Ядрышки!
Помню живого Саадама, помню, как Кадафи юрту в Москве ставил. Помню полковника, много чего помню! Историю начали менять. Нам дом-2 важнее! Нам Сирия застит, нам дорога Укаина и африка. Историю трут на наших глазах!
Помню живого Саадама, помню, как Кадафи юрту в Москве ставил. Помню полковника, много чего помню! Историю начали менять. Нам дом-2 важнее! Нам Сирия застит, нам дорога Укаина и африка. Историю трут на наших глазах!
За что Сталин в 1944 году депортировал чеченцев и ингушей? На этот счёт сегодня широко распространены два мифа. Согласно первому из них, запущенному ещё во времена Хрущёва и с радостью подхваченному нынешними либералами, никаких объективных причин для выселения не было вообще. Чеченцы и ингуши храбро сражались на фронте и ударно трудились в тылу, однако в результате стали безвинными жертвами сталинского произвола: «Сталин рассчитывал одёрнуть малые народы, чтобы окончательно сломить их стремление к независимости и укрепить свою империю».
Второй миф, националистический, запущен в оборот профессором Института языка и литературы Абдурахманом Авторхановым. Этот учёный муж при приближении немецких войск к границам Чечни перешёл на сторону противника, организовал отряд для борьбы с партизанами, а после окончания войны жил в ФРГ и работал на радиостанции «Свобода». Авторхановская версия событий сводится к следующему. С одной стороны, всячески раздуваются масштабы чеченского «сопротивления» Советской власти, для подавления которого якобы были брошены целые дивизии вместе с авиацией, бомбившей контролируемые повстанцами «освобождённые районы». С другой же стороны, напрочь отрицается сотрудничество чеченцев с немцами: «… находясь даже прямо у границ Чечено-Ингушской республики, немцы не перебросили в Чечено-Ингушетию ни одной винтовки, ни одного патрона. Перебрасывались только отдельные шпионы и большое количество листовок. Но это делалось везде, где проходил фронт. Но главное - восстание Исраилова началось ещё зимой 1940 года, т.е. ещё тогда, когда Сталин находился в союзе с Гитлером».
Этого мифа придерживаются, в первую очередь, нынешние чеченские «борцы за независимость», так как он тешит их национальное самолюбие. Впрочем, в него склонны поверить и многие из одобряющих депортацию, поскольку при этом она выглядит обоснованной. И совершенно напрасно. Да, в годы войны чеченцы и ингуши совершили преступления, причем гораздо более серьёзные, чем история с пресловутым белым конем, якобы подаренным чеченскими старейшинами Гитлеру. Однако не следует создавать вокруг этого ложный героический ореол. Действительность гораздо прозаичнее и непригляднее.
Первое обвинение, которое следует предъявить чеченцам и ингушам - массовое дезертирство и уклонение от призыва в Красную Армию.
Вот что говорилось по поводу вайнахского дезертирства в докладной записке на имя народного комиссара внутренних дел Лаврентия Берии «О положении в районах Чечено-Ингушской АССР», составленной заместителем наркома госбезопасности, комиссаром госбезопасности 2-го ранга Богданом Кобуловым по результатам его поездки в Чечено-Ингушетию в октябре 1943 года и датированной 9 ноября 1943 года:
«Отношение чеченцев и ингушей к Советской власти наглядно выразилось в дезертирстве и уклонении от призыва в ряды Красной Армии.
При первой мобилизации в августе 1941 г. из 8000 человек, подлежащих призыву, дезертировало 719 человек.
В октябре 1941 г. из 4733 человек 362 уклонилось от призыва.
В январе 1942 г. при комплектовании национальной дивизии удалось призвать лишь 50 процентов личного состава.
В марте 1942 г. из 14 576 человек дезертировало и уклонилось от службы 13 560 человек, которые перешли на нелегальное положение, ушли в горы и присоединились к бандам.
В 1943 году из 3000 добровольцев число дезертиров составило 1870 человек».
Сколько чеченцев и ингушей воевало на фронте? Защитники «репрессированных народов» сочиняют на этот счёт различные небылицы. Например, доктор исторических наук Хаджи-Мурат Ибрагимбейли утверждает: «На фронтах сражались более 30 тыс. чеченцев и ингушей. В первые недели войны в армию ушли более 12 тыс. коммунистов и комсомольцев - чеченцев и ингушей, большинство из которых погибли в боях».
Действительность выглядит намного скромнее. Находясь в рядах Красной Армии, погибло и пропало без вести 2,3 тысячи чеченцев и ингушей. Много это или мало? Вдвое меньший по численности бурятский народ, которому немецкая оккупация никак не грозила, потерял на фронте 13 тысяч человек, в полтора раза уступавшие чеченцам и ингушам осетины - 10,7 тысяч.
