Стал я копать колодец — не нанимать же людей по таким диким ценам. Вроде бы никаких секретов технология не содержит. Пригласил своего аспиранта помочь — куда ему деваться? Тем более он испанец, приехал изучать Россию, вот пусть и изучает. Наладили ворот, я копаю, он поднимает. Народ подходит глазеть, нет большего удовольствия, чем поглазеть на чужую работу, особенно тяжелую. Дать совет, указать на ошибки.

Углубился я уже далеко вниз, вода под ногами, грязь. Сапоги у меня кирзовые, им уже тридцать лет, швы разошлись. Заливает холодная вода. Кричу снизу соседу, он от моего колодца почти не отходил:

— Сергей, у тебя есть резиновые сапоги?

— Есть, тридцать девятый размер.

Надо же, думаю. Нога как у женщины, а еще футболист.

— Не годится, мне сорок четвертый.

Копаю дальше, настроение неважное. Подходит какой-то старик из деревни, мне неизвестный. Шел мимо, видит — народ глазеет. Присоединился, свесился вниз, переговаривается с Серегой. Конечно, считает, что копаю я неправильно. Слышу, Серега вдруг спрашивает старика:

— Погоди-ка, Алексеич! Ты в резиновых сапогах. Какой у тебя размер?

— Сорок четвертый.

— Как раз! Снимай сапоги, кинь ему вниз. Видишь, он в кирзовых, а там уже вода сочится.

Старик засопел, потом с преувеличенным сожалением говорит:

— Не подойдут ему мои сапоги. Тут на левом, видишь ли, дырка. Ее под грязью не видно, но дырка есть. Все разно будет заливать.

Серега хмыкнул, но отковыривать грязь не стал. Старик исчез. Когда я после работы вылез, мой испанец все еще не мог прийти в себя от изумления:

— Зачем этот старик сказал, что есть дыра в сапоге? Разве он обязан дать вам сапоги?

Я бы и не придал этому случаю значения, а тут задумался. Ведь правда, чего бы старику врать и стыдиться. Взял бы да сказал прямо: "С какой стати я буду снимать сапоги и отдавать их этому типу, которого я знать не знаю?". Но такое ему и в голову не пришло, а если бы он так сказал, то всех бы удивил. И так он ушел со слегка подмоченной репутацией.

Когда я потом читал в Испании лекции о русской культуре и излагал представление о собственности, я рассказал со этом старике и его сапогах. По лицам я понял, что мне не поверили, и больше использовать этот пример не стал.

(С)Кара-Мурза

Недавно прочитал в интернете слащавую историю о сельской жизни раньше: прекрасные люди, готовые помочь друг другу, исключительно качественные натуральные продукты, великолепные школы, в которых учителя от Бога стремятся на совесть дать путёвку в жизнь, красивые девы, которые до брака о сексе даже не думают, коллективизм, взаимовыручка и вообще пасторяль я ля рюсс.

Я читал, и улыбка играла на моем лице. Да нет, все есть: прекрасные люди, вкусное молоко и сало, неплохие учителя, взаимопомощь и тд. Только вот автор "случайно" позабыл о других прелестях проживания в таких небольших селениях: тяжёлая работа, запах кизяка, одуревающая от монотонности жизни молодежь, которая стремится вырваться из этого колеса Сансары, пьянки, пьяные драки и блядство. Истина где-то посередине. Поэтому расскажу историю для колоризации этой пасторали, и, поверьте мне, это вполне обыденное явление.

Девяностые, я три года работал сельским учителем. Небольшое село, но длинное, как кишка. Пять километров, одна улица, которая тянется под горою, потом поднимается на гору. Типовое двухэтажное здание с тех времен, когда детей было много. Впрочем и тогда относительно немало училось, немногим более сотни человек.

Действующие лица: я, десятиклассник Максим и многодетный отец, имени не помню, прозвище Хохол. И многие другие.

