Кот + Современная проза

— Эй! — зовет она, поборов неуверенность.

Кот отвечает более громким мяуканьем, так что теперь Ирина уверена, что ей не послышалось. Но где выход?

Стены, стены, сплошные стены вокруг. Ни окон, ни дверей. Ещё взгляд цепляется за кучу разного хлама. Кажется, что это то ли кладовка, то ли склад, то ли вовсе локальная свалка.

— Котик, как мне выйти? — с затаенной надеждой обращается Ирина к коту.

В ответ — очередное мяуканье, но теперь она может определить, откуда оно. Водя руками перед собой, она начинает медленно идти вперёд. Подошвы кроссовок глухо стучат по камню, а под ногами ничего лишнего не попадается, к счастью.

Вот руки упираются в стену, а спустя мгновение Ирина понимает, что та намного теплее и чуть мягче, чем раньше. И сырости не чувствуется. Деревянная дверь? Женщина толкает её, и та с пронзительным скрипом открывается.

Свет с другой стороны на мгновение ослепляет. Ирина щурится и прикрывает глаза ладонями. Мяуканье раздается вновь.

— Иду я, иду!

Спустя минуту она уже бежит в ту сторону, где слышала кота в последний раз. Нового мяуканья нет, но она и так находит животное.

Белый короткошерстный кот сидит, окружив хвостом абсолютно чистые лапы. Он смотрит на Ирину карими — прямо как у неё самой — глазами. От удивления Ирина моргает и вот, те становятся голубыми. «Показалось, наверное», — думает она и вспоминает о том, что надо следовать за белым котом. За этим, наверное.

— И куда ты меня поведёшь? — спрашивает она, понимая, что ситуация становится всё сюрреалистичнее.

Кот дёргает правым ухом, Ирина усмехается и продолжает на него смотреть. Пусть в коридоре и светло, но глухой камень будто бы бесконечного коридора не добавляет спокойствия.

Кот дёргает ухом, а после срывается с места и несётся вперёд, сломя голову.

— Эй, белый! — Ирина едва успевает сообразить, что случилось. Теперь бы не отстать.

Она бежит следом. Бежит настолько быстро, как не могла никогда в жизни да и, в принципе, не умела. И кроссовок у неё никогда не было, а сейчас — есть. Так что же вчера случилось?

Пока ноги совершают механические, удивительно быстрые и уверенные движения, а глаза следят за белоснежной тенью впереди, голова разгружается. Там появляется место на размышления.

Что было вчера, Ирина не помнит, как тут оказалась – тоже. Неужели её чем-то накачали на праздновании? Да нет, не должны были, друзья у неё достаточно адекватные, чтобы не шутить так. Тогда что?

Наконец, кот останавливается перед ещё одной дверью. Он скребётся в неё и тычется лбом. Помедлив, Ирина открывает эту дверь.

Помещение за ней оказывается неожиданно светлым и уютным. По полу разбросаны большие подушки, на стенах висят бархатные шторы, и везде — кошки. Чёрные, белые и рыжие, черепаховые, пятнистые и полосатые. Каких там только нет!

Широко улыбаясь, женщина шагает в комнату и закрывает за собой дверь, из-за которой в уютное помещение проникает холод. Глаза её светятся восторгом, а губы растягиваются в широченной улыбке так, что даже больно становится.

Кошки мяукают, мурчат, подходят тереться о ноги. Ирина наклоняется, а после и ложится в ворох подушек. Она гладит кошек, чешет шею и за ушами, уворачивается от когтей и заливисто смеётся. Кажется, она нашла свой рай.

Времени проходит много, женщина всё наслаждается и наслаждается обществом пушистых, а те отвечают взаимностью.

«И почему у меня дома нет ни одной кошки?» — приходит в голову неожиданная мысль. И действительно, у неё кошек нет — ни одной, в чём Ирина уверена.

Следующая мысль оказывается не менее неожиданной: «Потому что у меня аллергия с рождения». Она вспоминает, как со слезами просила у родителей котёнка, как гладила всех кошек подряд, а потом страдала от отёков и зуда, как слезились глаза от обиды и из-за аллергии.

