31 августа исполнится четыре года со дня основания Лиги психотерапии - сообщества на Пикабу, куда можно написать исповедальный пост, получить отклик двадцатитысячной аудитории, куда приходят психологи со своими психообразовательными материалами.

По запросу топикстартера администрация может удалить слишком откровенный пост, так что число записей не совсем точное. Но на сегодня в Лиге психотерапии 3 692 поста  и 20 369 подписчиков.

Я постоянно рассказываю о Лиге психотерапии на Фейсбуке, в Живом Журнале, и напоминаю о ней на Яндекс Дзен (моя админская душенька всем происходящим в Лиге довольна), но не в пиаре суть. Главное - сообщество занимает на Пикабу свою нишу и обрело своих завсегдатаев.

Дорогие, чудесные, замечательные наши завсегдатаи! Так тепло читать ваши комментарии к постам топикстартеров, - как будто слышишь голоса хорошо знакомых, близких тебе людей. Хочется вас поблагодарить и побаловать.

По какому контенту вы соскучились? Чем вас порадовать на День рождения Лиги психотерапии? Заказывайте, до 31 августа у меня есть время подготовиться :)

Искренне ваша,

Ольга Викторовна

Моя старая работа на обозрение

В мае, кажется, 2015 года, во время моей первой или второй очень тяжелой депрессии, я преподавала английский язык в университете. Обычно конец года в принципе тяжел для преподавателей, но тут все было иначе. Неожиданно тяжелое облако печали стало опускаться на меня. Сначала встать с кровати стало невероятным испытанием, потом мысль о том, что нужно одеться, добраться до университета и вести там занятия полдня начала вызывать не просто страх, а полнейший ужас (хотя вроде еще недавно я с энтузиазмом проводила ролевые игры и шутила шутки со студентами.). Я приезжала на занятия только потому, что не знала, как это все можно отменить; страх и вселенская грусть объединились в какой-то жуткий ком в моей голове, который практически никогда меня не оставлял. Я заходила в аудиторию, молясь чтобы никто меня ни о чем не спрашивал, потому что мой мозг практически не был в состоянии удерживать информацию, а когда какой-нибудь ботанский студент спрашивал, как будет то или иное слово по-английски (слова, которые вроде еще совсем недавно я прекрасно знала), я впадала в панику, отвечала невпопад или пыталась сменить тему. На автомате я отводила занятия. Бóльшую часть времени я еле сдерживала слезы, нередко мне приходилось отворачиваться, запихивать слезы обратно и поворачиваться, продолжая объяснение, дискуссию или еще какую-нибудь игру. Между тем я мечтала только о том, чтобы этот кошмар закончился и я могла поехать домой. Но дома мне не становилось легче. Да, я испытывала небольшое облегчение от того, что мне не надо играть представление перед толпой студентов, но страхи, тревоги и вселенская грусть никуда не уходили. Я не находила себе места. Я включала (еще некоторое время назад любимый сериал), тупо смотрела в экран, но это занятие совсем меня не развлекало. Даже во время просмотра «увлекательного» сериала я не могла отключить мрачные мысли и страхи. «Отключение» происходило только во время сна, но неизменно наступало утро, и кошмар продолжался. Я вновь думала о том, как же можно так жить и когда же все это кончится*.

Однажды, после последнего в учебном году занятия я увидела, что один один из студентов подкрадывается ко мне с выражением лица «я сейчас что-то выскажу и меня не остановишь». Я мысленно глубоко вздохнула, в надежде, что это ненадолго, и из вежливости вопросительно посмотрела на прыткого представителя студенческой молодежи:

- …. …., (по имени-отчеству) Вы удивительный преподаватель! Вы всегда полны энтузиазма и желания делиться знаниями, это так здорово! — я уставилась на него, пытаясь скрыть изумление, между тем стараясь сообразить деградировавшим мозгом, что это: какая-то странная шутка или издевательство. (В будущем мне «посчастливилось» еще неоднократно встретиться с этим студентом, и я убедилась в искренности его слов).

