Он опаздывал. С каждым шагом Игорь все больше и больше понимал, что катастрофически не успевает ко времени встречи. Самое смешное, он знал во что превращается город в преддверии Нового года, но все равно слишком долго провозился в этом долбаном ТЦ. И вот теперь пожинал плоды своего легкомыслия, стремительно лавируя в потоке людей.

Спина неприятно вспотела под курткой и свитером, парень буквально чувствовал на коже капельки пота, которые предательски стекали сверху вниз. Не хотелось примерно ничего, просто добраться до своей крохотной каморки и завалиться спать. Желательно до завтрашнего вечера.

Но это было невозможно и с неприятным, тянущим чувством в животе, Игорь продолжал свой путь. Пришел самый важный день в году и он просто не мог оплошать как в прошлый раз, в самом начале. Она итак сделала ему скидку и даже практически не наказала за тот косяк, но сегодня все могло быть по-другому. Второй год подряд такое с рук спускать не будут и кара ждет крайне суровая. Во всяком случае, на своей шкуре Игорь ее испытывать точно не хотел.

Толпа напоминала собой некий живой организм, который колыхался в такт одному ему известному ритму. Шум и гомон доносились со всех сторон, тут и там чертыхались спешащие люди. Вот так всегда, сколько же вокруг тех, кто откладывает дела на последний день и теперь яростно старается наверстать упущенное время за считанные часы до того, как часы отметят заветное время полуночи, знаменуя начало следующего года.

Глобальный ресет, новый старт и все такое. Игорь никогда особо не верил в эту галиматью, но праздник сам любил. Когда-то давно, еще до того как ему приходилось весь год носиться по городу и, иногда области, выискивая особые игрушки. Зачем они вообще нужны Зоряне и ее сестрам он не знал. Да и не положено ему было думать об этом по правде говоря, он лишь небольшой крохотный винтик какого-то огромного и не совсем понятного ему самому механизма. И это его абсолютно устраивало. Все чего желал Игорь - это получить свою награду в конце года. Ради нее стоило сейчас нестись во весь опор, чуть ли не бегом, несмотря на тяжелый рюкзак, оттягивающий плечи и запревшие яйца, потную спину, легкую одышку и бешеный ритм колотящегося сердца. Все это было неважно, главное успеть добраться до кладбища за пятнадцать минут до полуночи. И Игорь твердо намеревался не оплошать в этом году.

Толпа вокруг никак не желала редеть и это начинало откровенно раздражать. Улицы были переполнены машинами, пробки наверняка под девять-десять баллов. Вот уж ирония судьбы, что люди которые так отчаянно спешат успеть куда-то, своими же действиями за рулем мешают друг другу этого достичь. Наверное, на эту тему можно было бы пофилософствовать как Игорь раньше любил. Особенно после бутылки-другой, но это все осталось в далеком прошлом, а сейчас парню было на все абсолютно пофиг, кроме ритма своих шагов, который приближал его к цели.

Стремительно завернув за угол, Игорь чуть не налетел на фигурку снеговика, сделанного из железной проволки, обернутого гирляндами и приветливо указывающего на вход в какую-то забегаловку. Но детали парень заметил чуть позже, в первые же мгновения, стоило ему увидеть эти контуры, Игорь почувствовал лишь как страх сжимает все внутренности. Впрочем, краткий миг, когда сердце предательски пропускает удар быстро прошел и парень яростно сплюнул под ноги. Если б люди только знали для чего вообще существуют “снеговики”, то точно никогда бы не стали их использовать как один из праздничных символов. Долбанные, снежные големы всегда пугали его до усрачки и Игорь порой реально долго не мог прийти в себя после того, как невольно пересекался с этими тварями, что называется, лоб в лоб.

Однако, словно бы в подарок из-за пережитого страха, провидение решило немного подсластить ему пилюлю. Толпа наконец-то поредела и Игорь понял, что таки вышел к площади Ленина. Тут же рядом располагался огромный парк, некогда бывший одной из главных точек проведения досуга горожан. Сейчас, правда, дни былой славы уже давно отгремели и теперь он представлял собой не особо ухоженный лесопарк.

Вообще, этот район он, как назло, знал не особо хорошо. Ехать на автобусе или такси не стал, потому что на дорогах сейчас творится кромешный ад и он бы попросту торчал где-нибудь в пробке, вместо того, чтобы продвигаться к заветному кладбищу. Нужно было только выйти к площади Ленина, а оттуда Игорь уже хорошо знал как можно выиграть время, не тратя его на лавирование в гигантском потоке людей.

— Ну наконец-то! - не сдержавшись, проговорил под нос Игорь и рванул в сторону заветного парка. Надежда на то, что в этом году он успеет вовремя и все будет нормально крепла с каждым шагом.

Игорь прошел в открытые ворота и припустил со всех ног по вытоптанной тропинке. На самом деле, зима в нынешнем году в их краях выдалась не особенно-то и снежная. Даже сейчас, в конце декабря, его выпало чуть да маленько. Впрочем, этому факту Игорь скорее был рад, потому что терпеть не мог месить ногами сугробы. А учитывая как в городе работали порой коммунальные службы, это делать приходилось довольно частенько.

Летом территория парка была идеальным местом для прогулок в тени, но вот зимой она становилась уже довольно безлюдным и покинутым местом. Разве что лыжники и собачники облюбовали его для своих “маршрутов” в зимнее время. Их-то мысленно Игорь и благодарил, вышагивая по узкой тропинке, которая петляла и уходила куда-то между деревьев.

Постепенно вокруг становилось темнее и идти становилось немного неуютно. Страха как такового не было, но ощущения все равно неприятные. Если совсем недалеко, на улицах, бурлила жизнь и отовсюду доносились гомон и громкие звуки, то тут уже все было иначе. Чем дальше Игорь отходил от ворот, тем тише становилось вокруг. Городская суета и предновогодний хаос остались где-то там позади и этот факт сейчас не радовал.

Самое стремное в тишине, что если ее нечем перебить, то человек рано или поздно начинает слышать свои мысли. Игорь это состояние терпеть не мог и поэтому изо всех сил сопротивлялся подсознанию, которое уже забурлило, запуская какие-то свои механизмы, дабы поднять из глубин небытия образы давно забытых дней. Как назло, несмотря на все старания, вспомнились прогулки с Лесей. Он тогда был моложе и во многих смыслах глупее, но что-то девушка в нем все же нашла и полюбила. Жаль только, что сам Игорь любил больше бухло и компанию мутных приятелей. Это сейчас он прекрасно понимал, что просирал свою жизнь впустую, зависая с мудаками и бухая и покуривая всякое дерьмо.