«Но ведь сейчас всё хорошо. Я выздоровела?» — ответом на эту мысль становится образ врача, который говорит о том, что её аллергия неизлечима даже с достижениями современной медицины.

Дальше думать не хочется, так что Ирина концентрируется на кошках. Тискает их с довольной улыбкой, пока прямо там, на подушке, не засыпает.

— Симуляция завершена, — сообщает механический голос.

— Как всё прошло, Ирина Викторовна?

— Прекрасно, спасибо вам большое! Сбылась моя мечта. — Ирина и сейчас светится от счастья, полулежа на анатомическом кресле в специальном костюме и шлеме. Она не спешит вставать, стремясь как можно дольше сохранить ощущения от симуляции.

— Извините, что пришлось так с тем подвалом…

— Я понимаю. — Улыбаясь, Ирина садится. — Иначе бы я не смогла забыть об аллергии.

После всех стандартных процедур и тестирований она выходит на улицу, подставляя лицо яркому августовскому солнцу.

— Теперь всё будет хорошо, — шепчет Ирина.

Кошки дарят ей то, чего у уволившейся сотрудницы банка давно не было — спокойствие. И силы. Теперь они у Ирины есть, теперь она может двигаться дальше, не прокручивая без конца последние слова Саши перед тем, как он ушёл из её жизни навсегда. Теперь вместо них в голове одни только мурчащие кошки — добрые, ласковые, бесконечно нежные и мягкие.

Когда она открыла глазки, то с удивлением узнала, как много интересного в этом новом, для неё, мире. В отличие от своих сестрёнок, она первая стала делать вылазки из-под дивана, наружу. Люди были большие и страшные, не внушающие доверия, но они иногда кидали матери всякие подозрительные, плохо пахнущие штуки. Один раз она понюхала эту «штуку» и испытала отвращение, удивляясь, как же мамочка это ела? Молочко, конечно же, во много раз было вкусней…

— О, смотри Серёга, кто выполз к нам? Как крысёнок какой-то. Она рыбку хочет слопать… ха-ха, — заржал лохматый человек, сидящий у окна с дымящейся палочкой, зажатой в пальцах. — Мурка то наша, окотилась, а мы и не заметили, как же тихо они там сидят.

Эти большие существа ей не понравились, именно они пахли дымом и чем-то кислым, неприятным. Она, с сёстрами, пыталась больше не попадаться на глаза этим бородатым чудовищам, которые иногда становились настоящими шатающими монстрами. Очень часто они пинали маму и громко кричали без причины.

Когда она подросла, мама впервые её, с сестрёнками, вывела на воздух из сторожки. Новый, неизведанный мир поразил её своими размерами и запахами. Трава, деревья, насекомые и очень много птичьих самых разных свистов и чириканий. Было страшно интересно от этого всего. Хотелось ловить бабочек и кузнечиков, бегать за сестрами и кусать их, бросаться на мамин пушистый хвост, представляя перед собой настоящую добычу.

В одну из таких прогулок, из кустов выскочило четырёхлапое существо с большими и острыми зубами. Оно, пролаяв, хотело скушать её, или кого-нибудь из сестрёнок. Они испуганно вжались в траву, не в силах пошевелиться. И тут между этим лающим созданием и малышками, впрыгнула мама. Она страшно шипела, ощетинив шерсть, и мрачно прожигала врага фосфорирующими глазами. Выгнув дугой тело и подняв взъерошенный хвост, мама готова была стоять насмерть ради своих детей. Страшное существо, в три раза больше её, оскалив свои клыки и недовольно прорычав, отвернулось от добычи и, сохраняя гордую осанку, побежала по своим важным делам. Это был первый урок — вести себя тихо во время игр и лишний раз не показываться на глаза, а ещё, даже если ты в три раза меньше противника, у тебя всегда есть шанс на победу.

Потом были ещё уроки: и как быстро взобраться на ствол дерева; и как выследить небольшую мышку среди травы; и даже как правильно мяукнуть, выпрашивая вкусный подарочек у множества людей, отдыхающих в этом садовом хозяйстве.

Но она чувствовала, что всё это не то. Ненормально так выживать… Где-то в глубине души она хотела другого. Однажды она увидела ЕЁ, выходящую из вишнёвой железяки на колёсах, и направляющуюся к домику одного из участков. Малышка почувствовала тягу именно к ней.

