самом деле, он в панике дернулся в сторону, споткнулся, уронил с носа очки и так и замер, стоя на карачках. Я атаковал – с разбега пнул его в зад, он врезался в стеллаж головой. Как назло, под стеллажом оказалась кнопка CD-тревоги. Тут же из отдела софта посыпал спецотряд CD-ниндзя. Мы замерли. Каждый оценивал противника и обстановку вокруг. Под скорбное завывание из вентиляции, наступило тягучее молчание. Когда Зигизмунд затих, переводя дыхание, они не сговариваясь ринулись в атаку. Их было пятеро. Все в красных масках, в красных кимоно. Они схватили с прилавка диски и стали метать их в меня. Я прыгнул за стойку с новинками, подбирая подарочные издания, которые мне помогут, сначала я выхватил «Сталкер», но кроме противогаза я там ничего не нашел и недолго думая натянул его на голову, поверх хоккейной маски. Видимость резко снизилась ещё на 40%. Это, как оказалось, было верным решением. Ниндзя стали закидывать мое укрытие слезоточивым газом… или пустыми баллончиками из-под краски, я не мог понять, запах то я не чувствовал. Следом за «Сталкером», я схватил подарочное издание новых «Стар Варс», и это было в точку. В точку? Нет, это было как онанизм в Рождество. Я засунул свою руку вместе с носом охранника, прилипшего ко мне, в коробку, и достал оттуда световой меч.

Отражая метательные CDишки, как Энакин Скайуокер, я скользил между стеллажами. И тут я заметил покупателя и ничего не смог с собой поделать.

– Вам что-нибудь подсказать? – а ниндзя все понимали, и тихо ждали в сторонке. Все мы в одной упряжке.

Покупатель на миг задумался, но тут из вентиляции возобновился душераздирающий стон, и тот из подростка сразу превратился в старика, как Бенджамин Батон, только наоборот.

– А у вас есть новый сталкер, – начал он. – Разворовали страну, Сталина на вас нет.

– Что? – удивился я. Хотя учитывая сложившиеся обстоятельства, я воспринял все как должное.

– Да я просто посмотреть.

Ненависть забурлила во мне, и рука сама взмахнула световым мечом. Голова старого подростка покатилась к ногам CD-ниндзя. Старший из них показал большой палец мне, и сделал себе харакири диском, ибо мечта его жизни исполнилась. Остальные преклонили передо мной колени и попросили отрубить им головы. Я же не дурак, предложил им бороться в честной борьбе, и мы на тестовом стенде сразились в демоверсию нового Наруто. Я, конечно, победил, забрал все драгоценности и изнасиловал их женщин. Ох! Славная победа. И женщины тоже

Световым мечом я отрезал от своей руки охранника. Правда его нос так и остался болтаться у меня на среднем пальце. Мои ребята же его победили. Так что надо узнать его личность, найти его дом, ограбить и изнасиловать имеющихся там женщин. Ничего не поделаешь, с правом победителя нужно считаться. О! Вот на бейджике его имя, можно смело отрывать кассу и отступать. Его имя – Роберт Полсон.

– Его имя – Роберт Полсон!

– Его имя – Роберт Полсон! – скандировали обезьяны-космонавты.

Что-то знакомое. ПОЛСОН. РОБЕРТ.

«Срочно. Начальнику криминальной милиции РОВД на станции Карасёвое по Ленинскому району Ленинградской области подполковнику милиции Шахову В. С. В экспертный отдел ГОВД города Ленинска по уголовному делу № 77755 возбужденному следователем РОВД от 20 мая 1990 года, поступил на исследование предмет схожий с огнестрельным оружием. Экспертом отдела проведена экспертиза, в ходе которой установлено, что предмет является огнестрельным оружием марки ТТ. Заводской номер оружия частично повреждён, однако присутствует последняя цифра номера. В ходе проверки дополнительно установлено, что по своим характеристикам, а также последней цифре заводского номера, оружие в частности пистолет, идентичен табельному оружию похищенному в воинской части расположенной в городе Владивосток в апреле 1984 года.  А в июне 1985 года из данного оружия был застрелен инкассатор банка в Иркутской области. В связи с вышеизложенным приказываю: в срок до третьего июня сего года доложить рапортом о подробностях обнаружения огнестрельного оружия на территории фермерского хозяйства, при каких обстоятельствах, у кого оно изъято и кем изъято. Требую также выслать подробную характеристику на задержанное лицо, копию протокола его допроса. Дополнительно приказываю: по факту неудовлетворительной агентурной работы с лицами, состоящими на профилактическом учёте, назначить и провести служебную проверку в отношении участкового уполномоченного милиции РОВД по адресу проживания задержанного лица, в отношении оперуполномоченного уголовного розыска РОВД за кем закреплена данная административная зона. Результаты проверки направить в ОВД г. Ленинска. Контроль за своевременное исполнение вами вышеуказанных требований возложен на прокурора города Ленинска».

