Творчеством Константина Васильева заинтересовался давно, еще до появления интернета, когда увидел набор открыток с репродукциями его работ. Разительно отличаясь от виденного мной до этого, его картины приковывали внимание и заставляли думать о том, что в них скрыто.

Хочу рассказать о своем ремейке на картину Константина Васильева "Автопортрет", называется "Константин Васильев позирует для автопортрета".
Это не совсем ремейк в чистом виде, когда пытаются повторить картину, а мое представление о том, как создавался этот автопортрет, поэтому попытаюсь рассказать как и почему появились дополнительные делали и что они означают.

В роли Константина Васильева снялся мой знакомый телеоператор, Володя. Какое-то сходство в нем есть. Его тоже заинтересовала идея повторить автопортрет Васильева, поэтому он активно помогал и в поиске реквизита и в самой съёмке.

Автопортрет Васильева был написан в год его гибели, а так как все его работы пропитаны символизмом, то сложно сказать, случайно ли он выбрал для своего автопортрета красный фон или сделал это подсознательно.

В моей работе красный фон автопортрета стал занавесью, скрывающей картину "Жница", стоящую у него за спиной. Это очень известная работа. Васильев много писал на старославянские темы и есть мнение, что на этой работе он изобразил Мару, славянскую богиню смерти, которую тоже изображают с серпом в руках, а глядя в ее бездонные глаза, сомневаться в этом уже не приходится, плюс венок из васильков на ее голове по некоторым поверьям символ связи с загробным миром. Поэтому именно она стоит за его плечом.

Кстати, нарисовал он эту картину за одну ночь, без модели, просто из головы, наверное поэтому, пропорции ее немного нарушены, локоть поднят очень высоко над головой, да и вообще так поставить руки обхватив березу, обычному человеку не получится - пробовал, когда сам делал ремейк на эту картину.

В оригинальном автопортрете из предметов только пивная кружка в его руке. Долго искали похожую кружку, без нее все получилось бы на уровне стёба, удалось найти примерно такую как на автопортрете в антикварном магазине. Хоть на картине и не видно, есть ли что то в кружке, но раз есть кружка, то значит должно быть и пиво. Пиво в то время продавалось в таких странных по виду бутылках, которые называли "чебурашка", этикетка у пива была только сверху. Пиво конечно самое распространённое в то время - "жигулёвское".
Изучая его работы, тоже становишься немного символистом, поэтому в бутылке пиво выпито меньше чем на половину, да и в кружке еще осталось. 34 года прожитые им, тоже наверное меньше половины жизни которую он мог бы прожить.
Пиво хорошо дополняет сушёная рыбка, но она не тронута, а если захотеть, то можно и тут добавить символизма, вспомнив, что рыба в некоторых старославянских поверьях это посмертное воплощение человеческой души. А так как он пишет автопортрет, то значит он в своей мастерской и конечно должны быть этюдник и кисти. Кстати, фотографировал тоже все в мастерской художника, не Василева конечно, поэтому все настоящее.
Баночка с кистями тоже аутентичная, примерно 70 годов прошлого века, от мармелада в виде апельсиновых и лимонных засахаренных долек, вполне возможно, что у него могла быть такая же.

Книга с листочком, лежащая перед ним, является небольшой отсылкой к его последней картине "Человек с филином" - засушенный листочек немного похож на языки пламени поднимающиеся над рукописью.

Вот так, используя своё понимание его художественного языка, попытался дополнить его автопортрет.

Хочется чтобы на работы Константина Васильева посмотрели не просто как на красивые картинки, а как на скрытые смыслы зашифрованные его картинах, потому что мне кажется это один из немногих современных художников, который мастерски использовал этот язык.

- где Илья Муромец угощает горячительными напитками местный контингент. Композиция картина слегка навевает ассоциации, но мне кажется, это такой элемент юмора художника, нежели какое-то философское высказывание.