— Ух ты… это кто тут у нас? — несмотря на выработанный страх к человеку, она тихо мяукнула и посмотрела в человеческие глаза. Конечно же, это была судьба, она поняла это сразу. — Денис, тут у нас гости!

— Ну что там ещё? — она немного взъерошилась от появления другого человека, очень похожего на тех, из сторожки, правда пахло от него хорошо. Он нёс сумки и ведро. — Котёнок? Света, даже не думай… Мы живём в съёмной, нам и кота хватит!

— Да никто и не говорит, взять её домой. Просто в гости к нам пришли, надо бы накормить… малышка, бедненькая, — взяла её на руки женщина и погладила, зачем-то поднимая задние лапки. Почему-то впервые в жизни она испытала удовольствие и тихо замурлыкала. — А кто тут у нас? Девочка или мальчик?

— Да кто бы ни был, накорми и всё! У них тут природа, это естественно для них, так-то, — ворчало существо с щетиной на лице, открывая дверь домика, — внутрь не запускай, на крыльце накорми… И руки помой, наверняка блохастый…

— Блохастая, Денис, это девочка! Бедненькая моя, — опять погладила ей по спинке женщина, опуская на землю. — Сейчас, малышка, что-нибудь тебе найдём покушать.

Они зашли в дом. Она испытывала блаженное спокойствие, находясь на участке этой женщины и без страха, легла на траву, поводя ушками и прислушиваясь к разговору.

— У неё такие красивые реснички а глаза какие?..

— Ну, перестань, какая-та она страшненькая и худая, может глисты у неё?

— Чучхела назовём её, чем-то очень похожа. Чучхела, пахлава, кукуруза… ха-ха, — засмеялись над чем-то своим люди. Она слышала, как в доме что-то шуршало и брякало, а ещё запахло мясным и вкусным. — Чучхела, малышка, Чуча, Чуча, кис-кис… — на крыльцо вышла женщина с тарелочкой в руках, — идём сюда, девочка, покушай.

Она испытала радость и тепло. Благодарно мяукнув, принюхалась к содержимому. Пахло восхитительно, на одном дыхании малышка проглотила мясную смесь.

— Точно глистастая! — второй человек стоял на крыльце и обнимал женщину за плечи, — домой не запускай! Поела и пусть бежит по своим делам, не надо приваживать.

Потом эти люди копались в земле, что-то собирали и вычищали, а в это время она носилась по участку, играя с бабочками, но старалась всё это делать на виду у этой тёплой и светлой женщины. Мужчина пару раз утаскивал её за забор, но она всё равно возвращалась. Пришла ночь, люди скрылись в доме. Было очень страшно, и впервые она оказалась в это время на улице, а не за диваном. Она, дрожа, залезла на ветку яблони и пристроилась на ней, не отводя взгляда от закрытой двери. Всю ночь она храбро прождала женщину, не смыкая глаз и не слезая со своего места, боясь мяукнуть и привлечь кого-нибудь страшного. Наконец настало утро.

— Ух ты… Денис… смотри, Чуча то просидела тут всю ночь, — у открытой двери стояла женщина и ласково смотрела на неё, — малышка… как же ты устала от такой жизни и хочешь к нам домой.

Она тихо мяукнула, дрожа от усталости. Женщина подняла руки и отцепила коготки от ветки, после чего прижала её к себе. Никогда она не испытывала такую ласку, полностью доверившись человеку.

—Ах ты, мурлыка-горемыка… Денис, ты же всё видишь!