Вспомнились дрожащие губы Леси во время их ссор, ее слезы и упреки. Лающий смех Санька, который подначивал его в тот самый вечер. Крики и гогот толпы, когда они с ним сцепились, яростно выкрикивая ругательства.

— Пошли нахер, блядь! - выругался Игорь, замотав головой. От воспоминаний несло холодом и горечью, окунаться в них было нельзя. Только не сейчас, только не в этот день. Он прекрасно знал куда может занести “водоворот” мыслей, поэтому старался гнать его от себя как подальше.

Раздавшийся вскрик прозвучал настолько оторвано от окружающей обстановки, что Игорь от неожиданности встал как вкопанный. Нахмурившись, он осмотрелся вокруг, пытаясь определить откуда именно раздался звук. Ночь была лунной и ее света хватало, чтобы разглядеть вытоптанную тропинку под ногами, но вот понять что конкретно происходит в стороне, среди деревьев и разросшегося кустарника было уже сложновато. Парень мог поклясться себе, что действительно слышал оборвавшийся вскрик и это не игра его воображения.

Вокруг все смолкло и, спустя минуту, Игорь решил продолжить путь. Однако, сделать он смог лишь пару шагов, потому что снова раздался короткий вскрик. Женский. И на этот раз, парень даже смог примерно определить направление откуда таковой мог исходить. Аккурат дальше по дорожке, то есть прямо по пути.

Игорь стал двигаться уже гораздо медленнее. Кончики пальцев слегка покалывало, а во рту появился неприятный, кислый привкус. Верный признак того, что волнуется. Время все так же безжалостно утекало сквозь пальцы и вероятность успеть до места рандеву вовремя снова начала таять чуть ли не на глазах. Надо было спешить, но и игнорировать женские вскрики в темном, занесенном снегом парке тоже не получалось.

Впрочем, какое-то время парень продолжал идти и ничего необычного не происходило. Он даже решил, что до сюда просто долетел чей-то отголосок со стороны города. В конце концов, праздничный день, все радуются, смеются, вопят и кричат. Игорь убеждал себя и продолжал идти по тропинке, мысленно надеясь, что больше уже ничего не случится.

А потом он увидел силуэты. Лунного света хватало, чтобы разглядеть как минимум три смутные тени, которые мелькали в стороне от тропинки, среди кустарников и деревьев. И судя по всему, заняты эти субъекты там были не совсем законными делами.

По хорошему, надо было идти дальше. В конце концов, кто знает, что там могут делать подвыпившие чуваки. Времени и так в обрез, а если сейчас начать лезть не в свои дела, то маленькая надежда успеть вовремя окончательно развеется как дымка. Игорь это знал и понимал. Даже успел за короткие секунды взвесить в голове все рациональные причины за то, чтобы продолжить свой путь.

— Помог…, - женский крик оборвался на полуслове. Так, словно бы кто-то резко закрыл ей рот.

Послышались мужские голоса. Разобрать слов не получалось, но звучали они с издевкой, угрожающе.

Игорь стоял и смотрел на все это действо с минуту, чувствуя как холодеют кончики пальцев на руках и ногах. Холодок поднимался от конечностей выше, словно бы заполняя все его естество. В следующий миг парень сошел с тропы и двинул в сторону силуэтов во тьме.

***

На кладбище он прибежал с опозданием. На целых полчаса. Сказать, что это было плохо, значит ничего не сказать.

Зоряна стояла, опершись локтем о чье-то каменное надгробие. Сине-белая шуба, белые как январский снег валенки, украшенная жемчугом шапочка подернутая мехом. Выглядела она всегда хорошо, особенно с этой своей русой косой, которая сейчас тугим канатом падала на ее грудь. Если не смотреть в ее глаза, светящиеся неземным иссиня-льдистым светом, то можно было бы принять ее за какую-нибудь актрису-аниматоршу, которая только-только пришла с новогодней вечеринки.

— Ты опоздал, смерд, - раздался ее голос, как всегда веющий холодом и пробирающий до костей.

— Я знаю, Зоряна, прости пожалуйста! Я правда спешил как мог. Там в парке… - договорить Игорь не успел, потому что его прервали.

Едкий, вкрадчивый голос нарушил тишину кладбища. Если от речи Зоряны веяло холодком ветра с каких-нибудь заснеженных гор, то от этой, прервавшей его, веяло разве что могильной стужей.

— Ну тогда, конечно, же мы тебя простим, червяк. Прогулка в парке - это уважительная причина, чтобы опоздать на встречу с нами.

Игорь почувствовал как все его внутренности словно бы сжались в неких огромных тисках. Сердце разом забилось быстрее и, несмотря на зимний вечер, ладони предательски вспотели.

Все снегурочки были нелюдимыми и холодными как сама зима, некогда породившая их. Но та же Зоряна, почти не оскорбляла его и вообще вела себя по-человечески насколько это было возможно для такого существа как она. За все те года, что он приносил ей свою добычу, Игорь мог даже поклястся в паре моментов, когда он вызвал легкую улыбку на этих синих губах.

А вот Агнеша, чей голос так резко его прервал, была, наверное, худшей из всех. Он пересекался с ней всего-то раза два или три, но этих встреч хватало с лихвой по впечатлениям. Даже чертов голем-снеговик и тот не вызывал у него такого липкого чувства страха, как это отрочица в сине-красной шубе с меховым подбоем.

— Здравствуй, Агнеша. Не знал, что ты тоже будешь тут. Вас сразу двое, - неловко пробормотал Игорь. Обычно его встречала одна снегурочка, забирая игрушки из рюкзака, давая наставления в какие города ему наведываться в грядущем году.

— Ну как я могла пропустить встречу с тобой, смерд, - почти ласково сказала снегурочка, подходя к нему вплотную. Белое лицо, иссиня-льдистое сияние из глаз и губы, подернутые в кривой ухмылке можно было разглядеть так хорошо, что Игорь предпочел бы оказаться где угодно, только не здесь.

На краткий миг даже мелькнула мысль, что лучше бы эти гопники реально добили его там в парке, как и собирались это сделать, повалив на землю. В конце концов, идея истечь кровью в темноте не казалась такой уж плохой, по-сравнению с Агнешой, которая уж что-то больно плотоядно на него таращиться.

— Мы ждали тут в назначенный час, а ты так и не явился. Ты знаешь, смерд, что мы не можем уйти к Трескуну без твоей сумки с дарами, но все равно допустил такое. В прошлый раз, я тебя простила, тогда ты был дурнем только-только вставшим на путь. Но сейчас все по другому, смерд, - голос Зоряны не сулил ничего хорошего.

— Да он это специально сделал, - проворковала Агнеша, обходя его по кругу. - Этот смерд всегда любил поиграть с огнем. И у него даже почти получалось.

