— Еще в подростковом возрасте со мной начали происходить странные вещи, - начала рассказ Анастасия. - Иногда я слышала то, чего другие не слышат.
— Чужие голоса, отрывки фраз, едва различимый шепот, - тихо ответила она, глядя на свои руки. - Особенно часто это происходило когда мама устраивала скандалы, кричала и угрожала что уйдет.
— Ей не нравилась наша жизнь - хотела, чтобы все было по-другому. Ей надоела вечная бедность, раздражающие соседи, старенькая однушка на окраине города и отсутствие надежды что все это когда-нибудь изменится.
— Из-за чего она считала что надежды нет?
— Она постоянно ругала отца за то, что он не хочет бросить школу и уйти туда, где нормально платят. При этом она сама вкалывала на двух работах — пыталась хоть как-то переломить ситуацию, но в итоге — переломила саму себя.
— Что это значит? Она заболела?
— Однажды просто сказала, что с нее хватит, подала на развод, оставила меня отцу и уехала на заработки. С тех пор мы ни разу не виделись — правда, она всегда поддерживала меня материально, за что ей огромное спасибо.
— Как отъезд матери повлиял на ваше самочувствие?
— Вы можете удивиться, но в целом — благоприятно. Меня передали на воспитание бабушке, а отец раз в неделю навещал нас на выходных. У бабули царило вечное спокойствие и умиротворение: никаких криков, никакого шума, все всегда на своих местах. Наверное, оттого никаких голосов я и не слышала, хотя, если честно, порой они возвращались.
— Также в моменты, когда вы чувствовали себя плохо?
— Проблемы в школе, впервые разбитое сердце, болезнь бабушки — все это пробуждало шепот в голове, но, со временем поняв, что это ненормально, я научилась делать вид, будто ничего не слышу. Никто их взрослых ничего не знал об этом, пока не стало совсем плохо.
— В университете, на втором курсе, - Анастасия изменилась в лице. - Вы же понимаете, что такое сессия и какой стресс она вызывает… Я просила родителей не отправлять меня учиться, зная, что от этого может стать хуже, но они были непреклонны. В итоге я сорвалась и начала вести себя неадекватно — даже не хочу говорить о том, что я делала, чтобы заглушить льющийся в уши поток бреда. Испуганные соседки вызвали скорую, мне вкололи успокоительное, а вскоре я попала в психиатрическую клинику, где во всем призналась.
— Если не вдаваться в подробности диагноза, то у меня одна из разновидностей шизофрении. Должно быть вы слышали, что эта болезнь порой встречается у молодых людей, особенно женского пола. Вот я и стала ее жертвой, хотя ни у кого их родственников ничего подобного не наблюдалось.
— Я принимала лекарства чтобы убрать симптомы вплоть до первой половины двадцатого года, когда все резко изменилось, - взгляд клиентки ужесточился.
— А что произошло в двадцатом году? - спросила я, заметив, что она никак не может найти слов, чтобы продолжить.
— Я заболела коронавирусом, причем довольно серьезно: лежала под аппаратом ИВЛ и, смотря на делающих нам уколы ангелов, думала, что умру. Вы даже не представляете, что это значит — быть на волоске от смерти, слыша при этом как тьма нашептывает тебе о совершенных ошибках, несказанных словах и упущенных возможностях. Я лежала и молча лила слезы, не в силах ничего изменить, пока однажды мой воспаленный мозг не решил, что с него хватит.
— Не знаю, - она откинулась на спинку дивана и тихо заплакала. - Я очень сильно разозлилась на все на свете: на проклятый вирус, на голоса в голове, на мать, которой вечно не было рядом, на отца, который нашел себе более покладистую жену, на коллег, вечно сваливающих на меня всю тяжелую работу. И голоса внезапно стихли, а потом и вирус отступил. Я снова осталась одна в своей голове.
— Вы имеете ввиду что голоса перестали вас посещать?
— Именно так, - кивнула Анастасия. - Видимо помогли лекарства, которыми меня лечили от вируса - с момента выписки я ничего не слышу кроме собственных мыслей. И это было настолько прекрасно, что я до сих пор не могу в это поверить.
— Это и вправду удивительно, - пораженно ответила я. – Что на это сказал ваш психиатр?
— Он, мягко говоря, удивился, - с радостной улыбкой, сказала клиентка. – Он до сих пор наблюдает меня, а также поделился полученными данными с коллегами. Так что моим феноменом теперь занимаются сразу трое ученых здесь, в Питере, и еще один – в Москве. Оказывается, это не первый случай, когда лечение инфекций и вирусов, приводят к уменьшению симптомов психических заболеваний. В разных странах проводятся широкие исследования этого вопроса, но из-за недостатка в случаях, они не особо продвигаются. Так что, может быть, собранная из меня информация поможет найти лекарство от многих душевных болезней.
— Это было бы замечательно, - проговорила я. – Но почему вы пришли ко мне, раз у вас теперь все хорошо?
— Потому что не проходит и дня, чтобы я не боялась того, что все вернется на свои места, - сокрушенно вздохнув, ответила она. – Я засыпаю с этой мыслью и просыпаясь, лежу несколько минут с открытыми глазами, прислушиваясь к собственному дыханию. Я боюсь говорить об этом своему психиатру и его коллегам. Не хочу больше ходить на все их опыты и бесконечные обследования.
— Вы переживаете, что они могут случайно пробудить то, что, как вам кажется, заснуло где-то глубоко внутри?
— Да, - глухо ответила она и снова заплакала. – Я, конечно, хочу помочь другим людям, но я… Я больше не могу идти туда, понимаете?!
