Мысли, навеянные статьёй The Dope on Dopamine. "Do's and Don'ts" on the Hottest Neurotransmitter Бенджамина и Сары Шейетт: о дофамине, хайпе, кино и несовпадении желаемого и действительного.

Дофамин – нейротрансмиттер, то есть химическое вещество, которое участвует в передаче сигнала между нейронами головного мозга. Это один из основных нейротрансмиттеров в мозге не только человека, но и всех животных. По химической структуре дофамин близок к другому нейротрансмиттеру – норэпинефрину (который связан с гормоном надпочечников адреналином, также известным как эпинефрин) – но значительно отличается по своему действию. А ещё он на слуху: все слышали про него, так же как про эндорфины и серотонин – и, что очевидно и неизбежно, информация о нём искажена и мифологизирована.

При чём здесь синдром дефицита внимания и гиперактивности? Учёные заметили, что дофаминэргическая терапия успешна при лечении данной проблемы (см. факультативное чтение). Объяснение, которое лежит на поверхности: лекарства работают за счёт воздействия на дофаминовую систему головного мозга. Однако, как это нередко бывает, самое простое объяснение не обязательно самое правильное.

Действительно, большинство лекарств, используемых для лечения СДВГ, регулируют функцию дофаминовых рецепторов. Это каким-то образом помогает пациентам контролировать внимание и способствует концентрации. Как именно – пока не понятно. А ещё наряду с наследственными факторами риска развития СДВГ, существуют и генетические, причём некоторые из этих генов связаны с дофаминовыми рецепторами.

Но все эти примеры и рассуждения я привожу не для того, чтобы указать, что в мозге страдающих от СДВГ людей «не хватает дофамина». Роль этого нейротрансмиттера гораздо больше и гораздо сложнее. Например, он не только отвечает за концентрацию внимания, но и является одним из основных элементов в системе вознаграждения (reward system), и поэтому влияет на все виды зависимостей (начиная от табака и алкоголя и заканчивая азартными играми и интернет-зависимостью). Он участвует в системе производства пролактина (это гормон, отвечающий у женщин за кормление грудью). Он также встроен в систему контроля гладкой мускулатуры, которая повреждается при паркинсонизме (одно из следствий снижения уровня дофамина при этом заболевании – ригидность мышц и тремор).

(Предшественником дофамина является L-Dofa, молекула которого используется как лекарственный препарат для купирования симптоматики паркинсонизма – на эту тему советую посмотреть «Пробуждение» с Робином Уильямсом и Робертом Де Ниро).

Интересно, что не только лекарства при СДВГ, но и многие другие препараты, используемые в психиатрии, воздействуют на дофаминовую систему – причём в обратном направлении. Например, нейролептики при шизофрении блокируют передачу дофамина в области коры головного мозга, что помогает уменьшить галлюцинации и разорванность мышления.

(Нейролептики в качестве средства лечения шизофрении пришли на смену т.н. инсулиновой терапии – на эту тему советую посмотреть «Игры разума» с Расселом Кроу).

Не менее важно то, что у каждого из нас сочетание рецепторов дофамина и других нейротрансмиттеров уникально. Поэтому наша реакция на уровень дофамина (и лекарства, влияющие на дофаминэргическую систему) зависит не только и не столько от непосредственно количества дофамина, но и от количества и сочетания разных рецепторов в разных частях мозга.

Было бы неплохо, если бы врач мог просканировать ваш мозг или сделать анализ ДНК и определить уровень дофамина, всех других нейротрансмиттеров, их сочетание в клетках вашего мозга (числом 100 миллионов), типы и сочетание рецепторов ваших синапсов (числом 100 триллионов), и увидеть всю картину... Но это из области чистой научной фантастики! Потому что, будь даже у нас технология, способная на это, мы всё равно не имеем ни малейшего понятия, как интерпретировать результаты!

…Так что относитесь ко всему этому дофаминовому «хайпу» с должным критицизмом. Не зря человеческий мозг называют самой сложной структурой во вселенной – на сегодняшний день он изучен хорошо если на 1%. И большая часть того, что врачам известно о лечении СДВГ, шизофрении, паркинсонизма и т.д., основано на принципе:

«Лекарство Х помогает при болезни Y и повышает уровень вещества Z. Похоже, что при болезни Y уровень вещества Z (в мозге) падает!»