Снегурочка зашла за спину и подошла вплотную. С содроганием Игорь почувствовал как к спине прикоснулась грудь ледяной колдуньи. Вот только никакого возбуждения от этого он совершенно не испытал. Скорее даже наоборот.

— Вот только со стужей такие игры не проходят, глупец, - мерзко шепнула чуть ли не на ухо Агнеша и, бросив непонятную фразу, подсекла ему ноги.

Игорь рухнул на колени, обнаружив, что ноги его совершенно не слушаются. Обычное действие, на которое несколько минут назад он даже не обратил внимание, сейчас стало чем-то недоступным. Нижние конечности ощущались как холодные куски мяса и лишь легкое покалывание в мускулах говорило о том, что он хоть как-то их чувствует.

Зоряна подошла и посмотрела на парня снизу вверх. Она была выше Агнешы на целую голову, а то и полторы, потому сейчас смотрелась еще больше. Еще холоднее.

— Дары, смерд. Давай их сюда.

Игорь понуро кивнул и снял со спины рюкзак. Расстегнув молнию, он протянул его Зоряне, говоря слова, которые ему вбили в голову много лет назад. Много зим назад, если уж выразиться совсем точнее.

— Сей дар приносим тебе, дева инеем убрана! Да услышишь ты глас наш и одаришь милостью снежною!

Сзади мерзко хихикнула Агнеша. Уж чем-чем, а милостью она точно никогда не славилась.

Зоряна выхватила из рук рюкзак и вытащила несколько игрушек. Ничем не примечательная фигурка Бэтмена, динозаврик и какая-то машинка. Снегурочка внимательно осмотрела их и бросила обратно.

— Почти ничего не осталось, - сказала она. - Ты провинился, смерд. Даже не знаешь насколько сильно.

Зоряна отбросила рюкзак в сторону, коротко взглянула на него поджав губы и отошла к тому же надгробию, где стояла ранее.

— Уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу, - Агнеша вышла из-за спины и теперь уже она нависала над парнем.

Где-то на задворках сознания мелькнула мысль о том, что надо бы попытаться бежать. Игорь даже почти поддался этой идее, но он слишком хорошо знал, что от снегурочек ему не скрыться. Да и куда он вообще сможет сдернуть, когда его ноги сейчас по ощущениям напоминали отмороженные куски мяса в холодильнике и никак не желали отзываться на команды мозга.

— Ммм, признаться честно, Зоряна, я вообще не знаю чего ты возилась с этим недоумком. Дары всегда были слабоватые, сам весь какой-то кривой и косой, - задумчиво говорила Агнеша, глядя прямо на Игоря. - Я даже не знаю за каким лешим Трескун его обратил. Зачем тебе вообще надо было давать второй шанс, душегуб ты проклятый?

Игорь при всем желании не смог сдержать дрожи в губах. Внутри все сжалось от нехороших предчувствий. Однако, странное дело, больше чем страх перед Агнешой, его душило то чувство разочарования которое сейчас явно испытывала Зоряна.

— Я не хотел. Я спешил! Там просто в парке на девушку напали! - слова вырвались сами собой.

— Да плевать мне что там у тебя в каком-то парке было, недоумок людской! - Агнеша взорвалась ядом и вот теперь вся ее злая сущность проступила на миловидном, вообщем-то, личике. - Ты опоздал, смерд, дары иссякли и нам они теперь не подходят. Не твоего ума дела что и зачем делается вокруг, твое дело простое - принести нам дары строго перед полуночью в назначенный день смерти уходящего года. Это так сложно, смерд? Так трудно для такого жалкого, убогого и тупого душегуба как ты?

Игорь понял, что влип окончательно. Еще ни разу он не видел таких эмоций, проявленных снегурочкой. Даже от Агнеши, которая никогда не скрывала презрения к нему, но вот так явно не бесилась.

— Сестра, не выходи из себя, - голос Зоряны, казалось, одернул ледяную колдунью. - Смерд, сейчас получит свое. Нам надо спешить, есть еще гонцы и они не опоздают. Я сама все сделаю.

Вот теперь сдержать слезы уже не получалось. Видимо, уж слишком важно им было получить эти проклятые игрушки, которые он собирал целый год. Игорь никогда не понимал и не мог даже представить на кой черт таким существам как снегурочки вообще нужны эти детские вещицы. Впрочем, ему было плевать. Одаренный силой видеть, он ходил тут и там, выискивая подходящие игрушки. И пусть Агнеша говорит что хочет, но он знал, что дары он приносил хорошие. Это можно было понять по Зоряне, которая иногда удивленно заламывала бровь или одобрительно кивала, разглядывая что-то в недрах его повидавшего виды рюкзака.

Высока снегурочка подошла к нему и посмотрела прямо в глаза. Наверное, когда-то давно она была красивой девушкой. Даже этот нечеловеческий блеск и сияние глаз не могли оттенить ее правильных черт лица, прямого и аккуратного носика, полных губ, которые так и не почувствовали на себе мужских поцелуев. Интересно, сколько ей было лет, когда односельчане утащили ее в лес, раздели до нага и, облив водой, оставили привязанной к дереву? Игорь всегда мысленно пытался определить возраст снегурочки, как если бы она была человеком, но у него никогда не получалось смотреть на нее так долго.

— Последнее слово, смерд, - сказала ледяная колдунья.

Игорь сглотнул. Сделка, которую он заключил с тем жутким стариком итак была не сахар, но она давала ему некоторые важные вещи. Пусть даже они и сводились к нескольким часам свободы в определенную ночь, но стоили они очень много. Всех тех дней, что он проводил в поисках этих проклятых даров.

Дурацкая новогодняя вечеринка, пьяный Саня, который решил порамсить и выяснить отношения, так некстати оказавшийся под рукой нож в ходе драки. Странное дело, но тогда, несясь по зимнему лесу словно одуревший, сбежав от всех, Игорь был уверен, что лучше замерзнуть нафиг в лесу, чем снова показаться на глаза Лесе и родителям. Руки все еще были измазаны в крови, губы и левый глаз пылали после драки. Всем своим видом тогда он был похож на какого-то задрипанного фрика из фильма категории Б.

Игорь посмотрел на снегурочку. Странное дело, но ему словно бы впервые стало легко дышать. Больше не надо будет ныкаться по непонятным норам, выискивая старые, никому не нужные игрушки, которые нужны этим существам черт его знает зачем. Больше не надо дрожать перед Агнешой или Зоряной. Жалко лишь, что на этот Новый год не удалось повидать родителей и брата. Остальное уже давно пущено псу под хвост и грустить было не о чем.

— Да похрен, - улыбнулся Игорь, глядя прямо в глаза снегурочки.

Агнеша снова издала неприятный смешок.