Трегубов закончил чтение телефонограммы. Шахов окинул его пронзительным взглядом:

- У меня вопрос к тебе. Почему об обнаружении ствола я узнал после того, как ты отправил его на экспертизу?!

Трегубов покраснел:

- Вас тогда не было в отделе…Я был уверен, что ствол скорее всего ещё с войны. Сейчас копателей много по окрестностям бродит…Как бы обычное дело. Мы их списали уже большое количество.

- Да мне плевать что ты думал, болван! – закричал Шахов побледнев лице и заёрзав в кресле. – Где сейчас задержанный?!

- В ИВС сидит…

- Что он говорит?!

- Говорит, что…не знает откуда этот ствол появился у него в коровнике.

- А ты все меры принял, чтобы разговорить его?!

- Ну…немного прессанули, но это пока ничего не дало.

- В общем так…, еле сдерживая себя от нахлынувших на него негативных эмоций сквозь зубы процедил подполковник Шахов. – Меня не интересует, что ты будешь предпринимать для раскрытия обстоятельств, касающихся этого ствола, но если завтра к вечеру я не услышу от тебя то, что хотел бы услышать, пойдёшь у меня в народное хозяйство. Это как минимум, а максимум…максимум сядешь. А за что, я найду. Ты меня понял?!

- Так точно, товарищ полковник…

- Теперь пошёл вон!

Трегубов вышел. Шахова затрясло. Он открыл свой кожаный портфель и достал из него металлическую фляжку, в которую каждое утро его жена наливала армянского коньяка.  Шахов выпил и откинулся на спинку кресла. «Проклятие!» – буквально выкрикнул он про себя. Неделю назад их кадровичка отправила в ГУВД области его аттестацию на получения звания полковника. «Чёрт бы побрал этого фермера!». Шахов надеялся, что Трегубов, несомненно, понял, что нужно делать в таких случаях. Хотя, не факт…А разрушить свою карьеру Шахов естественно был не готов. Его сватали на должность начальника милиции общественной безопасности в самом ОВД Ленинска. По сути, это трамплин на генеральскую должность. «Что же теперь будет?» - думал он, медленно, словно удав, со злости сжимая своими пальцами находящуюся в руке пачку «Мальборо».

Продолжение следует...

– Я не могу оставить город в дерзких и грязных руках дерзких и грязных преступников.

– Слушай, не выдумывай, а? Утром встанешь и пойдешь.

– Да мам, почему нельзя сейчас.

– По тому что!

– Ну, смотри вот сейчас где-то мой самый заклятый враг Суржик-потрошитель грабит ювелирный магазин, а я в постели буду дрыхнуть?!

– Спать!

– Почему?

– Я тебе уже сказала!

Ни чего не поделаешь. Ладно, через пятнадцать минут спущусь через окно. Жаль, что мы живем на восьмом этаже, и спуск может закончиться больничной койкой.

Когда пришло время, я решил исключить из своего побега технику безопасности альпинистов. Я просто опустился из окна, повиснув на кончиках пальцев. Этажом ниже в окошко высунулся сосед и закурил. Не раздумывая, я разжал пальцы и мягко опустился на злостного полуночного курильщика, правда, уже на асфальт возле дома. Я думаю, сосед не был против. Объясняю – раз курил, значит, не боялся за свое здоровье, ему было на него пофигу.

– Вот и ладушки, – сказал я, вытаскивая окурок из челюсти, которая лежала отдельно от соседа. – Главное, что не на смерть, а челюсть вставить это легко, вон дедушки и бабушки только этим и развлекаются.

– Уээу! – согласился, сосед.

– Ну, всех благ, сосед, будь здоров, не кашляй.

И я затопал по ночному городу, по-другому это действие не назвать, после приземления амортизирующие движения получались плохо, и приходилось идти на прямых ногах.

P.s. Этот трюк был выполнен профессиональными каскадерами-фантазерами, не пытайтесь повторить его дома, в гостях или этажом ниже.

Знаете, если глянуть на город после заката из окна он совсем другой, чем, если ты в нем по ту сторону окна. Пока ты смотришь на него из дома, темнота такая загадочная, таящая опасности. Однако, когда ты внутри той темноты, ты являешься её частью, тоже загадочный и таящий опасности. Или мелкие пакости, как минимум.

