В июле таки заработала система оценки социального статуса в России. Над проектом "МЫ" РГСУ (можно гуглить) начали корпеть в 2023. Бред сумасшедших, решили тогда СМИ и забыли. А оно - вот оно, встречайте на абсолютно серьезных щах. Желающим предлагают узнать уровень своего социального рейтинга. Надо ответить на вопросы про зарплату, имущество, доход семьи, работу, кредиты, льготы от государства и прочее про "статус". А еще уровень вовлечённости в социальную жизнь, что бы оно не значило. Суть: какую пользу ты приносишь государству и где тебе место.

- "Цифры никак не влияют на доступность услуг и карьерную траекторию. Но как знать, чем эти цифры станут для вас в будущем?", - угрожают они.

За отдельную плату можно "не только узнать свой социальный статус, но и сравнить его с обществом". Это даст узнать человеку, какое место он занимает в "социальном сегменте".

На заре проекта эти товарищи грозились в будущем привязывать оценку к личным данным - СНИЛС итд. Пока оно добровольное.

С 2017 года похожая система действует а КНР. Чем выше рейтинг - там больше привилегий. Для граждан с низким статусом есть ограничения. Сейчас оно там действует в разных городах и провинциях. Есть сеть магазинов, где люди с высоким социальным рейтингом получают продукты бесплатно за счёт увеличенных налогов для людей с низким рейтингом. Ждём таблички "бедным и безработным вход воспрещён". Чем оно обернется в России, пока остаётся только гадать, но государство уже как бы намекает.

Привет социальная стратификация. А какую пользу принес стране ты?

ЗЫ. Надеюсь это рофл по одноименному роману Замятина.