Парень повернулся ко второй снегурочке, которая встала слева от него. Она смотрела на него, надменно скривив губы. Забавно, но черты лица у нее были чуть острее чем у Зоряны и Игорь с запозданием понял, что выглядит она много моложе своей “сестры”. Судя по всему, она была совсем юной девчонкой, когда ее оттащили в лес. Он хотел сказать что-нибудь едкое, обидное под конец, но как назло ничего путного в голову совершенно не шло.

— С наступившим Новым годом, дети мои! - сзади раздался низкий, хриплый голос.

Если бы Игорь мог подскочить на месте, то непременно бы это сделал. Но смог лишь слегка дернуться и тут же сморщиться, почувствовав боль в связках. Ноги словно были чужими. Агнеша, судя по всему, здорово его рубанула своими чарами.

Снегурочки, впрочем, выглядели не менее ошарашенными, чем незадачливый парень. Обе буквально зависли на несколько секунд, глядя на высокого старика в красном кафтане, который мерно вышагивал со стороны аллеи.

— Старче, ты как тут? - промолвила Агнеша.

Пусть и будучи на волосок от смерти, Игорь все равно почувствовал радость, глядя на растерянное лицо ледяной колдуньи. Такое не каждый день увидишь и, можно сказать, жизнь преподнесла ему весьма неплохой сюрприз.

— Да вот пришел поздороваться, дети мои. Повидаться, - грудной голос словно бы обволакивал со всех сторон.

При первой встрече с Трескуном, Игорь банально замерзал в лесу, вымазанный кровью Сани, бухой в дрова и орал сущую околесицу про все вокруг, проклиная всех и себя самого. Он смутно припоминал ту ночь и, в целом, был уверен, что наверняка должен замерзнуть насмерть задолго до того, как на него набрел старец. Однако, судьба распорядилась тогда по-другому и вот он тут, стоит на коленях и смотрит на эти порождения мороза и льда.

Если Агнеша пугала его, то Трескун наводил настоящий ужас. Все эти “охохонюшки” старого деда были ничем иным, как показным кривлянием. Будь в ту ночь не таким пьяным и испуганным от содеянного и возможных последствий, Игорь решил бы замерзнуть насмерть, чем принимать предложенную сделку.

— Чего такого натворил, Игореша, что мои дочери так на тебя осерчали? Расскажи, порадуй старого.

Голос старика проникал, казалось, в самую душу, заполняя все клеточки его тела.

— Опоздал он, старче, явился много позже условленного срока. Дары все стухли, нет более силы в них! - Агнеша бросилась чуть ли не в ноги старику. На лице снегурочки было написано такое искреннее обожание, какое можно увидеть только в глазах преданной собаки.

— Вот оно значит как, - хмыкнул Трескун. Снегурочки сами по себе были довольно высокими дамами, но старик возвышался и над ними.

Старый год минул и наступил Новый, а значит Трескун вошел в полную силу. До самого летнего солнцестояния мощь будет бурлить в жилах северного чародея или кем там на самом деле была эта тварь. Во всяком случае, точно не добреньким Дедушкой Морозом, которого дети звали на утренниках и кому писали письма с просьбами о подарках.

— Прости, старче, я правда спешил. Меня задержали в парке, там были…

— Закрой пасть, смерд! - разъярилась Агнеша. - Как смеешь ты подавать голос, собака подколодная! Старче, дозволь я сама вырву его поганую душу и развею в ветрах. Пущай рвут его твари чернобожьи до скончания веков, покуда ни одного лоскутка не останется от падали этой.

Даже для Агнеши такой приступ ярости был не самым обычным делом и Игорь почувствовал как леденеет в груди. И холод этот никак не был связан с температурой на улице.

— Ох, сурова ты, дочь моя. Чего с этим смердом делать я непременно решу скоро, будь покойна, - задумчиво протянул Трескун, глядя на парня.

Льдистый свет в глазах жалил, от него хотелось отвернуться, спрятаться, свернуться в клубок и затаиться под каким-нибудь сугробом. Но Игорь знал, что такого делать нельзя и потому изо всех сил боролся с внутренней дрожью и не опускал взгляда.

— Зоряна, дочь моя, ты кажется не так торопишься разорвать этого смерда. Почему так?

Агнеша лишь фыркнула, но под коротким взглядом Трескуна тут же осеклась и пригнула голову.

— Этот смерд хотя бы раскаивается, в отличие от многих, - пожала плечами Зоряна. - Даров сейчас итак мало, а он собрал множество и все они сгинули в небытие. Такое прощать нельзя, но и убивать тоже не хочется. Он полезный был, вообщем-то, до сих пор.

— Ох добра ты, Зорянушка, дочь моя, за это и люблю тебя, - усмехнулся Трескун.

Старик посмотрел на парня и взмахнул рукой. Снизу раздался щелчок и ноги вмиг обрели чувствительность. Игорь невольно сморщился, почувствовав как словно бы тысячи иголок вонзаются в нижние конечности. Ощущения были такие, как если бы он отлежал обе ноги и к ним снова вернулся кровоток.

— А теперь, давай-ка, парниша, поведай мне что сегодня с тобой приключилось. Уж больно занятное что-то произошло, а? И не ври, я знаю, что почувствовал, потому и явился сам. Просто хочу от тебя услышать, - при разговоре с ним Трескун больше не говорил этим старорусским слогом и звучал почти как обычный человек. Насколько это вообще возможно для великана со светящимися синими глазами без зрачков.

Игорь начал рассказывать. Наконец-то никто его не прерывал, не кричал на него и не угрожал скормить душу каким-то тварям. Он рассказал про то как несся через весь город, как решил срезать дорогу через парк и наткнулся там на двух мужиков, которые напали на девушку.

— И что ты с ними сделал? - спросил старец, глядя на него своим немигающим взором. Снегурочки тоже нахмурились и смотрели на него настороженно.

Игорь шумно сглотнул. В горле вдруг резко стало сухо.

— Не молчи, смерд, - прошипела Агнеша.

— Я… я не знаю, - проговорил Игорь. - То есть я не помню точно. Я вмешался и началась драка. Поначалу нормально все было, они слегка бухие были, поэтому я побеждал вроде как даже.

— А потом? - голос Трескуна снова как будто наседал сверху, давил к земле своей грудной тяжестью.

— Не помню. Только обрывки. Девчонка кричала, вроде как. Но я не помню мне или им. Потом она убежала, а они… остались лежать.

— Душегуб проклятый, - Агнеша скрестила руки на груди и смотрела на парня, сузив глаза. Ничего хорошего ее взор не сулил. - Снова в крови запачкался на ровном месте.

— Вот как значит, - кивнул своим мыслям старец. - А ну-ка проверим одну штуку, Игорек.

