0 просмотренных постов скрыто
Скорее уж 80-го лвл
Показать полностью
1
Тактику ннада.
Вот много читал, как проходили Лича соло в Легионе, посоветуйте бедному паладину, как?
The Power of Light
Мое виденье паладина в женском образе)
Показать полностью
1
"Колыбель"
V. Сон
-Ты сегодня рано, Эархаон.
Тудор одернул полы халата и со вздохом опустился на расшитое камнями кресло – подарок нидрингов. Черты его лица были смазанными, словно над ними потрудился плохой художник. Мебель, к слову, так же была видна неясно. При малейшей попытке сощурить глаза и сосредоточиться на каком-то предмете, он то и дело покрывался белой дымкой, искажаясь при этом и теряя красивые очертания.
-Я с плохими известиями, брат. – Эархаон опустил голову. – Ты знаешь! Ты знаешь, и я не раз тебе об этом говорил! И что теперь? Вот оно! – паладин взорвался то ли криком отчаяния, то ли гневом.
-Тише. – Тудор сидел с каменным лицом, кутаясь в халат. – Алана еще спит. Ход времени и грядущих событий не изменить. Или ты еще не все для себя решил, сын Исора? – Он бросил взгляд на один из портретов, украшавших стену. - Отец гордился бы тобой.
-Но… но ты!
-Я приму то, что должен принять. И ни одна душа не должна об этом знать.
-А Алана?
Тудор бросил взгляд в сторону закрытой двери и положительно качнул головой.
-Ее же убьют! – не унимался Эархаон.
-Думаешь, я не знаю, зачем ты пришел сюда? Именно сюда, в мои покои? Сопляк… Когда все обговорено, ты являешься в надежде быть случайно услышанным моей женой.
Правитель поднялся с кресла и резким движением руки схватил брата под локоть, выводя за пределы зала. В этот момент за спиной раздался голос:
-Эархаон тут? – послышался шум девичьего платья. - Я не услышала, когда ты проснулся.
Мужчины обернулись. В дверях стояла Аланна – красивейшая из народа Фукуро. Лицо ее, в отличие от образа Тудора, было настолько четким, что, казалась, к нему можно протянуть руку и почувствовать гладкую, не тронутую временем кожу. Паладин приподнял свободную от братских оков руку в приветствии.
-Он уже уходит. – промолвил Тудор, медленно отпуская локоть Эархаона.
-До встречи, Аланна! – он вновь всплеснул кистью, изображая прощальный жест, затем посмотрел на правителя. – Брат…
Поймав взгляд Эархаона, Тудор кивком попрощался в ответ. В этот раз навсегда. Резко отвернувшись, паладин стремительно пустился к выходу. В горле стоял ком. Он подкатывал все выше и выше и готов был выкатиться потоком слез. Слез, которых никогда не видел Тудор. Комната рассеялась.
Через миг он уже стоял у Алтаря Силы, освещенный его бликами. Орден Алой Нити рушился, как и жизнь собственного брата. «НАЛОЖИТЬ ПЕЧАТЬ! НАЛОЖИТЬ ПЕЧАТЬ! НАЛОЖИТЬ ПЕЧАТЬ!» - безумная мысль не оставляла его в покое, а рука инертно тянулась к Алтарю, не в силах противиться гипнотизирующей силе разума. В голове звучал белый шум, закладывая перепонки. Тудор чувствовал, что он остался единственным носителем крови отца.
-Именем основателя ордена Алой Нити, я, последний из рода Элсил, наследник Исора, повелеваю тебе впредь и вовеки молчать и накладываю печать, нерушимую никем иным, кроме меня самого – паладина священного ордена, мученика Эархаона, принявшего эту смерть добровольно.
Он закрыл глаза и приложил ладонь к Алтарю. Шум рассеялся, вместе с тем посеяв абсолютную тишину, чистую и натянутую до предела. Неведомая сила крепко схватила его руку, не давая оторваться от раскаленного камня. Тело выгнулось, словно в спину вонзилась тысяча стрел. Ослепляющее глаза зарево вырывалось из груди взбушевавшимся огнем, порождая боль и безумие, которые, в свою очередь, заставляли его трястись в дикой лихорадке, искажая рот с уже треснувшими губами в страшные гримасы. Смертнику хотелось кричать, провалиться, бежать, оторвать голову, жонглируя ей на глазах развеселившейся публики, но он мог лишь смотреть на Алтарь дикими, покрасневшими глазами. Магические силы жителей Суана проходили сквозь его сердце, лопая сосуд жизни. Церковь оглушил звериный вопль. Рука Эархаона опустилась, и паладина откинуло назад под действием его же сопротивления Алтарю. Он лежал на спине, не открывая глаз, а жизнь покидала его, вытекая тонкой струйкой крови из уголка губ. Тудор стоял перед ним. «Значит, это конец» - улыбнулся Эархаон и взял его за руку, на что правитель ответил такой же улыбкой.