Через несколько недель мое состояние начало, хотя и очень медленно, улучшаться. Я как будто начала выныривать из-под этой невероятно тяжелой толщи, а ком страхов и печали стал постепенно отдалятся. К сожалению, миллионы людей (по оценкам около 46 млн людей в мире имеют БАР — https://ourworldindata.org/mental-health) во всем мире живут с такими или похожими симптомами месяцами, а может быть даже и годами. Многие не имеют возможности получить квалифицированную психиатрическую помощь (например, в России найти адекватного психиатра сложно — об этом следующая история), многие вообще не знают, что именно с ними не так, они считают, что эти их вина и поэтому им жутко стыдно за эти симптомы (= это я 4 года). А тут еще и окружающие не поленятся влезть со своими: «Соберись, тряпка!», «Чего разлегся? Вон у людей ног нет, а они не лежат, уставившись в стенку», «Не думай об этом», «Глотни ромашки — тебе точно станет легче», и бессмертное «У всех бывает плохое настроение, ты преувеличиваешь!» (отдельный пост о том, как вести себя с людьми с БАР — в плане ; ). Как я уже написала выше, людям и так очень стыдно за себя, а вот такие «советы» и «поддержка» — это как топить тонущего. Будьте внимательны к себе и своим близким, обращайтесь за квалифицированной помощью как можно раньше!

*Эта депрессия длилась около двух месяцев. Вы наверное знаете, что при отсутствии лечения симптомы прогрессируют. Следующие депрессии уже были 3-4 месяца, но это уже другая история.

После прочтения отзывов и комментариев, хотелось бы подчеркнуть, что мания — это не все ромашки и надувные шары. Это сложный период, который из эйфории и любви к миру достаточно быстро может перейти к агрессии, экстремальной рискованности (вы вдруг себя обнаружите радостно едущими по Кольцевой на скорости 200 км/ч и не факт, что поймете, что что-то не так), мании величия, а закончиться бросанием всех обязательств и отъездом, например, в Африку, спасать голодающих (я уже молчу о галлюцинациях и психозе). То, что в моем случае период мании привел к диагнозу – это скорее исключение. Хотя и у меня перед госпитализацией были, мягко выражаясь, не самые приятные симптомы. Например, у меня начались жуткие приступы тревоги и даже паники. Я не находила себе места, плакала, звонила родным, чтобы хоть как-то ослабить эти ощущения; подолгу сидела в душе под прохладной водой, слушала медитации. Но все эти «пластыри» помогали чуть-чуть или ненадолго, а со временем все меньше и меньше. Почти одновременно у меня начались истерики. Совершенно незначительные вещи (для меня обычной) могли меня расстроить так, что я начинала плакать и успокоиться не могла несколько часов (например, в очереди какой-то левый мужик ко мне обратился грубо. Я обычная: плюнуть и растереть, и вообще, парниша, не хамите! Я в разгаре мании: примерно три часа слез). Причем выписанное мне психотерапевтом успокоительное (я не говорю о бесполезной валерьянке и прочей ерунде — а реальном транквилизаторе из группы бензодиазепинов*. Для примера: обычному человеку хватило бы 2-3 капель для успокоения, 5 капель могли бы даже погрузить в сон. Эффект от них можно сравнить с алкогольным опъянением) не помогало.

Кроме того, у меня периодически были такие странные симптомы (я их не встречала в описании маний или гипоманий*) — я бы назвала их гиперчувствительностью. Было ощущение, что вокруг очень шумно, люди разговаривают настолько громко, что хотелось закрыть ладонями уши (а заодно и глаза). Одновременно казалось, что мои нервы находятся не просто на пределе, они оголены и все эти звуки — как нож по моим обнаженным нервам.