Максим трудный подросток. Скажем так, откровенный уебок. Он родом из другого села, которое рядом с райцентром. Связался с дурной компанией, и, что бы как то отвадить его от неё, его отправили к бабушке. Но свинья грязь найдёт, связался с местными 'крутыми пацанами". Это очень серьёзные люди, два родных брата-гемофилика, которые за неимением чёрного Мерседеса передвигаются на красном 968 Запрожце. Но как пальцы гнут. Более крут младший, у него даже есть условный срок. Во время драки укусил за палец старую потаскушку бабу Гапу. Да так сильно, что пришлось палец отнять.

Бить их нельзя, кровотечение остановить можно только с помощью уколов. Но, несмотря на это, бухают, дома у них форменный шалман, эдакая местная малина. Бухательная и блядушник, контингент специфический: запойные скотники, местные бездельники, поблядушки, некоторые школьного возраста.

Ах да, на огонёк заглядывал учитель физкультуры, Ахтем, но он отработал всего четверть, выгнали за пьянку.

Приехал Ильяс, с которым мы дружим до сих пор. Водку пили, на огонёк к крутым гемофиликам не ходили. Хотя звали. Потребность в женской ласке решал с соседкой, учительницей труда, Наташей. Всё мы втроём живём в доме на отшибе села, вокруг речка, болотце, лес, одним словом "дом на болотах".

Мне дали классное руководство в 11 классе, а Ильясу - в 8. У него учатся две близняшки. Симпатичные, но глупые и ленивые, Валя и Катя. Валя прихрамывает, родовая травма. Некоторое время одна из них не ходит в школу. Ильяс спрашивает Катю, почему сестра не ходит в школу, та придумывает какие-то глупые отмазки.

Мы с Ильясом пошли к отцу, Тому самому Хохлу, у него семь детей, мал-мала меньше. Пошли, Ильяс поговорил, и мы ушли. Зря мы это сделали, мы не знали, что этот чел форменный домашний тиран и садист. Бьёт детей тем, что под руку попадётся - ремнем, кнутом, оглоблей (он работал пастухом).

Валя стала ходить в школу. И тут её обижает великовозрастный дебил Максим. Обозвал её и толкнул. Она пожаловалась отцу. Тот решил придти в школу. Но не как обычный родитель, а как ковбой с Дикого Запада. Большая перемена, заходит Хохол в робе, грязных сапогах и чуть ли не с соломой в волосах. Достаёт из-за голенища здоровенный нож-свинорез (он также работал бойцом скота, резал колхозных, или как там, СПК хрюшек и коров) и начинает орать: "Богряк (прозвище Максима), сука, иди сюда. Я тебя, блядь, на мясо пущу". Школа в мгновение ока пустеет. Всё вылетают в классы и закрываются. В самом плохом положении гардеробщица тётя Наташа. Она падает за перегородкой и молит Бога, чтобы он не заглянул в гардероб.

Я и Ильяс тоже празднуем труса и закрываемся в спортзале. Там уже в кабинете сидит Максим. Была мысль, выкинуть его из кабинета, отдать жертвенного агнца за заклание. Но жалко стало, хотя соблазн был велик, еблан редкостный.

Хохол так и ушёл, не пустив Богряка на мясо. Прошли годы.

Хохол уже помер, ему на смену пришёл сынок, младший Хохол. Копия папки и внешне, и в поведении. Школа стала общая, детей мало, но при школе открыт детский сад. Катя и Валя уехали, давно замужем. Наташа уехала в райцентр. Замужем и работает в военкомате. Но несчастлива в личной жизни. Прикладывается иной раз к бутылочке, муж за это бьёт её смертным боем. Ильяс уехал в родную башкирскую деревню. Из школы ушёл, работает егерем, недавно праздновал юбилей. Ели косулятину, кабанятину и лосятину, косуля очень нежная и вкусная.

Максим совершил убийство и отсидел свои десять лет. Сейчас ездит в Москву на заработки монтажником.
А я собираюсь поднять свою жопу и пойти в лабораторию. Надо делать тест для ОПИ новой технологии для кислотной обработки скважины. Просто вспомнил историю из молодости

На улице сегодня +35, кошки спрятались в сарай и не хотят выходить.

Когда живёшь в отдалённом районе города. Пермь, Левшино.