"Колыбель"
V. Сон
-Ты сегодня рано, Эархаон.
Тудор одернул полы халата и со вздохом опустился на расшитое камнями кресло – подарок нидрингов. Черты его лица были смазанными, словно над ними потрудился плохой художник. Мебель, к слову, так же была видна неясно. При малейшей попытке сощурить глаза и сосредоточиться на каком-то предмете, он то и дело покрывался белой дымкой, искажаясь при этом и теряя красивые очертания.
-Я с плохими известиями, брат. – Эархаон опустил голову. – Ты знаешь! Ты знаешь, и я не раз тебе об этом говорил! И что теперь? Вот оно! – паладин взорвался то ли криком отчаяния, то ли гневом.
-Тише. – Тудор сидел с каменным лицом, кутаясь в халат. – Алана еще спит. Ход времени и грядущих событий не изменить. Или ты еще не все для себя решил, сын Исора? – Он бросил взгляд на один из портретов, украшавших стену. - Отец гордился бы тобой.
-Но… но ты!
-Я приму то, что должен принять. И ни одна душа не должна об этом знать.
-А Алана?
Тудор бросил взгляд в сторону закрытой двери и положительно качнул головой.
-Ее же убьют! – не унимался Эархаон.
-Думаешь, я не знаю, зачем ты пришел сюда? Именно сюда, в мои покои? Сопляк… Когда все обговорено, ты являешься в надежде быть случайно услышанным моей женой.
Правитель поднялся с кресла и резким движением руки схватил брата под локоть, выводя за пределы зала. В этот момент за спиной раздался голос:
-Эархаон тут? – послышался шум девичьего платья. - Я не услышала, когда ты проснулся.
Мужчины обернулись. В дверях стояла Аланна – красивейшая из народа Фукуро. Лицо ее, в отличие от образа Тудора, было настолько четким, что, казалась, к нему можно протянуть руку и почувствовать гладкую, не тронутую временем кожу. Паладин приподнял свободную от братских оков руку в приветствии.
-Он уже уходит. – промолвил Тудор, медленно отпуская локоть Эархаона.
-До встречи, Аланна! – он вновь всплеснул кистью, изображая прощальный жест, затем посмотрел на правителя. – Брат…
Поймав взгляд Эархаона, Тудор кивком попрощался в ответ. В этот раз навсегда. Резко отвернувшись, паладин стремительно пустился к выходу. В горле стоял ком. Он подкатывал все выше и выше и готов был выкатиться потоком слез. Слез, которых никогда не видел Тудор. Комната рассеялась.
Через миг он уже стоял у Алтаря Силы, освещенный его бликами. Орден Алой Нити рушился, как и жизнь собственного брата. «НАЛОЖИТЬ ПЕЧАТЬ! НАЛОЖИТЬ ПЕЧАТЬ! НАЛОЖИТЬ ПЕЧАТЬ!» - безумная мысль не оставляла его в покое, а рука инертно тянулась к Алтарю, не в силах противиться гипнотизирующей силе разума. В голове звучал белый шум, закладывая перепонки. Тудор чувствовал, что он остался единственным носителем крови отца.
-Именем основателя ордена Алой Нити, я, последний из рода Элсил, наследник Исора, повелеваю тебе впредь и вовеки молчать и накладываю печать, нерушимую никем иным, кроме меня самого – паладина священного ордена, мученика Эархаона, принявшего эту смерть добровольно.
Он закрыл глаза и приложил ладонь к Алтарю. Шум рассеялся, вместе с тем посеяв абсолютную тишину, чистую и натянутую до предела. Неведомая сила крепко схватила его руку, не давая оторваться от раскаленного камня. Тело выгнулось, словно в спину вонзилась тысяча стрел. Ослепляющее глаза зарево вырывалось из груди взбушевавшимся огнем, порождая боль и безумие, которые, в свою очередь, заставляли его трястись в дикой лихорадке, искажая рот с уже треснувшими губами в страшные гримасы. Смертнику хотелось кричать, провалиться, бежать, оторвать голову, жонглируя ей на глазах развеселившейся публики, но он мог лишь смотреть на Алтарь дикими, покрасневшими глазами. Магические силы жителей Суана проходили сквозь его сердце, лопая сосуд жизни. Церковь оглушил звериный вопль. Рука Эархаона опустилась, и паладина откинуло назад под действием его же сопротивления Алтарю. Он лежал на спине, не открывая глаз, а жизнь покидала его, вытекая тонкой струйкой крови из уголка губ. Тудор стоял перед ним. «Значит, это конец» - улыбнулся Эархаон и взял его за руку, на что правитель ответил такой же улыбкой.
-Пойдем, я должен кое-что показать тебе.
Эархаон последовал за братом. Обернувшись, он увидел, как у его тела уже стояли приспешники Нэдзумиона. Один из них, совсем юный мальчишка с невероятно бледным лицом, с силой пнул его по руке.
-Успел-таки! Тварь! Успел! Ты погляди – улыбается!
Эархаон закрыл глаза и отвернулся, все дальше отдаляясь от своей земной оболочки.
Открыв глаза, Диггори решил, что уже настало утро, он хотел было приподняться, но понял, что находится не в избушке черного леса. Это была светлая комната с запахом больничных лекарств. Слева от него стоял большой белый ящик с его кардиограммой - аппарат без умолку пищал. От руки и груди пациента отходили проводки, а чуть в стороне возвышалась капельница. Такое он мог видеть до этого только в фильме. «Приснилось?». В больничную палату вбежала девушка, а следом за ней доктор.
-Я сидела, а он начал пиликать!
Она кинула взгляд с аппарата на Диггори. Глаза его были по-прежнему закрыты.
-Я слышал тебя! Это была ты! – он хотел позвать ее по имени, но осекся, поняв, что не знает, как ее зовут.
Девушка стояла в оцепенении, пока доктор считывал кардиограмму. Диггори понял, что она его не слышит.
-Неужели… - она боялась произнести вслух свои мысли и опустила руку на живот. Лицо ее искривилось. – Рассвет! Ра-а-а-ассве-е-е-т! – женщина кричала, глядя на него в упор и дико вращая глазами, пока не залилась хохотом. В испуге Диггори открыл глаза.
-Рассвет! Ра-а-а-ассвет! – тряс его чудак, пока не убедился, что тот окончательно проснулся.