Чтобы было понятней (заодно можно себя проверить ; ), я приведу здесь основные симптомы мании с комментариями:

- длительное чувство эйфории и оптимизма и/или сильная раздражительность (даже приступы ярости);

- нереалистичные представления о собственных способностях (включая манию величия. Все мы используем это выражение в быту. Но на самом деле это серьезное расстройство. Мания величия — это бредовый тип самосознания и поведения личности, выражающийся в крайней степени переоценки своей важности, известности, популярности, богатства, власти, гениальности, политического влияния, вплоть до всемогущества.);

- ограниченная потребность во сне (при сохранении высокой работоспособности и энергичности), случается, что сон вообще пропадает;

- быстрая речь, хаотичные мысли и скачка идей (окружающие не успевают следить и/или плохо понимают/не понимают, что говорит больной);

- большие сложности в концентрации, или невозможность сконцентрироваться (например, пациенты жалуются, что не могут прочесть больше страницы-полстраницы книги, т.к. у них не получается следить за происходящим, они не понимают, о чем читают);

- импульсивность, рискованные действия, неспособность адекватно оценивать ситуацию, вплоть до дезориентации (нередко во время маниакального эпизода возможность контролировать свои поступки постепенно сходит на нет. Критичность к своему состоянию тоже как правило исчезает);

- в тяжелых случаях: галлюцинации или бред (англ. delusions — расстройство содержания мышления с возникновением не соответствующих реальности болезненных представлений, рассуждений и выводов, в которых больной полностью, непоколебимо убеждён. Например, весьма распространена мания преследования — когда пациенту кажется, что за ним следят, его пытаются отравить и т.д.);

Кроме того, необходимо учитывать деструктивный эффект, который пребывающий в мании человек оказывает на окружащих, особенно на самыхблизких (напишу об этом отдельно).

*Бензодиазепины — психоактивное вещество со снотворным, седативным, и др. эффектами. Многие из бензодиазепинов являются транквилизаторами; их применяют для лечения и снятия симптомов психических беспокойств, бессонницы, возбуждения и др. (На всякий случай: все подобные лекарства могу использоваться только после консультации с психиатром/психотерапевтом – (!) )

*Гипомания - состояние, сходное с манией, но менее тяжёлое в своих проявлениях.

(симптомы описаны с использованием https://www.helpguide.org/, https://www.psychiatry.org/, https://www.bipolar.su/)

мой телеграм: https://t.me/bipolyarnye_budni (иногда тексты там появляются раньше)

..Потом в какой-то момент все начало меняться. Было ощущение, что мой мозг все ускорялся и ускорялся, ускорялся и ускорялся.. Мысли прыгали в голове, перескакивали с одного на другое. Многие мысли проносились в моей голове с такой скоростью, что я даже не пыталась их остановить. Меня бросало, как наше правительство, в разные идеи и крайности. Вскоре я заметила, что я начинала все больше и больше проектов, а заканчивала все меньше. Тем временем безумная радость все чаще переходила в дикое раздражение людьми, которые за мной не успевали. Хотелось отбросить их в сторону, чтобы они не мешали моему счастливому полету.

В какой-то момент мозг достиг такой невероятной скорости, что в нем как будто что-то надломилось. Я помню это тревожное ощущение, что что-то не так. Еще более отчетливо я помню, как перечитала простыню сообщений, отправленных другу. И это склизкое ощущение ужаса, когда я поняла, что я, автор сообщений, знаю, какая там логика, но человеку, который не находится в моей голове, логику уловить будет крайне сложно..

Почти одновременно муж начал на меня раздражаться. На мое стремление делать несколько дел одновременно, на неспособность усидеть на месте и — наконец! — он начал жаловаться, что с трудом понимает, что я говорю… что меня бросает то туда, то сюда, и следить за этим потоком сознания не просто сложно - это изнурительно. (То есть наступил тот момент, когда нейронные связи в моем мозгу стали образовываться так быстро и в таком количестве, что мне логика была, ясна, а обычному человеку — нет. )