С этими словами сияние его глаз вспыхнуло ярче, буквально на миг, но парень почувствовал как по всему телу словно бы прошел разряд электричества. Волосы на теле встали дыбом, а горло  сдавило как в тисках. В глазах появилось жжение, неприятное, как будто песка набросали под веки и заставили моргать. Пальцы на ногах и руках вмиг стали ледяными и их странно пощипывало, как будто через них тоже проходили разряды электричества.

Страшная боль пронзила его от макушки до копчика, заставляя выгибаться дугой. Игорь хотел закричать, но банально не смог этого сделать, потому что тело выгнулось так, что не получалось даже выдохнуть. Одновременно с этим, где-то в районе диафрагмы, разгорелся такой жар, что в какой-то момент парень решил, что Трескун просто задумал выжечь в нем дыру.

Жар постепенно нарастал и поднимался выше по глотке. Игорь выгибался и дергался как рыба, выброшенная на берег, но поделать не мог совершенно ничего. Ему оставалось лишь утробно мычать и стонать в попытках хоть как-то выразить свою боль.

Через несколько минут этой пытки, Игорь почувствовал как изо рта у него постепенно что-то вышло. Глаза залило слезами и взор был мутным, как будто из-за стекла в дождливый день. Образы снегурочек и Трескуна плавали в непонятном мареве, поэтому сообразить что именно делают эти твари он не мог совсем.

— Вот так-то оно получше будет, - ухмыльнулся Трескун.

После этих слов давление и тиски наконец ушли и Игорь обессиленно грохнулся наземь. Хотелось не то прокашляться, не то проблеваться, но сделать ни того, ни другого парень просто не мог.

Лежа на снегу и чувствуя как все внутренности словно прогнали через мясорубку, Игорь вспоминал что произошло. Подобно вспышкам фотокамеры, образы недавних событий одни за другим всплывали в голове.

Продолжение в комментариях

1. Происхождение

• Анджо Флэр родилась в богатой семье во Франции, в городе Нантер, но ей не хватало родительской любви, особенно после рождения младшей сестры Элизабет, которая получила больше внимания и про Анджо практически забыли как о ребенке.

• В школьные годы она подвергалась буллингу и всякого рода издевкам со стороны одноклассниц, как утверждает автор из за внешности и из за слабого характера.

2. Поворотный момент

• В результате насмешек и издевательств Анджо пыталась покончить с собой, но в лесу встретила таинственную фигуру — вероятно, Слендермена.

• Этот персонаж вдохновил её на месть своим обидчикам.

3. Маска и оружие

• Анджо создала маску красного цвета с белым сердцем в качестве узнаваемого атрибута.

• В качестве оружия она использовала нож, который ей подарил дедушка.

4. Действия

• Согласно истории, она напала на своих одноклассников, убив их, после чего скрылась в лесу.

• По некоторым версиям, она стала одной из «прокси» Слендермена — помощников, которые выполняют его волю.

5. Внешний вид

• Чаще всего её описывают как девушку с длинными чёрными волосами и бледной кожей. Так же она носит оранжевую оверсайз худи и черные леггинсы с серыми кроссовками, по описанию найк. Так же под худи у нее есть серый топ, а так же по всему телу кроме лица, шеи и кистей рук у нее есть множество не заживших синяков от побоев её отцом.

• Её красная маска с сердцем — главный элемент её образа, который она потеряла во время побега после преступления.

6. Личностные черты

• Образ Анджо строится вокруг идеи мести и поиска справедливости. Она предстаёт как человек, сломленный травмами, которые толкнули её на путь насилия.

• Фанаты часто наделяют её мрачной, но глубокой внутренней мотивацией, что делает её интересным персонажем для анализа.

7. Фанатское творчество

• Её история неоднократно переписывалась и дополнялась. Многие пользователи создают фанфики, рисунки и даже видео, в которых развивают её характер и достраивают образ, составляют факты и теории.

• В крипипаст-сообществах Анджо фигурирует как относительно новый персонаж, но быстрорастущий.

Концепция

Фильм обыгрывает популярные в интернете мифы, похожие на легенды о Слендермене. Он исследует влияние виртуального мира на реальный, поднимая вопросы о границах морали, анонимности и ответственности в сети.

Фильм получил смешанные отзывы, но остаётся популярным среди любителей культовых хорроров благодаря своей мрачной атмосфере и теме интернет-легенд.

Привет, читатель. Сегодня я расскажу тебе одну необычную историю, которую, впрочем, не каждый сочтёт страшной или имеющей сколь-нибудь достойную литературную ценность. Мне, в принципе, плевать. Я всего лишь хочу поделиться теми событиями, которые не так давно произошли со мной, и сделать это я могу только здесь, в интернете. Ведь любой человек, которому я расскажу это в реале, в лучшем случае решит, что я его разыгрываю, а в худшем - просто сочтёт меня сумасшедшим.

Началось всё с того, что устроился работать на кафедру информационных технологий некоего технического ВУЗа, который для краткости мы будем называть «политехом». Знать его полное название, равно как и название города, в котором он находится, тебе, читатель, не обязательно. Работа в ВУЗе была не основной - много ли заработает преподаватель без педагогического образования и учёной степени? Я занимался преподаванием и работой по кафедре в перерывах между заданиями по основной работе.

Вскоре я начал приходить в политех и по вечерам, поработать со студентами-вечерниками и сделать те дела, на которые днём не хватило времени. Я часто засиживался допоздна и выходил из преподавательской или кабинета кафедры около девяти часов, когда охранники уже собирались запирать двери и отправляться в свою каморку, формально - к камерам наблюдения, но в большей степени - к телевизору. Не за чем и не за кем было следить на пустой и безлюдной улице - в здании института нечего было красть, да и решётки на окнах первого этажа позволяли охране полностью расслабиться после щелчка замка на тяжёлой дубовой двери парадного входа. Неизвестно, с какой целью руководство ВУЗа наняло четверых крепких охранников, менявшихся посменно по двое. Для надёжной "охраны" здания хватило бы и одного хромого калеки или седой близорукой бабульки.

Хотя официально вечерние занятия в политехе продолжались вплоть до закрытия, я никогда не видел, чтобы кто-то кроме меня оставался на рабочем месте до столь позднего времени. Все спешили домой. Кто-то к семье, кто-то к компьютеру или телевизору. Мне спешить было некуда. Постепенно я сдружился с охранниками (немудрено - единственный человек, пару раз в неделю сидящий в здании института чуть ли не до ночи). И вот, в один прохладный, но бесснежный ноябрьский вечер я, вновь задержавшись до самого закрытия, подумал, что идти домой, в здоровенную десятиэтажку, подниматься по темной пустой лестнице на такую-то верхотуру (жил я на восьмом этаже, а лифт после девяти вечера отключали) и открывать ключом так неприветливо запертую дверь, за которой находилась моя крошечная холостяцкая квартирка, совсем не хочется.