-Пойдем, я должен кое-что показать тебе.
Эархаон последовал за братом. Обернувшись, он увидел, как у его тела уже стояли приспешники Нэдзумиона. Один из них, совсем юный мальчишка с невероятно бледным лицом, с силой пнул его по руке.
-Успел-таки! Тварь! Успел! Ты погляди – улыбается!
Эархаон закрыл глаза и отвернулся, все дальше отдаляясь от своей земной оболочки.
Открыв глаза, Диггори решил, что уже настало утро, он хотел было приподняться, но понял, что находится не в избушке черного леса. Это была светлая комната с запахом больничных лекарств. Слева от него стоял большой белый ящик с его кардиограммой - аппарат без умолку пищал. От руки и груди пациента отходили проводки, а чуть в стороне возвышалась капельница. Такое он мог видеть до этого только в фильме. «Приснилось?». В больничную палату вбежала девушка, а следом за ней доктор.
-Я сидела, а он начал пиликать!
Она кинула взгляд с аппарата на Диггори. Глаза его были по-прежнему закрыты.
-Я слышал тебя! Это была ты! – он хотел позвать ее по имени, но осекся, поняв, что не знает, как ее зовут.
Девушка стояла в оцепенении, пока доктор считывал кардиограмму. Диггори понял, что она его не слышит.
-Неужели… - она боялась произнести вслух свои мысли и опустила руку на живот. Лицо ее искривилось. – Рассвет! Ра-а-а-ассве-е-е-т! – женщина кричала, глядя на него в упор и дико вращая глазами, пока не залилась хохотом. В испуге Диггори открыл глаза.
-Рассвет! Ра-а-а-ассвет! – тряс его чудак, пока не убедился, что тот окончательно проснулся.
Показать полностью
"Колыбель"
IV. Некроманты
Фигурка Аланы затерялась в лесной чаще. «Значит, там, в другом мире, ты умер» - эхом раздались слова девочки в голове Диггори. Он еще раз прокрутил весь диалог и решил, что, действительно, нет ничего лучше, чем вернуться к хозяину. «К хозяину!» - воскликнул он вслух и расхохотался, представив на мгновение, как крутится вокруг бледнолицего в надежде услужить своему воскресителю. В любом случае, он знал, что возвращение к тем, троим, не предвещало опасности. Его нельзя убить, он уже нежить – так ему поведал некромант?
Рыцарь развернулся в противоположную Кам’эр сторону и понял, что не знает, куда идти. Солнце уже скрывалось, а на лес падала мертвая тьма. В этой темноте казалось, что равнодушная к недавним событиям чаща вступала в свои права: оголенные ветви деревьев обретали странные, жутковатые очертания - одни вились удавом над головой странника, другие были сложены в костлявый замок высохших кистей, словно начинающих молебен по упокою заблудших. Ветер стонал и подвывал, запутавшись в терновых кустах, изредка затихая и прислушиваясь к шороху мышей. Где-то впереди раздавался треск, волоча за собой пару желтых глаз, по мере его приближения, маячащие огоньки становились все ярче и ярче. Рыцарь вынул меч из-за спины и приготовился к тому, что вот-вот на него нападут. В этот момент треск прекратился, а круглые глаза, подрагивая, трусливо застыли на месте.
-Видишь, он псих!
-Заткнись… Мы не можем просто взять и развернуться в обратную сторону.
- Ну почему-у-у-у, почему-у-у мамочка выбрала именно эту долю для меня! – завопил знакомый голос. – Он убьет меня! Он отомстит! – постепенно завыванья начали переходить в визг. – Я…Я не хочу умир-р-р-рать!
-Тихо ты! Ну, и кто теперь псих?
Диггори убрал меч и опустился на землю, ожидая, пока эта мирная потасовка закончится.
-Эй, эй! Смотри, смотри на него – он снова добрый. Ну, ты видишь?
-Хы. Гхы-хы-хы-ы-ы!