Одним прекрасным утром я обнаружила, что где-то за минут 40 написала рассказ на несколько страниц, да еще и на английском языке. Можно было обольститься, подумать: «Я — гений! Где моя Нобелевская?», но я отчетливо сознавала, что что-то не так. Не спать — это не я, работать на такой скорости (да еще и на иностранном языке) — это тоже не я. Мне стало не по себе. Неожиданно в мозгу (наряду со многими другими) пронеслась мысль: как-то давно подруга мне сказала в полушутку: «Может у тебя биполярное?». Я быстро открыла википедию и начала читать: «...обычно человек постоянно прибывает в эйфорическом состоянии… становится неутомимым и постоянно жаждет активности… ускоренный темп мышления с облегчением ассоциативного процесса (уменьшением задержки между мыслями, уменьшением строгости критериев для появления ассоциаций) вплоть до скачки идей...» Примерно 80-90 % симптомов не просто совпали, многие из них описывали не только мое состояние с точностью до миллиметра, а всю мою жизнь последних 4 лет. Я заплакала.

Позднее, когда диагноз подтвердился, я почувствовала облегчение. Потом был почти месяц госпитализации в клинике «нервных расстройств», частично неправильный диагноз, подбор лекарств и побочные эффекты. Но это уже другая история.

Комментарий: мне очень повезло, обычно люди в мании не замечают изменений в собственном поведении, мыслительном процессе, так как им круто и они поглощены этим бесконечным весельем.

мой телеграм: https://t.me/bipolyarnye_budni

До того, когда у меня было диагностировано БАР*, я прожила около четырех тяжелых лет, полных мучений и скитаний: «Почему я то готова спасти и заодно завоевать мир, а то месяцами нахожусь в полном отчаянии?». Так сложилось, что на протяжении этих лет я не получала никакой помощи и не знала, что со мной, и что с этим всем делать. С тех пор я: прочла все, что мне попадалось на тему биполярного, консультировалась у 5 разных психиатров (в том числе не в России). Сейчас я в стойкой ремиссии, и все эти знания просто валяются в моей голове, никому не нужные, поэтому буду делиться ими здесь. Если мне удастся сократить Ваши метания и мучения хотя бы на чуть-чуть, я буду очень рада.

Мне 33 года, я политолог (к.пол.н.) и любитель языков.

Жарким маем 2017 года я начала замечать (уже не в первый раз), что моя работоспособность увеличивается не по дням, а по часам, а потребность во сне уменьшается. Со временем мыслительная активность все ускорялась и ускорялась, а моя деятельность становилась все более и более бурной. Причем я умудрялась держать в голове миллион идей и всеми ими заниматься. Я то начинала писать заметки о менталитете французов (и они мне казались до ужаса остроумными и оригинальными), то статью о Lega Nord (популярная политическая партия в Италии, пропагандирующая расизм и ксенофобию) и расизме в Италии, то развивала активную деятельность по спасению униженных и оскорбленных на работе, потом выступала с инициативой прочитать лекцию (хотя я обычная умерла бы от страха при прочтении ресторанного меню перед толпой народа), кроме того, мне начинали грезиться проекты по «спасению мира» (в кавычках. К счастью, до психоза* дело не дошло).

Я вставала в 6 часов утра (в нормальном состоянии я не всегда могла себя отодрать от кровати в 9) в настроении «I’m on top of the world» («Я на вершине мира»), полная энергии и нескончаемых идей и бросалась писать истории, письма, статьи, потом мне хотелось петь, танцевать, и все у меня получалось лучше всех. Пропорционально росла и моя уверенность в себе. Я помню, как шла по жаркой летней улице: смотрите на меня все, смотрите, какая я, я самая обаятельная и привлекательная..  Люди мне улыбались, я легко затевала разговор с первыми встречными на улице, на автобусной остановке или в баре.

В какой-то момент я заметила у себя еще одну «суперсилу» (кроме работоспособности и ограниченной потребности во сне): я могла читать сообщение в вотсапе, одновременно отвечать и слушать, что мне рассказывает собеседник. Просто сидеть и слушать мне было так скучно, что казалось, умру, не выдержу такого медленного потока мыслей (одновременно у меня было впечатление, что я знаю, чем закончится история собеседника, и иногда так и было, честно).

