«Завтра меня уже не будет...»
«Не плачь, моя любовь; твоя мама уже тоже не плачет. Я умираю со спокойной совестью и твёрдым убеждением, что завтра твоя жизнь и твоё будущее будут счастливей, чем у твоей мамы...»
Так писала легендарный участник французского сопротивления Ольга Банчич (Голдэ Банчик — евр.) своей маленькой дочери Долорес. Через несколько часов она будет казнена самым варварским способом. Нацисты отрубят ей голову...
Борец по призванию
Голдэ Банчик родилась в многодетной еврейской семье в Кишиневе. Ее отец Ноих-Бенцион Йойнович Банчич был ремесленником, зарабатывал немного. Мать Голдэ, Сура-Мирл Хаимовна Готлиб, не работала, воспитывая дома шестерых детей. Так что маленькой Голдэ пришлось начать трудиться очень рано. Уже в 11 лет ее устроили на матрасную фабрику, где она шила чехлы и набивала их. Владельцы фабрики были румынами (вообще Молдавия тогда находилась в составе Румынии). Обращались с работниками сурово. Когда Ольге Банчич (или Банчик) было 12 лет, на фабрике началась акция протеста. Люди требовали улучшения условий труда и более человеческого к себе отношения. За участие в несанкционированном митинге, Ольгу бросили за решетку. Девочке было всего 12-ть, но ее били в тюрьме.
Она провела в заключении три месяца, но не сломилась. Спустя год она приняла участие в массовой антигитлеровской демонстрации в Бухаресте, после чего последовал второй арест и на этот раз судебный приговор: два года тюрьмы.
Выйдя на свободу, Голдэ Банчик выходит замуж за своего соратника, румынского писателя Александру Жара (настоящая фамилия его Аврам). И пара уезжает во Францию, где активно включается в организацию помощи испанским республиканцам, занимается переправкой оружия в Испанию. У супругов рождается прекрасная девочка, которую они назвали Долорес. Но счастье было недолгим. Франция капитулировала перед Германией.
После оккупации, Ольга Банчик становится активным участником движения Сопротивления. Девочку она отдает на воспитание надежной французской семьей, где ее прячут под именем Долорес Жакоб. Сама же Ольга вся отдается борьбе с оккупантами.
Франция как никакая другая страна Европы в то время была подвержена коллаборации. Немцев встречали цветами, ликованием. Париж бурлил и кипел, не замечая войны.
Немецкая пропаганда приложила немало труда, чтобы подавить любые попытки сопротивления оккупации. Деятельность подпольщиков преподносилась как терроризм группы иностранцев, в основном евреев. В обществе культивировали ненависть и страх к подпольщикам через ненависть к иностранцам.
Но, несмотря это, французское Сопротивление жило. Существовало несколько групп подпольщиков, которые охотились за главарями фашистского режима. Ольга как единственная женщина в группе, была назначена связисткой. Но ей этого было мало. И она взялась доставлять взрывчатку.
Активистам удалось ликвидировать коменданта Парижа генерала фон Шамбурга. Того самого, что организовывал в Париже массовые расстрелы евреев. Был убит штандартенфюрер СС Риттер, ответственный за угон 600 000 человек в Германию.
В 1943 году фашистский режим начал настоящую охоту на подпольщиков. Группе долго удавалось уходить от преследователей. Но в 1944 году небольшое число активистов было арестовано.
В застенках
Вначале фашисты арестовали 10 человек. Их пытали в течение трех месяцев, и люди не выдержали. Стали сдавать явки. И вскоре было арестовано несколько десятков человек во главе с главой всего французского Сопротивления Мисаком Манушяном. Среди схваченных была и Ольга Банчик.
На допросах она вела себя дерзко. Никакие пытки не могли сломить ее характера. Она демонстрировала свое пренебрежение фашистам, и этим бесила врага еще больше.
В конце концов, режим решил устроить публичное судилище над подпольщиками. Из них отобрали только иностранцев. Пропаганда Геббельса хотела создать картинку, что против фашизма борются исключительно евреи и другие сомнительные личности.
23 человека предстали перед судом, а посмотреть на это судилище пришел весь французский бомонд того времени. Уже после окончания войны французы стали говорить, что Ольга Банчик и такие, как она, спасли Францию от полного, тотального позора коллаборации...
Накануне судилища по городу были расклеены ярко-красные листовки, которые клеймили подпольщиков. "Вы думаете, это освободители?" - спрашивала листовка у французов. И сама же отвечала: "О, нет, это бандиты и преступники. Это евреи и прочие иностранцы." Так создавалось общественное мнение, так ковалась атмосфера ликования по поводу 23 смертельных приговоров истинным патриотам страны.
Казнь
22 человека из группы Сопротивления во главе с ее лидером Мисаком Манушяном были в один день расстреляны в крепости Монт-Валериен под Парижем.
С единственной женщиной в группе, которая сумела проявить невероятную силу воли, мужество и выносливость, которая не боялась даже в застенках плевать в лицо фашистам, каратели расправились на уровне средневековой дикости.
В мае 1944 года, всего за год до полной победы над фашизмом, Ольгу Банчик погрузили в вагон и отправили в Штутгарт, где ровно в день ее рождения, 10 мая, ей отрубили голову гильотиной...
"Не плачь, моя любовь"
В тот день какие-то селяне, собиравшие уголь вдоль железнодорожных рельсов, подобрали листок бумаги, выброшенный из железнодорожного состава. А в нем слезная просьба к какой-то женщине передать девочке по имени Долорес последние слова матери, знающей, что у нее осталось всего несколько часов до утра.
"Завтра меня больше не будет. Не плачь, моя любовь; твоя мама уже тоже не плачет. Я умираю со спокойной совестью и твёрдым убеждением, что завтра твоя жизнь и твоё будущее будут счастливей, чем у твоей мамы... Ты не будешь страдать. Гордись своей мамой, моя любовь. У меня всегда перед глазами твой образ. Я буду верить, что ты увидишь своего папу, у меня есть надежда, что его постигнет иная судьба, нежели моя..."
Александру Жара выжил в этой войне. После освобождения Франции он забрал Долорес у семьи, которая фактически спасла жизнь еврейской девочке, и увез ее в Румынию. Дальше след ее теряется.
Память
Французы не забыли подвиг женщины, лишившейся головы во имя свободы их страны. В маленьком городишке Витроллес на юге Франции одну из улиц назвали в честь Ольги Банчик.
В 1976 году режиссер Фрэнк Кассенти снял художественный фильм "Красный плакат" о движении Сопротивления и Ольге Банчик.
В 1999 году Высший Совет Памяти при президенте Франции специальной церемонией почтил память Ольги Банчик и еще пятерых героев французского Сопротивления.
В Румынии, в Бухаресте, румынский скульптор Александру Чукуренку увековечил в камне подвиг Ольги Банчик. И сегодня скульптурная композиция "Ольга на эшафоте" хранится в румынском Национальном музее искусств.
Черный день Черноморского флота 6 октября 1943 г.
Гибель лидера «Харьков», эсминцев «Беспощадный» и «Способный» 3 октября 1943г. была самой большой одновременной потерей не только на Черноморском флоте, но и во всем военно-морском флоте Советского Союза во время Великой Отечественной войны. Это были новейшие корабли Черноморского флота, вошедшие в его состав незадолго до войны.
Данный пост содержит 3 описания одного и того же события. 1- По книге адмирала Н.Г Кузнецова, 2- хронология по флотским документам 3- По книге контр-адмирала инженера В.Я.Красикова.
