Вчера было 23 февраля. И я вспомнил, что когда я демобилизовался со срочной службы, то остался у разбитого корыта: машину, в которую я вложил все заработанные в студенчестве деньги, у меня угнали. Заодно жулики полностью вынесли всё содержимое гаража – оборудование для авторемонта ещё на стоимость автомобиля. Тем самым оставив меня без средств заработка.
Поскольку за время военной службы деньги имеют свойство заканчиваться (при величине денежного довольствия меньше стоимости пачки сигарет), а только что дембельнувшегося выпускника экономического ВУЗа никто на работу брать не спешил, то пришлось согласиться на предложение матери и устроиться стрелком-охранником на предприятие Госрезерва. График работы – сутки через трое. Из недостатков – мизерная заработная плата и револьвер системы Наган 1924 года выпуска, из которого в своё время ещё Ленина могли завалить, но нельзя было просто пострелять. Из преимуществ – трудовая книжка, стаж, три дня свободного времени для поиска работы и для заработка в качестве самозанятого.
Самозанятость моя заключалась в том, что вдвоём с Антошкой мы сдавали на металлолом Южское торфопредприятие, точнее то, что от него осталось: несколько бульдозеров, три тепловоза, штук 20-30 железнодорожных цистерн и около сотни вагонов для перевозки торфа.
Схема была следующая: мы покупали этот металлолом официально у управляющего по 270 рублей за тонну «на корню», 100 рублей вносили мимо кассы лично в руки управляшке. Затем резали всё резаком до состояния «габаритного металла», вывозили в Шую и там сдавали в пункт приёма металла уже по 800 рублей. Деньги делили на троих: Антошка, мой брат и я. Брат инвестор и идейный организатор, плюс у него был ещё один бизнес с Антоном, я – на резаке, Антошка – водитель и подсобник.
Цикл состоял из 4-х дней.
Первые сутки я работал в Госрезерве, отсыпался.
Во второй и третий день, Антошка забирал меня с работы, и мы ехали за газами: брали три баллона кислорода и один пропана, грузили всё это в машину ВАЗ-2108 к Антошке и ехали в Южу, где я резал всё на габарит, пока не закончатся газы и делали заготовку металла.
На четвёртый день, после того, как газы заканчивались, мы вызывали кран, несколько грузовиков и везли всё заготовленное за три дня в пункт приёма металлолома, сдавали металл, делили деньги (за цикл три дня денег было гораздо больше, чем за месяц работы охранником). Затем Антошка пил, а я шёл отсыпаться, то есть работать сутки в охране.
Маленькое лирическое отступление и несколько слов про моего визави: Антошка - он очень сильный и крепкий, но не очень умный, точнее, умный по-своему, он отлично играет в шахматы, заочно получил высшее образование. А крепкий – буквально.
Далее со слов брата:
«Мы с Антохой валили лес и к нас трактор «разулся». Мы соединили траки и я начал забивать кувалдой палец, а палец не идёт. Тогда Антоха, он же по-своему умный, подумал: раз палец не идёт, значит ему что-то мешает, скорее всего, траки перекосило, поэтому, если их выровнять, то палец зайдёт как по маслу. Антошка ныряет под трактор, и смотрит в отверстие трака вдоль оси пальца, видит перекос, а поскольку Антон очень сильный, то руками сводит гусеницу, выравнивает траки относительно друг друга. Брат в это время продолжает методично бить по пальцу пятикилограммовой кувалдой. В тот момент, когда оси траков выровнялись, палец заскочил на всю глубину, а кувалда, не встретив сопротивления, полетела дальше.
Дальше – это в Антошкин лоб, который возвышался над гусеницей с другой стороны. ЧПОК! Сказала кувалда, ШМЯК! Антошкино тело безвольно упало навзничь. БЛЯДЬ! Сказал брат и подумал: лет 10 строгача, к 30 годам выйду. УБИИИЛИИИИ – дико заорал кто-то из баб, которые рубили ветки. От этого дикого крика Антошка очнулся, сел на жопу и произнёс: аккуратнее надо. После чего встал и продолжил работу как ни в чём не бывало. После этого события мой брат почему-то стал опасаться с ним работать.»
Я об этой истории тогда не слышал, поэтому, когда брат предложил поработать в паре с Антоном на заготовке металла, я согласился.
Когда мы в первый раз поехали в Южу на его машине, в которой лежали три баллона кислорода и баллон пропана, Антон постоянно курил. Я ему говорю: «Антон, понимаешь, если баллоны слегка травят, что немудрено после 50 км по грунтовке, то в момент, когда ты закуришь в последний раз в нашей жизни, ебанёт так, что от нашей колымаги даже пепла не останется». Он слушал, кивал, поддакивал, выбрасывал окурок и закуривал другую сигарету. Я нервничал, пытался выскочить на ходу, поливал его сигареты водой, молился, крестился, но Антошке было похуй: «Лёха, если бы концентрация была достаточной для взрыва, газ взорвался бы в момент, когда чиркаю зажигалкой, а если не рвануло сразу, значит можно спокойно докуривать». Спустя несколько недель, я перестал креститься и решил, что буддизм – более подходящая религия для работы с таким напарником.