И это лучшее, что мы можем предположить – хотя сам факт и не радует, – поэтому шлите лесом любого, кто говорит (или пытается вам продать идею того), что некое средство повышает уровень нейротрасмиттера в головном мозге или что некий ДНК-анализ покажет вам, что и как работает в вашем конкретном случае. Практически вся наша психофармакология работает по принципу проб и ошибок – и этот этап далеко не пройден.

Единственное, что можно более-менее точно утверждать насчёт дофамина: есть польза и эффект от физических упражнений. Если взять крыс, посадить их на беговую дорожку, а затем по-быстрому вскрыть им мозг и измерить уровень дофамина, то окажется, что картина будет та же, что у крыс, которых накормили Риталином (Метилфенидат — лекарственное средство, продаваемое под разными торговыми наименованиями, «риталин» одно из наиболее широко известных. Является стимулятором центральной нервной системы (ЦНС) классов фенэтиламина и пиперидина, используется для лечения синдрома дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ) и нарколепсии). В переводе на СДВГ-шный язык: регулярные физические упражнения могут влиять примерно так же, как приём лекарственных препаратов. Не говоря о том, что это полезно не только для мозга, но и для мышц, костно-суставной и сердечно-сосудистой системы.

А вы думали, съедите таблетку и будет вам счастье?..
====================
Факультативное чтение:
- "Дофамин" - физиолог Вячеслав Дубынин о болезни Паркинсона, связи дофамина с шизофренией и истории нейролептиков.
- Оливер Сакс "Человек, который принял свою жену за шляпу" и другие книги

Источник

Сокращённый и адаптированный перевод статьи "If I Could Just Stop Loving You: Anti-Love Biotechnology and the Ethics of a Chemical Breakup", опубликованной в "Американском журнале биоэтики" (11/2013) на тему того, как в будущем мы сможем «обрывать» чувство любви к кому-либо при помощи медикаментозного лечения - и какие этические вопросы встают при использовании подобных технологий.

Если бы я мог разлюбить: биотехнологии и этические вопросы воздействия на высшие чувства

«Любовь моя – болезнь… Рассудка нет - и мне спасенья нет…» (Шекспир, сонет 147).

Введение

Лекарство для любви?

Идея лекарства – или некоего антидота – от любви стара, как сама любовь. Отсылки, которые можно найти у Лукреция, Овидия, Шекспира и многих других великих умов, тесно связаны с восприятием любви и страстной влюблённости (в определённых обстоятельствах) как серьёзной болезни, наносящей вред физическому и психическому здоровью, а в некоторых случаях непоправимый урон всей жизни. Джордж Бернард Шоу назвал любовь одной из «наиболее диких, безумных, обманчивых и преходящих страстей», и высмеивал саму идею, что современный брак может строиться на столь непостоянном и неустойчивом эмоциональном фундаменте.

В старину для излечения сего недуга рекомендовали кровопускание, физические упражнения, воздержание от жирной пищи и вина и обильное питьё. В книгах о Гарри Поттере было своё противоядие от любовных зелий, включавшее веточки волшебной рябины, касторовое масло, экстракт лирного корня. Несмотря на донаучность или, как в случае с поттерианой, выдуманность этих примеров, они указывают на понимание любви как чего-то укоренённого в теле – физического, биологически обусловленного феномена, с которым можно бороться, выполняя предписания врача (или волшебника).

Современная нейронаука делает следующий шаг и прослеживает истоки любви до головного мозга, выявляя определённые биохимические механизмы с участием гормонов и нейротрансмиттеров. В 2008 году двое из авторов этой статьи (Savulescu и Sandberg) изложили обстоятельную аргументацию в поддержку «нейронного улучшения» любви и взаимоотношений, которая была нацелена на потенциальную возможность использования биохимии для поддержки искренних и полезных межличностных отношений, которые в противном случае оказывались под угрозой разрыва. В следующем году в своей статье в «Nature» нейробиолог Ларри Янг (Larry Young 2009) поднял вопрос о воздействии на любовь в противоположном направлении – то есть о возможности «вылечиться» от любви.

Что есть любовь?

Как написано в Оксфордском словаре английского языка, любовь это «сильное чувство привязанности», иногда включающее «сексуальное влечение». Для поэтов наподобие Чарльза Буковски, «любовь это туман, развеивающийся с первым солнечным лучом реальности». У Амброза Бирса была более циничная точка зрения: «Любовь, существительное. Временное помешательство, излечиваемое браком».