1
Николай Герасимович Кузнецов свидетельствует: «Осенью 1943 г. блокированные в Крыму вражеские войска могли снабжаться только морем. Перед нашими моряками особо остро встает проблема срыва вражеских морских перевозок. Подключаем к этому не только авиацию и торпедные катера, но и эсминцы. Эскадренные миноносцы чаще всего действовали между мысом Чауда и мысом Айтодор. Они выходили из Туапсе вечером, к полуночи подходили к морским трассам противника, расходились и в течение двух-трех часов вели поиск. Затем обстреливали береговые объекты, к рассвету соединялись и под прикрытием истребительной авиации возвращались в базу. Последний такой выход был совершен в ночь на 6 октября. О нем я обязан рассказать подробнее. Это был крайне неудачный поход, который закончился гибелью трех кораблей. Я был в то время на Черноморском флоте и знаю все подробности. Командующий Черноморским флотом распоряжением от 5 октября 1943 г. поставил перед эскадрой задачу силами 1-го дивизиона эсминцев во взаимодействии с торпедными катерами и авиацией флота в ночь на 6 октября произвести набег на морские коммуникации противника у южного побережья Крыма и обстрелять порты Феодосия и Ялта, где разведка обнаружила большое скопление плавсредств. В набег были выделены лидер эсминцев «Харьков», эскадренные миноносцы «Беспощадный» и «Способный». Для их прикрытия выделялись все имевшиеся в наличии истребители дальнего действия. …С наступлением темноты отряд под брейд-вымпелом командира 1-го дивизиона эсминцев капитана 2 ранга Г.Н. Негоды покинул Туапсе. У южного берега Крыма корабли разделились: лидер направился к Ялте, а эсминцы к Феодосии. В это время, по-видимому, корабли были обнаружены вражескими самолетами-разведчиками, которые уже больше не упускали их из виду. В восьми милях от Феодосии наши эсминцы были атакованы торпедными катерами и обстреляны береговыми батареями из района Коктебеля. В коротком бою эсминцы повредили два торпедных катера. Но, поняв, что фашисты подготовились к отпору, командир отряда отказался от обстрела Феодосии. «Беспощадный» и «Способный» легли на курс в точку рандеву. Тем временем «Харьков» подошел к Ялте и с дистанции 70 кабельтовых обстрелял порт. По кораблю открыли огонь береговые батареи, но вреда ему не принесли. «Харьков», выпустив несколько снарядов по вражеским батареям, отвернул от берега и вскоре — в 7.15 — присоединился к эсминцам.
Уже светало. Кораблям следовало бы поторопиться с отходом, чтобы быстрее достичь зоны действия нашей авиации прикрытия. Но в это время истребители дальнего действия, сопровождавшие корабли, сбили немецкий самолет-разведчик. Командир отряда приказал «Способному» подобрать из воды немецких летчиков, а остальным кораблям тем временем охранять «Способный» от возможных атак подводных лодок. Так корабли задержались почти на 20 минут. Роковых минут! Когда корабли начали построение в походный ордер, со стороны солнца появились вражеские пикировщики. Отряд прикрывался всего тремя истребителями. Наши летчики сбили два вражеских самолета — Ю-87 и ME-109. Но силы были неравны. Бомбардировщики сбросили бомбы. Три из них попали в лидер «Харьков», он потерял ход. …Командующий флотом старался чем мог помочь кораблям, выслал к ним еще девять истребителей — все, что в готовности находилось на аэродроме. — Где остальные два корабля? — спросил я. — Буксируют «Харьков». — Прикажите им оставить его! Но было уже поздно. На корабли налетело еще четырнадцать пикирующих бомбардировщиков. Два «юнкерса» атаковали «Харьков» и буксировавший ето «Способный». Отдав буксир, «Способный» стал маневрировать вблизи поврежденного лидера, ведя огонь по самолетам. От близких разрывов бомб на эсминце разошлись швы в правом борту кормовой части. Морякам пришлось бороться с течью. Тем временем десять-двенадцать пикировщиков атаковали эсминец «Беспощадный». Корабль получил серьезные повреждения и лишился хода. Командир отряда, находившийся на «Беспощадном», приказал «Способному» буксировать поочередно оба поврежденных корабля. Все это происходило в 90 милях от Кавказского побережья. Г.П. Негода надеялся, что из Геленджика поспеет помощь, и тогда корабли, держась вместе, смогут эффективнее отражать атаки вражеской авиации. Моряки лидера «Харьков» ценой героических усилий восстановили одну машину, дав кораблю ход 9-11 узлов. Эсминец «Способный» взял на буксир «Беспощадного», команда которого самоотверженно боролась за живучесть своего корабля. Но фашисты не отставали. В небе появилось пять «юнкерсов» под прикрытием двенадцати истребителей. «Способный» тотчас дал полный ход и, маневрируя, открыл огонь. Команда «Беспощадного» тоже героически отражала атаки. Но неподвижно стоявший корабль не мог уклониться от ударов. После попадания нескольких бомб «Беспощадный» затонул. Командир «Способного» немедленно радировал об этом в базу. К великому сожалению, радиограмма до адресата не дошла, и комфлот не смог действенно вмешаться в ход событий. Пока корабли поднимали из воды людей с затонувшего «Беспощадного», враг совершил очередной авиационный налет и потопил лидер «Харьков». После прекращения воздушной атаки командир «Способного» приступил к спасению моряков «Харькова». Но последовал еще один, самый крупный налет. В нем участвовало двадцать пять пикирующих бомбардировщиков. «Способный» затонул от двух прямых попаданий бомб. Для спасения команд были высланы торпедные и сторожевые катера, тральщики и гидросамолеты. Донесения и распоряжения на командный пункт следовали одно за другим. Но все усилия ни к чему не привели. Флот потерял три прекрасных боевых корабля и несколько сот моряков.
В Туапсе я встретил командира дивизиона Г.П. Негоду. Он спасся чудом, пробыв несколько часов в холодной осенней воде. Хотел с ним поговорить. Но он был так потрясен происшедшим, что разговора не получилось бы. Позже мне довелось беседовать со многими участниками тех событий. Ясно одно — повторные походы к побережью, занятому противником, сопряженные с очень большим риском, требовали особой внимательности. Закончив обстрел берега, командир дивизиона должен был, не теряя ни минуты, полным ходом отходить в свои базы. Ему ни в коем случае нельзя было задерживаться, даже когда удалось сбить немецкий разведывательный самолет. Поврежденный, потерявший ход лидер следовало бы покинуть, сняв с него команду, либо, оставшись на «Харькове», Г.П. Негода должен был приказать остальным эсминцам следовать на базу, а сам ждать усиленного авиационного прикрытия или же подхода наших кораблей. Случай этот еще раз доказывает, как много значит инициатива командира. Даже имея с ним связь, командующий с берега не мог повлиять на события. Морской бой настолько скоротечен, что все зависит от командира, от его находчивости, решительности, умения оценить обстановку. На войне потери неизбежны. Но случай с тремя эсминцами ничем нельзя оправдать. Вернувшись в Москву, я со всей откровенностью, признавая и свою вину, доложил обо всем И.В. Сталину. В ответ я услышал горький упрек. Он был справедлив. Обстрел берега осуществлялся с согласия генерала И.Е. Петрова. Ему тоже досталось от Верховного.. А больше всего, конечно, досталось командующему фронтом Л.А. Владимирскому. Урок был тяжелый — на всю жизнь».