Рыцарь покачал головой, представляя сияющую улыбку, как оказалось, некроманта. Через мгновение над ним уже раздался голос чудака:
-Рыцарь должен пойти с нами! – услужливо пролепетал он, опустив лампадку на землю. Он сложил руки в один кулачок, одновременно наклонив голову на бок, словно умиляясь картине, стоящей перед ним.
-Как же вы меня нашли, в такой тьме?
-Это всё печать! Твоя черная печать! Запах! Пахнет чернотой! Идем же! Как только луна становится над лесом, проснутся заблудшие души и тогда нам несдобровать. Дай руку, а то ты запнешься!
Повисшая пауза заставила чудака принять огорченный вид и пойти вперед, освещая перед собой лесную тропку.
-Кажется, ты обидел Триша… - с укором, хрипло-скрипучим голосом проговорил спутник чудака. – Тебя, вероятно, интересует, куда мы идем?
-Вероятно.
-В избушку, она защищена от блуждающих. Там нас ждет Авайдес, он и расскажет тебе, для чего ты нам нужен.
-А, бледнолицый?
-Он не бледнолицый! – резко развернулся чудак, врезавшись носом в нагрудник идущего Диггори. Отвернувшись так же резко обратно, некромант начал ворчать, пережевывая слова и шмыгая бородавчатым носом.
-Авайдес спас Триша от его же народа. – тело собеседника скрипнуло и пошатнулось, словно теряя равновесие. - Он был очень слаб, и другие гоблины издевались над ним до тех пор, пока однажды не привязали его здесь, в лесу, на съедение местной нечисти. Мой Создатель оказался рядом. Теперь он, в знак благодарности, служит ему, как и я. Кстати, я Пустоум! – словно гордясь своим именем, произнес некромант.
По истечению небольшого промежутка времени, перед глазами путников наконец открылась поляна, ярко пахнущая клевером. Это было единственное место, куда проникал багряно-черный закат, от чего создавалось впечатление, что путники вовсе покинули пределы леса. Внутри клеверника, точно в середине, стояла небольшая лачуга, а из окон ее лился теплый, по-домашнему уютный свет.
-Успели! – радостно озвучил Триш, открывая дверь избушки.
Втроем они прошли внутрь. Здесь, сидя за столом, их ждал Авайдес со скудным количеством угощений. Почетное место на столе занимала чаша с мелкими, обжаренными кусочками мяса (Диггори сразу понял их происхождение), а в деревянные миски был любовно налит красноватый напиток, распространяющий знакомый запах забродивших ягод. Бледнолицый поднялся:
-Познакомился с Фукуро?
Рыцарь, вместо ответа, высокомерно приподнял подбородок, однако тут же опустил его, вспомнив утреннюю эстафету с участием единственного конкурсанта.
-Садись! Н-н-н-нежить! – словно пренебрегая собственным созданием произнес некромант.
Вчетвером они уселись за тесный столик, но при этом никто не высказал своего недовольства. Больше всех радовался Триш. Именно он и начал первым трапезу. Под его веселое чавканье бледнолицый начал разговор:
-Послушай, вновь родившийся… Мне от тебя много не нужно. Давай заключим договор – ты сделаешь то, что я прошу, а я отправлю твою душу спокойно бродить по небу, или же оставлю тебя в этом теле. Ну? Как?
-И что же я должен сделать? – Диггори глотнул из кружки красной жидкости и понял, что это была настойка – с непривычки она больно обожгла горло.
-Видишь ли, 10 лет назад тот, в чьем теле ты сейчас находишься, наложил своей рукой печать на один «алтарик» и сгинул. Мы долго искали тебя, то есть его, и нашли. Правда, всего лишь тело. И поскольку Алтарь не поддался бы длане мертвого человека, мы призвали в него дух. Но небольшая ошибка стоила нам того, -Он мельком взглянул на Триша. – что в тело явилась душа не совсем нужного нам человека. Ты узнаешь себя в моем повествовании? Тебе ничего не будет стоить столь неприметное дело – всего лишь касание.
-А тебе какой прок с этого?
-Я верну себе свою же силу. Свою. Ни больше – ни меньше.
-И если я откажусь…
Бледнолицый, растягивая рот в улыбке, проговорил:
-С Фукуро ты уже знаком… Они не позволят тебе сделать и шагу по их земле. Остается лишь встреча с обитателями леса. Но не сейчас, не сейчас… Подумай. К рассвету я вернусь, а мои друзья составят тебе компанию в ночлеге.
