Часть 1, часть 2.
Процитирую вот этот отрывок из "Чапаев и пустота" Пелевина:
– Ой, то не вечер да не ве-е-ечер, – запели строгие мужские голоса, – мне да малым мало спало-ось…
– Люблю эту песню, – сказал я.
– Как же ты ее барин, любить можешь, если не слышал никогда? – спросил Игнат, присаживаясь рядом.
– Почему же не слышал? Это ведь старая казачья песня.
– Не, – сказал Игнат. – Путаешь. Эту песню господин барон специально для нас сочинили, чтоб мы пели и думали. А чтобы нам легче запомнить было, в ней и слова такие же, как в той песне, про которую ты говоришь, и музыка.
– В чем же тогда заключается его участие? – спросил я. – Я имею в виду, как тогда можно отличить ту песню, которая была раньше, от той, которую господин барон сочинил, если там и слова такие же, и музыка?
– А у той песни, которую господин барон сочинили, смысл совсем другой. Вот послушай, объясню. Слышь, поют: «мне малым мало спалось да во сне привиделось». Это знаешь что значит? Что хоть и не спалось, а все равно привиделось как бы во сне, понимаешь? То есть разницы нету – что спи, что не спи, все одно сон.
– А дальше что? – перебил я.
– Дальше? Что дальше. «А есаул-то наш догадлив был, он сумел сон мой разгадать… Ой да пропадет, он говорил мне, твоя буйна голова». Ну, про есаула понятно – это господин барон про себя так сложили, они у нас и правда догадливые. Да и насчет головы тоже понятно – это прямо по Ебанишаде. Раз ум так расплясался, что сам не знает, куда едет, то ему, понятное дело, только пропадать. И еще тут смысл один есть. Это мне недавно только господин барон сказали на ухо. Такой смысл, что всю эту мудрость людскую все одно здесь бросить придется. Но жалеть не надо, господин барон сказали, потому не надо, что самого главного все это не касаемо. Потому и поется, что не ты сам пропадешь, а только голова твоя буйная. А ей все равно туда и дорога.
Игнат задумчиво уперся руками в подбородок и замолчал, вслушиваясь в пение:
Ой, да подули ветры злы-ы-е
Да-а с восточной стороны-ы
И сорвали желту шапку
С моей буйной головы…
Я некоторое время ожидал комментария, но его не последовало. Тогда я сам решился нарушить молчание.
– Насчет ветров с востока я еще понять могу, – сказал я, – как говорится, ex orienta lux[4] . Но почему шапку-то срывает?
– А чтоб привязанностей не было.
– А почему шапка желтая?
– Так мы ж Гелугпа. Вот и шапки у нас желтые. Были бы Кармапа, так шапка была бы красная. А если бы были Бон-по, как на Дону, так она бы черная была. Но сущность за всем этим одна. Как голова пропадать будет, так какая ей тогда разница, какая на ней была шапка? А с другой стороны подойти – там, где воля начинается, никакие цвета уже ничего не значат.
– Да, – сказал я, – неплохо вас господин барон обучил. Только что же это за самое главное, что начинается, когда буйна голова пропадает?
Игнат тяжело вздохнул.
– Вот тут-то и фокус, – сказал он. – Господин барон об этом каждый вечер спрашивают. А сказать никто не может, хотя все и стараются. Ты хоть знаешь, что бывает, когда кто из ребят на такой вопрос отвечает?
– Откуда же мне знать, – сказал я.
– Господин барон его сразу же переводит в Особый Полк Тибетских Казаков. Это совсем особый род войск. Можно сказать, краса и слава всей Азиатской Конной Дивизии. Хотя, если подумать, не место такому полку в конной дивизии, потому что те, кто в нем служат, не на лошадях ездят, а на слонах.
Я подумал, что передо мной, скорей всего, один из тех вралей-самородков, которые не задумываясь сочинят историю любой степени неправдоподобия, но уснастят ее таким количеством реальных деталей, что хоть на секунду, но заставят в нее поверить.
– Как же со слона-то шашкой рубить? – спросил я. – Неудобно будет.
– Неудобно, так на то она и служба, – сказал с усмешкой Игнат и поднял на меня глаза. – Не веришь, барин? Ну и не верь. Я, пока на вопрос господина барона не ответил, тоже не верил. А сейчас уже и верить не надо, потому что знаю все.
