Меня зовут Гедеван Александрович!
Как вас зовут? А почему вас так зовут? Потому, что когда-то кто-то озаботился вашим неймингом. Не кривитесь иностранному слову, это уместный англицизм.
Итак, вы, так или иначе, родились, и вам потребовалось имя. Начнём с имён собственных, используя вас как пример. Чем руководствовались ваши условные родители, выбирая вам имя? Вероятно, локальным пространством имён. Этот массив дышит, какие-то имена становятся допустимыми, какие-то – невозможными. Вряд ли в массив имён СССР 1945 года входило имя Адольф, верно? И как бы ни нравилось родителям имя Бенито, назвать так малыша было никак нельзя. Но можно сегодня. Прошло какое-то время, и эти имена вернулись в ряд допустимых. На это влияет очень многое, от социальных течений до произведений искусства. Совсем недавно прошла волна имени Дейнерис, чуть раньше паспортистки регистрировали Гермион, Северусов и Дамблдоров. Были и Фродо Дроговичи. Нет, у нас, не в Сербии…
Последние сто лет большое влияние приобретают медиа. В Скандинавии резко сократилась популярность женского имени Грета, в США упали рейтинги Дональда, и только-только восстановила позиции Моника, в России неоднозначно относятся к Владимиру. Разумность того или иного выбора для нас значения имеет мало, важно только понимать, что, если ваш герой туповат, то он больше склонен к глупостям, как бы «капитанисто» это ни звучало. В самом деле, называть ребёнка, который, может быть, сто лет проживёт, в честь героя второсортной саги это… Я вспоминаю, как когда-то один мужчина вшил себе в руку флешку. Из плоти торчал юсб-порт, всё это постоянно воспалялось и кровоточило, но он был очень горд и называл себя киборгом. Вы догадались, да? Флешка была на 256 мегабайт. Да, это как терабайтник сегодня, но смешно, правда? И очень многое говорит о герое. Как много говорит и о мамочках, которые лет под сто назад регистрировали Вилен (от В.И. Ленин) и Даздраперм (да здравствует первое мая).
Вавилен Татарский
Но, вернёмся к нашей теме.
Давайте рассмотрим несколько ситуаций, которые могут возникнуть у вас на деле. За подробностями или с вопросами добро пожаловать по ссылке под контентом.
Случай первый, обыденный. Предположим, ваше действие происходит в наши дни, в нашей локации и в нашей реальности. Здесь всё проще всего. Вас устроят имена из жизни. Вернее и правдивее всего будет, если имена героев будут соответствовать их сверстникам в реальности. Тридцатилетний Михаил, восьмилетний Святослав и семидесятипятилетний дедушка Василий - это наша реальность. Скользких мест здесь почти нет. Главное правдоподобность: если родители, у которых на двоих пять учёных степеней называют ребёнка Даздрапутом, к вам возникнут вопросы. В то же время, залётная гоп-ячейка общества, воспользовавшаяся пространством имён канала ТНТ – максимально реалистична.
Георгий Иванович, он же Гога, он же Гоша, он же Юрий, он же Гора, он же Жора
Случай второй, исторический. Как вы считаете, бегали ли во Франции пятнадцатого века Бьорны? Вероятно, да. Но их дразнили Жаны, я гарантирую это. Работая над историческим текстом, вам придётся много работать над исторической достоверностью. Страх перед такой работой, по заверению автора, заставил Сергея Лукьяненко отказаться от средневекового антуража в серии «Ночных дозоров». Слишком много нужно копать: какими тогда были пуговицы, различались ли уже башмаки на правую и левую ногу, существовал ли батист, как у вас там «ходють» бабы, в панталонах али без? В результате недолгих размышлений родился Антон Городецкий, а не Антуан ле Вилль, шевалье де Коньяк. Так что готовьтесь полистать историю. Берите имена из книг того времени. И той культуры, обязательно. Старайтесь определить предпочтения сословий: к примеру, стремились ли простолюдины называть детей именами знатных властителей или это наоборот было не принято?