2
А вот как изложены события, связанные с гибелью трех кораблей, во флотских документах того времени, «по горячим следам» — в шифротелеграммах, журналах боевых действий, хронике: «6 октября… В 8 ч 39 мин летчики заметили попадание бомбы, сброшенной вражескими бомбардировщиками, в «Харьков», в результате чего лидер потерял ход. В 9 ч 25 мин «Способный» взял «Харьков» на буксир. В 10 ч 00 мин два истребителя вели бой с двумя разведчиками Ю-88 и один из них сбили. К этому времени до девяти наших самолетов прикрывали корабли. В 11 ч 50 мин шесть самолетов Ю-87 атаковали отряд кораблей и добились прямого попадания в эскадренный миноносец «Беспощадный», он потерял ход. Около 14 ч 00 мин «Харьков», исправив повреждения, дал ход 9 узлов. Капитан 2 ранга Негода приказал эскадренному миноносцу «Способный» оставить лидер и взять на буксир «Беспощадный», что и было им выполнено. С 14 ч 10 мин до 14 ч 50 мин пять немецких самолетов Ю-87 под прикрытием двенадцать Me-109 последовательно бомбардировали отряд наших кораблей. В воздушном бою наши истребители сбили несколько самолетов противника. В 14 ч 13 мин «Беспощадный» получил прямое попадание бомб и затонул. «Способный» успел отойти, но на 30-40 минут лишился хода, С 14 ч 40 мин до 15 ч 37 мин самолеты противника бомбардировали «Харьков», который от попадания бомб в 15 ч 37 мин потонул. «Способный» продолжал оставаться в районе гибели кораблей и занимался спасением личного состава. С 17 ч 40 мин до 18 ч 30 мин двадцать пять Ю-87 бомбардировали эскадренный миноносец. В 18 ч 35 мин в результате нескольких попаданий бомб «Способный» потонул…» Далее в документах говорится о действиях по поиску и спасению экипажей погибших кораблей, но об этом — несколько позже.
3
Подробнее всего о событиях на кораблях во время этой трагической эпопеи рассказывается в книге контр-адмирала инженера В.Я.Красикова. «В результате атаки самолетов в период с 8 ч 35 мин до 8 ч 50 мин в лидер «Харьков» попало три бомбы. Одна, весом 200-500 кг, пробив верхнюю палубу в кормовой части (в районе 135-141 шпангоутов), прошла через второе дно, масляную цистерну, наружную обшивку и взорвалась под килем. Две бомбы, калибром 150-200 кг, взорвались в носовых, 1-ом и 2-ом котельных отделениях в районе 75-95-115 шпангоутов. Над кораблем поднялся черный столб дыма. Когда он рассеялся, то увидели, что первая труба легла поперек корабля и свешивалась на правый борт. Появился и увеличивался дифферент на нос, крен на правый борт — 5°. Взрывом сбросило за борт 37-миллиметровый автомат с правого борта. Возникло несколько очагов пожара. От стрельбы и разрывов бомб нельзя было определить, где что происходит, связь с постами частично нарушилась, первое время докладов с них не поступало. Но вскоре сообщили, что носовые котельные отделения разрушены, затоплены, как и носовое машинное отделение. Из-за неисправностей вспомогательных механизмов пришлось остановить кормовой турбозубчатый агрегат, корабль остался без движения. Таким образом, в результате попадания трех бомб корабль лишился носового эшелона движения, значительно сократились возможности кормового эшелона, потерян значительный запас плавучести, так как затоплены два котельных и одно машинное отделение, принято около 1145 т воды, запас плавучести остался около 500 т. Крен на правый борт достигал 9o, дифферент на нос — около 3 м. От палубы полубака до воды оставалось не более 1 м, осадка стала носом 7,43 м, кормой 4,82 м. Командир корабля вызвал на мостик командира БЧ-5 для доклада о состоянии корабля, но инженер-капитан-лейтенант Н.И. Куцевалов был тяжело ранен, его обязанности принял инженер-механик дивизиона инженер-капитан 3 ранга Г.А. Вуцкий, который доложил командиру о запасе плавучести и принимаемых мерах для введения в действие кормового эшелона. Командир направил в штаб флота донесение о налете авиации и полученных повреждениях. Личный состав продолжил борьбу за живучесть корабля. Восстановили энергопитание, удалось поднять до рабочего давление в пожарной магистрали, для чего трюмному машинисту П.П. Резниченко пришлось несколько раз нырять в затопленное носовое машинное отделение, чтобы перекрыть нужный клапан и отключить поврежденный участок пожарной магистрали. В результате всех принятых мер удалось зафиксировать корабль с креном на правый борт и с дифферентом на нос, распространение воды было приостановлено. Дымовую трубу, создающую крен на правый борт отрезать было нечем. 3-е котельное отделение (на корабле три котла) пока в строй не было введено, хода корабль не имел. По приказанию командира отряда в 9 ч 25 мин к лидеру подошел эсминец «Беспощадный» для взятия на буксир за корму. «Беспощадный» в это время ходил вокруг в охранении. Подача буксира, к сожалению, затянулась, концы рвались, приходилось заводить новые. Буксировка длилась около часа со скоростью 6-7 узлов. В 11 ч 50 мин корабли были снова атакованы бомбардировщиками противника. Два из них атаковали лидер и буксировавший его эсминец «Способный». Бомбы взрывались в кильватерной струе между лидером и эсминцем и справа от «Способного» в 40-50 м. Командир приказал отдать буксирный конец (в 12 ч 10 мин) и продолжал вести огонь по самолетам, маневрируя около лидера. От разрывов бомб на эсминце разошлись швы, возникла незначительная течь. Основная группа самолетов (10-12) пошла в атаку на эсминец «Беспощадный» с кормы, со стороны солнца. Эсминец увеличил ход до 28-30 узлов, уклоняясь от атак маневром и отражая их огнем всей артиллерии. Две бомбы упали по корме. Одна, в 200-500 кг, замедленного действия, взорвалась под носовым машинным отделением с правого борта, повредив паровые магистрали в машине и разрушив борт ниже ватерлинии, лопнул настил верхней палубы на 110-115 шпангоутах (примерно посредине корабля, чуть ближе к кормовой части). Вторая бомба разорвалась вблизи левого борта в районе кормового машинного отделения, осколками пробит левый борт. В результате корабль начал крениться на левый борт, теряя ход, в помещениях погасло освещение. Командир БЧ-5 инженер-капитан Я.С. Козинец доложил на главный командный пункт, что носовая машина затоплена, топится 3-е котельное отделение, вода проникает во 2-е котельное отделение и кормовую машину, котлы № 1 и 2 из-за повреждения магистралей изолированы от исправной кормовой машины, носовая машина и котел № 3 вышли из строя, принято 310 т воды. Судя по полученным повреждениям, восстановить движение корабля не представлялось возможным, все усилия были направлены на борьбу за непотопляемость корабля. Командир корабля приказал завести с правого борта пластырь, выстрелить торпеды, глубинные бомбы разоружить и сбросить за борт, артиллеристам приготовиться к отражению последующих атак. Личный состав продолжал бороться за живучесть эсминца, используя ручной насос (аварийная помпа оказалась в затопленном помещении), действуя в отсеках с электрическими фонариками. Крен достиг 5-6° на левый борт, дифферент — 30 сантиметров. Принятыми мерами поступление воды было значительно уменьшено, с правого борта был заведен пластырь, но он прилегал плохо. После второго налета «Способный», выполняя приказание командира дивизиона о поочередной буксировке кораблей, подошел к левому борту эсминца «Беспощадный» (около 14 часов) и начал его буксировку лагом, со скоростью 5-6 узлов. Одновременно с «Беспощадного» шланги для перекачки топлива на «Способный», а со «Способного» — для подачи воды на пожарную магистраль «Беспощадного», осушив погреб № 7 и коридор валов «Беспощадного», используя переносной эжектор. Но новый налет (14 ч 10 мин — 14 ч 50 мин) помешал использовать помощь «Способного». Он вынужден