– Так ты, значит, на этот вопрос ответил?
Игнат важно кивнул головой.
– Потому и хожу теперь, как человек, по полю. А не к огню жмусь.
– Что же ты сказал барону?
– А что я сказал, то тебе не поможет, – сказал Игнат. – Тут не изо рта надо отвечать. И не из головы.
Некоторое время мы молчали; Игнат, казалось, о чем-то задумался. Вдруг он поднял голову.
– А вон и господин барон идут. Так что пора нам с тобой попрощаться.
В детстве я вообще не понимал скрытый смысл художественных произведений. Подсознательно я чувствовал, что какая-то книжка, фильм или песня - великая, читал и перечитывал, но почему - не понимал. По литературе у меня всегда плохие оценки были - не умел я в сочинениях раскрывать мысли автора, при том что читал намного больше сверстников.
Помню момент, когда я начал понимать, что любая крутая книжка не просто рассказывает о каких-то событиях. Она рассказывает про жизнь. О чем бы ни шла речь.
В 90-м году, когда мне было 12 лет, погиб Виктор Цой. Я в это время был в пионерлагере, и о смерти Цоя нам объявили вожатые, прервав какое-то вечернее представление на лагерной сцене. Вожатые вышли на сцену с длинным транспарантом, склеенным из нескольких ватманов А0, с надписью гуашью "Виктор Цой", кажется.
По всему лагерю тут же появились импровизированные алтари, к ним ставили свечки, клали цветы. На асфальте мелками рисовали огромными буквами ЦОЙ, КИНО. В самых крутых "алтарях" была фотография Цоя, которую непрерывно охраняли, и на ночь забирали с собой. Фотографии артистов тогда тоже были дефицитом. Совок, хуле.
Капитализм только подкрадывался к России, и первым мы увидели его привлекательную часть, лицо. В газете Комсомольская правда разместили объявление о возможности заказать несколько наименований грампластинок. Пластинки в магазинах тогда практически не продавали, а магнитофона у меня не было. Я тут же заказал "Черный альбом" Цоя (которого до этого я слышал только по радио и на чужих магнитофонах) и пластинку Патрисии Каас для мамы.
В следующих номерах напечатали кучу извинений, так как шквал заказов в много раз превысил запасы, и свои заказы получили только первые заказавшие. Патрисия Каас мне не досталась, но Черный альбом Цоя пришел, упакованный в прочную картонную коробку.
Помню, как поставил пластинку и сразу два раза прослушал ее от начала до конца. До того момента я никакой музыкой активно не увлекался, да и после тоже. Но в тот день я заболел Цоем, сразу и бесповоротно. Капитализм наступал, вскоре я купил еще несколько пластинок, потом у меня появился кассетный плеер, переписанные у друзей кассеты...
Перед сном, лежа в темноте, я слушал голос Цоя, и слышал в песнях ответы на свои незаданные вопросы: как жить, как относиться к своим друзьям, к врагам... Не все песни несли глубокий смысл, какие-то были просто про жизненные ситуации и чувства, возникающие в них. Второй куплет песни "Муравейник" казался мне просто набором слов, потому что смысл в нем не просматривался:
И мы могли бы вести войну
Против тех, кто против нас,
Так как те, кто против тех, кто против нас,
Не справляются с ними без нас.
Наше будущее - туман,
В нашем прошлом - то ад, то рай,
Наши деньги не лезут в карман,
Вот и утро - вставай!
С чего вдруг войну? Муравьи не воюют ни друг с другом, ни с другими муравейниками, более того, они вообще не славятся агрессивностью. Муравей - символ трудолюбия в нашей культуре. Про какую войну, так странно описанную, идет речь, тоже было непонятно. А уж фраза "наши деньги не лезут в карман" вообще никуда вписывалась - при СССР богатых не было вообще (если только грузины на черных Волгах), все 80-е страна жила всё беднее, нефть дешевела.
Смысл раскрылся мне только спустя 24 года... Всё встало на свои места - Украина долгие годы упорно пыталась поссориться с Россией, России было в общем пофиг, в 2014-м после государственного переворота в Украине две области восстали, началась война между Украиной и двумя непризнанными республиками ДНР и ЛНР.