Вы должны знать правила наследования имён. Например, те же скандинавские Карлсоны и Гудрунсдоттир. Кто такой Карлсон вообще? Это сын Карла. Карлович он по-нашему. Что заставляет задуматься о личности и моральных ориентирах Папы Карло. Ещё вы должны озаботиться той точкой, когда в культуре вообще появились имена и фамилии, родившись из прозвищ, имён духов-хранителей и тотемных животных. Бьорн значит медведь, в переводе на любовь с итальянского. Также помните о традициях религиозных фанатиков. Там часто меняют имя после обряда инициации. Шаман «под грибами» поскакал у костра и рявкнул: «Будешь Турупуппи, так решили духи!». И всё, судьба твоя ясна.
Чтобы написать одну толковую книгу о достаточно давней поре, вам нужно прочесть десяток других книг. Один мой автор назвал последнего ребёнка в семье, мальчика, именем, означающим «духовный». Всё бы ничего, но автор использовал существовавшую некогда традицию, гласившую, что младший в роду мальчик должен стать воином. А ребёнок был точно последним в роду: его папаша был убит во время беременности супруги. То есть совершенно точно ребёнка назвали бы именем, означающим «быстрый», «стремительный» или, например, «разящий». Мы так корабли называем. Буксир «Провоцирующий».
Квентин Дорвард
Случай третий, фантастический. Самый сложный. 3871 год, планета Чмыр, колония федерации, звёздный крейсер «Хагендорф» находится на высокой орбите. Капитан Фантина ожидает разрешения на посадку. В это время оператор третьего сегмента планетарного щита прапорщик Понза, находясь под действием запрещённого наркотического вещества «драйс» активирует орудие, и берёт крейсер на прицел.
Скажите, вам здесь всё нравится? Наверное, к «Понза», «Фантина», «Драйс» и «Хагендорф» вы отнесётесь спокойно. Вероятно, вас покоробит название планеты. Очень уж похоже на «чмырь». Плохо ли это? Зависит от всего на свете. Если это юмористический рассказ, и вы допускаете шутки такого уровня, то «Чмыр» ничем не хуже «Урюпинска» с поправкой на время. Если же это серьёзное драматическое произведение, то – да, читателя перекосит. Он почувствует отсутствие у вас стиля. Невозможно сегодня читать Гёте девушке по имени Параша, хоть убейте. Было возможно раньше, может статься, это будет нормально в будущем, но сегодня – никак. Сдохнет от смеха ваш Ромео. Лопнет, испачкав Парашу. Из этого соображения можно сделать один простой вывод: ориентируйтесь на фонетическую созвучность имён и названий с представлениями читателя. А что такое читатель? Это молекула вашей целевой аудитории.
Возвращаясь к приснославному каналу ТНТ: там уместен герой, которого все зовут Вован. Но можете ли вы представить, что так зовут профессора Преображенского? Создавая фантастику, вы должны создавать многие правила и закономерности. Понимать и чувствовать зависимости и пропорции логики, футурологии, социологии и прикладного идиотизма человечества. Предсказать, угадать, предположить. Непонимание этого рождает тонны макулатуры, которая заставляет плакать даже такого закалённого человека как литературный редактор. Кстати, больше всего дряни приходило ко мне на почту под грифом «фантастика». Это не фантастика. Недостаточно отправить героев кататься на космических коньках по кольцам Сатурна, держась за руки и попивая спайси-колу. Простите, накипело. Короче, фантастика – самый сложный жанр. И очень мне обидно за Шекли и Бредбери, чьи славные труды омрачают полчища бездарных графоманов, считающих, что фантастика – это легко. Чего там? Пиу-пиу!
Если вы чувствуете, что в голове не складывается фонетическая гармония создаваемого вами мира – заимствуйте. Читайте фантастику, только хорошую! Со временем, вы или разовьёте в себе чувство стиля, или перейдёте на должность политического спичрайтера.
Деленн
Случай четвёртый, волшебный. Профессор Джон Рональд Руэл Толкин взорвал мир своими хоббитами, но для нас важны его эльфы. Пожалуй, первее всех на ум приходит Галадриэль, правда? А какие там ещё были эльфы, помните? ФинАрфин, Арвен, Эарвен, Алатариэль, Келебриан… Я взял имена из ортодоксального перевода, вы можете обратиться к оригиналу. В любом случае, человек даже минимальный может почувствовать общую фонетическую гармонику. Толкин вообще создал язык – Квенья, который, мало того, что полноценный, со всеми правилами и законами любого существующего языка, так ещё и входит в группу других эльфийских языков. Вот это, кстати, уровень. Вот за это профессора и превозносят. За то, что к каждому фрагменту своего произведения он подошёл с такой же точно серьёзностью и глубиной. Умножьте это на фантазию и вкус, получите секрет успеха. Джордж Мартин, автор «Песни льда и пламени», прославившийся на этой тёте, откровенно сетовал на то, что созданный им валирийский не популярен, хотя ничем не хуже клингонского и квенья. Оставим это заявление на его совести, время рассудит.