Совершая променад, на парковке я наткнулся на машину. Конечно, я её видел, и наткнулся в фигуральном смысле, а не как мой злополучный сосед на асфальт.

Итак, на парковке стояла машина. Из магнитолы тихонько доносилась музыка. Не так как, когда врубают по громче, чтобы услышали другие, какая музыка нравится водителю, который демонстрирует окружающим, что он интеллигент и слушает симфонии, или «четкий фраер» который слушает «Бутырку». В машине музыку слушали достаточно тихо, чтобы соседи не орали из окон и не грозились милицией. В этот раз музыку было слышно не преднамеренно, она играла только для обитателей салона и их ближайшего окружения, а именно кота, который терся об лысую резину. Я подумал, что она от того и лысая, что кот об неё так неистово трется. Я уже расслышал слова:

«Cobain can you hear the spheres
Singing songs off station to station
And Alderon's not far away
It's Californication»

Ну конечно я узнал Red Hot Chili Peppers.

Я призадумался. Что-то в машине меня насторожило. Толи то, что это инкассаторская машина, стоящая на общей неохраняемой стоянке, толи то, что это инкассаторская машина, стоящая на общей неохраняемой стоянке (я не ошибся, просто ударения на разные части предложения). А может то, что на капоте сидела девушка с огромной системой отведения взгляда от лица девушки к самой системе. Кто не понял, я говорю про классные сиськи, которые буквально истязали её инкассаторскую форму.

Я призадумался ещё раз, перебирая фразы, с которых можно начать подкат. Как обычно бывает в этих случаях либо в голове всплывает какой-то бред, либо ты поворачиваешься, вытираешь навернувшуюся на глаз слезу и быстрым, но гордым шагом удаляешься в сторону дома, там напиваешься или играешь в приставку, чтобы забыть свой позор, который известен только тебе. Мне больше нравился первый вариант, который с бредом. Я, бодро отключив все тумблеры, отвечающие за здравое мышление в  мозгу, вплотную подошел к даме и выдал странную тираду:

– Я известный ведущий, Эксвайзетзибит, я занимаюсь прокачкой ногтей, мы прокачаем ваши ногти, дайте-ка взглянуть.

Барышня растеряно протянула длань, а я продолжал говорить то, что ни как не должно приходить на ум человеку.

– Ага! А вот здесь, под указательным, мы поставим мини-мини бар, за один укус ногтя вы выпиваете пол миллиграмма коктейля «голубая  лагуна». А так же мы поставим вам миниатюрную морозилку, где кусочки пищи под ногтями будут храниться в два раза дольше.

– Какая… эм… прелесть? – выдавила она из себя, с интонацией человека, которому показали очень милого кролика, у которого из ушей растет ещё пара ног.

– Давайте пройдем в вашу машину и приступим к делу.

Тут ланиты её зардели, и растерянность почти прошла. Она поняла, что это такая форма пикапа, только очень тупая, а тем и необычная. И я узрел блеск в её очах, особенно в правом.

– Это левый, – сказала она.

Я что сказал что-то вслух?

– Это по отношению к вам он левый, но мы его тоже прокачаем, чтобы он был со всех сторон правым.

– Вы такой милый, – все, она готова. Теперь я перевыполню пункт плана под номером восемь. Судя по её виду, морда у меня расплылась во все стороны как если весь июльский день возить на крыше трамвая большой кусок масла, я так, кстати, делал однажды.

Через полтора часа мы уже были у нотариуса, и она переписывала на меня машину.

Ещё позже, когда на востоке начинало светать, я уже подъезжал к своему дому. Припарковав машину, я вялым шагом дошел до переползшего на скамейку соседа-курильщика, пожелал ему доброго утра, на что в ответ я услышал:

– Фуоп тлы фдох фука! – я понял, что челюсть он так и не нашел, а это видимо приветствие.

Я размеренно поднимался по ступенькам подъезда, блаженно улыбаясь.

Я провел по разукрашенным матерными и не очень словами стенам, вляпался в свежую жвачку, наступил на ногу хозяину этой жвачки и понял, что пора спать. Я мягко сверзься на площадку ниже, и остался там лежать, подсвечивая пространство свеженьким фингалом, и, конечно же, блаженно улыбаясь.

Утром я пришел в себя, и сразу же начал думать о том, что сегодня предстоит.

Всегда у человека есть цель, даже если её нет, цель человека состоит в том чтобы найти цель. Даже если это элементарное стремление похмелиться.

