Американская классика
Для меня роман «Приключения Гекльберри Финна» долгое время был просто продолжением «Тома Сойера», детской книжкой, которую нам читала на ночь мама. Думаю, как и для большинства русскоязычных читателей, которые познакомились с этой книгой в детстве.
Если вы попробуете припомнить книги про Тома и Гека, или вдруг читали их недавно, то вы, я думаю, согласитесь со мной, что первая книга действительно является прекрасным образчиком детской литературы. Повествуя просто и доступно, Марк Твен при этом мастерски раскрывает тонкости детских переживаний и особенности детского мировоззрения, позволяя ребенку-читателю в полной мере ассоциировать себя с Томом. Еще более ценен этот прием тем, что, несмотря на легкость подачи, книга носит ярко выраженный воспитательный характер. Таким образом, развитие главного героя в романе ребенок воспринимает правильным и для себя. В общем, отличная детская книга, больше тут нечего добавить. Думаю, её прочитал действительно каждый и смог сам в этом убедиться.
Если же говорить о приключениях Гека, то тут у вдумчивого читателя может возникнуть некоторое недоумение. С одной стороны, книга написана тоже о ребенке, напрямую продолжает сюжет первой и действительно кажется второй частью единого целого. С другой стороны, события, которые описываются в книге, уже совсем не походят на то, о чем обычно принято рассказывать детям, автором затрагиваются очевидно взрослые темы, а само повествование очень неоднородно. Ни о каких тонкостях детской души тут уже речи не идет, несмотря на то, что роман, в отличие от предыдущего, написан от лица этого самого ребенка. Книга может показаться не самым удачным продолжением первой. Будто автор попробовал писать на взрослые темы, используя старых героев, полюбившихся читателям, и это у него не до конца получилось. Так, по крайней мере, мне показалось, когда я перечитывал эту книгу в подростковом возрасте.
Тем сильнее было мое недоумение по поводу этого романа, когда я встречал мнение о нем, как о шедевре американской литературы и как о вершине мастерства Марка Твена. Эрнест Хемингуэй, например, дал оценку влияния этой книги на американскую литературу очень схожую с известной оценкой влияния гоголевской «Шинели» на литературу русскую. Я позволю себе привести его высказывание полностью:
«Если будете читать её, остановитесь на том месте, когда негра Джима крадут у мальчиков. Это и есть настоящий конец. Всё остальное — чистейшее шарлатанство. Но лучшей книги у нас нет. Из неё вышла вся американская литература. До „Гекльберри Финна“ ничего не было. И ничего равноценного с тех пор тоже не появлялось».
Согласитесь, неожиданно высокая оценка от, мягко говоря, авторитетного писателя для всего-навсего продолжения детской книжки. Сталкиваясь с подобным мнением, я, повторюсь, недоумевал и списывал подобные заявления на молодость, а потому скупость на шедевры, американской литературы как таковой, а также на субъективное восприятие этой книги оценивающим, полагая, что на него она могла повлиять гораздо больше, чем на литературу и общество в целом.
Убедиться в том, как сильно я ошибался, мне довелось, когда эта книга попала мне в руки на английском языке. На протяжении нескольких первых страниц с моего лица не сходила странная гримаса, выражающая умиление, удивление, а порой, чего греха таить, и откровенное отвращение к написанному. Перед началом повествования автор предупреждает читателя о том, что в книге намеренно используются различные диалекты, но честно говоря, этому предупреждению не придаешь большого значения, полагая, что оно написано для консервативной публики XIX века с целью оправдать автора за какие-нибудь, скажем, ругательства в репликах отдельных персонажей. Как вы уже поняли, это совсем не так.