Предисловие.
Антиутопия – жанр художественной литературы, описывающий государственный или мировой уклад, представляющийся автору нежелательным, отталкивающим или пугающим.
Антиутопии в последние годы стал крайне популярным жанром, даже ворвался в мир поп-культуры, спасибо «Голодным играм» и «Бегущим в лабиринте». В своём проекте я хочу проследить историю создания жанра, основные черты, а также понять, чем является антиутопия: предсказанием ли будущего, повторением прошлого или всё же предостережением?
Я считаю, что тема моей статьи крайне актуальна, ведь в последние годы в реальном мире государства приблизились к автократии и диктатуре, например, диктатура капитализма и либеральных взглядов в Америке и других западных странах. Антиутопии показывают, как правительству, так и простому народу, чем может обернуться приход к власти фашистских и тоталитарных сил.
История создания первой антиутопии.
Для начала, я думаю, стоит обратиться к истории создания первой антиутопии. Таковой, как известно, является книга «Мы» Замятина, написанная в 1920 году, после революции в России, а впервые выпущена в стране оказалась лишь в 1988 году, ранее власть считала роман «идеологически враждебным» и «клеветническим» произведением. Многие и по сей день считают, что Замятин буквально предсказал будущее Советского Союза, в «Мы» даже есть характерные для СССР стеклянные здания.
Тому, что первые романы-антиутопии начали появляться в конце 19 – начале 20 вв, есть логическое объяснение. Это был период политического неравновесия и глобальной милитаризации, люди видели, как развиваются диктаторские режимы в СССР, Италии, Германии, и отображали это в своих произведениях.
Уже в первых антиутопиях появляются темы, которые будут развиты в последующих произведениях: тоталитарное правительство, сходящее с ума, политический капитал, стирание личности человека и ничем не контролируемый страх перед системой.
Утопия – что это?
Прежде чем начать говорить об антиутопиях, стоит в первую очередь сказать об утопиях, что появились значительно раньше.
Утопия – это понятие идеального общества, члены которого живут наилучшей возможной жизнью. Термин «утопия» придумал английский писатель Томас Мор, который использовал его в качестве названия идеального государства в своей книге «Утопия» (Лувен, 1516 год).
Утопиические идеи начали возникать на фоне эпохи Ренессанса, когда страны развивались духовно, культурно, экономически, научно и технически. Тогда оформилось представление людей о свободе воли на политическом и духовном уровне. Искусство развило ту эпоху; Ренессанс дал надежду людям на счастливое, идеальное будущее, благодаря чему был создан принципиально новый, уникальный жанр – утопия. Этот жанр не отрицает существование религиозного райского будущего, но при этом предполагает, что человек способен создать райское настоящее на Земле. Основная идея утопии в создании общества, где все счастливы и осознают свое счастья, живя им. Символы утопии - равенство и братство, мир и свобода, внутренняя гармония и совершенство.
Антиутопия, и чем она отличается от утопии.
Антиутопия принципиально противоположна утопии, но в обоих жанрах люди стремятся к совершенству, пытаясь создать идеальный мир; если в утопии обществу это удается, то антиутопия показывает другую сторону такого стремления – мир несвободы, диктатуры и тоталитаризма.
Тему своей статьи я раскрою на примере одной из первых антиутопий – «Мы» Замятина.
Я не считаю, что произведение Замятина является предсказанием будущего СССР, и этому есть множество подтверждений. Роман советского автора – критика холодного рационализма и бесчеловечного технического развития. В книге главному герою ставят заболевание – появление души. А это совсем не похоже на Советский Союз. Культура, чувства в СССР были очень важны, в пример можно привести Кодекс строителя коммунизма. Коммунизм - это не только про материальную сторону жизни, важной частью этой идеологии также является моральное, духовное состояние всего общества и отдельно взятого человека. Парадокс: люди, выросшие в Стране Советов, жили по христианским заповедям (не пьянствуй, не лги, не кради и т.д.), при этом религия являлась идеологическим врагом строившегося в стране коммунизма.
Сюжет и анализ «Мы» Замятина.
Действия происходят в далёком будущем, примерно 32 век, в Едином Государстве. На земле прошла двухсотлетняя война, большая часть населения погибла, власти построили Зеленую Стену, что отделяет людей, живущих в ЕГ, от старого мира. После окончания войны в Государстве была установлена авторитарная технократия: культ личности Благодетеля – «вечного» правителя, контроль каждого человека, его мыслей, действия, половой жизни.
«Вчера состоялся давно с нетерпением ожидавшийся всеми День Единогласия, в 48-й раз единогласно избран всё тот же, многократно доказавший свою непоколебимую мудрость Благодетель.»
Повествование ведется от лица Д-503 – так называемого фокализатора. Ненадежный фокализатор – персонаж, который сконцентрировал на себе определенную точку зрения на какой-либо вопрос и который свято в нее верит, он на подсознательном уровне пытается манипулировать читателем. Отличие от ненадежного рассказчика в том, что фокализатор говорит неправду не с целью обмануть читателя, а потому, что он передает свою реальность. Как, например, в случае с Д-503, сознание которого искажено под влиянием воспитания и пропаганды. Он рассказывает о государстве через призму своего восприятия, герой поддерживает власть, возводит Благодетеля в идол, потому правительство кажется не настолько деспотично, как в «1984» Оруэлла.
«Мы» Замятина – утопия внутри антиутопии, ведь большинство людей в Едином Государстве счастливы, они не осознают своё право быть личностью.
В «Мы» у людей нет имён, лишь нумера (так в книге зовутся жители Единого Государства). Тем самым власть обезличивает человека, ведь имя как зеркало личности будет препятствовать функционированию тоталитарного государства. Имя отождествляет суть человека, поэтому нумер лишает личности, делая людей бесформенной, легкоуправляемой массой. Название книги также отражает эту мысль: «Мы» - не «Я», обезличенное, но счастливое общество.