Получается, у любви есть разные значения, и нет авторитетного определения, на которое можно ссылаться. Как подчёркивает Карен Вайс:

«Любовь – неоднородный феномен. Существуют бесчисленные вариации форм, которые могут принять взаимоотношения [между парами], и, сколь разнообразны проявления любви, столь же разнообразны и теории, что пытаются её описать».

В этой статье мы фокусируемся в первую очередь на психобиологическом аспекте любви. Этот подход предполагает, что сложные чувства, мотивации и межличностная привязанность, которые обычно ассоциируются со словом «любовь», основываются на работе совокупности нейрохимических и поведенческих подсистем, которые возникли и получили эволюционное развитие для обеспечения репродуктивного успеха наших предков (см. Kenrick 2006). Как именно эти системы соотносятся с понятиями «высшего порядка» (и субъективным опытом) переживания любви, пока до конца не ясно – но сам факт этих отношений не вызывает сомнений. Таким образом, хоть мы и не заявляем, что «любовь» низводится до состояний мозга – по крайней мере, не столь тривиально и прямолинейно, – мы постараемся доказать, что нейрохимические воздействия на уровне головного мозга могут влиять на чувство любви.

Соответственно, ссылаясь на «обыденный» или повседневный опыт и понимание, мы будем использовать такие слова как «любовь», «увлечение» и «привязанность». При описании же нейрохимических подсистем, связанных с любовью, мы будем использовать более чёткие и научные понятия.

Янг представил любовь как «эмерджентное свойство коктейля древних нейропептидов и нейротрансмиттеров» (и мы в общем и целом принимаем эту точку зрения как соответствующую целям нашей статьи), и пришёл к выводу, что «недалёк тот день, когда появятся препараты, с помощью которых по желанию можно будет воздействовать на системы головного мозга с целью усиливать или уменьшать наше чувство любви друг к другу».

Такое желание уже есть. Как сообщила израильская газета Haaretz (Ettinger 2012, 1), «по совету раввинов… и семейных консультантов… ультра-ортодоксальным учащимся ешивы были назначены психиатрические лекарства» для подавления сексуальных чувств, дабы «пациенты» могли соответствовать строгим ортодоксальным нормам относительно любви и сексуальности. Другому мужчине, страдающему от того, что он описал как «сексуальная интернет-зависимость» - состояние, которое, как он считал, разрушает его брак, - для контроля своих побуждений выписали налтрексон (Bostwick and Bucci 2008). В США осуждённым за сексуальное насилие в качестве условия освобождения под залог предлагают «химическую кастрацию» (с помощью применения антиандрогенных препаратов).

Эти чреватые сложными моральными вопросами случаи подразумевают достаточно неуклюжие и «низкоуровневые» попытки использовать фармакологию для того, чтобы повлиять на физиологическое сексуальное влечение, и поэтому могут привести лишь к косвенному влиянию на «высшие чувства» любви и привязанности. Однако развивающиеся биотехнологии довольно скоро могут предоставить возможность влиять более прямыми и последовательными способами, что приведёт к ещё большим этическим трудностям. В нашей статье мы описываем последние исследования в области нейронауки, которые могут привести к возникновению биохимического «лекарства» от любви, и предлагаем предварительное обсуждение этических вопросов, которые могут возникнуть в связи с применением такой технологии, в случае, если она действительно появится.

Опасная любовь.

Зачем искать лекарства от любви? В своей статье «Когда любовь причиняет боль: история насилия над женщиной» журналист Сьюзан МакКлелланд (McClelland 2006) делится трагической историей девушки из Канады по имени Бонни, пытающейся разорвать наполненные насилием отношения с супругом. После того, как в результате ссоры её муж избил её и сломал ей палец, девушка вспоминала:

«Я была в шоке. Я была потрясена. Но я не ушла. Через пару часов после случившегося Роб в слезах извинялся передо мной. Я настолько любила его, что поверила ему, когда он сказал, что такого больше не повторится».

Подобный пример любви к человеку, который причиняет боль, отнюдь не уникален. Клинический психолог Джозеф Карвер (Carver 2007) даже использует понятие «стокгольмский синдром» (подразумевающий образование сильной эмоциональной связи между жертвой и нападающей стороной как способа справиться с травматическим переживанием) для объяснения некоторых примеров длительного домашнего насилия. В этих случаях партнёр, который подвергается насилию, не желает разрывать отношения, и может даже защищать агрессора при попытках стороннего вмешательства. Похожим образом Стэнтон Пил и Арчи Бродски (Stanton Peele and Archie Brodsky 1974; 1975) показывали, что пагубные взаимоотношения могут вызывать у некоторых в буквальном смысле зависимость (для иллюстрации своей точки зрения авторы используют термин «межличностный героин»).