Авайдес, звучно глотнув с миски, бесшумно двинулся к выходу. Дверь хлопнула. Диггори посмотрел в окно, вглядываясь в темноту и силясь разглядеть хоть что-нибудь. Вспомнив о своих новых «друзьях», он обернулся. Чудак уже спал, так и не выйдя из-за стола. Голова его была запрокинута назад, а из уголка рта текла прозрачная слюна, проделывая путь по щеке прямо в ухо. Это придавало его лицу еще более глупое выражение, чем при их первой встрече. Пустоум же устроился на деревянной скамье, лежа на спине, безвольно свесив руки над полом.
- А я думал, вы мне некромантские байки расскажите…
Рыцарь двинулся в тот угол дома, куда не мог добраться свет пламени из печи. Его шатающаяся походка выдавала не заставившее себя долго ждать опьянение. Опустившись на пол, он тут же ушел в глубокий сон, тягучий и сладкий. Как мед.
Показать полностью
"Колыбель"
III. Фукуро
Диггори бежал, пока железная сила доспехов не свалила его с ног. Переведя дыхание, он обернулся – погони не было. «Значит, не такой уж я ценный экземпляр». Откинув голову к холодному стволу дерева, он прикрыл глаза, и хотел было вытереть пот, градом катившийся по лицу, однако рука не хотела слушаться своего правообладателя. Побег настолько вымотал его, что он не в силах был повернуть и головы, а тут на каждую руку приходилось, по меньшей мере, 3 килограмма доспеха. Тем временем живот рыцаря предательски заурчал, разнося вокруг голодные вопли сквозь железное полотно. Так и не открыв глаза, беглый стал медленно проваливаться в сон. «Она бы посмеялась и немедленно усадила бы меня за стол…» - он усмехнулся и уснул, так и не поняв, откуда к нему пришла эта мысль.
Открыв глаза, Дигорри заметил, что солнце уже было высоко в небе, но лес лишь немного стал светлей, словно ветви деревьев поглощали солнечные лучи. Желудок снова заворчал, и тому была причина - сквозь густую пустошь доносился запах жареного мяса, смешиваясь с морозным воздухом и будоража голову мыслями о горячей пищи, пропитанной горьковатым дымом костра. «Что же я за нежить такая неправильная? Тело болит, жрать охото…». Со всей решительностью рыцарь поднялся на ноги и двинулся вперед, туда, где стремился вверх серовато-белый призрак горевших дров.
Выбравшись из дремучих зарослей кустарников и деревьев, он сощурил глаза - солнце здесь оказалось слишком ярким для отвыкших от света глаз. Неожиданно Диггори получил толчок, прокатившийся звоном по боковине доспеха. Уже было представив сияющую улыбку чудака, он поднял ладонь так, чтобы слепящий солнечный поток не мешал рассмотреть обидчика. На этот раз перед ним возвышалось совсем другое существо, вполне сгодившееся бы жить среди людей. Можно было сказать, что это человек, но его странная внешность совершенно сбивала с толку.
-Печать. – произнес незнакомец скучающим голосом, лихо спрыгивая с коня.
-А? – рыцарь представил, насколько его лицо в этот момент приняло дубовый вид, и решил сгладить его легкой улыбкой, но по взгляду нового знакомого понял, что идея оказалась провальной.
Юноша отбросил серебристые волосы с плеча и нехотя взял руку рыцаря элегантным движением кисти. Увидев грязные пальцы Диггори, он сморщил лицо. «Тоже мне, чистоплюй». Уложив руку ладонью вверх, он подул на нее и, словно убедившись в чем-то, ухмыльнулся.
-Уходи к тому, кто тебя создал.
Рыцарь одернул руку, но на ладони ничего не увидел. «Он что? Хиромант? Хиромант-чистоплюй! К нему, знать, только с чистыми руками ходят… »
-Алана, проводи гостя! – произнес «чистоплюй», глядя позади рыцаря. Это заставило Диггори резко развернуться, но, упав в обморок, рыцарь так и не смог увидеть того, к кому была обращена речь.
Вновь он открыл глаза от уже предавшего его однажды запаха мяса.
-О! Вот и ты! Ты, наверное, голоден? Возьми, поешь! – девчонка протянула ему черную лепешку, по запаху напоминавшую хлеб, и маленькие кусочки мяса, аккуратно уложенные в большой травяной лист. Для взрослого человека такой обед был ничтожно мал, но лепешка и вода помогли ему насытиться. – Ну? Как? Я битый час ловила мышей для тебя!