Через некоторое время моя бурная деятельность уже длилась часов по 18 в сутки, потом наверное и  все 20. Я начала все чаще и чаще просыпаться среди ночи и бросаться записывать «гениальные» идеи, чтоб не забыть. Иногда я переписывалась с десятью, пятнадцатью людьми одновременно и получала от этого удовольствие. Нередко я просыпалась в 2 или 4 часа ночи и уже не могла заснуть. У меня было такое страстное желание писать, что я не могла остановиться: мне нужно было все бросить и бежать писать, писаа-ать. К тому же, бóльшую часть времени голова кишела идеями настолько, что спать и не хотелось, и не получалось.

Как это — быть в таком состоянии? — спросите вы. Ну давайте я не буду врать. Это очень круто. Я — счастливая обладательница суперсил, быстра как молния, эффективна, остроумна.  Весь мир у моих ног, я всех люблю, и меня все любят (по крайней мере, так мне казалось). Ощущение полноты жизни, удовлетворенности ею и невероятного, искрящего счастья, наслаждения жизнью меня практически не оставляло. Я отчетливо помню, как в какой-то момент я подумала, что даже если бы вот прям сейчас случилось какое-то ужасное несчастье, допустим, кто-то умер, я бы быстро это пережила.

Я неслась в этом безумном колесе счастья, все ускоряясь и ускоряясь..  Продолжение следует.

*Психоз —  глубокое, тяжелое, ярко выраженное расстройство психической сферы. При психозах демонстрируемые больным реакции явно противоречат реально существующей ситуации, что проявляется в грубом нарушении восприятия окружающей действительности, сильной дезорганизации поведения больного (включает такие симптомы как галлюцинации, бред  и др.)

мой телеграм: https://t.me/bipolyarnye_budni

Немного психологического юмора в ленту

Сергей (муж женщины-коуча):

– Жена пришла с учебы и опять тренировала на мне модельные вопросы: «Чего ты хочешь? В чем твоя цель? Что для тебя, Сереженька, важно в жизни?». До двух ночи отвечал, как перед прокурором.

Виталий (женат на психоаналитике):

– Это фигня, то бишь легкая фрустрация. Моя за мной просто наблюдает, молчит, а потом задает всего лишь один вопрос: «Виталик, почему ты меня избегаешь, неужели я похожа на твою мать?». Два часа думал, как ей ответить, в результате удрал в гараж. А она мне пишет: «Я понимаю твое сопротивление».

Толик (муж гештальтистки): – И ведь главное не понятно, как правильно отвечать! Скажешь: «Похожа на маму, вы обе – сильные, добрые, справедливые», она сразу: «Толя! Ты избегаешь контакта, скажи правду». Говоришь: «Не похожи, вы совершенно разные. Мама суп варила, а ты в телефоне сидишь», она сразу кричит: «Толя! Ты проваливаешь мои границы, и обесцениваешь!»

Игнат (муж тренерши по личному росту): – Ребята, это все мелочи. Вот мне жена написала план развития на целый год. Там и программа по борьбе с лишним весом, и приемы улучшения отношений с родителями, и клуб юных папаш. Сын от рук отбился, а жена говорит: «Он не видит сильной отцовской фигуры, всех сильных мужиков на войне убило». Вот и тренерует меня, восстанавливает генофонд.

Сергей: – А ты что в ответ? Мне жена тоже цели пишет, даже визуализирует за меня…

Толя: – Погоди, Серый, пусть ответит.

Игнат: – А я к психотерапевту пошел. Теперь есть отмазка: чуть что не так, говорю: "Светлана, ты цепляешь мои детские травмы, сбавь обороты. Твои требования ко мне не экологичны".

Групповые аплодисменты.

Сергей: – Круто, Игнат, респект. А я вот вправду начал задумываться о своем внутреннем ребенке. Жена говорит: «Цели! Цели!», а мне хочется с ней сблизиться, мечты обсудить, посидеть, обнявшись, посмотреть на звезды.