Считалось, что повстанцев активно поддерживает оружием и разведданными Кремль, и по-моему все стороны ожидали, что Россия, защищая Донбасс, ударит армией по ВСУ. Именно потому что ДНР и ЛНР без нас с Украинской армией не справлялись.
Будущее России действительно крылось в полном тумане - со схожей вероятностью можно было предсказать полный диапазон логических завершений текущего кризиса, от самого плохого - полной гибели государства в результате, скажем, третьей мировой войны, до всестороннего процветания на фоне развала и гибели ведущих стран - США, Германии, Японии, Франции под грузом тех или иных сложных проблем - гигантских внешних долгов, наличия толстой прослойки потенциальных маргиналов, в период экономического расцвета живущих на щедрое пособие, вырождения нации, да пусть даже геологических проблем.
Россия купалась в деньгах от дорогой нефти и невозможности их эффективно потратить в силу специфики экономики.
Всё сошлось, кроме строчки "Вот и утро, вставай". Надеюсь, имеется в виду не "ядерная заря"))
Вернёмся к теме поста. Если вы не читали части 1 и 2, то читайте. Ну так вот. Тону я себе тону в Кизилташском лимане, размышляю о своём идиотизме и ощущаю вину перед окружающими.
Больше всего было жалко родителей и мою девушку, они ваще были не виноваты в моем глупом поведении. В голове упорно играл второй куплет песни Земфиры "ПММЛ". Я всё думал, почему он играет, я ведь эту песню давно не слышал, привязаться не могла. А потом вслушался в куплет звучащий в голове:
Поздно. О чем-то думать слишком поздно
В первые два часа я успел передумать всё, принял решение не бросать кайт и не пытаться вернуться вплавь, подумал, какие незавершенные дела остались "там". Дальше мозг лихорадочно пытался занять себя чем-то, потому что иначе страшно, но мысли кончились. Думать о чем-то, что было "там" - в этом момент как-то мелко и бессмысленно, а про "здесь" - три с половиной мысли, и все обсосаны со всех сторон. Думать о великом не получалось.
Тебе, я чую, нужен воздух
На расстоянии около километра от берега пошла приличная волна в затылок (по ветру), я то и дело захлебывался. Да и кайту не хватало ветра.
Лежим в такой огромной луже
Мы с кайтиком действительно лежали в огромной луже :)
Прости меня, моя любовь
Это рефреном в голове крутилось, девушку жалко было и родителей
Джинсы воды набрали и прилипли
через 2-3 часа я стал слабее грести ногами, стал погружаться с головой в воду, вода стала заливаться в гидрик за шиворот
Мне кажется, мы крепко влипли
еще 3 часа назад у меня вообще ВСЕ БЫЛО В ПОРЯДКЕ, а теперь я тону, в точности этими словами я и начал думать начиная с второго часа одиночества "кажется я крепко влип"
Мне кажется, потухло солнце
Стало очень пасмурно, солнце полностью закрыло серыми сплошными облаками, стало темно
Прости меня, моя любовь
Тихо. Не слышно ни часов, ни чаек
Как выяснилось, чайки не залетают больше пары сотен метров от берега. Когда я отдалился от берега больше, чем на километр, наступила полная тишина. И я не знал, сколько времени прошло, часов и телефона у меня, конечно, не было, а солнце скрылось за облаками, и я только примерно понимал, что вечер еще не наступил.
Послушно сердце выключаем
Для меня это означало остановку сердца от переохлаждения. Когда я понял, что меня не спасут, я стал соображать, какова наиболее близкая причина смерти. По всему выходило, что вероятнее всего я умру от переохлаждения. В воздухе +15, в воде +13. Ночью температура воздуха падает до +5...+8, вода в лимане тоже охлаждается. К счастью, перед каталкой я плотно поел, поэтому в организме было еще полно энергии, которую можно сжигать. Ветер обычно стихал одновременно с заходом солнца, и если бы ветер не поднялся до с захода, то с темнотой я бы доплыл до кайта, и повис бы на нем, то есть пока я был бы в сознании, я бы не утонул.
И ты в песке, как будто в бронзе
Часа два там, в воде, ломал голову над этой строчкой. Не знаю, причем здесь она.
Прости меня, моя любовь