Мне всегда нравилось в "ночном политехе". Длиннющие безлюдные коридоры, усеянные дверьми в темные аудитории отдавали какой-то особой романтикой, абсолютная тишина и покой огромного, обычно шумного и забитого под завязку студентами здания, вызывали множество необычных ощущений. Очевидное решение пришло само собой - я подошел к посту охраны (дежурили сегодня Алексей и Серж) и спросил разрешения остаться в здании до утра. Охранники не возражали. "Можешь хоть насовсем жить сюда перебраться, только не шуми ночью" - с этими словами Серж повернул здоровенный ключ в не менее здоровенном замке парадной двери. Замок безразлично щелкнул: одним человеком больше, одним меньше - ему было все равно, сколько нас остается по эту сторону двери.

Посидев некоторое время в каморке охраны, я пожелал мужикам удачной вахты, а сам отправился в преподавательскую при кафедре, дабы улечься на удобный, просторный диван, стоявший в дальнем углу комнаты, и насладиться чтением книги, позаимствованной недавно у соседа-книголюба. Чтиво оказалось столь увлекательным, что смог оторваться от него я лишь заполночь.

Выйдя в темный коридор, я направился в туалет. Я искренне наслаждался тишиной, темнотой и спокойствием, которые нарушали лишь тонкий лучик света и еле слышное бормотание телевизора, исходившие из-за двери "охранки". Честно говоря, я всегда побаивался темноты, но сейчас у меня был не тот настрой, и казалось, будто темнота - прозрачная и чистая, ничто не может скрыться за ней от моего взгляда, а значит, и бояться нечего. Я миновал несколько кабинетов, где в дневное время царило оживление. Сейчас они стояли погружёнными в дрёму, демонстрируя мне ночную сторону политеха, неизученную и завораживающе тихую.

Позже, возвращаясь в преподавательскую, я отметил, что бормотание телевизора стихло и лучик света из "охранки" пропал. Похоже, охранники покинули пост и совершают обход. Или, что вероятнее, завалились спать, наплевав на свои обязанности. Ну и пусть - все равно здесь охранять толком нечего. Впереди тянулся длинный коридор, а за ним - лестница в полуподвал, где находилась кафедра и преподавательская при ней. Я шагнул в нужную сторону, но внезапно холодок пробежал по моей спине, и я почувствовал необъяснимый страх.

Никогда раньше, проходя через этот темный, безлюдный и тихий коридор я не ощущал ни капли неудобства, но в этот раз я остро ощутил мёртвую тишину вокруг, а темнота угрожающе нависла надо мной. Полумрак играл тенями, заставляя каждый угол казаться подозрительным. Я не остановился, и по инерции продолжил движение вперёд. Зачем стоять на месте, когда мне нужно в другой конец коридора? Страх, эка невидаль! Мало ли чего почудилось сонному подсознанию, я ведь точно знаю, что кроме меня и охранников в здании никого нет, все двери надёжно заперты, а на окнах - решетки. Значит, бояться здесь совершенно нечего.

Словно в подтверждение моих рассуждений, слева подмигнула луна, показавшись на миг между прутьев одной из таких решёток и деревом. Благополучно добравшись до конца коридора, я ощутил облегчение. Страх слегка отступил. Я даже мысленно рассмеялся - подумать только, взрослый человек задержав дыхание осторожно ступает по темному коридору и боится чего-то, сам не зная чего! Потеха, да и только. Но одновременно с этой мыслью пришло и любопытство. Что же напугало меня? Подсознание, полминуты назад кричавшее, что что-то не так, что-то не сходится, видимо, не собиралось подсказывать. На то оно и подсознание, чтобы работать независимо от разума. Его дело - указать на опасность, а уж дальше сознание само разберется, что к чему.

Обернувшись, я бегло осмотрел коридор. Ничего необычного, вот пол с полосатым узором лунного света, казавшегося теперь не успокаивающим, а зловещим. Вот окна - решетки надежно сидят в оконных проемах, защищая территорию ВУЗа от незваных гостей, на подоконниках местами стоят горшки с цветами и какая-то другая дребедень. Вот лампы дневного света на потолке, сейчас безжизненные, не способные прогнать темноту. Вот двери аудиторий. Распахнутые настежь двери аудиторий! Сознание снова захлестнула волна ужаса, сердце забилось чаще, в висках застучало. Когда я шел в туалет, двери были закрыты! Да что уж там, они ДОЛЖНЫ были быть закрыты, кроме того, большинство из них на сигнализации! Кто открыл двери? Почему сигнализация не сработала? Я медленно попятился назад, чувствуя, как деревенеют мышцы и отчаянно вслушиваясь и вглядываясь в темноту. Ни звука, никого и ничего. Только пустой коридор и открытые двери.

Очевидная догадка внезапно пришла мне в голову: два балбеса-охранника решили надо мной подшутить. У кого еще в этом здании могут быть ключи от всех дверей и кнопка отключения сигнализации? Им удалось, ничего не скажешь, я чуть штаны не обдристал от страха. Сидят, небось, в своей каморке сейчас и беззвучно трясутся от смеха, ожидая, когда я ворвусь к ним с матом и грохотом. Нет уж, такого удовольствия я им не доставлю. Я развернулся и уверенным шагом отправился в преподавательскую. Страх отступил под напором решимости и злости на себя любимого: надо же, как ребенок повелся, перепугался до смерти! Добравшись до преподавательской, я щелкнул выключателем, но свет не загорелся - эти болваны еще и электричество выключили. Ну ничего, утром я им покажу, где раки зимуют, а сейчас - спать. Завалившись на мягкий и удобный диван, я лежал некоторое время с закрытыми глазами, но потом все-таки поднялся, подошел к двери и запер ее на ключ: мало ли чего еще придет в голову этим имбецилам, не хочу попасть в больницу с инфарктом. Подергав ручку двери и убедившись, что замок надежно заперт, я лег и спокойно уснул, не просыпаясь более до самого утра.