Понятно, что жертвы подобных отношений иногда порывают со своими партнёрами, но их любовь к партнёру может не угасать на протяжении месяцев, а то и лет после разрыва. Это приводит к страданиям и мешает установлению новых эмоциональных связей.

Как говорится, «любовь зла», и определённая доля боли и трудностей в личных взаимоотношениях неизбежна. Иногда это может даже идти на пользу, так как есть мнение, что переживание страдания (в неких индивидуальных рамках) может вести к личностному росту, самопознанию и другим важным для личности открытиям. Но в некоторых случаях любовь может быть исключительно опасна. Она может или поймать человека в ловушку циклического насилия, как это было с Бонни, или помешать человеку двигаться дальше и формировать новые здоровые отношения. Есть и другие примеры проблем, связанных с любовью:

- Любовь замужнего человека не к своему супругу

- Безответная любовь, ведущая к отчаянию или суицидальным мыслям и действиям

- Фантомная любовь (например, эротомания)

- Отвергнутая любовь, которая ведёт к насилию и другим опасным действиям (например, насилие над детьми после развода)

- Неконтролируемое сексуальное влечение взрослого к ребёнку

- Инцестуозная любовь

- Сектантская любовь (по отношению к лидеру секты или культа)

Это отнюдь не исчерпывающий список, и он не претендует на истину в последней инстанции, особенно с учётом культурных изменений, происходящих со временем. В середине 20 века в Америке, к примеру, межрасовая любовь однозначно рассматривалась бы как «опасная любовь» с серьёзными последствиями. «Гомосексуальная любовь» и сегодня будет во главе этого списка в некоторых консервативных религиозных кругах. В некоторых районах современной Индии подобную судьбу ждёт «межкастовая» любовь.

Между тем, если взять приведённые выше примеры, можно с большой уверенностью утверждать, что переживание любви или влечения может привести к причинению вреда: либо для переживающего это чувство человека, либо для других уязвимых людей (супругов или детей). В случае любви к лидеру культа, любовь может казаться выгодной для самого человека, но с точки зрения семьи, друзей или общества будет рассматриваться как потенциально опасная. Поэтому разумно задать вопрос – по крайней мере, с позиции исследователя, – можно ли уничтожить подобное «опасное» чувство любви (и если да, то каким образом), чтобы уменьшить или уничтожить вероятность сопутствующих опасных последствий (таких как домашнее насилие, насилие над детьми, самоубийство, убийство из ревности, супружеская измена и т.д.).

Мы, конечно, не думаем, что возможно изобретение таблетки, с помощью которой можно «заставить» человека разлюбить, или «вылечить» его от любви, или любым другим способом уменьшить или уничтожить «любовь» как единое понятие и монолитное образование. Биотехнология анти-любви, как и сама любовь, это многогранное явление. Соответственно, биохимическое вмешательство с целью приглушить неконтролируемые влечения в случае педофилии, например, будут сильно отличаться – в первую очередь в плане целевых систем головного мозга – от сравнимых вмешательств с целью помочь жертве насилия избавиться от эмоциональной привязанности к насильнику. Более того, «вакцина» для предотвращения нежелательной любви будет значительно отличаться от «антидота», нацеленного на подавление уже существующего любовного чувства, который, в свою очередь, будет отличаться от воздействующего на воспоминания препарата, используемого для помощи в исцелении от пережитой любви.

С учётом всего сказанного, мы утверждаем, что индивидуальное и добровольное использование биотехнологий анти-любви (с учётом соблюдения определённых условий) может быть оправдано и даже морально востребовано.

Наука излечения от любви

Взгляд на любовь с точки зрения мозга

Для того чтобы изучать биохимию влияния на любовь, необходимо понять, что такое любовь с точки зрения работы головного мозга. С этой позиции любовь это «сложный нейробиологический феномен», который стал частью нашей биологии в процессе эволюционного развития. «Основываясь на механизмах доверия, веры, удовольствия и системы вознаграждения», сконцентрированных в лимбической системе (Esch and Stefano 2005), способность любви соединять и удерживать вместе человеческих существ – с доисторических времён по наши дни – играла ключевую роль в выживании нашего вида.