Историю нам рассказывает главный герой Д-503 – один из строителей «Интеграла» - машины, что в будущем должна будет «подчинить неведомые существа, обитающие на других планетах – быть может, еще в диком состоянии свободы.» Я думаю, Интеграл – аллегория Замятина коммунизму.
В Едином Государстве полностью контролируется интимная жизнь людей, существуют специальные «розовые билеты», по которым эта жизнь и происходит. Постоянная партнерша Д-503, О-90, пухлая, розовощекая женщина, которая в будущем попросит у главного героя ребенка, хотя знает, что за этим последуют пытки и казнь, ведь она не подходит по «Материнским нормам».
В ЕГ нет понятия «любовь» - лишь сексуальное влечение.
Родителями могут стать лишь определенные нумера, которые соответствуют «Материнским» и «Отцовским нормам» (Замятин создает аллегорию на нацистскую «чистоту крови»: дети должны вырасти биологически правильными, поэтому стать родителем может далеко не каждый.)
Детей воспитывает правительство, с самого рождения внушая им идеи о неразумности и дикости свободы, прививая любовь к Единому Государству и Благодетелю.
Однажды Д встречает I-330 – революционерку, в которую влюбляется. Надо сказать, чувства его непонятны и запутанны: он то ненавидит I, то боготворит её. Чувства главной героини так и остаются непонятны рассказчику (а потому и самому читателю): использовала ли она нумер 503 ради похищения Интеграла или же искренне любила его?
Любовь, страсть – это слишком сильные чувства, и если государство их не запретит, то тоталитарный режим, создававшийся с таким трудом, окажется под угрозой. По этой же причине в Едином Государстве нет семей. Семья для человека всегда считалась высшей ценностью, ради которой люди готовы пойти на все. Авторитарное государство пытается лишить жителей любых чувств, ведь из-за них могут возникнуть, о, ужас, инакомыслие, отступничество. Люди должны любить лишь свою страну, своего правителя.
По этой же причине в ЕГ создается операция по удалению воображения, поэтому существует болезнь «душа», которое ставят Д-503. Из людей пытаются вырастить бессердечных роботов, готовых выполнить любой приказ, насколько бы аморален он ни был. Люди – рабы; если творить, то во славу страны и правительства, если любить, то только свое государство и Благодетеля.
«Плохо ваше дело! По-видимому, у вас образовалась душа.»
Поэтому же диктаторское правительство предпочитает прививать людям ненависть, а не любовь, ведь, создав врага, государство сплотит вокруг себя людей, которые хотят спасти свою страну от недоброжелателей. Ненависть объединяет. Поэтому оппозиционеров и в современном мире выставляют главным злом, пропагандируют ненависть к ним. Люди сплотятся вокруг общего врага, оставят даже власть, которая их не устраивает, лишь бы не пришли злые люди и не разрушили их страну. Так, например, было в «1984» с оппозиционером Гольдштейном и в «Мы» с революционерами, которых не то что призывали, буквально заставляли ненавидеть.
Нумеру Д-503 ставят заболевание – душа. У него появляются чувства: любовь, страх; он мечется между революционерами, среди которых I-330, и государством, что воспитало в нем абсолютную лояльность, покорность и идолопоклонство.
«Секунду я смотрел на неё посторонне, как и все: она уже не была нумером – она была только человеком, она существовала лишь как метафизическая субстанция оскорбления, нанесенного Единому Государству. Но одно какое-то ее движение – заворачивая, она согнула бедро налево – и мне вдруг ясно: я знаю, я знаю это гибкое, как хлыст, тело – мои глаза, мои губы, мои руки знают его, - в тот момент я был в этом совершенно уверен.
Двое из стражи – наперерез ей. Сейчас – в пока ещё ясной, зеркальной точке мостовой – их траектории пересекутся, - сейчас её схватят… Сердце у меня глотнуло, остановилось – и не рассуждая: можно, нельзя, нелепо, неразумно, - я кинулся в эту точку…»
Любовь в «Мы» - болезнь, которую нужно истребить, уничтожить. Д-503 неизлечимо болен, спасти его от порока может лишь операция по избавлению от воображения, чувств. И тот идет на неё, не в силах справиться со сложнейшим моральным выбором – любовь или верность государству.
После операции Д-503 доносит на I-330 – «врага счастья». Она подвергается пыткам в газовом колоколе, но всё-таки не говорит ни слова. Другие враги оказываются честнее. «Завтра они все взойдут по ступеням Машины Благодетеля».
Государство не просто сломало личность Д-503, оно убедило его в том, что идеи о дикости свободы, важности покорности перед правителем, навязанные воспитанием и пропагандой, правильны. Именно поэтому нумер Д так долго метался перед выбором: предать себя, то, во что он верил всю свою жизнь, предать своего идола, или выбрать любовь, чувства и свободу? Что из этого добро, а что зло? Где найти тонкую грань между нравственностью и предательством? Конечно, для меня Благодетель – кровавый тиран, что заполучил абсолютную власть и начал пользоваться ей, как ему угодно.
Тираны, диктаторы, автократы, фашисты не должны приходить к власти. Они разрушат личность человека, может, начнут войну, бессовестную и беспощадную, может, расстреляют всех несогласных. Их власть – разрушительна, но рано или поздно она закончится. Люди должны опомниться, понять, что такое правительство не несет ничего, кроме разрухи и смертей.
Система должна быть настроена так, чтобы она себя балансировала. Потому что диктатура – это лишь одна сторона медали, нестабильность порой хуже нее.
Люди хотят стабильности, не хотят думать, брать на себя ответственность, потому позволяют государству решать за них – так и образуются диктаторские режимы.
«Откладывать нельзя – потому что в западных кварталах – всё ещё хаос, рёв, трупы, звери и – к сожалению – значительное количество нумеров, изменивших разуму».

