Прочитав этот комментарий к сегодняшней заметке...

...решил оставить здесь ещё один фрагмент нашей с Кончаловским беседы:

Очевидно, что Андрей Сергеевич в своей жизни столько раз беседовал с журналистами, что у него должна быть идиосинкразия на такого рода общение.

Поэтому, когда я узнал от продюсеров, что он станет гостем моей программы «Правда-24», я понял, что разговор будет непростой. Но! Но человек такого масштаба это всегда подарок интервьюеру. С ним траектории словесного пинг-понга рисуют полотно звёздных войн.

– Беседовал в этой же студии с Кириллом Серебренниковым. И мы с ним после эфира поговорили про Энди Уорхола. И он считает, что на самом деле это великий трендсеттер, человек который во многом определил развитие современного искусства.

– Правильно, он трендсеттер. Вот трендсеттер – да, но не художник. Сейчас трендсеттеры важней. Вообще «тренд» – слово надо запретить в России.

– Говорить – тенденция?

– Найдите другое слово. Почему говорят «тренд»? И почему «сеттер»? Вообще, сеттер – это собачье, интеллигентный человек может найти русское слово.

– Вы же интеллигентный человек, найдите тогда аналог трендсеттеру в русском языке. Ну, вот «трендсеттер» – установитель тенденций?

– Тенденция, тенденция. Но что касается, что касается мнения Кирилла, это же его право. Каждый может, кому что нравится. Он будет считать, что великий, я считаю, что Энди Уорхол – абсолютно великий торговец, гениальный абсолютно маркетолог. Гениальный, это правда. Но искусством это не пахнет. Из него искусство сделали критики, которым нужен новый продукт, который можно продать на рынке.

Вы знаете, знаменитая фраза Сальвадора Дали, который был гений и одновременно с этим абсолютный циник. И он сказал: «Я богат, потому что мир полон кретинов».

Я думаю, что каждый, начиная с Малевича, и все эти трендсеттеры могли сказать: «Я богат, потому что мир полон кретинов», в том числе и Энди. И друг Энди, большой друг Энди, который замечательный критик, он недавно умер, его фамилия была Хьюз, Роберт Хьюз. Он был другом Энди Уорхола, большим другом. Он выдающийся художественный критик. В «TIME» писал всё время.

В этой картине он смотрит на Энди Уорхола, и там торговец ему объясняет качество этой картины, там надо несколько страниц прочитать, чтобы запомнить, чтобы объяснять. И Энди Уорхол, он слушает Хьюза и говорит: «Ну, вообще-то, конечно, может вы и правы, но он же был полный идиот, вы знаете это». Это его друг говорит.

Нет, конечно, он умнейший, несчастный, очень несчастный человек из Восточной Европы, которому удалось создать тенденцию.

И эта тенденция превратилась безумными маркетологами именно в то, что превратился постмодернизм и все это, то, что называется искусством. Я вообще не считаю это искусством.

Искусство – это то, что другой не может сделать.

Это, что нужно так долго учиться, чтобы хотя бы сымитировать, хотя бы!

А что, что такое «Чёрный квадрат»? Это может сделать любой.

– Вот я только что хотел про Малевича сказать.

– Да. Это любой идиот может сделать. Это не искусство. Это рекламный ход, это как угодно, это большая манипуляция, это стейтмент – еще одно слово, заявление, декларация. Но это не искусство.

Искусство для меня – это то, что заставляет людей плакать, смеяться или пугаться, или наслаждаться красотой. А так вы стоите и чешете репу, и с умным видом говорите: «Да-а-а! А сколько стоит? – 10 миллионов. – Ну, тогда вообще здорово». Это не искусство, простите меня. Это, к сожалению, спекуляция темнотой людей.

Был такой замечательный американский писатель, Томас Вулф. Он написал абсолютно исключительную статью про абстрактный экспрессионизм американский. Всех уделал. Называется «Раскрашенное слово». Советую вам почитать.

В КАЧЕСТВЕ КОДЫ - ИЗ МОЕЙ БЕСЕДЫ С ИРИНОЙ АНТОНОВОЙ:

Илья Сергеевич Глазунов мне говорил: «ты, имея линейку и чёрный фломастер, можешь нарисовать чёрный квадрат». Для этого не надо быть вообще рисовальщиком. Это профанация. Вы так не считаете?

– Нет, понимаете, если говорить конкретно о «Чёрном квадрате», то это предъявление позиции, это понимание смерти, это единственное в своем роде такое сочинение, но мы его познаем через те каналы, через которые познаем любое художественное произведение.

Ирина АНТОНОВА: Это была борьба даже не с религией, а с институтом церкви.

Андрей Кончаловский: «Оскар» — как «Макдоналдс», качество очень сомнительное.

Андрей Кончаловский: Я хотел, чтобы Мик Джаггер спел Раскольникова в опере «Преступление и наказание».