Проснувшись в то утро, я почувствовал себя бодрым и выспавшимся, как никогда. Было еще довольно темно - ноябрь не тот месяц, в который солнце в семь утра светит прямо в окна, но рассвет уже начался, и вместо темноты в комнате царил полумрак. Минут пятнадцать я смотрел в потолок и думал о чем-то своем, пока не услышал доносившиеся из-за двери в коридор тихие, почти неразличимые звуки. Определить их природу мне с ходу не удалось, так что я решил, что любопытно было бы пойти и посмотреть, что это там такое звучит, тем более, давно было пора вставать - уборщицы и гардеробщицы уже должны быть на местах, а за ними вот-вот повалят преподаватели и остальной персонал института. Солнце за последние пятнадцать минут уже почти появилось из-за горизонта, и на улице было относительно светло, равно как и в помещениях. Я нехотя поднялся с дивана, подошел к двери и повернул ключ в замочной скважине, на что замок отозвался радостным щелчком - теперь его очередь отдыхать. Забавно, но на какой-то миг я проникся благодарностью к своему механическому другу за то, что он охранял мой сон всю ночь. Я потянул за ручку двери, и она поддалась с тихим скрипом. По коридору прокатился прохладный утренний сквозняк, заставивший меня слегка поежиться.

Заинтересовавшие меня звуки доносились с первого этажа и более всего походили на телефонный звонок. Поднявшись по лестнице я понял - определенно, это телефон, и звонит он в каморке у сторожей, в другом конце коридора, двери аудиторий в котором все так же настежь распахнуты. Я был поражен беспечностью ночных работничков - подумать только, мало того что они так и не заперли двери после своего неудавшегося розыгрыша, так еще и на телефон не реагируют! Твердо решив по первое число вкатить "доблестной" охране, я направился к каморке, попутно захлопывая двери одну за другой, но внутри небольшой комнатки с двумя мониторами, телевизором и пультом сигнализации меня ждало разочарование - кроме трезвонящего домофона признаков жизни ничто не подавало. Проще говоря, охранников не оказалось на положенном месте, а за парадной дверью уже собралась очередь из уборщиц, гардеробщиц и другого персонала, который обычно приходит пораньше. Я хотел было отпереть дверь и впустить всех внутрь, но ключа от парадной двери у пульта не нашлось, поэтому пришлось бежать к задней - благо, ключи от нее всегда висели в пожарном ящичке неподалеку, а сам ящичек никогда не запирался, чем и пользовались студенты, периодически выбегающие покурить в задний двор.

Почему сразу двое охранников так безответственно слиняли с рабочего места и как вообще им в голову пришла мысль оставить открытыми двери в аудитории, я так и не узнал. Видимо, начальство их чем-то крепко обидело. Через пару дней утром я увидел Сержа напротив директорского кабинета, мнущего в руках какую-то бумажку - вероятно, заявление на увольнение, которое, впрочем, после подобной выходки можно было бы и не писать. Сперва я хотел было подойти и сказать всё, что о нём думаю, но потом решил не связываться - пускай себе сваливает к чёрту, вместе со своими идиотскими выходками. На место Сержа и Алексея, которого, в отличие от первого, я больше никогда не видел, пришли двое новых парней. Вопреки ожиданиям, сплетни и слухи об этом дурацком происшествии, которые должны были быстро разнестись по всему институту, так и не появились. Почти никто из служащих института не упоминал двух горе-охранников, а до студентов будто бы вообще информация не дошла.

Уже через месяц все полностью позабыли об этом случае, и историю можно было бы счесть завершённой, если бы сразу после новогодних каникул не случилось нечто из ряда вон выходящее. В один из не по-зимнему тёплых вечеров камера слежения напротив задней двери засекла нарушителя, попытавшегося пробраться внутрь здания, а именно - снять решётку с окна лаборатории. В эту ночь работали двое охранников из новой смены. Схватить потенциального вора не удалось - как только задняя дверь открылась и охранники вышли на улицу, нарушителя будто ветром сдуло. Всё бы ничего, но подобные случаи начали происходить примерно раз в неделю. Человек в тёмной куртке и джинсах подходил к окну одной из лабораторий и пытался здоровенным болторезом испортить решётку, висящую на окне, а при приближении охраны исчезал в неизвестном направлении.

Так уж совпало, что примерно в то же время меня непомерно загрузили обязанностями по кафедре, и я почти в прямом смысле сгорал на работе. Помня неудачный опыт, я всё же старался уходить пораньше - в тот памятный раз, когда я остался на ночь в преподавательской, выговор получил не только Серж (насчёт второго охранника сомневаюсь, похоже, он так и не объявился), но и я тоже. Просто потому, что преподавателям ночевать в институте не положено. Однако, в одну из январских суббот, такую же тёплую и бесснежную, как и вся текущая зима, я вновь решил переночевать в здании вуза. Тащиться домой после крайне тяжёлого рабочего дня не хотелось, учитывая, что последние два дня там проводился ремонт, а последующий выходной гарантировал отсутствие на кафедре нежелательных утренних визитёров в лице, конечно же, начальства.

Сегодняшняя смена охраны состояла из Толика - старожила, работавшего в политехе уже несколько лет, и молодого парня, который только на прошлой неделе приступил к работе, имени которого я ещё не знал. Не то чтобы я был в дружеских отношениях с Толяном, однако это не помешало мне напроситься переночевать в здании института. Как и в прошлый раз, я до полуночи провалялся на диване с книгой, а потом вышел, чтобы справить нужду перед сном. Всё так же горел свет в "охранке" и бормотал телевизор. На обратном пути я решил заглянуть к охранникам. Зайдя в комнату, я увидел, что мужики прильнули к монитору с камерами видеонаблюдения и о чём-то переговариваются.

Заметив меня, Толик махнул рукой - иди сюда, покажу чего! Подойдя к монитору, я увидел чёрный силуэт, пересекающий ограду заднего дворика. Силуэт подошёл к краю обзора и скрылся, а через секунду возник в зоне обзора другой камеры, висевшей напротив задней двери. Было ясно видно, как он достаёт из рюкзака инструмент, подходит к окну лаборатории и начинает ковырять один из прутьев решётки.

- Вот говнюк, ну сейчас он у меня попляшет, - с этими словами Толик вскочил и рванул к парадному входу. Напарника он отправил к задней двери и приказал дежурить там и не выходить, пока ему не дадут сигнал. Сигнал надлежало дать мне посредством мобильного телефона.

Через пару минут в обзоре первой камеры появился Толик и махнул рукой, давая понять, что пора звонить его напарнику. Я набрал номер с полученной от Толика бумажки и уставился на монитор, где только что на траву беззвучно упал очередной прут стальной оконной решётки. Человек в чёрном, видимо услышав телефонный звонок, доносящийся из-за двери, нервно заозирался и собрался было драпать, но в этот момент подкравшийся охранник сцапал его и повалил на землю; помощь напарника не понадобилась.

Сгорая от нетерпения, я побежал к задней двери. На улице было холодно, но мне, почему-то, стало жарко.

- Попался, сучёнок, - шипел Толик, сидя верхом на неудачливом взломщике. - Вот теперь-то я тебе рога пообломаю. Сань, вызывай ментов.