был резко увеличить ход, оборвав швартовы и шланги, и отойти от «Беспощадного». В 14 ч 13 мин три бомбы попали в кормовую часть и одна — в кормовое машинное отделение эсминца «Беспощадный», который не имел хода. Крен на левый борт и дифферент на корму быстро увеличивались. Командир БЧ-5 доложил командиру о безнадежном состоянии корабля. Командир по трансляции и голосом приказал: «Корабль покинуть». Шлюпки не спускали. Крен в кормовой части достигал уже 40°, а носовая часть до миделя имела небольшой крен. Корабль ломался в средней части корпуса и погружался с креном на левый борт. Вначале погрузилась кормовая часть с дифферентом на корму до 30°. Затем, в 14 ч 25 мин, встав почти вертикально, затонула и носовая часть. Слышались глухие подводные удары. По-видимому, это срывались с фундамента механизмы и продолжал ломаться корпус корабля. К этому времени на «Харькове» сумели ввести в действие котел № 3 и кормовую машину, и в 14 ч 25 мин лидер начал движение задним ходом, со скоростью 9-10 узлов, рулем управляли вручную. Но при новом налете авиации, между 14 ч 40 мин и 15 ч 37 мин две бомбы попали в полубак, несколько взорвалось вблизи бортов. Затапливались все носовые помещения, кормовая машина и кормовой (третий) котел, корабль окончательно потерял ход, медленно погружался с дифферентом на нос, с креном на правый борт. Командир корабля приказал на шлюпке под командованием главного боцмана старшины 1 статьи Ф.Р. Штепина отправить в базу секретные документы. Около 15 ч 10 мин «Способный» вторично подошел к «Харькову» с левого борта, снял часть команды. В 15 ч 37 мин лидер носом вперед, не опрокидываясь, скрылся под водой. До последней возможности личный состав электромеханической боевой части и аварийных корабельных партий боролись за живучесть корабля и механизмов. В результате близких взрывов бомб (в 5-10 м от корпуса) лишился хода и эсминец «Способный», но уже через 25 мин личный состав исправил основные повреждения и дал кораблю ход. После гибели «Харькова» эсминец «Способный», пользуясь перерывом в налетах, спустил три шлюпки и приступил к спасению личного состава лидера. До очередного налета удалось подобрать из воды офицеров и краснофлотцев с лидера. Среди них были дивизионный механик Г.А. Вуцкий, старший помощник командира О.С. Жуковский (в будущем контр-адмирал, начальник оперативного управления Черноморского флота), один из артиллеристов лидера В.С. Сысоев (в будущем адмирал, командующий Черноморским флотом, доктор военно-морских наук, профессор). На это ушло более двух с половиной часов. Оставив шлюпку с тремя гребцами на месте гибели лидера, эсминец подошел к месту гибели «Беспощадного». Но успели подобрать только двух человек, как начался новый налет, и в 18 ч 10 мин — 18 ч 20 мин несколько бомб попали в корабль. Две по 250 кг пробили верхнюю палубу, второе дно и взорвались под кораблем в носовой части. Еще одна бомба взорвалась в районе носового машинного отделения, еще две — в кубриках личного состава. Корабль потерял ход, сильно увеличился дифферент, топились ряд помещений в носовой части — в первые же 4-5 минут после попадания бомб. Воспламенился мазут в первом котельном отделении, все магистрали и механизмы в районе взрывов были повреждены. Оценив обстановку, командир БЧ-5 инженер-капитан-лейтенант И.Г. Павлов доложил командиру корабля капитану 3 ранга Горшенину, что корабль находится в критическом состоянии. Командир приказал выбросить за борт все плавающие предметы и личному составу корабль покинуть. В 18 ч 35 мин эскадренный миноносец «Способный», потеряв плавучесть с дифферентом на нос и креном на правый борт до 3°, скрылся под водой. Был слышен треск ломающегося металла. В воде взрывались глубинные бомбы, находившиеся на корабле. Команды лидера «Харьков» и эсминца «Способный» держались на воде вместе. В две шлюпки были подобраны командир «Способного» А.Н. Горшенин, старпом лидера О.С. Жуковский, В.С. Сысоев, дивизионный инженер-механик Г.А. Вуцкий, командир БЧ-5 эсминца «Способный» И.Г. Павлов и другие офицеры и краснофлотцы. Командир дивизиона Г.П. Негода и командир «Беспощадного» В.А. Пархоменко вместе с рядом офицеров и краснофлотцев были спасены с воды самолетами и катерами. Большинство моряков держались на воде за плавающие предметы, сброшенные и всплывшие с погибших кораблей (спасательные круги, аварийный лес, пробковые матрацы).{239} В «Хронике Великой Отечественной войны на Черноморском театре» первого послевоенного издания о действиях флота по поиску и спасению команд кораблей содержатся следующие записи: «7 октября. С 5 ч 55 мин до 18 ч 45 мин двадцать четыре самолета вели поиск в квадратах 1775 и 1776 личного состава с трех наших кораблей, погибших 6 октября (эскадренные миноносцы «Способный», «Беспощадный» и лидер «Харьков»). С 7 ч 45 мин до 18 ч 45 мин двадцать два самолета-истребителя прикрывали наши суда, производившие поиск… …С 4 ч 20 мин до 9 ч 25 мин торпедные катера №№ 35, 43, 53, 83, 86 и сторожевые катера №№ 015, 031, 044, 072, 085 и 011, вышедшие накануне из Геленджика, возвратились в базу после поиска личного состава с наших погибших кораблей в квадратах 1775, 1776. Были подобраны 19 человек и среди них командир 1 дивизиона миноносцев капитан 2 ранга Негода… …С 8 ч 20 мин до 13 ч 20 мин четыре торпедных и три сторожевых катера вышли из Геленджика на поиск личного состава с погибших 6 октября кораблей. К 19 ч 30 мин они возвратились в базу, подобрав 47 человек… …8 октября. В течение 8 октября торпедные и сторожевые катера вели поиск личного состава с погибших эскадренных миноносцев «Беспощадный» и «Способный» и лидера «Харьков» в квадратах 1875, 1876, 1976. В квадрате 1875 были подобраны 2 человека… …С 6 ч 0 мин до 19 ч 35 мин авиация Черноморского флота произвела 46 самолето-вылетов на прикрытие плавучих средств и поиск личного состава с погибших кораблей в районе 40 миль южнее мыса Чауда в радиусе 15 миль. В воздушных боях были сбиты 2 самолета противника. Один МБР-2 обнаружил в квадрате 1775 и подобрал матроса с эскадренного миноносца «Способный»… Спасательная операция продолжалась до 10 октября и прекратилась из-за наступившей штормовой погоды. Всего спасено 123 человека, из них с лидера «Харьков» — 61, с эсминца «Беспощадный» — 41, с эсминца «Способный» — 21. Погибло 692 человека, в том числе командир «Харькова» капитан 2 ранга П.И.Шевченко, командир БЧ-5 лидера инженер-капитан-лейтенант Н.И. Куцевалов, командир БЧ-5 эсминца «Беспощадный» инженер-капитан Я.С. Козинец» В заключение своего тщательного и подробного анализа автор упомянутой выше книги инженер-контр-адмирал В.Я. Красиков сделал следующие выводы: «Лидер «Харьков», эсминцы «Беспощадный» и «Способный» погибли в результате больших разрушений, полученных ими от контактных взрывов нескольких авиабомб весом 100-200-250 кг, попавших в жизненно важные отсеки корабля и, как следствие этого, вызвавших потерю запаса плавучести. Личному составу еще в ходе боя с авиацией удалось частично восстановить боеспособность кораблей, но последующие разрывы бомб были для них гибельными. Отсутствие достаточного количества автономных водоотливных средств, аппаратов газовой и электросварки сокращали возможности аварийных постов в борьбе за живучесть. Самоотверженно, до последней возможности, боролся за живучесть, за боеспособность своих кораблей личный состав БЧ-5 и сделал все от него зависящее, чтобы их сохранить. Корабли, особенно лидер «Харьков», показали хорошую остойчивость и большой запас плавучести при затоплении 2-3 смежных отсеков. Преимущества в борьбе за живучесть оставались за кораблями с эшелонным расположением технических средств.