С самого начала автор ошарашивает нас языком, которым написана книга. Языком сочным, ярким, эмоциональным, и в то же время нарочито простым, а порой откровенно грубым. Он ставит нас на место неотесанного нищего подростка и ведет повествование именно в той манере, в которой должен вести его этот подросток. Зачастую, когда произведение написано от первого лица, возникает вопрос, а могло ли это лицо то, что мы читаем, действительно написать. Так вот это не тот случай, роман хоть и весьма объемен, но написан так, что каждому слову Гека веришь, потому что написано это слово так, как нарочно не придумаешь. Вся простота, все душевные качества главного героя выражены в его манере говорить. Но касается это не его одного, каждый персонаж в книге говорит по-особенному. Ребенок говорит как ребенок, негр - как негр, плантатор - как плантатор, а юная дева – как юная дева. При этом Твен не использует какие-то клише, стараясь передать их манеру речи, а наделяет их самым живым разговорным языком, выступая, на мой взгляд, первоклассным художником и настоящим артистом. А переключения с языка одного персонажа на язык другого, заставляют воображение читателя работать, и лишь удивляться изобретательности автора.
Представьте себе, что вы выловили сейчас на улице беспризорного подростка и просите его рассказать вам о своей жизни. Представляете, каким языком он будет это делать и какие слова использовать? А какими словами будут говорить люди из его окружения, о которых он будет вам рассказывать? Ну, скажем, наркоман, продавщица в магазине, дворник-узбек и участковый. Вот нечто подобное мы и встречаем на страницах романа, переданное без прикрас и адаптаций. Марк Твен ставит на честность с читателем, и у него здорово получается на этом сыграть. Порой настолько здорово, что тебе уже тошно становится читать длиннющий монолог на негритянском диалекте, как будто ты действительно вынужден выслушивать долгую речь не очень умного и необразованного человека. Ты невольно думаешь: «Ну, может, хватит уже? Мы же уже все поняли! Остановите этот поток исковерканных слов!» Но нет, автор прекрасно знает, как и сколько должен говорить такой персонаж и когда ему нужно закончить!
Язык в романе является не только ярким средством выражения, но и своего рода связующей нитью, которая удерживает все части произведения вместе и оправдывает неоднородность повествования, пусть и делая его похожим на лоскутное одеяло.
Несмотря на то, что книга написана очень необычным разговорным языком и порой действительно возникают сомнения, что это английский, она на всем своем протяжении остается очень понятной даже не сильно искушенному в английском читателю. Если задуматься, то так, наверное, и должно быть, ведь в основном мы видим речь персонажей малограмотных и простых в общении, которые, несмотря на все свои диалекты, еще и умудряются понимать друг друга, а значит должны быть понятны и самому широкому читателю.
На мой взгляд, эта книга действительно выдающийся пример владения языком и настоящая жемчужина англоязычной литературы. И да, вся ее прелесть, увы, почти полностью теряется при переводе. Но не спешите ругать переводчиков и возмущаться тому, как безответственно они подошли к своему делу. Ведь если задуматься над тем, каким должен быть «правильный» перевод этой книги, то к однозначному ответу прийти довольно трудно. Ведь русский язык, в отличие от английского, лишен такого количества диалектов, да и передавать какой-нибудь юго-западный провинциальный диалект английского через один из южнорусских говоров выглядит слегка абсурдно. Может быть, использование современного сленга разных слоев населения, о которых я писал выше, и правда выглядело бы здесь более уместно, но, конечно, не в качестве точного перевода, а как некие вариации на тему, как новое прочтение классики.
А пока нам придется смириться с тем, что насладиться романом в полной мере можно только на английском. Так что, если вы владеете английским, но книгу эту читать не собираетесь, так как считаете, что уже все прочли на русском, то от всей души рекомендую вам обратить на неё внимание. Прочтите! Вы точно получите большое удовольствие и не останетесь равнодушны.
Ну а если вы еще только задумываетесь над изучением языка, то, вот вам отличная мотивация. Об этом не часто говорят, но, на мой взгляд, читать действительно хорошие книги на языке автора, это одно из самых больших удовольствий, которые станут вам доступны после изучения языка. А на примере этой книги очень хорошо видно, как много можно упустить в переводе, и как много можно получить, владея языком даже на разговорном уровне.