В терминах теории естественного отбора, способность образовывать привязанность между мужчиной и женщиной выросла из более ранних структур, задействованных в поддержании привязанность между матерью и её детьми  (Young 2009). Этот «адаптивный окольный путь» (Eastwick 2009) выработался, возможно, под влиянием возросшей важности отцовского вклада в процесс воспитания потомства с очень большим и сложным головным мозгом. С увеличением объёма головного мозга увеличивалось время, требуемое для достижения зрелости, в течение которого ребёнок не мог выжить без помощи взрослых. Если родители влюблялись и находились вместе хотя бы на время взросления их ребёнка, это увеличивало шансы их потомства выжить и их шансы передать родительские гены следующему поколению (Fisher 1992).

Таким образом, в основе человеческой любви лежит совокупность базовых систем головного мозга, отвечающих у млекопитающих за страсть, влечение и привязанность. Хелен Фишер с коллегами (Fisher 1998; Fisher et al. 2002) утверждают, что система страсти (lust system) отвечает за стремление к поиску подходящего партнёра; система влечения (attraction system) заставляет выбрать конкретного партнёра; система привязанности (attachment system) способствует образованию длительных связей, поощряя пару оставаться вместе и действовать сообща до окончания родительского срока. Эти универсальные системы теоретически составляют биологическую основу, на которой строятся культурные и индивидуальные варианты сексуальной, романтической и долговременной любви [...]

Продолжение и полный текст здесь: ссылка.

За желание прямо сейчас выпить пива и ничего иного во многом отвечает активность небольшого участка подкорковых ядер, расположенного глубоко внутри мозга – правого вентрального полосатого тела. К такому выводу пришли исследователи из Университета Индианы, основываясь на результатах и ПЭТ, и фМРТ. Подробности можно узнать в журнале Alcoholism: Clinical and Experimental Research.

Результаты фМРТ и ПЭТ-исследований

Интересно, что таким притягательным эффектом, как оказалось, обладал не алкоголь, а сам пивной вкус. Участники исследования признавались, что после дегустации пива им хотелось его еще и еще, тогда как спортивный коктейль, с которым сравнивалось действие напитка, такого желания не вызывал.

Чтобы получить детальное представление о том, что происходит в мозге во время гастропроб, авторы воспользовались сразу двумя функциональными методами диагностики, которые способны показывать наиболее активные в данный момент области мозга: позитронно-эмиссионной томографией и функциональной магнитно-резонансной томографией. В предыдущем исследовании, где принимали участие 49 человек, ученые как раз с помощью ПЭТ установили, что одного пивного вкуса хватало, чтобы активировать выработку дофамина – основного нейромедиатора, составляющего систему подкрепления в мозге и участвующего в формировании зависимостей.

В нынешнюю работу авторы включили 28 праворуких любителей пива из числа тех 49, которые принимали участие ранее. Для выбора парадигмы (того сорта пива, на который отклик будет сильнее всего) в процессе нескольких разных сканирований они дегустировали до 15 сортов пива в спреях и контрольный напиток Gatorade, субъективно оценивали желание/нежелание его выпить, во время чего регистрировалась активность их мозга. Каждый ароматический спрей перемежался водным спреем. После этого выбиралось одно пиво, которое понравилось больше всего, и в процессе экспериментального сканирования использовали уже его, воду и Gatorade.

Аромат вкусного для добровольца пива усиливал желание его пить одновременно с активацией обеих префронтальных лобных долей и вентральной области правого полосатого тела. Оба этих факта оказались взаимосвязаны. Причем, по результатам ПЭТ именно в полосатом теле отмечалась наиболее сильная выработка дофамина, что также коррелировало с его активностью на фМРТ.

Эти результаты говорят о том, что для борьбы с зависимостями, во всяком случае у праворуких мужчин, можно смещать зону воздействия препаратов или разных видов стимуляции, добиваясь охвата именно правого вентрального полосатого тела. Возможно, тогда лечение станет более эффективным.

Текст: Анна Хоружая

http://neuronovosti.ru/beeru-beer/

"Что может быть меньше и что может быть больше, чем простое прикосновение руки!?"