Есть еще одна картина, которая называется  "Илья Муромец сердится" (если верить этой ссылке, там же есть доказательства того, что картина настоящая):

И обе они в общем-то относятся к одному сюжету о ссоре Ильи Муромца с князем Владимиром:

Славныя Владимир стольне-киевской
Собирал-то он славный почестен пир,
На многих князей он и бояров,
Славных сильныих могучиих богатырей,
А на пир ли-то он не́ позвал
Старого казака Ильи Муромца.
Старому казаку Илье Муромцу
За досаду показалось то великую,
Й он не знает, что ведь сделати
Супротив тому князю Владимиру.
И он берет-то как свой тугой лук разрывчатой,
А он стрелочки берет каленые,
Выходил Илья он да на Киев-град,
И по граду Киеву стал он похаживать
И на матушки божьи церкви погуливать,
На церквах-то он кресты вси да повыломал,
Маковки он золочены все повыстрелял,
Да кричал Илья он во всю голову,
Во всю голову кричал он громким голосом:
Ай же пьяницы вы, голюшки кабацкие!
Да и выходите с кабаков, домов питейныих,
И обирайте-тко вы маковки да золоченые,
То несите в кабаки, в домы питейные,
Да вы пейте-тко да вина досыта».

Там же есть интересный, дополняющий комментарий (в примечаниях):

Не позвал... Ильи Муромца. Причины конфликта богатыря с князем излагаются в разных редакциях сюжета по-разному: князь «забывает» о богатыре, «не учествует» (см. предыдущую былину), верит клевете бояр (см. вар. I), ему не нравится прямота высказываний богатыря и др.
Он не знает, что ведь сделати и т. д. В вар. Илья в противовес княжескому пиру устраивает свой пир с «голями кабацкими» — на городской площади возле теремов князя.
На церквах-то он кресты вси да повыломал. В вар. Илья сбивает «золоченые маковки» с княжеских «теремов златоверхиих». Ср. также: «С колоколов языки-то он повыдергал» (Парилова — Соймонов. № 2).

Короче говоря, после того, как былинный князь Владимир пренебрегает обществом одного из своих лучших воинов, этот самый воин прозрачно намекает князю, кто тут на самом деле что-то решает и с кем лучше не ссориться.

Вот лично я до знакомства с картинами Васильева об этом сюжете не знал. Художнику спасибо.

Однако, Илья Муромец, крушащий христианские святыни, конечно же, стал героем целого поколения долбославов неоязычников, постивших эту картину налево и направо... Оно и понятно: один из самых популярных для современного обывателя фольклорных персонажей берет и уничтожает сакральные для христиан вещи - очевидно, что Илья Муромец был язычником!

Однако, нет - не очевидно. Пока искал на форумах, что вообще пишут по данной теме люди, наткнулся на ссылку на работу историка церковной жизни. Цитирую:

Мож. быть ругательный Феодорец что-ниб. и в прямом смысле сказал богословски-нестерпимое, а может быть и просто надо это понимать о конкуренции соборных храмов Богородицы — Успения во Владимире и в Киеве (Десятинная). Войска кн. Андрея грабили Киевскую и украшали добычей Владимирскую. В драку и в перебранку кощунственно вовлекались и эти святыни.

Источник: Карташев Антон Владимирович "Очерки по истории Русской Церкви". Том 1 - С.184

То есть даже в христианскую эпоху и даже в реальной жизни (а не в эпосе, хоть и передающем, судя по всему, умонастроения именно воинской верхушки общества того времени) имеет место вполне себе специфическое понимание сакральности того или иного. Вопрос тут, скорее не в том, кто и какой конфессии принадлежал, а кто и как ее ценности понимал.

Поэтому долбославы неоязычники слегка погорячились с выводами, на мой взгляд. А сюжет интересный.

2. "Основной миф" Топорова и Иванова

Есть такая интересная концепция середины XX века - Теория основного мифа [индоевропейцев] за авторством двух именитых советских филологов: Владимира Николаевича Топорова и Вячеслава Всеволодовича Иванова.

Состоит теория примерно в следующем (очень сильно буду сейчас утрировать):

- есть в балтской мифологии демоничесский персонаж Вялняс/Велс;

- он противостоит громовержцу Перкунасу;

- с Перкунасом можно сопоставить славянского Перуна;

- c Вялнясом/Велсом - славянского Волоса/Велеса (возможно);

- в ведийской мифологии громовержец Индра противостоит змею Вритре/Вале;

- Вялняс/Велс, Волос/Велес, Вала - слова однокоренные;

- складываем похожесть сюжетов балтской и ведийской мифологии;

- складываем лингвистические пересечения всех трех указанных мифологий;

- возможно, основным мифом индоевропейцев является противостояние бога Громовержца с хтоническим Змеем.

Концепция не без нареканий (см. доводы Клейна, например).

Причем здесь художник?

