Типичные будни России
Был утром свидетелем следующей сцены.
Выходит дворник из подвального помещения дома, подошел к дорожке обледенелой и высыпал на нее реагент, чтобы лед растаял. Как только он это сделал, слетелись голуби и стали его клевать, он завис на пол минуты глядя на них, потом смотрю, аккуратненько отсыпал реагент себе в руку и попробовал его, видно вкус не понравился, потому что сразу стал плеваться им, ну а после пошел дальше рассыпать его на дорожки, а голуби тем временем продолжали его жрать...
1850 год. Как проходила ротация членов Госсовета при Николае I
Нынешних депутатов, сенаторов и членов Госсовета тоже не худо было бы проверить.
Культурная столица россии
Ах, Петербург. Сейчас выпивший батя кричал сыну во двор:
- Давай домой!
- А сколько времени?
- Уже чрезмерно дохуя.
Маяк Майя
Этот человек в 28 лет расшифровал одну из тайн человечества....
Ю. Кнорозов с сиамской кошкой Асей (Аспидом) в 1971 году
Это событие стало научной и культурной сенсацией не только в Советском Союзе, но и во всем мире. Ни разу не бывавший в Мексике советский исследователь сделал то, чего не удалось ведущим мировым ученым, годами проводившим полевые исследования! Не выходя из кабинета, он дешифровал древнее письмо индейцев майя.
Как бы оправдываясь, Ю.В. Кнорозов впоследствии придумал оборонительную фразу: "Я - кабинетный ученый. Чтобы работать с текстами, нет необходимости лазать по пирамидам".
В то утро 29 марта 1955 года он шел на защиту кандидатской и не знал, чем все закончится, допуская даже обвинение в ревизионизме марксизма и арест. Дело в том, что Ф. Энгельс утверждал, будто в доколумбовой Америке государства отсутствовали. Согласно той же догме, фонетическое письмо могло существовать только при возникновении классовых государственных образований. Заявление же о наличии у идейцев-майя фонетического письма автоматически опровергало сразу два положения "основоположника". Защита проходила в Москве и уже на следующий день превратилась в легенду. Выступление 33-летнего Юрия Кнорозова на ученом совете длилось ровно три с половиной минуты, а результатом стало присвоение звания не кандидата, а доктора исторических наук, чего в гуманитарных науках практически не случается. С этого момента история дешифровки древних систем письма стала вписываться между двумя именами: Шампольона (знаменитый французский египтолог, разработавший основные принципы дешифровки древнеегипетского иероглифического письма) и Кнорозова. Его жизнь, полная тяжелых испытаний, парадоксов и даже мистификаций, полностью соответствует легенде о гениальной личности.
После войны Кнорозову попалась на глаза статья немецкого исследователя Пауля Шелльхаса под названием "Дешифровка письма майя - неразрешимая проблема". Эта публикация круто изменила его научные планы. "Как это неразрешимая проблемаN То, что создано одним человеческим умом, не может не быть разгадано другим!" Бросившись в море майянистики, он столкнулся с резким ухудшением отношения к нему со стороны завкафедрой профессора С.П. Толстова. Да так, что тот отказался даже дать Кнорозову формальную рекомендацию в аспирантуру. К счастью, здесь же, на кафедре этнографии, работал профессор Токарев, с удовольствием поддержавший опального дипломника. Тем не менее, по словам Кнорозова, новый руководитель "абсолютно не верил в успех дешифровки письма майя, поскольку, следуя американцам, считал, что письмо не является фонетическим". Пользуясь своим влиянием и связями в научном мире, Токарев устроил ученика младшим научным сотрудником в Музей этнографии народов СССР, что рядом с Русским музеем в Ленинграде. Поселился Кнорозов в самом музее - в длинной, как пенал, комнате. От пола до потолка комната была забита книгами, по стенам висели прорисовки иероглифов майя. Из мебели - только письменный стол и солдатская койка. Рассказывают, что уже тогда под столом стояла батарея бутылок. Беда, которая преследовала ученого всю жизнь...
До него многие пытались дешифровать письмо майя. Первые попытки предпринимались еще в XIX в. Но древние иероглифы упрямо хранили свои тайны. Прежде всего Кнорозов определил, что именно считается лингвистической дешифровкой (переход к точному фонетическому чтению иероглифов) и чем она отличается от интерпретаций и разгадываний тайных шифров.
Затем он перевел со староиспанского на русский язык "Сообщение о делах в Юкатане". И сразу же понял, что алфавит из 29 знаков, записанный в XVI в. францисканским монахом, является ключом к дешифровке фонетического письма майя.
В результате тяжелого кропотливого труда в начале 50-х тексты майя были прочитаны. Первая публикация о результатах дешифровки вышла в 1952 г. За ней последовала диссертация и мировая слава..
Сталин: Товарищ Ротерт, вопрос о том, что - дорого, а что - дешево, решает правительство!
Ежегодно в конце весны и всё лето не перестаёт гореть сибирская тайга, от пожаров сибирских и дальневосточных лесов заволакивает сибирские города и села регулярным удушливым дымом, опасным для здоровья человека и живых существ.