Уолт Уитмен «Листья травы»

Вся наша кожа, за исключением пяток и ладоней, покрыта волосками. Непосредственно под кожным покровом расположены чувствительные нервы, т.н. C-fiber tactile afferents (тактильные афферентные нервные волокна типа С). Эти нервные окончания отвечают на малейший контакт, передавая электрические сигналы, воспринимаемые головным мозгом как прикосновения. Долгое время самой занимательной особенностью этих нервов была маленькая скорость прохождения по ним сигнала: будучи немиелинизированными, они в 50 раз медленнее проводят к мозгу сенсорные сигналы, чем миелинизированные нервы типа А. Вообще же эта система выполняет простую и важную функцию, позволяя нам определять положение своего тела в пространстве и манипулировать внешними объектами.

Но если у нас есть быстрая сенсорная нервная система, почему тогда большая часть нервных окончаний нашей кожи – это медленные С-волокна?

Не так давно выяснилось, что этот вид нервных волокон - не просто анахронизм и ненужная в быту штука. Напротив, их функция настолько же важна, как и функция быстрых  A-волокон. Ученые Francis McGlone, Johan Wessberg и Hakan Olausson предположили, что определенная часть нервных C-волокон ответственна за эмоциональное восприятие прикосновения.

Когда мы говорим о силе прикосновения - например, о целительных свойствах объятий, или о нежности материнской ласки - мы говорим об этих медленных нервах. Доказательств тому немало.  Во-первых, это пациенты неврологических отделений с избирательным повреждением A-волокон, в результате чего их нервные афферентные пути состоят только из C-волокон. Эти люди по большей части лишены чувствительности, однако если их кожу медленно поглаживать (в секунду гладить участок кожи размером от 1 до 10 см), их наполняют приятные ощущения. Некоторые пациенты не могут даже определить, какой участок тела гладят, но ощущения переживают абсолютно все. Второе доказательство - противоположная ситуация: пациенты с редкой генетической мутацией, в результате которой исчезают C-волокна и остаются только A-волокна. Такие пациенты ценны в плане изучения неспособности ощущать боль (они могут не заметить сломанной кости). А ещё они, оказывается, не получают удовольствия от нежных прикосновений.

Эти различия в функциях A- и C-волокон находят своё отражение в работе мозга. В то время как прикосновение к коже вызывает активацию в соматосенсорном кортексе - той части мозга, которая отвечает за переживание ощущений - пациенты с C-волокнами показывают избирательную активность в posterior insular cortex и других зонах лимбической системы. Похоже, чувствительные C-волокна наполняют нас чувствами, при этом не указывая на источник этих чувств.

Если подумать, в этом всем есть смысл. Мы, голые обезьяны, до сих пор испытывающие блаженство от груминга, созданы для прикосновений. Мы "тискаем" детишек и целуем руки любимых; наша кожа - социальный орган. Нейронаука чаще фокусируется на зрении и слухе как каналах социального общения; но в эпидермисе тоже протекают процессы, важные для понимания того, как мы думаем, чувствуем и взаимодействуем друг с другом.

Прикосновения важнее всего в детстве. Как впервые отметил Гарри Гарлоу, отсутствие тактильных контактов настолько плохо переносится детёнышами обезьян, что они не могут впоследствии оправиться от этого стресса. Последние исследования показали, что отделение детёнышей обезьян от матери прозрачным стеклом - так, что они могли её слышать, видеть и чувствовать её запах - приводило к хронической активности стрессовых областей мозга. Этот стресс уменьшался, только если обезьянам позволяли устанавливать "трогательные" взаимоотношения со сверстниками, что подразумевает, что физический контакт необходим для нормального развития головного мозга.

Тем временем Майкл Мени (Michael Meaney) показал, как крысята, которых много вылизывали и чистили их матери, гораздо лучше справлялись со стрессовыми ситуациями, быстрее проходили лабиринты, были менее агрессивными к сверстникам и жили дольше. Не стоит забывать и про эффект госпитализма.

...Конечно, открытие функций нервных C-волокон не означает решение загадки эмоциональных прикосновений. Удовольствие от тактильного контакта не просто феномен, образующийся в результате раздражения периферической нервной системы. Здесь присутствуют не до конца понятные переменные, начиная контекстом прикосновения и заканчивая взаимоотношениями между контакторами. В любом случае, мы только начинаем понимать механику феномена заботы; нервная система все ещё не изведана до конца. И всё-таки, пусть непонятно как и почему, но факт остается фактом: в секунду, когда наша кожа ощущает прикосновение, мы превращаем простое механическое воздействие в сложное Чувство, которое облегчает боль, беспокойство, и заставляет вновь поверить, что жизнь - хорошая штука.