Следующее обвинение - бандитизм. За три с половиной года войны, с 22 июня 1941-го по 31 декабря 1944 года на территории ЧИ АССР (а после депортации - на территории Грозненской области) было зарегистрировано 421 бандитское проявление, в том числе:
нападений и убийств офицеров и бойцов Красной Армии, органов и войск НКВД - 88;
нападений и убийств советских и партийных работников - 81;
нападений и ограблений государственных и колхозных учреждений и предприятий - 69;
ограблений и убийств других граждан - 183.
Вайнахолюбивая общественность может возразить - дескать, и другие народы тоже бандитствовали. Поэтому скажу сразу: по количеству нападений и убийств офицеров и бойцов Красной Армии, органов и войск НКВД Чечено-Ингушетия за три с половиной года войны заняла второе место в СССР, уступив лишь Литве, и то совсем немного (в Литовской ССР таковых нападений было 90). По количеству нападений и убийств советских и партийных работников ЧИ АССР занимает «почётное» третье место, уступая той же Литве (233) и Белоруссии (223).
Конечно, это статистика по 1944-й год. В 1945-м республики Прибалтики, а также области Западной Украины своё наверстали: в них продолжали действовать «лесные братья», в то время как безвинные жители ЧИ АССР были незаконно вывезены в Среднюю Азию. Тем не менее, если брать территорию СССР в границах до сентября 1939 года, по уровню политического бандитизма Чечено-Ингушетия, безусловно, держит пальму первенства.
При этом было уничтожено 197 банд, общие безвозвратные потери бандитов составили 4532 человек: 657 убито, 2762 захвачено, 1113 явились с повинной. Таким образом, в рядах бандформирований, воевавших против Красной Армии, погибло и попало в плен почти вдвое больше чеченцев и ингушей, чем на фронте. И это не считая вайнахов, воевавших на стороне вермахта в так называемых «восточных батальонах», о которых речь пойдёт дальше.
После приближения линии фронта к границам республики немцы начали забрасывать на территорию Чечено-Ингушетии разведчиков и диверсантов. Эти диверсионные группы чрезвычайно благожелательно встречались местным населением. Перед забрасываемыми агентами были поставлены следующие задачи: создать и максимально усилить бандитско-повстанческие формирования и этим отвлечь на себя части действующей Красной Армии; провести ряд диверсий; перекрыть наиболее важные для Красной Армии дороги; совершать террористические акты и т.п.
Согласно трофейным германским документам, всего в республику было заброшено 77 парашютистов. В свою очередь, советские органы госбезопасности по 1944 год включительно обезвредили на территории ЧИ АССР 43 вражеских парашютистов. Шестеро из них были убиты, 31 задержан, ещё шестеро явились с повинной.
Как мы уже выяснили, большинство чеченцев и ингушей призывного возраста уклонились от воинской службы или дезертировали. Что полагается в условиях военного времени за дезертирство? Расстрел или штрафная рота. Применялись ли эти меры к дезертирам других национальностей? Да, применялись. Бандитизм, организация восстаний, сотрудничество с противником во время войны также наказывались по всей строгости. Как и менее тяжкие преступления, вроде членства в антисоветской подпольной организации или хранения оружия. Пособничество в совершении преступлений, укрывательство преступников, наконец, недонесение, также карались Уголовным кодексом. А уж в этом были замешаны практически все взрослые чеченцы и ингуши.
А с моральной точки зрения? Может, стоило «простить» народы-предатели? Только вот что бы при этом подумали миллионы семей погибших солдат, глядя на отсидевшихся в тылу чеченцев и ингушей? Ведь в то время как оставшиеся без кормильцев русские семьи голодали, «доблестные» горцы торговали на рынках, без зазрения совести спекулируя сельхозпродуктами. Согласно агентурным данным, накануне депортации у многих чеченских и ингушских семей скопились крупные суммы денег, у некоторых - по 2-3 миллиона рублей.
Сталин и Берия совершенно правильно понимали психологию горцев с её принципами круговой поруки и коллективной ответственности всего рода за преступление, совершённое его членом. Потому и приняли решение о ликвидации Чечено-Ингушской АССР. Решение, обоснованность и справедливость которого вполне осознавались самими депортируемыми.
Вот какие слухи циркулировали в то время среди местного населения:
«Советская власть нам не простит. В армии не служили, в колхозах не работаем, фронту не помогаем, налогов не платим, бандитизм кругом. Карачаевцев за это выселили - и нас выселят».
Решение о выселении чеченцев и ингушей было принято. Началась подготовка к операции, получившей кодовое название «Чечевица». После уточнения взято на учёт подлежащих переселению 459.486 человек, включая проживающих в районах Дагестана, граничащих с Чечено-Ингушетией, и в городе Владикавказе.
