Историю эту рассказывал дед про своего отца. Дед тогда был совсем мальчишкой. Год наверно 1925 или около того. Жили они в деревне на самой ее окраине. И вот в один из дней пришли в деревню цыгане. Стали табором неподалеку. Ну а местные приготовились к воровству и прочим непотребствам, детей предупредили, коней по привязали, ну и вот всякое такое. Первыми цыгане зашли как раз в дедов дом, он был первый с краю, и попытались стянуть стиранное белье с веревок. За этим делом их и спалил прадед… К удивлению деда, он не только не побил, и даже не накричал на молодую цыганку, а наоборот пригласил ее войти в дом. Не без опаски цыганка зашла, села за стол и сразу начала причитать про свою нелегкую судьбу, не кормленных детей ну и дальше по списку…
-Больших денег хочешь? Прервал прадед на взлете цыганскую песнь.
-А кто ж не хочет яхонтовый. Цыганка была обескуражена и полностью сбита с толку.
-Гони двадцать пять рублей! Продолжил ломать все цыганские схемы прадед.
-Зачем смеёшься над бедной женщиной? откуда у меня такие деньги? Вновь запричитала цыганка.
-Я не понял, ты больших денег хочешь или нет? Снова как холодным душем окатил ее прадед.
Нет с собой, гони в табор набирай у своих и пулей ко мне. Никуда больше по деревне, ни ногой, ни ты ни кто-либо еще, усекла? В табор за деньгами и ко мне, понятно? Заработаешь рублей не меньше ста, а там как масть попрет…
Цыганка задумалась, а потом побежала в табор… Спустя полчаса та же цыганка, за тем же столом отдала прадеду деньги продолжая отыгрывать роль, что дескать последние кровные со всего табора собрали…
-Садись! сказал прадед, -слушай и запоминай:
-В следующем доме живет бабка Агафья. Три дочки у нее, сына в гражданскую схоронила… и потихоньку в подробностях описал ВСЮ деревню Всех деревенских, кто чем живет, у кого сколько детей, и т.д. и т.п.
Цыганка ушла часа через два, сияя как начищенный самовар, а уже вечером все соседи на улице наперебой рассказывали друг другу про невероятную цыганскую колдунью, которая знает ВСЕ! А Прадед делал удивленный вид приговаривая «Да не может быть!» или «Да иди ты!» И тихонько посмеиваясь в усы, поглаживал нагрудный карман с двадцатью пятью цыганскими рублями.