Подведение итогов.
Погибло 780 человек из состава их экипажей, спасено 123.
Неудовлетворительная система донесений (длительность прохождения телеграмм, нечеткость их содержания, перебои в донесениях из-за выхода из строя средств связи) не позволили правильно и быстро организовать помощь кораблям и направить отряд, предусмотренный организацией аварийно-спасательной службы. При разработке набега не было предусмотрено повышение готовности аварийно-спасательных средств в базах. Поэтому посылаемые с большим запозданием катера могли подобрать лишь часть людей, обнаруженных ими на воде. Несовершенство спасательных средств как на кораблях, так и в базах, ухудшение погоды были причиной гибели многих людей. Спасены, в основном, те, кто умел хорошо плавать, был физически вынослив, не терял самообладание и верил в помощь. Положительное значение сыграло и наличие одежды у плававших в воде.
Лидер Харьков.
Эсминец Беспощадный
Эсминец Способный. К сожалению фотографий практически нет, при желании можно поглядеть братьев близнецов проекта 7-У.
Возможные неточности:
Широкорад пишет о 3 истребителях прикрытия "...В 6 ч 40 мин три истребителя «Китихоук» начали прикрывать эсминцы. Замечу, что всего Черноморский флот имел тогда 6 исправных истребителей этого типа. В 8 ч 15 мин истребители «Китихоук» сбили гидросамолет-разведчик ГА-140..." Далее он упоминает бомбаровщики в роли прикрытия ДБ-3Ф.
"...В описании последующих событий имеется много разногласий. К 10 ч наши корабли прикрывали уже 10 самолетов. По одним данным, это были истребители Пе-3, по другим — бомбардировщики Пе-2, А-20Ж «Бостон» и ДБ-ЗФ..."
Лично от меня. Очень много повреждений у эсминцев проекта 7 было в районе 50-80 шпангоутов. Источник http://army.lv/ru/proekt-7u/primenenie/710/549 . Источники поста - сборная солянка, да бы избежать неточностей.
Лидер "Москва", единственный бой
Лидер эскадренных миноносцев — подкласс торпедно-артиллерийских кораблей, существовавший в военно-морских силах ряда стран в первой половине XX века. Термин «лидер флотилии» впервые появился в британском флоте в годы Первой мировой войны и обозначал крупный эсминец, приспособленный для размещения командира флотилии со своим штабом, и превосходящий обычные эсминцы размерами, скоростью и вооружением. Советская военно-морская классификация определяла лидер, как корабль подкласса эсминцев, но большего водоизмещения, с большей скоростью и усиленным артиллерийским вооружением, предназначенный для вывода в атаку эсминцев.
История корабля
Лидер "Москва" был заложен 29.10.1932 г. на заводе № 198 в Николаеве, спущен на воду 30.10.1934 г., вступил в строй 10.08.1938 г. и практически сразу, в ноябре 1938 года был использован для выполнения дипломатической миссии. С 17 по 25 ноября на нем находилась советская делегация, прибывшая в Турцию для участия в похоронах президента Мустафы Кемаля (Ататюрка). В следующем году 19 - 23 октября "Москва" нанесла еще один визит в Турцию.
К 22 июня 1939 года была проведена реорганизация соединений надводных кораблей Черноморского флота: лидер "Москва" вошел в состав 3-го, а "Харьков" - 2-го дивизиона ОЛС.
Война застала "Москву" в Севастополе, куда она вернулась после состоявшихся в начале июня учений. 25 июня 1941 года, согласно приказу наркома ВМФ, Черноморский флот приступил к выполнению операции по нанесению удара по Констанце - порту и главной базе румынского флота. По плану, ударная группа кораблей на максимальной дистанции должна была открыть артогонь по берегу и идти в сторону Констанцы для вскрытия системы артиллерийской обороны вражеской базы, возможного разрушения портовых объектов, железнодорожного узла и нефтяных терминалов. Набег обеспечивала группа кораблей поддержки. Одновременно по аэродромам и нефтехранилищам должен был наноситься удар авиагруппой. Внезапность нанесения удара планировалось достичь быстротой развертывания сил.
Первоначально лидер "Москва" был включен в группу поддержки (крейсер "Ворошилов" - головной). В ударную группу входили лидер "Харьков" и эсминцы "Смышленый" и "Сообразительный". Руководство операцией возлагалось на командира ОЛС контр-адмирала Т.Д. Новикова. Однако при выходе из Севастополя ударная группа была задержана и переформирована: в ее состав включили "Москву", а эсминцы вошли в группу поддержки. Лишь в девятом часу вечера лидеры "Харьков" и "Москва" смогли выйти из главной базы, и эта задержка сыграла роковую роль.
На траверзе Херсонесского маяка оба лидера убрали параваны и со скоростью 28 узлов легли курсом 315° на Одессу. С наступлением темноты в 21.15 лидеры изменили курс и направились к Констанце. В 01.47 26 июня корабли приблизились к границе опасной в минном отношении зоны и, сбавив ход до 24 узлов, поставили параван-охранители. Использование этих параванов, согласно инструкции, ограничивало скорость движения до 21 узла, однако лидеры запаздывали к назначенному планом времени и вынуждены были идти с более высокой скоростью.
Из-за превышения скорости хода в 4.26 лидер "Москва", шедший концевым, потерял правый параван в 23 милях от Констанцы (по счислению, на самом деле в 2 - 3 милях ближе, то есть находясь на румынском минном заграждении S-9). Поскольку в 4.58 шедший головным "Харьков" также потерял правый параван, по приказу командира ударной группы Романова "Москва" заняла место головного.
В условленное время - 5.00 - оба лидера повернули на курс 221° и увеличили ход до 26 узлов. Через две минуты корабли вышли в точку поворота на боевой курс и развили ход 28 узлов. Лидер "Москва" открыл огонь главным калибром с третьим залпом "Харькова" - пятиорудийная стрельба со скорострельностью 10 с. Огонь велся без корректировки, но после первых же залпов на берегу взметнулось пламя большого пожара в районе нефтяных баков.
В 5.04 ответный огонь по лидерам открыли плохо различимые в утренней дымке на фоне берега румынские эсминцы "Реджина Мария" и "Мэрэшти", несшие дозорную службу. Румынские эсминцы медленно двигались на север, а их залпы, принятые на лидерах за огонь береговых батарей, ложились с недолетом.
В 5.06 на головном лидере заметили две орудийные вспышки 280-мм батареи "Тирпиц". Первый залп лег с перелетом в 10 кбт от "Москвы", второй двухорудийный - уже с перелетом в 5 кбт, а третий залп накрыл "Москву" с недолетом 1 - 1,5 кбт. С лидера "Харьков" на "Москву" поступил сигнал по УКВ об отходе.
"Москва", прекратив в 5.12 огонь и поставив дымзавесу, резко отвернула на курс отхода. Курс вел к южной кромке заграждения, и неожиданный отворот лидера сбил стрельбу противника. Считая опасность от артиллерийского огня большей, чем от мин, командир лидера А.Б.Тухов приказал увеличить ход до 30 узлов и уходить противоартиллерийским зигзагом. При маневрировании был потерян и левый параван. В кильватер "Москвы" противоартиллерийским зигзагом шел лидер "Харьков".
В 5.20 с обоих кораблей заметили след двух торпед, идущих прямо на "Москву". С "Харькова" передали на "Москву" приказание: "Буки ("Больше ход"). Идти прямым курсом".
