О музыкальной школе
Родители мои — из крестьян — оба обладали отличным музыкальным слухом и голосом. Передалось это и нам с братом. Во второй половине 60-х годов мы жили в большом северном поселке, довольно богатом, с развитой культурой — достаточно сказать, что почти во всех семьях с претензией на интеллигентность имелись пианино. Была там и музыкальная школа, в которую пошла одновременно с основной — совершенно логично и естественно. Проучилась там три года, любила все предметы — кроме основного, фортепиано. Причем само фортепиано любила — но не любила своего педагога — нервного молодого человека, видимо, отбывавшего трехлетний срок «отработки» по специальности. По правде говоря, я не была создана для пианистики — короткие пальцы, слабый удар, некоторая заторможенность… И прочно выучила новое слово «Абсурд!», которым награждал меня педагог после каждой ошибки.
Через три года мы переехали в город, и там, разумеется, учебу в музыкальной школе предполагалось продолжать. Записали меня к даме из лучших педагогов, «которая на Доске почета висит». И в этой школе продолжалось то же самое: любила все предметы, до обожания — особенно хор; на сольфеджио постоянно получала пятерки. Но, когда «лучший педагог» за каждую ошибку начала бить линейкой по пальцам, поняла, что и здесь мне не задержаться. Однажды ее заменила другая учительница — и этот урок запомнила на всю жизнь. Учила пьесу, где мелодия переходила из правой руки в левую. Плавный переход не получался. Учительница: «У тебя есть брат? Вот смотри: правая рука — это ты, а левая — брат. Как вы разговариваете?» — и пьеса была выучена на пять…
Кое-как сыграв на отчетном концерте, отказалась ходить в школу наотрез. Позже мама упрекала меня за то, что молчала про истязания, — мол, просто надо было пожаловаться, она бы навела порядок. Но понимаю и теперь, что не могла бы ни продолжать занятия с мучительницей, ни встречать ее в школе, даже если бы меня перевели к другому, человеческому, педагогу.
Из школы ушла, но музыка и пианино остались сильной любовью. Прошла у частных педагогов программу восьми классов -- без труда, логично и естественно; легко читала с листа, с удовольствием играла ансамбли... И еще много лет продолжала играть — для себя и близких.
Потом по разным причинам пианино ушло из моей жизни. Но не ушла музыка, без которой, как оказалось, не существую ни минуты, постоянно слышу ее внутренним слухом — и чужую, и собственную. Одно время пользовалась простеньким синтезатором, на 4 октавы, на котором записывала свои мелодии. И не перестаю мечтать об электронном пианино, чтобы возобновить свою музыку в полном объеме.
Надеюсь, что сейчас детей в музыкальных школах не бьют линейкой по пальцам.