Я вышел во двор, убедился, что инкассаторская машина стоит на месте, и внутри у неё все тоже на месте. Ключи в кармане почему-то тоже нашлись, да и деньги, к моему удивлению. Это был плохой знак, раз все хорошо начинается, то жди неприятностей. Я не умел водить, но, тем не менее, полез в машину, завел, вспомнил маршрут, где не было постов ДПС.

Худо-бедно на первой передаче я доплелся до штаба. Все были в сборе и ждали моей команды.

– Итак, хлопцы, настал момент нашего выхода из-за кулис, – радостно провозгласил я, – сегодня наш день, и я требую, чтобы вы безропотно выполняли все мои указания, и тогда уже завтра мы сможем осуществить нашу мечту!

Зазвонил мобильник. Номер не известен. Это та девушка.

– Алло.

– Привет, как дела?

– Ну что за нелепый вопрос, мы тут собрались для революционных действий, а ты спрашиваешь «как дела». Хорошо все.

– Я рада, что в тебе не ошиблась, включи радио на 103,6.

– Сейчас.

– Ну, удачи вам.

– Спасибо, счастливо, звони не забывай.

Я повесил трубку. Воткнул наушники в сотовый, они ведь служат ему антенной или типа того. По радио играла ещё одна песня про Калифорнию. Phantom Planet – «California». Так сладко и тягуче (КалифорнЯ-а-а, КалифорнЯ-а-а, хир и каааам….). И мне захотелось в дорогу.

– Выдвигаемся! – я решил обойтись без вводной, и действовать по обстоятельствам.

–  – промолчали все.

– Dank Herr – пролепетал новоиспеченный член команды, с неопределенным выражением.

– Парень из Макдоналдса, встань, – продолжал вещать я.

– Да?

– Как звать тебя?

– Виталий Куцехвост – чуть смущенно сказал он, опуская застекленные очками глаза.

– Отлично, именую тебя Куцехвостом! – Я не очень люблю заморачиваться. – В чем разбираешься?

– Я неплохо играю в World of warcraft, подтягиваюсь два раза, чищу зубы перед сном, ну и все, наверное, – промямлил он. – А, ну ещё собрал универсального дройда-помощника.

– Так и быть, назначаю тебя главным техником, – сказал я, а потом добавил: – а кто круче играет в WoW, мы ещё посмотрим.

Я продолжал чертить схемы, раздавать каждому по каждому по потребности, и собирать от каждого по способности. Следующим был возведен в звание дедок-вахтер-соторож. В его обязанности входило охранение, нахождение на вахте, и при этом ему нужно было оставаться старым. Я был вынужден сразу отправить его на задание:

– Дедок-вахтер-сторож, вас я убедительно призываю принести нам ещё орешков.

– Я мигом! – подорвался тот, но, мигом вспомнив, о своем дедко-вахтерском статусе проворчал – разворовали страну, то им чаю, то орешков, то электромагнит из циклического адроного коллайдера.

– А вот он, как раз нам пригодился, – радостно воскликнул Куцехвост, показывая на Лоскутика. Его рот был заткнут механической штуковиной. По словам дедка-вахтера это и была вышеупомянутая деталь коллайдера. Как выяснилось позднее, это была пробка-автомат от старого счетчика. Это конечно не столь важно, но скажите, зачем врать в таких незначительных вещах?!

Когда мы инстинктивно повернулись к Лоскутику, на которого указал Куцехвост, глаза монстра яростно засветились.

Яростно? Яростно потрясая руками, я стал толкать бессвязную, но воодушевляющую речь, направленную на повышение боевого духа моих соратников перед операцией. Я был подобен богу ораторства, ну или военкому, отправляющему новобранцев после призыва.

***

– Ну! Вот и кончилось детство! – вопил на всю площадь военком. – Сынки, хватит прятаться у мамки под юбкой, пора самим мамку защищать своей широкой, какая будет после дембеля, спиной.

– … Защищать широкой… как там дальше, товарищ полковник? – суетливо переспросил прапор.

– Отвяжись, Коровайко – отмахнулся тот.

Ох, и знатный военком: усатый, пузатый, морда брылястая, как у басета, когда орет, изо рта слюни летят до третьего ряда призывников. Могуч одним словом.

– Во времена, когда меня призвали, я не задумывался, идти мне или нет, потому что я знал, что армия сделает из меня настоящего мужчину, такого же как моя старшая сестра.

– Как его старшая сестра!

– Товарищ прапорщик! – взревел военком.

– И товарищ прапорщик, – не вдупляя ситуацию, продолжал доносить до новобранцев слова офицера, кусок.

– Да пошел ты! – обозлился военком

– Да и пошел он… – согласился прапорщик, и глянул на закипающего военкома. Иступленный блеск в глазах пропал, и он понял, что в чем-то ошибся. – …Прямо в призывной пункт, – сбавляя интонацию, закончил прапорщик Коровайко.