Ну а что же те немногие чеченцы и ингуши, которые действительно честно воевали в рядах Красной Армии? Вопреки общепринятому мнению, они отнюдь не подвергались поголовному выселению. Многие из них освобождались от статуса спецпоселенцев, однако лишались при этом права проживания на Кавказе. Так, например, за боевые заслуги была снята с учета на спецпоселение семья командира миномётной батареи капитана У.А.Оздоева, имевшего пять государственных наград. Ей разрешалось проживание в Ужгороде. Не выселялись также чеченки и ингушки, состоящие в браке с лицами других национальностей.
Из книги "За что Сталин выселял народы?" автор Игорь Пыхалов
Эту историю в мае 1996 года мне поведал генерал-майор Владимир Шаманов, командующий войсками Министерства обороны России в Чечне. История не просто страшная —дикая.
«На днях мы освободили Харсеной, — рассказывал Владимир Анатольевич. — Неподалеку от селения, на берегу реки, мои ребята нашли двух симпатичных русских девчат, изможденных от побоев и издевательств. То, что они рассказали, меня потрясло...
...Их было трое — Катя, Валя и Лена. С ноября 1995 года они приезжали на вахту в Грозный, жили в поезде, который стоял в депо, со строителями. Работа была несложной: поддерживай порядок, топи печь да «титан» для чая. Строители — ребята спокойные, весь день трудились на восстановлении города, девушки только по вечерам и видели их.
Второго апреля их вахта прикомандированных на строительство заканчивалась. И девчата накануне отъезда домой решили сходить в баню, до которой было рукой подать. Но помыться в тот вечер им не удалось. Только вышли за ворота депо, как к ним подъехала «санитарка», из которой выскочили два бородача и запихнули девушек в машину.
Ехали долго, наконец машина остановилась. Их завели в одиноко стоящий домик, что находился на склоне горы. Внизу горели огни какого-то большого селения. Как потом выяснилось, это было село Комсомольское.
В избе без окон и дверей стоял жуткий холод. Русские девчонки, прижимаясь друг к другу, пытались согреться и уснуть. Они пока еще не догадывались, какая участь им уготована. Боевики, поглядывая в их сторону, грелись в машине. Домогательства Леонсио к бедной рабыне Изауре — детские шалости по сравнению с тем, что Валя, Катя и Лена испытали в чеченском плену.
Наутро привезли рабочих. Почти все русские. Их заставили забить окна, натянуть клеенку, сколотить нары и поставить «буржуйку». Вместе с заложниками приехало человек сорок боевиков.
Первый раз русских рабынь подняли ночью. Вывели во двор, стали избивать. Сначала были пощечины, затем пошли палки и кулаки. Били и ногами. Насладившись вдоволь своей жестокостью, боевики стали девчат успокаивать, расспрашивать, кто они такие, откуда, где работают. А потом начали насиловать, избивать и снова насиловать...
Этот кошмар продолжался месяца полтора. 10 мая их увели в горы, в Харсеной. Лену передали в другую банду, и где она сейчас, подружки не знают. Накануне специальной операции, 12 мая, Валю и Катю зверски избили и, поскольку они не могли самостоятельно передвигаться, отвели к речке и спрятали за бетонными плитами. Целый день, превозмогая боль, девчата пролежали под палящим солнцем, а под вечер услышав шум двигавшейся машины, подумали, что возвращается охранник, обещавший привезти Лену и забрать их. Из последних сил Катя и Валя начали отползать в сторону, чтобы спрятаться, но когда услышали русскую речь и увидели танк, позвали на помощь наших парней...».
Шаманов, окончив свой печальный рассказ, умолк. Затем, посмотрев на меня в упор,спросил:
— Скажи, можно ли с такими отморозками вести переговоры?
Что я мог ответить? Лишь тяжело вздохнул: безусловно, нет!
Из книги Асташкина Н.С. "По волчьему следу. Хроники чеченских войн"
Часть 1- https://pikabu.ru/story/chechenskie_otryivki_chast_1_6106857
Часть 2- https://pikabu.ru/story/chechenskie_otryivki_chast_2_6107775
Часть 3- https://pikabu.ru/story/chechenskie_otryivki_chast_3_6109826
Часть 4- https://pikabu.ru/story/chechenskie_otryivki_chast_4_6112265
Воспоминания младшего сержанта 276 МСП Александра Пахалуева
«Чеченская весна»
Всё же, я благодарен командирам, за то, что они очень точно оценивали боевые способности каждого солдата. Мне досталась роль человека из массовки. Главная задача — сильно не тупить и правильно передавать распоряжения командира своему подразделению. В боевых действиях наш взвод особо не участвовал, основные усилия уходили на то, чтобы выжить самим и не подвести своего командира. То есть, если ты не спишь на посту — ты молодец! А если спишь стоя, чутко и не палишься — то к тебе нет вопросов. Если храпишь, и тебя регулярно будит начальник караула воплем «Спишь, гнида!?» - значит сам виноват и сиди на киче.