У Васильева есть целых три картины на тему змееборчества (а точнее на сюжет борьбы Добрыни Никитича со Змеем Горынычем):

- вариант, наиболее близкий к стилистике его других былинных и легендарных сюжетов ("Садко", "Вольга и Микула Селянинович", "Бой Пересвета с Челубеем", "Авдотья Рязаночка" и т.д.) - как мне кажется, стилизованный под книжные иллюстрации;

- вариант перекликающийся с васнецовским (на мой взгляд);

- и еще такой (завершающий сюжет предыдущего).

И да, я думаю художник был знаком с концепцией Основного мифа.

Прямым текстом подтверждения правда, не нашел, но по крайней мере его друзья в разных интервью и роликах на ютубе часто говорят о том, что Константин был очень начинаным по всяким мифологическим древностям. А сюжету он посвятил аж несколько работ.

Конечно, в картинах заложена не только идея проиллюстрировать научную концепцию - но повод о ней поговорить подвернулся прекрасный.

3. Легенда ордынского времени

Если кто-то бывал в Казани, то, наверное, слышал легенду о Сююмбике, правительнице Казанского ханства в эпоху Ивана Грозного. Ей же посвящена слегка "наклонившаяся" башня в Казанском кремле. Сюжет легенды примерно такой:

Сююмбике была женой казанского хана, которого Иван Грозный убил во время взятия Казани. Сююмбике была видной красавицей, и поэтому русский царь не стал отказывать себе в удовольствии подомогаться к завоеванной царице. Сююмбике не стала отвечать резким отказом, однако попросила царя возввести для нее башню (якобы ту самую). Царь согласился, свою часть выполнил, однако до свадьбы дело не дошло. С этой самой башни Сююмбике и сбросилась, оставшись верной своему покойному мужу до конца.

Я как житель Казани слышал эту легенду очень много раз. Правды в ней, конечно, не так много (и башня младше, и Сююмбике счеты с жизнью не сводила, и Иван Грозный Сююмбике в жены присмотрел не себе, а Шах-Али хану) - но на то она и легенда для туристов.

Интереснее другое. У Васильева есть такая вот картина:

И посвящена она Евпраксии Рязанской, которая сбросилась с большой высоты вместе с сыном, после взятия Батыем Рязани, гибели своего мужа и дабы не быть поруганной захватчиками. Deja vu!

Судя по всему, сюжет сугубо мифологический (интересно было бы почитать еще про параллели - но с ходу не нашел). И что самое интересное лично для меня, узнал я о нем тоже благодаря картине земляка Васильева. Интересно, слышал ли он в советское время легенду про Сююмбике...

Заключение

Я не отрицаю, что Константин Васильев - это талантливый художник, сделавший достаточно много для развития тематики русского фольклора и мифологии в целом.

Однако, мне не близки мысли о том, чтобы называть его пророком или гением. Изучая его картины, можно нехило так подтянуть эрудицию, да. Но в рамках мировой и русской живописи Васильев все-таки не самая знаковая фигура - и по технике исполнения, и по заложенным смыслам.

Так или иначе, спасибо художнику за интересные темы! Буду рад, если какая-то информация оказалась полезной!

(от автора поста: сразу немного отпрыгнем в сторону, но и в жанре средневекового исторического портрета предпочтение было отдано в первую очередь ни кому-нибудь, а Барбароссе...)

То зигующая (да, да, я все знаю, но первое впечатление именно такое) валькирия.

(мне тут однажды пытались предъявить, что это, мол, фотошоп, а на настоящей картине валькирия за копье держится правой рукой; так вот именно такой вариант выложили авторы статьи про Васильева на Культура.РФ...)

То орел, слетевший на шлем Свентовита прямо с заставки "Дойче Вохеншау", и другой орел на его щите, с германского герба.

(кстати, это скорее не Свентовит, а Радигост - перепутал немного певец русского язычества западнославянских богов)

То голова гражданина в крылатом шлеме, смахивающая на голову пограничной статуи, которую я видел на фрагменте хроники в "Обыкновенном фашизме".

(наверное, имеется в виду подозрительно гладко выбритый голубоглазый Вольга, не знающий, судя по взгляду, и тени сомнения в своих устремлениях)

И все сплошь -- истинные арийцы с каменными физиономиями и пустыми глазами. А, впрочем, нет, -- есть и русский, Василий Буслаев. Выглядит маньяк маньяком.

От себя добавлю, что и Алеша Попович у него тоже хорош:

Нет, дамы и господа, что-то мне не нравится творчество гражданина Васильева. При всем моем уважении...

Сама статья, к которой и был написан коммент тоже, кстати, интересная. Но, на мой взгляд, не исчерпывающая.

К.А. Васильев "Человек с филином" (1976)