– Кхм-кхм… так о чем это я? А, ну так вот, служить родине должны усе, это долг каждого мужчины…

Эта речь могла носить литературное название «неочем». Призывники следили только за прапорщиком, который тщательно записывал все, что говорил военком. Ко всеобщей радости у него перестала писать ручка, под бурные аплодисменты он начал суетливо пытаться заставить её писать и умолял неумолимо ведущего свою речь к завершению, военкома подождать, к тому же пытался отмахнутся от здоровенной осы, которой явно нравятся мужчины в форме. Тот не реагировал, кусок насупился и встал смирно, надув щеки. Тогда будущие вояки обратили свое внимание на речь, это их слегка шокировало.

– Вот лежу я и сушу ноги у костра, а тут на меня из бункера медведь выходит, который задрал половину нашего взвода, а я ему «За родину, за Путина!» и кинулся вперед. К счастью, перед у меня был в другую сторону от медведЯ. – Увлеченно повествовал военком, настойчиво делая ударение в слове медведя на последний слог. – И когда я уже был от медведЯ далеко, я подумал что победил, и пошел прямо в штаб и сказал, что победил медведЯ. Жалко, что только в спринте. Гы.

– МедведЯ – подтвердил прапор и яростно заулыбался во все пять золотых зуба.

***

Моя речь, конечно, была попроще, но ещё менее содержательна. Кто-нибудь скажет «как может быть ещё менее?», и я отвечу «да, не может, значит моя  – более содержательна».

Мы разошлись по домам, оставив двух карликов и дедка, который после наступления темноты волшебными силами превращается из вахтера в сторожа, играть в карты. Раздавал Лоскутик с заткнутым ртом и связанными руками. После получаса ожидания, пока он дотянется до карт, все уснули. Этого я уже не видел, я был дома.

После ужина я включил компьютер и зашел в World of warcraft.

– Сейчас мы и выясним насколько ты крут, Куцехвост.

Мы встретились в Тернистой долине, и вместе двинулись к арене Гурубаши. Его ник Blooddemoon оставлял желать лучшего его оригинальности. Персонаж моего сообщника угрюмо взирал на моего разбойника и его звучное прозвище «Kydasuvat». Эх, если бы ники давали бонус по характеристикам, то пол боя была бы уже у меня в кармане. Но его паладин был весь укомплектован в эпические вещи, а у меня только кинжал с Кил’Джадена и шапка т-6.

Мы разошлись в разные стороны арены, крикнули друг другу о том, что готовы.  Я нырнул в инвиз. Через пятнадцать секунд мой труп украшал брусчатку арены, а я мчался духом с кладбища.

Ну что же, ты победил, подумал я.

– У меня лаги страшные, давай ещё разок, – настучал я в чат.

– Ну давай.

Мы разошлись в разные стороны арены, крикнули друг другу о том,  что готовы. Я нырнул в инвиз. Через тринадцать секунд мой труп украшал брусчатку арены, а я мчался с кладбища, гремя костями и жутко ругаясь ему в личные сообщения на то, что мне позвонили.

– Давай ещё разок.

– Сейчас, способности перезарядятся.

– Давай ты щит использовать не будешь, вечно вы, палы, без бабла ни куда.

– Ну давай.

Мы разошлись… через 40 секунд бега вокруг него в инвизе, я понял, что стоит попробовать зайти со спины. После этой атаки у него осталось тридцать процентов жизни, но мой труп снова осыпался на пол арены, а я мчался с кладбища, усердно пытаясь вспомнить ещё отмазки, но ничего в голову не приходило.

– Мистер Мэр, я победил, – появилось в чате, когда я воскрес и сел восстанавливать здоровье, – а вам стоило бы нанести яды на оружие.

– Точно! У меня стрелы кончились!

А нет, это же отмазка охотников, подумал я.

– А нет, я же не охотник, – зачем-то сдал себя я.

– Все, я показал, как я крут, пойду раскачаю инженерию.

– Удачи.

Я решил, что пора одевать своего персонажа, и пошел искать рейд.

Через полчаса мне по почте пришло морзянкой сообщение. Я понял только последнее слово «-.– ..– -.-. -.-– .--– -...– .... .-– --– ... – » (перевод на русский «тире, точка, тире, точка, точка, тире, тире, точка, тире, точка, тире, точка, тире, тире, точка, тире, тире, тире, пробел, тире, точка, точка, точка, пробел, точка, тире, тире, пробел, тире, тире, тире, точка, точка, точка).