Источник: https://thaoless.ru/2018/03/25/the-power-of-touch/

4 простых совета, как стать более счастливым, от автора книги "Восходящая спираль", нейрофизиолога Алекса Корба.

Самый важный вопрос, который надо задать, если вы чувствуете себя несчастливыми

Несмотря на различия между такими чувствами как гордость, стыд и вина, все они активируют одинаковые нейронные сети в головном мозге, воздействуя на дорсомедиальный префронтальный кортекс, миндалину, островковую долю и, конечно, прилегающее ядро. Всё это входит в нашу reward system – систему вознаграждения. В первых трёх областях наибольший эффект оказывает чувство гордости, а вот в прилегающем ядре – чувства вины и стыда. Именно поэтому людям так нравится обвинять и стыдить самих себя: наш мозг вознаграждает нас за это!

Даже беспокойство может успокаивать лимбическую систему, увеличивая активность медиального префронтального комплекса и уменьшая активность миндалины. Это выглядит контринтуитивным, но если вы переживаете приступ тревожности, любое действие – даже беспокойство – лучше, чем полное бездействие.

Однако, как вы понимаете, у стыда, вины и беспокойства не очень приятные долговременные последствия. Что же делать? Ответ заключается в умении задавать себе вопрос: ЗА ЧТО Я БЛАГОДАРЕН В ЭТОЙ ЖИЗНИ? Потому что чувство благодарности воздействует на мозг на физиологическом уровне. Во-первых, оно активирует отдел ствола головного мозга, который выделяет дофамин (так же действует антидепрессант Велбутрин). Во-вторых, передняя поясная кора начинает вырабатывать серотонин (именно так действует Прозак).

Иногда в жизни наступает полный пушной зверёк, и ничего хорошего не найти – ну и ладно, не очень-то и хотелось. Главное здесь не найти, а искать. Плюс чувство благодарности не просто делает нас более счастливыми, оно ещё и создаёт цикл позитивной обратной связи во взаимоотношениях с близкими.

Но что же делать, если всё совсем плохо и тьма Саурона поглощает Мордор? Есть хороший приём.

Дайте негативным чувствам название

Вы плохо себя чувствуете? Дайте этому чувству имя. Это грусть? Беспокойство? Гнев?

Слишком просто, чтобы быть правдой? Отнюдь.

В исследовании с использованием фМРТ участники разглядывали изображения людей, лица которых выражали разные эмоции. Под воздействием изображений миндалина головного мозга испытуемого проявляла соответствующую активность (что вполне предсказуемо). Но когда испытуемый называл, какую именно эмоцию выражает лицо на изображении, эмоциональная активность миндалины уменьшалась. Ergo, осознанное узнавание эмоции уменьшает её воздействие.

Подавление же негативных эмоций не только не работает, но приводит к противоположному результату: у людей, которые старались делать poker face, лимбическая система иногда была даже более возбуждена, чем при проявлении эмоций.

(Кстати, метод называния эмоций работает не только со своим мозгом. Поэтому он активно используется переговорщиками в ситуациях захвата заложников).

Что ж, если в жизни всё не настолько плохо, но и не совсем как хотелось бы, то вот следующий шаг.

Примите решение

Просто добавь воды прими решение. Этот процесс включает осознание намерения и постановку цели – всё это задействует определённые нейронные сети, снижает активность полосатого тела и нагружает префронтальный кортекс, что уменьшает тревогу и беспокойство.

Какое именно решение принять? Ответ нейрофизиологов: любое «достаточно хорошее». Избегайте перфекционизма, он приводит к излишней активности вентромедиального префронтального кортекса, в то время как признание, что лучшее – враг хорошего, активирует дорсолатеральные префронтальные области, и вы ощущаете больший контроль над ситуацией.

Чувство контроля не только уменьшает стресс. Ситуация активного сознательного выбора ещё и приводит к активации центра удовольствия. Берём двух крыс, делаем им укол кокаина, первая крыса нажимает на рычаг, вторая ничего не делает. Отгадайте, у кого в прилегающем ядре выделится больше дофамина? (Именно поэтому, когда вы идёте в спортзал, потому что надо, потому что должны, то удовольствия не будет. Решение должно быть добровольным).