Но через минуту в момент уклонения от торпед вправо над "Москвой" поднялся столб воды, огня и дыма на тридцатиметровую высоту (выше мачт). Корабль остался без хода. Зенитное 76-мм орудие продолжало стрельбу по появившемуся самолету противника.
Сразу же после взрыва представилась следующая картина. Обшивка и набор корпуса в районе 1-го и 2-го котельных отделений с левого борта были разрушены. Корабль, шедший почти 30-узловой скоростью, стал разламываться у среза полубака. Надломленную в районе 1-го котельного отделения носовую часть (в месте скользящего шва) потоком воды развернуло форштевнем к корме. Уцелевшей обшивкой правого борта носовая часть еще удерживалась на поверхности, но быстро погружалась с креном на левый борт, так что был виден боковой киль. Мостик, первая дымовая труба и фок-мачта оказались в воде.
Командир "Москвы" капитан-лейтенант А.Б. Тухов, оглушенный взрывом был сброшен в воду, замполит - батальонный комиссар Г.Т. Плющенко погиб. Тонущая носовая часть увлекала за собой и кормовую, которая имела дифферент на нос и крен до 10° на правый борт. Корабль остался без движения, но машины еще работали, и левый винт некоторое время вращался в воздухе.
Дальше события на корабле развивались очень быстро. Сразу после взрыва на лидере погас свет. Командир носовой аварийной партии младший инженер-лейтенант Н.Т.Николаев, увидев сильную вспышку пламени при взрыве, приказал тушить пожар. Однако времени не оставалось, и люди, выныривая из затопленных помещений, выбирались из отсеков быстро тонущей носовой части уже по борту, как по палубе.
Через две минуты после взрыва носовая оконечность корпуса оторвалась и быстро затонула. Кормовая еще плавала на поверхности, и люди находились на боевых постах. Из поврежденной взрывом кормовой дымаппаратуры валил белый дым. Первое машинное отделение уже находилось под водой; давление пара быстро падало и в кормовом эшелоне. Командир БЧ-5 инженер-капитан-лейтенант В.М.Голубов приказал поставить подпоры на носовую переборку первого машинного отделения, одновременно продублировав приказание командиру кормовой аварийной партии главстаршине М.А.Лукину. Из третьего котельного отделения Голубову доложили, что воды в котле нет и горение выключено.
Погружение кормовой части быстро продолжалось, и помощник командира корабля старший лейтенант Л.И. Приваленков подал команду: "Покинуть корабль". Голубов отдал распоряжение спустить шлюпки, сбросить за борт пробковые матрацы и койки и передал по боевым постам приказание: "Всем наверх".
Времени на остановку машин и турбовентиляторов уже не оставалось. Личный состав "Москвы" спешно покидал гибнущий корабль. Дифферент кормовой части достиг 40°, и она, встав вертикально, затонула через 8 - 10 минут после взрыва в точке с координатами 44°02' с.ш. и 28° 50' в.д. на глубине 40 - 45 м.
Так, первый бой лидера "Москва" в Великой Отечественной войне стал для него и последним.
Существует несколько версий причин гибели лидера "Москва". Согласно одной из них корабль, маневрировавший на румынском минном заграждении S-10, подорвался на мине. В соответствии с другой он получил торпеду с советской подводной лодки Щ-206. Ее командир - капитан-лейтенант И.А. Каракай - не знал о предстоящей операции против Констанцы и, приняв советские корабли за румынские, произвел двухторпедный залп.
На воде остались спасательные круги, матрацы, аварийный лес, дымовые шашки и единственная шлюпка, в которой разместилось 17 человек. Подошедший лидер "Харьков" остановился в 200 м и приступил к спасению экипажа "Москвы". Но из-за артобстрела и атаки авиации он был вынужден отказаться от этой попытки.
Лидер "Харьков"
Он относился к типу лидеров эскадренных миноносцев как и "Москва". Эта серия строилась в 30-х годах, и все корабли в ней получали наименования по названиям столиц сталинских республик. Все. Но два исключения все же были - «Ленинград» и «Харьков». На момент закладки последнего Харьков действительно был столицей Украины. Но когда он вступал в строй, центр республики уже переместился в Киев. Более того, был заложен и однотипный с «Харьковом» «Киев», но вступил в строй под названием «Баку». Об этих лидерах в другой раз.
К вечеру 14 румынских катеров и гидросамолеты подобрали из воды 69 человек (7 офицеров и 62 краснофлотца). Погибли около двухсот членов экипажа. Командир "Москвы" А.Б. Тухов в бессознательном состоянии попал в плен, но впоследствии бежал из концлагеря и сражался в рядах партизанского отряда "Буревестник" под Одессой, командуя взводом разведки. А.Б. Тухов погиб в бою с противником 5 марта 1942 года близ села Головановск на Буге.
Спустя 30 лет поисков лидер "Москва" был найден. Съемки дайверов.
Установлено 214 фамилий погибших, 66 фамилий попавших в плен 26 июня 1941 г. и двух моряков, поднятых на лидер "Харьков".Кроме того остается под вопросом факт спасения еще трех моряков (нет документов из АВМД), а судьба трех числящихся погибшими согласно найденных в последнее время документов также неясна( были они в этот день на корабле или нет).
Как Ефим Литвиновский выжил в лагере смерти Собибор, а после был вынужден терпеть унизительные допросы и работать парикмахером – интервью.
Как Ефим Литвиновский выжил в лагере смерти Собибор, а после был вынужден терпеть унизительные допросы и работать парикмахером – в интервью рассказала его 72-летняя дочь Ираида Левина.
Какой была довоенная жизнь вашего отца?
– Папа родился на Украине в городе Смела. Родителей его звали Рахиль и Владимир Литвиновские – как они жили и где работали, не знаю. Знаю, что дед был очень талантливым человеком: писал картины, на скрипке играл. Бабушка шила. Свою мать папа просто обожал, а вот на отца был обижен – как раз потому, что тот плохо относился к маме. В 1920-е годы семья из-за еврейских погромов бежала в Самару, вскоре ставшую Куйбышевом. Им дали комнату в центре города в красивом двухэтажном доме, раньше принадлежавшем купцу Разину: кирпичная кладка, башенки.
В Куйбышеве родилась младшая сестра папы – Ася. Когда Асе было семь лет, а папе – 14, они осиротели. Сначала от воспаления легких умер их отец, через три года не стало матери. Асю забрали в Ташкент родственники, а папа остался в Куйбышеве. За ним присматривала тетя Маня, мамина сестра, которая жила в том же доме, только на первом этаже. Папа очень страдал, что их разъединили с сестрой. Чтобы как-то выжить, папа искал квартирантов. В свою небольшую комнату он пустил трех бандуристов, те его подкармливали. Потом папа освоил профессию парикмахера и пошел работать.
Когда его призвали в армию?
– В 1939 году. Он служил в Даурии, сейчас это Забайкалье. Представляете, городской мальчик попал в кавалерию?! Он и лошадей-то никогда не видел! Поначалу ему тяжело приходилось. Он не знал, например, что лошади спят стоя. Однажды встал у стены, и лошадь туда привалилась. Папа чуть не погиб. Но все пришло с опытом. Папа стал прекрасным наездником, часто рассказывал про своего умного коня Орлика. В конюшне во время папиных дежурств была идеальная чистота. Никакого навоза. Как только папа видел, что лошадь хвост поднимает, бежал к ней с совком.