Зачем я вам это всё рассказываю, так это затем, чтобы вы убедились в существовании некоторых ожиданий целевой аудитории, которые слабо изменились с тех времён, как Горлум ушёл купаться. Вот скажите мне, как вам эльфийский лучник по имени Чарльз? Может быть, Иван? А если его западный брат Айвен? Или даже Айвенго? Никак, правда? Именно потому никак, что у читателя в голове есть стандартная библиотека шаблонов, написанная именно Толкином. Все будут рифмовать ваших эльфов с толкинскими. И нужно очень много усилий, чтобы заставить читателя принять ваш вариант. Но стоит ли это делать? Никто же не пытается переименовать французских королей, верно? Король шестнадцатый Луи, отрезал всем пажам…
Вот и эльфы имеют своё пространство имён, которое профессор Толкин ему присвоил по праву первородителя. Так все этому и следуют. А все до единой попытки переиначить эльфизмы по-своему приводят к двум типам читательского протеста, о котором уместно говорить отдельно. То же самое касается орков. Напоминаю, кстати, что ни эльфов, ни орков Толкин не придумывал, это было не нужно. Они существовали в культуре давным-давно. Эльфы из германо-скандинавского и кельтского фольклора, орки – западноевропейские беженцы. У этих слов есть значения. Орк означает «сеющий смерть чужой», а эльф – «сияющий». Так что Толкин изобрёл только хоббитов. Чего вполне, между прочим, достаточно.
Давайте убедимся, что заветы старика сильны. Лукьяненко, рассказ «Конец легенды». Эльфийские имена: Эрендур, Эол, Ирэс, Нюменесси, Лютиэн, Элеросси, Феанор! Есть сомнения в принадлежности этих имён к фонетике Квенья? Нет? Идём дальше. Орки, а вернее, подразумеваемые под ними урки в романе Пелевина «S.N.U.F.F.». Имена: Грым, Жлыг, Шпыр, Трыг, Рван! Есть сомнения в том, что это отличные орочьи имена? Вы можете покопаться в литературе самостоятельно и убедиться, что писатели либо следуют заветам, либо бесславно протестуют. Сами решите, как поступить. Не забудьте только соразмерить себя и задачу. Что до человеческих имён в фэнтези, то сказанное ранее об исторических произведениях справедливо. Эпоху и культуру только подберите правильно. О гоблинах, троллях и драконах говорить надо? Думаю, вы уже поняли принцип действия.
Элронд
Случай пятый, смешной. У Антона Павловича Чехова в рассказе «Страшная ночь» рассказчик по фамилии Панихидин живёт в Москве, у Успения-на-Могильцах, в доме чиновника Трупова. Его друг Упокоев снимал комнату у купца Черепова в Мёртвом переулке. Другой его друг, Погостов, жил в доме статского советника Кладбищенского.
Если вы помните рассказ, вы понимаете, что антураж мистического ужаса прекрасно дополняется такими именами и названиями, которые не дают читателю выйти из нужного автору состояния предвкушения смешной развязки. Используй Чехов обыкновенные имена и названия, рассказ был бы слишком жуток, ведь развязывается он единственным юмористическим пуантом. Конечно, вы можете сказать мне, что если бы вы были способны разбирать Чехова, вы бы этим и занимались вместо того, чтобы слушать меня. Хорошо, возьмём пример полегче. Ильф и Петров, «Золотой телёнок». Шура Балаганов. Разве не говорящая фамилия? Много энергии, много движений и мало толку. Фамилия эта прекрасно раскрывается Шурой. Согласитесь, Александр Балаганов это что-то совершенно драматическое, и пахнет, как мне кажется, рогоносцем, над которым потешаются. Как вам нравится Скумбриевич? Это же безупречно: жирненькая золотистая тушка, символ мещанства и уюта. Разве не отражает это наилучшим образом сути героя как отражали даваемые остроумными соплеменниками меткие прозвища, из которых, впоследствии, и появились имена? А Паниковский? Он и правда разводит панику и кипиш! Всё остальное о нём сообщают его имя-отчество: ожидаемо Самуэлевич, и совершенно ожидаемо Михаил. Если вы знаете положение евреев в Российской Империи примерно тогда, когда родился Паниковский, вы всё понимаете.