Итак, вы чувствуете благодарность за всё хорошее в жизни, называете негативные эмоции своими именами и активно принимаете решения что-то делать. Похоже, в этом рецепте счастья не хватает общества других людей. Что бы такого ненапрягающего и весёлого добавить?..

Обнимайтесь

Отвержение обществом воспринимается нашим мозгом так же, как настоящая физическая боль. Для нашего сознания разбитое сердце = сломанной ключице, активируются та же передняя поясная кора и островковая доля.

Зато когда мы в ладу с окружающими, они нас принимают и обнимают – наш мозг доволен и счастлив. Потому что обнимашки ведут к выработке окситоцина, и даже уменьшают физическую боль: фМРТ головного мозга женщин, которых били (несильно) током, показала, что активность центров боли и беспокойства была ниже, когда их за руку держал муж. И чем сильнее брак, тем меньше активность отвечающих за дискомфорт областей мозга.

Так что обнимайтесь! Восемь обнимашек в день, как завещал нам «доктор Любовь» Пол Зак.

Кстати, если поставить кого-нибудь в стрессовую ситуацию, а потом позволить ему  увидеться с любимым человеком, то он будет чувствовать себя лучше. Разговор по телефону тоже помогает. А вот текстовые сообщения – нет. Уровень кортизола и окситоцина будет такой же, как при отсутствии контакта.

Выводы:

1. Спросите себя: «За что я благодарен жизни?» Сложно найти ответ? Неважно, главное – сама постановка вопроса.

2. Дайте негативным эмоциям название и они станут меньше вас беспокоить.

3. Примите решение – не обязательно самое лучшее, ведь «достаточно хорошее будет достаточно хорошим».

4. Обнимайтесь, обнимайтесь и обнимайтесь.

Вот такой вот путь запуска «восходящей спирали» счастья. Ведь всё взаимосвязано. Благодарность улучшает сон. Сон уменьшает боль, что улучшает настроение. Это уменьшает чувство тревоги, что положительно воздействует на способности концентрации и планирования, что, в свою очередь, помогает в принятии решений. Принятие решений ещё больше уменьшает тревожность и увеличивает ощущение радости. Это приводит к появлению новых вещей, за которые можно быть благодарным, что замыкает цепочку «восходящей спирали».

Будьте счастливы!

Источник: https://thaoless.ru/2018/03/21/how-to-be-happy/

Учёные раскрыли новую сторону развития биполярного расстройства. Проанализировав предшествующие работы по изучению генетических механизмов возникновения болезни, исследователи из нескольких стран объединили выводы и пришли к одной гипотезе. Подробные детали работы авторы опубликовали на сайте журнала Frontiers in Behavioral Neuroscience.

Биполярное расстройство – это патологическое состояние сознания, при котором больные испытывают постоянные, часто резкие переходы между возбуждённым, маниакальным состоянием и депрессией. К развитию расстройства сознания могут приводить как внешние факторы – сильные и длительные стрессовые ситуации, несчастные случаи в детстве, так и внутренние – генетические факторы.

Ранее стало известно, что к биполярному расстройству причастны белки раннего ответа – early growth response (EGR). Они выполнят транслирующую функцию по отношению к долгосрочным изменениям воздействий окружающей среды – стресса, бессонницы и т.д. Выводы других исследований указали на связь с иным белком, который кодируется геном brain-derived neurotrophic factor (BDNF) или нейротрофическим фактором мозга. Количество последнего играет большую роль в развитии патологии – малое содержание BDNF ведёт к биполярному расстройству.

Авторы новой работы обнаружили, что выработка описанных белков тесно связана между собой. Низкая интенсивность экспрессии EGR приводит к снижению уровня BDNF, что затем приводит к понижению синтеза первого. Такой замкнутый круг развивается у пациентов с биполярным расстройством.

Так же исследователям удалось найти и другие доказательства причастности двух белков к биполярному расстройству. Они разработали экспериментальную методику для выяснения влияния EGR и BDNF на патогенез, а также их роль в генетических механизмах развития маниакально-депрессивного расстройства.

Найденные закономерности смогут помочь исследователям глубже проникнуть в механизмы развития биполярного расстройства, а также объяснить, как окружающие факторы способны повлиять на гены и запустить патологический замкнутый круг.

Текст: Екатерина Заикина 

http://neuronovosti.ru/genes_of-bipolar_disorder/

Схематическое изображение патологического круга. Credit: Fábio Klamt et al.