На фоне этого неприятного явления вспоминаются пару ярких моментов. Губернатор Красноярского края Александр Викторович Усс, член партии «Единая Россия». Признанный самым богатым российским губернатором в 2018 году, который громко заявил на всю Россию, что тушить пожары в тайге экономически нецелесообразно и бесполезно.
Усс затянул ситуацию с лесными пожарами таким образом, что в экстренном порядке пришлось подключать МИНОБОРОНУ и мчс тушить катастрофический пожар.
Красноярский край находится недалеко от Новосибирской области, так вот скажу, что наглотались сибиряки дыма изрядно.
В связи фразами "экономически нецелесообразно" и "бесполезно" воспоминается отрывок из советской истории, когда один упрямый руководитель Павел Ротерт сказал Иосифу Сталину, что экономически невыгодно строить метрополитен по английскому методу, и что из этого вышло.
Неприятный момент, который произошёл относится к первой половине 30-х годов ХХ века, когда основатели Советского союза впервые в истории России задумали строить метрополитен в Москве. Дело происходило так:
"Молодой советский инженер-строитель Вениамин Маковский:
- Товарищ Хрущев, мы строим метрополитен немецким способом, то есть открытым, траншеями. Для города это очень неудобно. Есть и другие методы строительства, например, закрытый способ, с применением щитов, английский. Там надо глубже копать, это будет немного дороже, но если принимать во внимание возможность войны, то метро сможет служить и убежищем. К тому же в этом случае строительство можно будет вести, уже не придерживаясь транспортных магистралей, и проводить под домами. И для транспорта этот метод тоже был бы лучше. Прошу Вас подумать, и если мне будет дано поручение, то я мог бы сделать доклад по этому поводу.
Кроме того, сейчас решается вопрос о способе эвакуации пассажиров. Павел Павлович Ротерт готовит заказы на лифты. Это тоже немецкий способ. А почему бы не сделать эскалаторы?
Никита Хрущев:
- Хорошо, я доложу товарищу Кагановичу, мы обменяемся мнениями, и тогда я Вам отвечу.
Московский метрополитен. Станция "Охотный ряд" - объект культурного наследия
После ряда некоторых уточнений строения английского метрополитена было срочно созвано совещание, где собрались советские руководители и специалисты слушать предложение молодого инженера - строителя Маковского:
Пригласил Павла Павловича Ротерта, пригласил и других людей и сказал, что вот товарищ Маковский выдвигает такие-то предложения. Надо было видеть эту картину:
Маковский - молодой человек, изящный, хрупкий, красавец рекламной внешности, а Ротерт - уже старый человек, огромного роста. Он как глянул на него из-под своих нависших бровей, так, знаете, будто крокодил на кролика.
Тот смутился, однако не растерялся: молодой был, но зубастый. Он начал высказывать Павлу Павловичу с очень большим уважением и корректно свою точку зрения: говорил, что она более прогрессивная; что мы используем устаревший метод; начал ссылаться на Англию: тоннели глубокого заложения уже проложены в Лондоне, и станция Пиккадилли сделана с помощью эскалаторов. Это лучшая станция в аристократическом районе Лондона. Поэтому и нам бы сейчас не худо взять такое же направление работы.
Ротерт с презрением посмотрел на него, назвал мальчишкой, заявил, что он говорит необдуманно, безответственно и пр. Но тот уже посеял свои семена. Я стоял на стороне Маковского, но когда мы начали готовить доклад в ЦК, то о строительстве с глубоким залеганием станций и об эскалаторах пока не говорили, так как считали, что рано ставить вопрос о золоте, а без него тут не обойтись.
Встал также вопрос, что при работе новым способом могут быть несколько растянуты сроки в сравнении с утвержденными сроками окончания строительства метрополитена. К тому же надо было предусмотреть некоторое удорожание строительства. Все это требовалось решать в правительстве и в Политбюро. Поставили прежде вопрос в Политбюро. Но сначала Каганович собрал заседание в МК партии с докладом Ротерта. Ротерт был довольно упрямый человек. Для инженера это похвально. Он имел свою точку зрения и отстаивал ее до конца. Так он и не согласился с нами.
Каганович был очень смущен: надо идти в Политбюро, к Сталину, а Ротерт против.
Сталин может нас не поддержать. Но иного выхода не было, потому что Сталин был уже подготовлен: ему говорили о разногласиях, да и заседание было назначено. Пошли. Ротерт доложил свое, потом начали выступать мы. Выступал ли я, сейчас не помню. Но спор разгорелся.
Ротерт сказал:
- Дорого.
Сталин ответил ему резко:
- Товарищ Ротерт, вопрос о том, что - дорого, а что - дешево, решает правительство. Я ставлю вопрос о технике. Можно ли технически сделать то, что предлагает этот молодой инженер Маковский?
Ротерт:
- Технически это можно сделать, но будет дорого.
Иосиф Сталин:
- За это отвечает правительство. Мы принимаем глубокое заложение.
Таким образом при строительстве метрополитена в первой половине 30-х годов были решены две стратегически важные задачи в метрополитене - транспортное перемещение и бомбоубежище на случай войны.
Позже в Великую Отечественную Войну 1941-1945 гг метрополитен с его станциями служил бомбоубежищем для советских граждан, узлом связи, и Ставкой Верховного Главнокомандования на станции метро "Кировска" (Чистые Пруды).
Спасибо, что уделили своё драгоценное время на чтение.