Пока Саня копался в телефоне, выискивая номер местного отделения полиции (112 и 020 отменили, что ли?), я подошёл поближе к человеку в чёрном, которого Толик уже поднял с земли и держал, заломив руки за спину. По изумлению на моей физиономии Толик понял, что что-то не так, и развернул ночного гостя к себе лицом и, конечно, тоже узнал его.

- Сань, повремени пока с ментами, - охранник уставился на бывшего коллегу. - Серж, ты что ли?

Это действительно был Серж, собственной персоной. Он смотрел сквозь нас пустым взглядом и что-то бормотал себе под нос. Чумазого и растрёпанного Сержа отвели в "охранку", предварительно приведя в чувство посредством холодной воды из-под крана в туалете. То, что он нам поведал, больше походило на бред сумасшедшего, чем на нечто, имеющее отношение к реальности, однако выражение его лица было настолько серьёзным и пугающим, что я почти поверил в его слова.

- Мы с напарником, как раз собирались футбол смотреть, когда услышали звук шагов из коридора. Подумали, что это он идет, - жестом Серж указал на меня - да в общем так оно и было, он в туалет зашел, а звук шагов остался. Мы тогда вышли из "охранки", смотрим, а в коридоре все двери открыты и сигнализация молчит, а в дверном проеме на той стороне коридора силуэт человеческий. Ну мы и решили проверить, что там происходит! Явно кто-то посторонний по зданию шляется! Дошли до конца коридора и услышали звуки из подвала, как будто бы какие-то механизмы работают, старые, ржавые, скрипят, а на лестнице силуэт этот проклятый мелькает, мы за ним, а он вниз, в дверь направо, ну, которая закрыта все время. А в ту ночь открыта была и звуки оттуда эти ужасающие, скрежещущие. Я фонарь включил, а Леха вперед пошел, в дверь. За ней помещение каких-то совершенно необъятных размеров, потолок явно выше, чем в коридоре у лестницы, а такого быть не может, понимаете? Там же первый этаж наверху, не может быть потолок выше! Нам бы драпать оттуда, а мы как идиоты дальше поперлись, а там что-то вроде шахты, градусов под тридцать вниз уходит, Леха наступил на что-то перед этой шахтой, поскользнулся и усвистел туда, в темноту. Я под ноги посмотрел, а там кишки какие-то валяются и тут Леха внизу заорал как резаный! Тогда-то я деру дал оттуда. Пулей вылетел в полуподвал и дальше на улицу через заднюю дверь, а не следующий же день заявление написал, что ухожу. Потому что никто мне не поверит, понимаете? Та дверь всегда закрыта, там кладовка какая-то, может еще чего! Не может за ней быть огромный зал с шахтой, никак не может. Но я это сам видел, своими глазами. Может я с ума сошел. А теперь еще Леха мне сниться начал, снится и все время во сне кричит, просит ему помочь, говорит, что он жив, что ему страшно и больно. Я сильное снотворное пить пробовал, в больницу ходил, ничего не помогает. Вот я и решил вернуться, помочь ему или сгинуть уже к чертовой матери за этой дверью!

Серж закончил своё повествование ближе к часу ночи. Разумеется, мы не поверили ему, но чтобы его успокоить, сходили к той самой двери все вчетвером. Ничего интересного там не оказалось - дверь как дверь. Странно, правда, что тяжёлая стальная дверь оказалась в подвальчике, где все двери деревянные. Протестующего Сержа уже ближе к двум часам отправили в вытрезвитель, а сами разошлись: охранники - к себе в каморку, а я - в преподавательскую, спать.

После жутковатого рассказа Сержа спалось мне плохо, даже с запертой дверью. Снилось, что кто-то большой и грузный ходит снаружи по коридору, громко топая огромными босыми ногами, отчего я дважды просыпался в холодном поту и долго прислушивался к ночной тишине, улавливая каждый звук, проникавший через щели дверного проёма. Вопреки логике и здравому смыслу выйти из преподавательской я решился только к девяти утра, когда солнечные лучи уже вовсю резвились на подоконнике. Выйдя в коридор, я почувствовал себя немного глупо. Ночное напряжение как рукой сняло, и теперь всё произошедшее ночью казалось каким-то нелепым и преувеличенным. Солнце светило ярко, птицы чирикали за окном, и даже институт, обычно такой серый и угрюмый, казался каким-то приветливым и жизнерадостным.

Подойдя к охранке, я обнаружил в ней растерянных Толика и Саню. Оказалось, что ключ от странной железной двери отсутствует на стенке у пульта, где положено быть всем ключам. Следующие два дня пролетели незаметно - ремонт заполнил собой всё воскресенье, а в понедельник работы только прибавилось.

Утром во вторник, спускаясь в преподавательскую я заметил что-то блестящее под батареей, на лестнице, ведущей в подвал. Это оказался ключ, без бирки и опознавательных знаков. Сразу же пришла шальная мысль пойти в подвал и опробовать его на той самой железной двери, что я тут же и сделал. Ключ подошёл, а за дверью оказалась подсобка с каким-то хламом и тряпками. Оттуда нестерпимо несло краской и плесенью, так что я поспешно захлопнул дверь и отправился по своим делам, прихватив ключ с собой и немедленно забыв как о нём, так и о двери.

Вечером того же дня я обнаружил ключ в кармане пиджака и тут же отдал его на пост охраны. Как раз заступили на ночную смену Саня с Толиком. Любопытство взяло верх и над ними, и мы повторно отправились осматривать злосчастную железную дверь и помещение за ней. Было уже темно, а свет в коридорах после окончания рабочего дня включать не положено, так что мы взяли с собой мощный фонарь.

Что я вообще снова делал в здании вуза после девяти вечера? Дело в том, что ещё утром я покрасил оконные рамы в квартире (да, не у всех окна пластиковые), и спать в "красочном" смраде мне совершенно не улыбалось, так что я снова воспользовался возможностью переночевать на работе. К сожалению, я еще не знал, что меня ждёт дальше.

Взору нашему вскоре предстала распахнутая настежь железная дверь в подсобку. Я смутно вспомнил, как захлопнул дверь, но не мог вспомнить, закрывал ли я её на ключ. Очевидно, нет. За дверью, вопреки рассказу Сержа, вновь не оказалось странного огромного помещения - лишь унылый тёмный чулан, воняющий краской и плесенью. Единственная странность, которую мы отметили - свет от фонаря как будто бы упирался во что-то, не достигая задней стенки чулана, но придавать этому значения не стали. Возможно, там висела полупрозрачная плёнка или фонарь плохо светил. В любом случае стенка хоть и смутно, но была различима. Проинспектировав подсобку, мы заперли дверь на ключ. Я, как водится, отправился в преподавательскую, спать. А охранники - нести свою ночную вахту.