Диггори вытаращил глаза и со вселенской болью посмотрел на импровизированную тарелку, силясь совершить акт возвращения еды, но, увидев сияющее лицо девочки, передумал. Теперь, имея возможность рассмотреть ее совсем близко, он понял, почему усомнился в принадлежности к человеку того юноши: желтые глаза смотрели сейчас на него в упор. Поймав себя на том, что он совершенно бестактно рассматривает ее лицо, Диггори начал разговор:
-Там… Там вы тоже едите мышей?
-Не-е-ет! Что ты! В Кам’эр мне никто бы не дал лишнего куска мяса, поэтому пришлось выкручиваться и… - увидев обреченный взгляд рыцаря, она решила подбодрить его. – Но наши предки ели! – улыбаясь, пролепетала девочка, почесывая изогнутое назад перьевое ушко.
-Не переживай. Спасибо. Видимо, я от голода упал.
-Это я тебя свалила! – с гордостью произнесла Алана и залилась звонким смехом. На мгновение ему показалось, что детский смех – это то, что он хотел слушать всю жизнь. – Вообще, я должна была стереть тебе память до момента твоего рождения, чтоб ты вернулся к хозяину, но не увидела твою принадлежность к здешним некромантам. Странно, что этого Арон не увидел…
-Некроманты? – Диггори поднялся, не веря своим ушам.
-Ага, – с беззаботностью продолжала Алана, рассматривая причудливый узор на своем платье. – только эти неумехи выдернули тебя из совершенно другого мира, поэтому ты ничего не помнишь. Фукуро способны это чувствовать, но, видимо, Арон никогда с этим не сталкивался, поэтому решил не заострять внимание на новом ощущении. Холодно.- Алана переместилась к самому худощавому дереву, где солнечные лучи могли достать до ее лица. Теперь, когда свет падал на ее голову, можно было заметить пепельный цвет ее волос с редкими серебряными волосками, словно вплетенными отдельными нитями. В глазах ее читались взрослые истины, покойно хранившиеся в желтом пламени очей, что придавало ей недетскую серьезность.
-Фукуро - это твой народ?
Алана оперлась спиной об дерево.
-Фукуро – самый могущественный народ в землях Суана, но нас осталось настолько мало, что сейчас это не имеет никакого значения, и главное, о чем мы заботимся - это наши жизни. Видишь эти уши? Это от предков. – Алана снова потрогала ухо, и, словно убедившись, что оно на месте, положительно кивнула головой. -Фукуро – полу-люди, полу-совы. Награжденные невероятными способностями и ясным умом, мы удостоились занять место в графском городе Сенто. Каждый из нас был при королевском дворе славного правителя Тудора. Наверное, это было лучшее из времен… пока одну из Фукуро не обвинили в убийстве короля. Мы были изгнаны из Сенто, а наши магические способности запечатаны в Алтарь Силы. Однако, не смотря на это, мы вынуждены служить новому правителю - графу Нэдзумиону, и обречены на это до конца жизни… По легенде, здесь, в черном лесу, должен родиться человек, который свергнет графа, именно поэтому мы не должны позволить черно-печатным покидать пределы леса. Если такого человека обнаружат хундцы, они непременно сообщат графу, и тот заберет одного из Фукуро за плохую службу, чтобы сделать его частью своей армии. Это наша плата. Лишь определенному кругу людей разрешено колдовать вне королевства – его подданным. Поэтому, если ты вернешься сюда вместе с хозяином, и он окажется одним из их числа, на тебя будет наложена белая печать. Печать – это своеобразный пропуск в земли Суана. Здесь она у всех белая и дается сразу при рождении. – Алана перехватила руку рыцаря и легко подула на ладонь – Смотри. Твоя печать – черная. Вновь родившийся.
-Что это значит?
-Это значит, что ты уже прожил свою жизнь и появился, а вернее сказать, родился, снова. Там, где-то в своем мире, ты умер. Здесь твоя душа чужая. – девочка опустила голову. Казалось, ей больно от того, что она вынуждена говорить своему собеседнику о его же смерти. «А ведь печалиться должен я…».
Внезапно ее глаза снова загорели. Она с нетерпением опустила руку в карман и достала небольшой флакон:
-Держи! Это подарок моей мамы – вода памяти. Она подействует, когда ты будешь спать. Думаю, тебе он нужней.
Фукуро вложила в его руку бутылек и в растерянности обернулась – где-то впереди раздалось ее имя.
- А теперь иди! Брат начал волноваться.
Алана резко развернулась и побежала в сторону Кам’эр.
-Возвращайся с хозяином! – донесся ее удаляющийся голос.
Показать полностью