Виталик: – Жена называет это инфантильной детской позицией.

Толик: – Я свою только обнял, она сразу: «Видишь, тебе нужен симбиоз, а я только-только научилась отстаивать свои границы». Видимо, опять с кем-то ругалась на группе два часа.

Игнат: – Ребята, это у них временное. Дайте им пару лет, и все устаканится. Моя тоже поначалу меняла жизнь, выбрасывала хлам из квартиры, собирала деньги для голодающих обезьян Амазонии, чуть меня с велосипедом из квартиры не выбросила. А потом успокоилась, начала готовить салаты. Теперь снова вместе телек смотрим, с собакой гуляем…

Толик: – Но это несправедливо! Почему мы должны все это терпеть? Когда Таня пошла на второе высшее, я начал по три пары тестов за вечер заполнять. Чувствовал себя, будто поступаю на работу, четыре этапа собеседования прошел. А она в конце говорит: «Толя, и зачем я за тебя замуж вышла? У тебя же локус-контроля слабый, ты мной скомпенсировался и живешь в зависимой позиции».

Виталий: – Слушай, Толян, закругляйся с рефлексией. Никому не нужны твои непереваренные гештальты. Разберись в себе. Меня жена научила выдерживать рамки. Раньше ругались с утра до вечера, а сейчас она меня послушала 50 минут и говорит: «Рада, что мы услышали друг друга, продолжим завтра в то же время. Наш семейный альянс крепнет, Виталий, радует, что мы можем выдержать взаимную фрустрацию». Я стал больше себя уважать. Потребовал повышение зарплаты у руководства.

Сергей: – Ну, блин, я тоже так хочу. Может, мне начать себе цели ставить? Обидно, когда жена выглядит умней меня, терминами жонглирует: «самомотивация», «прокрастинация», «миссия», «кооперация»…

Мужчины смеются.

Игнат: – О, еще один дозрел！ Все мы через эти сомнения проходили.

Виталий: – Это называется – “интроэкт” Сережа. Теперь жена-коуч у тебя внутри, жди, скоро невроз начнется, за ним чувство вины и плохой сон.

Толик: – Чего вы смеетесь? У меня тоже так: иногда смотрю на себя в зеркало и думаю: «Толян, что с тобой не так? Может, ты действительно эмоционально закрытый, не эмпатичный? Дуб-дерево, как говорил наш ротный».

Игнат: – Спокойно, ребята, не паникуйте. Лишняя тревога нам не нужна, хотя как группа, мы ее вытянем, не сомневайтесь…

Сергей: – Игнат, тебе хорошо, а я уже панические атаки начал имитировать. Жена потом дает два дня на то, чтобы вернуться в ресурное состояние.

Игнат: – Говорю же, это переходной этап. Жена сомневается, правильно ли выбрала спутника жизни. Критикует вас, проверяет. Так она заново проживает подростковый бунт или детскую сепарацию.

Виталий: – Да, моя Людмила так и говорит: «Веталь, мне сейчас нужна папина защита и мамина нежность, они у меня в дефиците. Поэтому будь котиком, сядь рядом, обними и скажи, что все будет хорошо».

Толик: – А ты что – сохраняешь границы?

Игнат: – Толян, не тупи, в такие моменты нужно обнять и говорить опорные фразы типа: «Я рядом, все будет хорошо, ты у меня умница». Дай жене время на перестройку, терапия все-таки.

Сергей: – Короче, Толян, я понял: в любой непонятной ситуации нужно держать детскую истерику под контролем. Включил мужика и говоришь жене: «Я – полностью эмпатичен. Давай приготовлю салатик, как ты любишь, а ты пока читай Фрейда… Потом идем на улицу и будем до вечера говорить о нашем детстве».

Виталий: – Точно, женщину-психолога всегда успокаивает, когда муж рассказывает про свои детские травмы. Это возвращает ей ощущение контроля, снимает тревогу.

Групповые аплодисменты.

Групповые объятия, и молчаливая мужская солидарность.

Павел Дыма