Как у любого сильного, крупного и доброго человека, у Антошки был недостаток – он не очень любил шевелить языком, поэтому язык у него обычно просто лежал во рту. Когда Антошка сосредотачивался и напрягался, его речь была чёткой и безукоризненной, но поскольку напрягаться Антошка не любил, это было очень редко. В обычное время его речь была не очень связной, какой-то нелепой, он полушепелявил, часть букв не проговаривал, плюс валяющийся во рту язык мешал ему выдавать некоторые буквы.
Однажды я прочитал в газете и рассказал брату свежий на тот момент анекдот про нового русского, который увидел, как подслеповатая бабулька идёт в сторону открытого люка:
-Э,
- ну ты,
- эта, типа…
- Оп-па!
Единственное, я заменил слово «Новый русский» на «Антошка». Поскольку попадание в типаж было стопроцентным, анекдот разошёлся по посёлку «на Ура».
Через пару дней звонок в дверь, за дверью очень злой Антошка пришёл с разборками:
А - Ты чё про меня всякую хуйню рассказываешь?
Я – Какую? Антон, ты с ума сошёл?
- Про типа, оппа.
Поскольку он был настроен решительно, я понял, что сейчас меня будут бить. Шансов выстоять в бою против человека, который выдержал прямое попадание кувалды в голову, у меня нет, поэтому пришлось срочно найти газету с напечатанным анекдотом и клясться, что слово «Антошка» вставил не я. Антон ушёл искать цепочку передачи анекдота, чтобы опиздюлить кого-то ещё.
В нашей работе по резке металлолома Антошке была отдана весьма важная роль: как очень сильный человек, он должен был складывать вдвое железнодорожную цистерну. Рисую я не очень, а словами передать ещё сложнее.
Цистерны были приблизительно такими. В верхней части цистерны находится колесо, которое отрывает нижний клапан, между ними – вал длиной метра 3-4, из металла диаметром 30 мм. На схеме обозначен красным цветом, мы его использовали в качестве лома.
В первую очередь я отрезал нижний клапан, затем отрезал нижнюю часть вала, потом вырезал горловину, которая падала внутрь цистерны, мы доставали вал, отрезали колесо и в руках Антошки оказывался лом длиной 2,5 метра и весом около 14 кг.
Потом мы срезали лестницу, прорезали отверстия для крановой погрузки, я резал цистерну вдоль, верхнюю часть резал поперёк, тем самым получалось две верхних четверти скорлупы и одна нижняя полускорлупа.
Далее приходила очередь Антошки. Поскольку верхние части опирались лишь на тонкие стенки нижней скорлупы, их нужно было сложить друг в друга. Антошка со всей силы бил ломом по верхней части скорлупы, она соскакивала с опоры, переворачивалась и вкладывалась в нижнюю часть. Затем нижнюю часть я дорезал поперёк, после чего мы получали две пары скорлуп, вложенных друг в друга, внутрь краном догружали колёсные пары, лестницы, тележки и грузили на площадку для доставки на пункт приёма.
Однажды Антошка (он же по-своему умный), решил сэкономить несколько секунд времени, пока я отхожу от цистерны, и ударил ломом по скорлупе ровно в тот момент, когда я цистерну прорезал, но горелку ещё не погасил. Лом срикошетил и отлетел мне в голову, на 5 сантиметров выше виска и вскользь содрал лоскут кожи на макушке в несколько сантиметров даже через вязаную шапку.
Я снял шапку, поправил скальп на место и нырнул, как градусник, головой в снег. После чего нагрёб из снега кучку, водрузил её на голову, и мы погнали в больницу. Снег таял и вперемешку с кровью, тёк мне за шиворот, было не очень комфортно. В больнице мне почистили скальп от грязи, прилепили лоскут на место, к этому времени голова замёрзла, кровь литься перестала, поэтому швы накладывать уже не стали, помазали зелёнкой с йодом и отпустили домой.
На обратном пути я высказал Антошке всё, что знал про технику безопасности, о том, что нельзя махать ломом в присутствии людей, о том, что есть рикошет, о том, что я даже не погасил горелку, что попади лом на несколько сантиметров ниже, ему пришлось бы вывозить мой труп.
Антошка сопел, краснел, курил и молчал. Поскольку он очень сильный, бить его я не смог бы, а оскорблять его я побоялся, ибо вторую контузию за день я мог бы не пережить.
В следующую смену в охране я стал искать другие варианты заработка, ещё через неделю я уже строил автосервис и наши пути с Антошкой разошлись.
Такая длинная получилась преамбула. А основное событие произошло спустя пару лет, когда уже работал в крупной фирме начальником отдела продаж по Москве и МО.
Я приехал в гости к родителям в посёлок. Раздался звонок в дверь. В дверях стоял Антошка. Я сначала подумал, что кто-то снова рассказал про него анекдот и он подумал на меня, но нет, речь его была о другом:
- Лёха, я тут сидел срал.
- Начал интригующее, заходи…
- Опять стебёшься. Я подумал, что если бы лом тогда прилетел на пять сантиметров ниже, я попал бы тебе в висок и убил бы тебя.
- Ну да, убил бы.
- Как бы я тогда твоим родителям в глаза бы смотрел?
- Антошка, поздравляю, благодаря этому действию, ты осознал, что такое ценность человеческой жизни. Делай это почаще.
- Срать что-ли?
- Думать, Антошка, думать, но если для этого тебе нужен стимул, давай я попрошу отца, он тебе ведро зелёных слив принесёт.