Sky Sports пригласили его потроллить Карлоса Сайнса в прямом эфире.

Мерседес разыграли сценку с фальшивым Джорджем Расселом.

Пользуясь случаем, Коннор записал новую часть пародий на гонщиков и гостей-знаменитостей на автодроме. В этот раз выпуск приурочен к заочному чемпионству Макса Ферстаппена.

"Случилось это в 1952 году, еще при Сталине. Хоть он и был отъявленный антисемит, но голос мой по радио ему импонировал. Говорят, еще до войны, он сказал на Политбюро:

"Я думаю, что все важные сабития должэн гаварить по радио товарищ Левитан".

Я читал в Отечественную войну все сообщения Совинформбюро и в "Последнем часе" перечислял когда и из скольких орудий будет салют.

Радио начинало говорить в шесть утра. Когда было важное правительственное сообщение, мне с вечера звонили в мою коммунальную квартиру и сообщали, что в полпятого утра за мной заедет машина. Если трубку брал мой сосед-алкаш, он кричал мне:

"Борисыч, тебя с радива. Пойдешь ротом деньги зарабатывать".

И вот, звонят мне с вечера - завтра читать что-то важное. А выступали тогда только в прямом эфире, записей еще не существовало, да и документ давали в последний момент. А часов в двенадцать - у меня сердечный приступ. Вызвали "скорую".

Врач:

— Немедленно в больницу.

Я говорю:

— Да вы что? Мне правительственное сообщение в шесть утра читать.

Врач:

— Какие там шесть утра. Дай вам Бог вообще оклематься.

Я потерял сознание. Очнулся в больнице. В голове страшные мысли: что будет, если я утром не выйду в эфир. Это же смерть без всякого инфаркта. Проносится такая картина: товарищ Сталин в шесть утра включает радио и слышит, что читает не еврей Левитан, а кто-то другой.

Вызывает Берию:

— Лаврентий, а пачему не Левитан гаварит по радио?

— Он заболел, товарищ Сталин.

— Нам не нужны бальные дикторы. У нас нэт нэзаменимых людей.

— Понял, товарищ Сталин. Примем меры.

И вот я уже на нарах.

Вскоре приехали в больницу первый зам. председателя Всесоюзного радио и главный редактор "Последних известий". Стали умолять врачей, чтобы отпустили меня хоть на один час. Те отвечают:

— Берите, но мы гарантируем, что живым вы его не довезете. Он не транспортабелен.

И вот - шесть утра. Позывные Москвы. Естественно, я не сплю. Сердце сжалось еще больней. Что-то сейчас будет. И вдруг... я слышу свой собственный голос, читающий новое Постановление ЦК. Сомнений нет - это я. Все мое. И тембр, и интонации, и паузы, и даже вдох мой. Показалось, что я схожу с ума. Или уже сошел. На худой конец - слуховые галлюцинации. Что же произошло?

Ночью на радио объявили аврал. Начальники знали, что и они тоже будут ходить в виноватых. По телефону вызвали всех работников. Вопрос один - что делать? И тут кто-то вспомнил, что на одном актерском сборище щупленький еврей, недавний выпускник ГИТИСа, делал пародии на Бориса Андреева, Петра Алейникова, Василия Меркурьева и других, в том числе и на меня. Один в один. Но ни имени его, ни где живет - никто не знает. Есть только описание внешности. Тотчас разбудили директора ГИТИСа. Он уже будил, кого ему надо. Вычислили.

Геннадий Дудник

В общем, часа в четыре домой к молодому актеру заявились два чекиста, разбудили - парень, конечно, страшно перепугался - его в машину и на радио. Дали текст, заперли на ключ в дикторской, чтобы он текст освоил. Минут через сорок он попросил послушать, как он читает. Повели в студию, и он через микрофон прочитал все Постановление.

Слушавшие минуту молчали, потом зааплодировали. У женщин выступили слезы. Спас всех. Это был в дальнейшем известный артист эстрады, непревзойденный мастер пародий Геннадий Дудник. Позднее мы с моим дублером познакомились, и я подарил ему золотую печатку с надписью "За спасение диктора"..."

Юрий Левитан

(из книги Е. Захарова и Э. Менашевского "Еврейские штучки")