— Елки-палки… у нас же съемная хата… а-а-а, ну вас! — мужчина обречённо махнул рукой, — делайте что хотите! Бедный Мота, он будет не рад такому соседству…

— Ну что, Чуча? Ты отвоевала своё место, — женщина занесла её в дом и положила на постеленный плед, на кровати. — Девочка моя, маленькая… Чученька…

Она поняла, что теперь ей ничего не грозит и наконец-то расслабилась, чувствуя себя защищенной. Почти весь день кошечка мирно отсыпалась в доме, а вечером они поехали из сада. У Чучи начиналась новая жизнь…

Однажды, в далёкие времена, нас с женой разбудил громкий шум и грохот. Мы включили свет и увидели Барса с горящими глазами и со стоящей дыбом, шерстью на затылке. Он дышал как паровоз и что-то прижимал лапой. На нас кот не обращал совершенно никакого внимания, мы ему были не интересны. Его обуял первобытный, охотничий инстинкт. Мышка, глупое создание, ошиблась с квартирой, зайдя к нам. Барс эту потеряшу подбрасывал, ловил на лету челюстями, опять подкидывал, а мы стояли и боялись к нему подойти – кот был грозен и страшен. Жена сообразила и предложила Барсу любимый его корм, в обмен на маленькую тушку мыши. Почти две минуты мы подсовывали ему эту замену, согласия не произошло, но отвлечь на пару секунд от мыша, нам удалось. Мы успели завернуть в бумагу трупик, и выкинули в окошко. Еще полчаса с горящими глазами, Барс носился по квартире в поисках потерянной жертвы. Вот тогда он дышал – по-зверски и дико…

…А сейчас лежит и хрипит, как будто болеет астмой, и я чувствую это клокотание в лёгких….

— Барс, успокойся… всё нормально… — я глажу его под ухом, он устало и как-то беззащитно, утыкается горячим носом в мою коленку, мои волоски на ноге улавливают его горячее дыхание…

…Ночью, он своим массивным пятикилограммовым телом устраивался на мой бок, в тот момент, когда я видел самый смак очередного сна. В каком-то странном упоении, он впивал свои коготки, перебирая их по моей коже. Я с ворчанием просыпался, но эта кошачья нежность мою злость убивала в самом зародыше. Вздыхая, я гладил его, а он включал свой моторчик мурлыкания…

— Малыш, мальчик мой… держись… – чуть дрогнувшим голосом я бормочу Барсу, его ухо настораживается от моих слов – он меня слышит. Я протягиваю свою ладонь, он головой пытается втереться в мою руку, тыкая свой нос, как будто просит, чтобы я ему помог избавиться от боли… или старости…

Лет восемь назад, мы его потеряли в нашей квартире. Всё обыскали, не откликается. Мы выбежали на улицу, мало ли… и нашли его под окном, вжатого в землю от страха. Он упал с пятого этажа, выжил и почти без повреждений, но напугался до чёртиков. Когда я его подобрал, он вцепился когтями в меня и, одичавши, смотрел по сторонам, пока я его нёс домой. Жена плакала, я тоже был под сильным впечатлением… но мы были рады, что он выжил. Маленькая мелочь – через пару дней у него выпали два клыка, но это такая мизерная расплата за пятнадцатиметровое свободное падение….

…И сейчас он верит в меня и ждет моей помощи, почти плачет, хотя как можно сказать такое про кота. Где-то там, едет ветеринарная служба, но разве это объяснишь животному… по губам мне, по губам, какое же это животное… это член семьи… Я с трудом сдерживаю себя…

— Барсюта, держись… родненький… — он впивается когтями в мои колени, я глажу его некогда рыжую шерсть, теперь поблекшую по истечении времени.

Я его впервые увидел в цеху, маленький серый комочек, почти чёрного цвета. Покорил он меня, когда во время перекура, цепко взобрался по моему суконному костюму и стал мяукать в ухо. Он выбрал меня. Сердце моё дрогнуло и после душевой, в конце смены, я зашёл в слесарку, и засунул это создание в обычный, чёрный пакет и привёз домой. Побаивался реакции жены, но зря… она влюбилась в этот шерстяной комочек. Каково же было удивление, когда мы его помыли, и он оказался рыжим созданием… и как гадкий утёнок превратился в шикарного, здорового кота…

…Он вытягивается в полный рост, делает пару вздохов и успокаивается навсегда. Его голова так и остаётся в моей ладони. Я сижу и плачу, плечи мои трясутся… Пятнадцать лет он был с нами, а перед глазами стоит этот маленький заводской комочек, ползущий по рабочей робе…

Трезвонит дверной звонок, это ветеринары… а может жена… а может сын… а мне сейчас всё равно, я не хочу, чтобы меня видели такого… Дайте мне минут десять, пожалуйста…