Когда началась война, папу вместе с другими военнослужащими отправили на запад. Там они попали в окружение, потом – в плен. Они оказались в так называемом трудовом лагере в Борисове. Папа прекрасно знал, что немцы уничтожают евреев, поэтому назвался русским по фамилии Груздев. Документов при нем никаких не было – потерял или выбросил, не знаю. Пленных кормили гречневой шелухой и какими-то отходами, поэтому у них были ужасные расстройства желудка. У одних – запоры, у других – кровь хлестала. У старших по бараку была дополнительная пайка – жидкий суп. Его можно было выменять на махорку или папиросы. А где их взять? У охранников! Не понимаю, как, но папа умудрялся вытаскивать у них из карманов папиросы и менять их на жидкий суп. Он не был вором, но ему пришлось так поступать. Это и спасло ему жизнь.
Лагерь был разделен на секторы. Однажды через ограждение папа встретился взглядом с сослуживцем. И почти тут же за ним пришли немцы, заставили снять брюки. А папа ведь даже мыться со всеми не ходил, чтобы не заметили, что он обрезан. Папу затолкали в товарный вагон и повезли куда-то вместе с другими евреями.
Поезд шел в Собибор?
– Да, в конце сентября 1943 года поезд прибыл на станцию, всех выгнали из вагонов, и немцы отобрали из огромной толпы несколько человек. Папа решил присоединиться к отобранным самовольно. Два раза немец-охранник его отгонял: папа был очень истощен, но на третий – выругал и оставил. Ночью папа проснулся в бараке от удушливого запаха. «Что это?» – спросил он соседа. «Это те, кто был в эшелоне. Всех сожгли».
В лагере за все время его существования погибло 250 тысяч человек. Папа остался жив благодаря своей невероятной, просто звериной интуиции. И благодаря Печерскому, конечно, которого в лагере называли Сашко. Папа тогда не был с ним знаком лично, но знал, что готовится восстание, что назначено оно на 14 октября. Ему вручили ножницы, чтобы он резал колючую проволоку и обеспечил проход узникам.
Что было после того, как папа вырвался из лагеря?
– Все, кому удалось спастись, интуитивно разделились на группы. Папа бежал вместе с евреем
из Прибалтики Цадиком Левиным. Трое суток они блуждали по округе, пока не вышли снова к лагерю. Папа видел, как немцы утюжат танками лагерь, сравнивают его с землей, скрывая следы своих преступлений. Потом они с Цадиком еще несколько дней прятались в лесу, пока не вышли к заброшенной избе. Договорились: один спит, другой дежурит. Но уснули оба. Разбужены были пинками. Рядом стояли люди в немецкой форме и спрашивали, кто они такие. Папа был в ужасе. Немецкая форма, немецкая речь. Оказалось, это переодетые польские евреи-партизаны. Так папа попал в партизанский отряд, которым руководил инженер Хиль. Это был необыкновенный, очень мужественный человек. Как говорил папа, бойцы его уважали. Он одним своим видом внушал спокойствие.
Из отряда Хиля папа перешел в русский партизанский отряд, которым командовал Ковалев. А этот отряд вскоре влился в партизанское соединение под командованием дважды Героя Советского союза Алексея Федорова. После войны Федоров написал книгу, где рассказал о встрече с невероятно худым мужчиной в лохмотьях, бывшим студентом из Куйбышева. «Не верилось, что ему 22 года. Он выглядел почти стариком», – так сказал Федоров о моем папе. Из этой же книги я узнала, что папа последние дни перед побегом из Собибора работал в лагерной похоронной команде и был свидетелем чудовищного конвейера истребления тысяч людей. Видел, как в банях умерщвляли людей газом, как сжигали на кострах трупы людей. Такое испытание. Чудовищно. Мне же он говорил, что плотничал в лагере.
Когда папа попал в регулярные войска, ему предложили при штабе стричь людей – работать по своей профессии и не участвовать в боевых действиях. Он отказался. В 1944 году папа был ранен в правую руку, и его отправили в госпиталь в Куйбышеве. Он на всю жизнь остался инвалидом: правая рука не разгибалась до конца. Когда выписался из госпиталя и пришел в свою комнату, оказалось, она занята майором пожарной службы, тыловиком: «Ты где-то по лесам бегал, а я должен освобождать тебе комнату?!» Папа поделился бедой со знакомым военным. Тот отвез папино письмо-прошение в Москву, и майора из комнаты выселили.
Как познакомились ваши родители?
– Они были знакомы до войны. Мама была сестрой папиного друга Семена. Ее имя – Михла, но близкие звали ее Миля, Милечка. Мама была родом из Архангельска. Когда там сгорел дом, семья переехала в Куйбышев. Мама закончила школу, поступила на литфак в пединститут. Началась война –пошла работать на шарикоподшипниковый завод. Когда они с папой решили пожениться, все стали отговаривать маму: диким вернулся, матерится, гулять будет. Но мама решилась. Им было по 23 года. Папа – смуглый, черноволосый, кареглазый, мама – белокожая, с румянцем, русыми волосами и серо-голубыми глазами. Папа – человек чувств, артистичный, остроумный, всегда в центре внимания, мама – человек-мир. Они прожили вместе почти 50 лет.
Папа любил маму до самоотречения. Может, чтобы не походить на грубого отца, а может, потому что многое пережил во время войны. Всю жизнь он самый лучший кусок отдавал маме, а потом – и мне. У него был культ еды. Считал, что главное, чтобы семья была сыта, даже если в доме нет никаких шмоток. Папа невероятно вкусно готовил: фаршированные блинчики, пельмени, пирожки, торты. Он умел все. Не смог только юристом стать –потому что в плену был и потому что еврей. До 55 лет папа работал парикмахером.
Какие самые яркие воспоминания, связанные с папой?
– Папу часто вызывали в «органы» по поводу времени в плену. Терзали страшно. Свет в глаза и одни и те же вопросы: где был, что делал, с кем – чуть ли не поминутно. Домой он приходил черный, с иронией говорил маме: «Если бы я знал, что придется отвечать на эти вопросы, я бы вел дневник». Порой мы с мамой просыпались от его диких криков и рыданий. По ночам он не мог себя контролировать, прорывался весь пережитый кошмар. Меня мама успокаивала: папе просто приснился плохой сон. Позже я узнала, что у папы были сильные головные боли, был поврежден позвоночник. Его ведь избивали в лагере нещадно.
Папа всю жизнь очень боялся за меня – что меня кто-то обидит, обманет. Когда я выросла, к молодым людям меня ревновал, многих с лестницы спускал. Никто ему не нравился, пока я не встретила будущего мужа Юру, с которым мы вместе уже больше 40 лет. А однажды папа спас человека. Это было в день 25-летия их с мамой свадьбы. Дома – гости, веселье, а потом вдруг «жених» пропал. Оказалось, что, пока все праздновали в комнате, папа вышел в коридор. Встретил обеспокоенного и не очень трезвого соседа: «Что-то с женой не то! В комнате закрылась. Помоги!» Папа схватил топор и сломал дверь. А женщина решилась на самоубийство, папа ее вовремя из петли вытащил. Никто из соседей про это так никогда и не узнал.
Как вашу семью разыскал Александр Печерский?
– Александр Аронович плотно занимался темой Собибора. В Ленинской библиотеке ему на глаза попалась та самая книга руководителя партизанского соединения Федорова. И он решил разыскать папу, обратился в куйбышевский паспортный стол. Там ему ответили: раньше жил там-то, сейчас где – не знаем. Государство же считало папу неблагонадежным: прописку постоянную ему не давали, только на три месяца с дальнейшим продлением. Папа продлевать забывал. Вот почему сначала Печерский написал нашим соседям, а те передали письмо нам. В итоге на мое 16-летие Александр Аронович приехал из Ростова-на-Дону вместе с женой. Они привезли мне шелковый отрез на платье – шикарный подарок.
