Далеко-далеко, в самом сердце бескрайних сибирских снегов, в месте, которого не сыскать ни на одной из человечьих карт, сокврышись от людских глаз за вечной метелью, стоит первородное древо. Корни его насквозь пронзают землю, бессчетные ветви с размаху касаются звезд, а невообразимо сложенный ствол превосходит вместилищем горные толщи. Стоит оно, обуреваемое течением столетий, собравши подле себя исконный холод всей кромешной белой пустоты.

А в подножии его заключен ужасный змей, оборощенный человеком. Безжалостный мороз нескончаемо терзает его телесную оболочку, наказуя за былые ошибки. Пурга же давно застлала ему память о том, кто набросил на него эти жестокие оковы, приговоря к страданиям. Застуженные мысли его спутались настолько, что, случалось, он не смыслил, пленник он для древа или стражник. Оставивши его без места в жизни, заточение лишило его и последней жалости, которая была ему известна. Всегда он знал лишь дрожь и неугасимую жажду пламени, что вызволит его из ледяной темницы и в отомщение испепелит все сущее. По сей день ждет он, пока на горизонте загорится хоть сколько маленькая искра.

Порой я навещаю его. Без разговора, я лишь прогуливаюсь по цепи, которой он прикован, и смотрю в его глаза, ища в их глубине одну единственную просьбу. Но вижу лишь бесчувственный огонь.