В 1925 году вышла книга Евгения Замятина "Мы" - антиутопия. Сто лет спустя мы проводим выборы.

Цитата из книги, Запись 24-ая:

"Завтра я увижу все то же, из года в год повторяющееся и каждый раз по-новому волнующее зрелище: могучую чашу согласия, благоговейно поднятые руки. Завтра — день ежегодных выборов Благодетеля. Завтра мы снова вручим Благодетелю ключи от незыблемой твердыни нашего счастья. Разумеется, это непохоже на беспорядочные, неорганизованные выборы у древних, когда — смешно сказать, — даже неизвестен был заранее самый результат выборов. Строить государство на совершенно неучитываемых случайностях, вслепую — что может быть бессмысленней? И вот все же, оказывается, нужны были века, чтобы понять это. Нужно ли говорить, что у нас и здесь, как во всем — ни для каких случайностей нет места, никаких неожиданностей быть не может. И самые выборы имеют значение скорее символическое: напомнить, что мы единый, могучий миллионноклеточный организм, что мы — говоря словами «Евангелия» древних — единая Церковь. Потому что история Единого Государства не знает случая, чтобы в этот торжественный день хотя бы один голос осмелился нарушить величественный унисон. Говорят, древние производили выборы как-то тайно, скрываясь, как воры; некоторые наши историки утверждают даже, что они являлись на выборные празднества тщательно замаскированными (воображаю это фантастически-мрачное зрелище: ночь, площадь, крадущиеся вдоль стен фигуры в темных плащах; приседающее от ветра багровое пламя факелов...). Зачем нужна была вся эта таинственность — до сих пор не выяснено окончательно; вероятней всего, выборы связывались с какими-нибудь мистическими, суеверными, может быть, даже — преступными обрядами. Нам же скрывать или стыдиться нечего: мы празднуем выборы открыто, честно, днем. Я вижу, как голосуют за Благодетеля все; все видят, как голосую за Благодетеля я — и может ли быть иначе, раз «все» и «я» — это единое «МЫ». Насколько это облагораживающей, искренней, выше, чем трусливая, воровская «тайна» у древних. Потом: насколько это целесообразней. Ведь если даже предположить невозможное, т. е. какой-нибудь диссонанс в обычной монофонии, так ведь незримые Хранители здесь же, в наших рядах: они тотчас могут установить нумера впавших в заблуждение и спасти их от дальнейших ложных шагов, а Единое Государство — от них самих."

Нынче часто упоминают Оруэлла или даже Хаксли, но Замятин опередил их.

Этот роман считается родоначальником антиутопии в привычном нам виде. И хотя провозвестники жанра встречались ещё в XIX веке (иногда к ним относят даже «Путешествия Гулливера»), именно книга советского писателя-диссидента стала первой действительно значимой антиутопией.

Романом «Мы», написанным в 1920 году и переведённым на английский в 1924-м, вдохновлялись Оруэлл и Хаксли. А на родине он увидел свет только в 1988 году — когда все пророчества Замятина уже выглядели наивными и неактуальными.

Впрочем, вряд ли писатель думал о будущем фантастического жанра, когда создавал «Мы». В его понимании это была сатира - на построение «нового общества» в Советской России, а также на модернистские идеи индустриализации, «научной организации труда», верховенства технологий и объединения всех стран мира в единое государство, в котором наука будет служить счастью человечества. То, что многим современникам Замятина казалось прогрессом, ему виделось опасностью.

Идеальное государство-машина, в котором каждый гражданин счастлив своим вкладом в общее дело, на страницах «Мы» изображено как царство однообразия. Здесь вместо имён - «нумера», вместо одежды - «юнифа» (униформа), вместо семьи - «сексуальные часы» по розовым талонам и строго научное «детоводство», а управляет всем некий Благодетель. Где-то за Зелёной Стеной бушует дикая природа и, по слухам, живут такие же дикие люди, сбежавшие из-под заботливой руки Благодетеля. Но тут, в Едином Государстве, каждый знает своё место - и все работают над новым масштабным проектом: космическим кораблём «Интеграл», который должен нести блага нового общества на другие планеты.

Нам, читателям из XXI века, нетрудно догадаться, что сумятицу в этот кристально ясный и идеально стройный мир внесёт любовь. Главный герой, «нумер» Д-503, встречает загадочную, яркую, ни на кого не похожую 1-330 - и эта встреча переворачивает его жизнь, а заодно едва не переворачивает и Единое Государство.

Читая «Мы» в XXI веке, приходится постоянно себе напоминать, что этот роман был написан до всех антиутопий, которые мы привыкли считать классикой. Большой Брат Оруэлла вырос из замятинского Благодетеля, а сюжетные линии о любви благонамеренного гражданина к экстравагантной революционерке в обоих романах различаются лишь деталями.

Отгороженная стеной дикая природа и социально одобряемая полиамория перекочуют из книги Замятина прямиком в «О дивный новый мир» (хотя сам Хаксли отрицал влияние «Мы» на своё творчество). Уничтоженная на корню культура прошлого как обязательная основа нового общества - постоянный мотив многих антиутопий, от «451 градуса по Фаренгейту» до «Эквилибриума». А эстетика унифицированного мира Единого Государства проникает во все антиутопии, воплощённые на экране: если вы видите стройные шеренги людей в одинаковой одежде и здания со стеклянными стенами - у вас нет сомнений в том, в какой мир вы попали.

Тем не менее читать «Мы» стоит и сегодня - не только ради сюжета (искушённый читатель легко сможет его предсказать), но и ради острого, хлёсткого, выразительного замятинского стиля. И ещё, конечно, чтобы напоминать себе, что расхожая цитата из книги «потому что разум должен победить» в контексте романа на самом деле имеет прямо противоположное значение...

Автор текста: Светлана Евсюкова
Источник: fanfanews