«Кича» - это гауптвахта в виде зиндана. Зиндан — на Кавказе это яма/тюрьма. Каждый свежий сиделец углубляет яму на метр. И так — пока хватает верёвки, чтобы бедолага смог вылезти наверх.
Ближе к весне наш батальон загнали на одну из сопок, окружающих Грозный. Из-за постоянных ветров, все кустарники, которые можно было использовать как дрова и наша боевая техника, с палатками, покрылись замечательным, очень красивым слоем льда. С необычными горизонтальными сосульками. Как-то снежная буря продолжалась около двух дней, всё это время мы безвылазно сидели в БМП, уклоняясь, от текущей сверху воды, ели заледенелую кашу из сухпайка, время от времени прогревали мотор. Иногда вылезали в башню чтобы поглядеть по сторонам. По сторонам сплошная белая мгла. Возле двигателя, в большом кухонном термосе зрела брага из овсяных зёрен с сахаром. Брага давала легкое отупление, эффект «тяжелых ног» и небольшое расстройство пищеварения. Впрочем, мне было не до браги, организм отказался усваивать тушенку, а консервированные каши закончились, приходилось довольствоваться сухарями.
Откуда-то привезли походные печки-буржуйки, но дрова в виде ящиков от танковых снарядов к тому времени закончились. Приходилось лазить на вершину сопки за обледенелыми ветками боярышника. Боярышник горел плохо. Проблема обогрева и розжига решалась соляркой, в результате чего почти у каждого из нас отсутствовали брови. Спички отсырели, розжиг производился соединением клемм от БМПшного аккумулятора, от искры загоралась кучка пороха, потом политая солярой щепа. Такой вот солдатский лайфхак. Однако, солярка - не бензин, сама по себе не горит, хотя, горению способствует. Но для начала нужно минут 5 активно раздувать угольки, в итоге стараний, столб пламени часто вырывался из печки прямо в лицо дежурному печкодуву.
Короче говоря, видок у нас был ещё тот.
Каждый взвод вырыл себе собственную землянку, потому как спать в сыром десантном отсеке было уже невозможно. Кроме землянок, у каждого бойца имелся собственный окоп, к которому нужно было бежать в случае нападения «духов». Но на сопках было довольно тихо. Иногда постреливали не очень меткие (к счастью) снайпера, да пролетали над головой случайные трассера бухих контрактников соседнего батальона.
Внезапно кончились снегопады и наступила весна. Утренний туман как море затапливал долину, над поверхностью белого сумрака оставались лишь вершины заснеженных ещё гор. В такие моменты казалось, что всё не так уж и хреново, что вся это бодяга кончается и скоро мы поедем домой.
Примерно в это время случилось первое перемирие, к нам на опознание привезли тела погибших в Садовом в новогоднюю ночь. Останки были упакованы в серебристые мешки, узнать лица бывших сослуживцев после 2-х месяцев можно было с большим трудом.
Вслед за грузом 200 из роты уехали на дембель и несколько старослужащих. Моего приятеля Женьку перевели из командиров в повара, поэтому вопрос питания нашего отделения несколько улучшился. Хотя, надо признать не сразу. Евген поначалу регулярно сжигал кашу, за что огребал люлей и вечно ходил с фингалами. Но его конопатое лицо ощутимо округлилось и порозовело. Моё же - вследствие сухой диеты, было бледно-зелёного цвета. Как полагается без бровей, с обожженными руками в грязных бинтах. Приперся к медикам и брякнулся в обморок. Первый раз в жизни. Откачали кружкой спирта, накормили и положили спать на полку.
В это же время, взамен дембелей, приехали первые контрактники. В моё распоряжение поступили внешне похожий на Шукшина, тридцатипятилетний Серёга и 29-летний похожий на чечена раздолбай Олег, которого в связи с внешним сходством сразу же окрестили Душманом. Тогда они казались мне очень взрослыми. По началу от дежурств они не отлынивали и вели себя тихо. По вечерам контрактники собираись у нашего костра, рассказывали о своих нелёгких жизненных ситуациях, женщинах и семьях. Со временем, контрактники взяли под свой контроль производство браги и сборища в нашей палатке стали постоянным явлением.
Я же все чаще стал уходить «за дровами» на вершину сопки. Там спокойно торчал по половине дня, загорал и рисовал, обычно один, или с Мишкой, командиром соседнего экипажа. У него была схожая ситуация. На горе было тихо, сплошным синим ковром цвели подснежники. Только где-то внизу продолжали ухать мины и стрекотали автоматные очереди.
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.