Считаю, что этих примеров достаточно. Подытожим: в юмористическом произведении допустимо, а часто и желательно, ярче подсвечивать сущность героя данными ему именами и даваемыми прозвищами. Добавлю, пожалуй, высказывание персонажа Эдди Мёрфи из малоизвестного фильма: «Когда мне надо было куда-нибудь уйти, я просила посидеть с ребёнком соседского паренька Чарльза» – смешно. А «Билли» – не смешно. Подумайте, почему.
Человек без паспорта
На десерт несколько простых советов.
Думайте об удобочитаемости. Художественная литература не должна царапать горло как осколки гранита науки, грызомого тупозубым студентом. Поэтому книги часто не просто переводят, но и адаптируют. Если для финна имя Ниирикки Лапосоисуомилаинен относительно безвредно, то у русскоязычного читателя оно вызовет паралич речевого центра мозга на третьей странице.
Сопоставляйте реальности. Если ваш рассказ на русском языке о болтовне троих друзей в баре, вы должны весомо обосновать имена Майкл, Уоррен и Джейми. Потому что для русскоязычного читателя одни эти имена переносят действие в одну из высокоразвитых стран НАТО, и он будет думать о том, почему это именно там, если разговор идёт всего-то о девушках, работе и выпивке. Нужны большие основания: реалии другой страны, особенности мышления, культурный код и так далее. Короче, Чарльз Иванович – это глупо.
Учитывайте отпечатки. Вы совершенно точно не можете написать рассказ о жизни мальчика Уилфреда в городе Саратове, делая вид, что имя никакого отпечатка на его судьбу и характер не накладывает. Конечно, будут дразниться, это повлияет на поведение, характер и развитие. Конечно, будут попытки выяснить, почему я такой, какой я есть. Если этим пренебречь, получится очень плоско и глупо.
Используйте аллюзии искусно. Погибший во время взрыва на баркасе герой фильма «Белое солнце пустыни» Верещагин – это прямая отсылка ко всем известному Василию Васильевичу Верещагину, погибшему на подорвавшемся на мине броненосце. Культура формирует имена нарицательные из имён собственных. Иван Денисович сильно, но вовсе не обязательно, отсылает читателя к Солженицыну. Но только намекните, что персонажу с таким именем может угрожать неволя и всё, сразу станет понятно, что имя выбрано не случайно. А ведь это заявка на право корректировки созданного и очень сильного образа. Которую вы провалите.
Если вы даёте персонажу фамилию Фортунатов, вы ни в каком случае и никогда не сможете избежать отсылки к Чеховскому жандарму. Равно как и отсылки фразой «ни в каком случае и никогда» – к Булгаковскому Воланду. А различив отсылку, читатель станет её выявлять. И рассердится, не найдя. Если у вас начальник колонии Фортунатов, тогда всё понятно. Чеховский Фортунатов склонен к насилию, совершенный маньяк. Но если это фармацевт… Так что вариант «чукча не читатель» не прокатит. Чтобы создать произведение, претендующее на место в культуре, нужно в этой культуре плавать самому, и отнюдь не на поверхности.
Не применяйте чужие уникальные имена. Вы не можете дать своему герою имя Дилвиш. Его придумал Желязны и применил по полной. Это не Билли, которых пруд пруди. Также не стоить использовать уникальные имена из древности, включая мифологию. Иисус Макалистер вызовет уйму вопросов к самому выбору имени, не говоря уже о том, что на вас могут напасть агрессивные (других не бывает) религиозные фанатики. Сократа тоже очень трудно использовать в отрыве от великого философа. Если у вас есть сила и возможность создать произведение, в котором будет уместен Зевс, который не бог – мои советы вам не нужны. Во всех других случаях это дельный совет.
Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт.
Источник