Помню, как волновался перед этой встречей папа. Тема лагеря же табуировалась, а тут этот всплеск. Мы так готовились! Салатов наделали разных, пирожки испекли. Александр Аронович зашел к нам в комнату – высокий, энергичный. И сразу – как родной человек. Они с папой обнялись и долго разговаривали. Потом к нам в гости приезжали и другие участники восстания в Собиборе – Аркадий Вайспапир, Семен Розенфельд. Папа ездил в Ростов-на-Дону на встречи с бывшими узниками. Праздник 9 мая мы в семье отмечали, конечно. Но я видела, как папе тяжело. Радости не было. Были боль и ужас. Фильмы о войне папа вообще смотреть не мог.
Вы смотрели фильм Константина Хабенского «Собибор»?
– Он произвел на меня невероятное впечатление. Смотрела и плакала – думала, с ума сойду. Было страшно и безумно жалко людей. И, конечно, я все примеряла к отцу. В фильме о нем не говорилось, но он же там был. Я куда лучше стала понимать, что ему пришлось пережить. Жаль, он не дожил до дня, когда на доме 44 по улице Куйбышева, где мы жили много лет, появилась мемориальная доска в его честь. Важно при жизни говорить, что любим, и знаки внимания оказывать. У папы было две награды: орден Славы III степени и медаль «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне», но он никогда их не носил. Думаю, что в какие-то памятные даты у него в душе все переворачивалось и плакало.
Елена Сергеева
Источник
Человек, который каждый день видел смерть детей
В Россию из Польши в середине мая привезли выставку "Женщины в концентрационном лагере и лагере смерти Аушвиц", который в годы Второй мировой войны находился в польском городе Освенциме. Уникальную экспозицию представил сам музей «Аушвиц-Биркенау» совместно с Научно-образовательным центром устной истории. На стендах фотографии — страшные этапы создания женского лагеря, его управления, организации и быта.
На снимке: диванчик в комнате Хенрика Мандельбаума, заставленный мягкими игрушками.
На открытие выставки в Воронеж приехали научные сотрудники Государственно музея Аушвиц-Биркенау Анна Станьчик и Игорь Бартосик.
Уже много лет историк Игорь Бартосик изучает трагический опыт членов зондеркоманды Аушвица. Нужно ли это нам, сегодняшним? Не лучше ли забыть все происходившее в те очень далекие годы как страшный сон? Да, нужно, отвечает на этот вопрос Игорь Бартосик. Да, думаю и я и пытаюсь донести этот постулат до читателей моей книги "Помните, что все это было".
В Воронеже польский учёный прочёл лекцию об участи советских военнопленных, их роли в восстании членов зондеркоманды,
"Среди узников зондеркоманды был и мой друг Хенрик Мандельбаум, —рассказал пан Бартосик. — Я знал его историю, но не представлял, как можно с ним познакомиться. Слишком тяжёлое прошлое было за его спиной. И захочет ли он общаться на эту тему с молодым историком? Но в 1996 году я всё же решился прийти к нему домой. Передо мной открылась дверь и... я увидел человека, который буквально светился добром и любовью. Он сказал мне: «Заходи и можешь спрашивать всё! Это нормально».
Мы вошли в комнату, сели друг напротив друга, и он начал свою историю. Тогда я понял, что встретился с человеком, который поменяет всю мою жизнь. В Аушвице погибла его семья. После войны он давал свидетельские показания против коменданта Рудольфа Хесса и всю свою долгую жизнь рассказывал людям из разных стран о пережитом. Встречался и с воронежскими студентами, которые к нам приезжали. Он сказал им, что всегда будет поклоняться всем советским матерям, отдавшим своих детей на борьбу с фашизмом".
"Но он никому не рассказал главного. Когда я делал с ним серию интервью для своей книги, то спросил о детях, погибших в газовых камерах, – видел ли Хенрик их тела? «Не было детей», – ответил коротко Хенрик. «Но это же невозможно! – удивился я. – Вы работали в газкамерах крематория с мая 1944 года до января 1945-го. В это время в Аушвиц шли и шли составы из Европы, и там было много детей. Мы, историки, видели фотографии этого периода» – «Не было детей», – повторил Мандельбаум.
Когда он умер, мы нашли в его спальне много мягких игрушек. Ещё целые мешки с мягкими игрушками – в подвале. Вдова Лидия Мандельбаум рассказала мне, почему он решил забыть о детях. Хорошая жена о муже знает всё. Немка Лидия была очень хорошей женой для еврея Хенрика. Но мне она только сказала: «Он не мог это помнить». Не мог! Просто был не в силах. Его память сжалилась над ним, чтобы он не сошел с ума. И я тоже не хочу сейчас об этом говорить. Но психологи рассказали мне, что такие игрушки в большом количестве – это реакция человека, который видел смерть детей. И ещё всю жизнь после войны Хенрик передавал большую часть своих денег на проведение детских операций".
Первое июня — Международный день защиты детей. Именно международный, отмечается более чем в 60 странах. Идея его празднования возникла в очень далеком 1949 году (так что в этом году празднику исполняется 70 лет), т.е. в первые годы после окончания Второй мировой войны. И конечно же, не случайно. После этой войны сотни тысяч детей остались без крыши над головой, без родителей, они жили на улицах, попрошайничали и воровали. Умирали от голода и болезней. Правда, задумались о правах детей и их защите немного раньше, в 1925-м. Именно 1 июня 1925 года в Женеве прошла первая международная конференция, на которой была сделала попытка обсудить проблемы детей и принять какие-то решения. Возможно, будь делегаты этой конференции понастойчивей и поцелеустремленней, Конвенция о правах детей, принятая лишь через 63 года, могла бы заработать намного раньше. Но… получилось так как получилось. Хотя вероятность того, что дети могли бы воспользоваться своими правами в середине прошлого века, крайне мала, тем не менее, я все время думаю об этой упущенной возможности. И не случайно. В своей книге по истории нацистского лагеря смерти «Помните, что все это было» я посвятила отдельную главу детям, оказавшимся в аду Аушвица. Их было много, около 234 тысяч. Выжило около 600… Понятно, что нацистам никакие конвенции были не указ. Да и сегодня мало что изменилось: детей продолжают убивать в войнах, развязанных безумными взрослыми. Но то, что происходило в концлагерях Второй мировой, вообще не поддается осознанию. Читать об этом не просто тяжело. Физически невозможно. Особенно архивные документы, воспоминания очевидцев, которые мне удалось найти в архиве музея Аушвиц-Биркенау. Нужно ли сегодня об этом говорить? Не для всех, увы, ответ на этот вопрос очевиден.
Мне очень нравятся слова историка Елены Съяновой: «…память, любую память, необходимо окультуривать, не давать ей зарастать наглыми, агрессивными сорняками. Ведь если мы: славяне, евреи, цыгане — вообще все те, чьё будущее существование нацистская доктрина попросту не предусматривала, станем брезгливо оставлять в истории нацизма белые пятна и чистые листы, то для наших детей их шустро заполнят рассудительные заокеанские историки, земля которых не знала ни одного противотанкового или «братского» рва».
Писатель Анна Вислоух
Источник: https://zen.yandex.ru/media/id/5adefff8d7bf21a6c9ee9808/chel...
Евреи-медики в Великую Отечественную войну
Точное число участников и жертв как Второй мировой, так и Великой Отечественной войны до сих пор неизвестно — многие архивные данные не совсем точны, многие факты умалчивались, а документы — уничтожались, в том числе и по политическим и пропагандистским причинам. И тем более, невозможно с точностью определить, сколько евреев было среди тех, кто погиб и выжил на фронте.
Несмотря на то, что доля евреев-добровольцев была самой высокой среди всех народов СССР (27%), отношение к ним в отрядах армии, в партизанских отрядах и в тылу было неоднозначным. С одной стороны, евреи вносили огромнейший вклад в Победу, будучи командирами, участвуя в разработках новых видов оружия, спасении жизней бойцов в госпиталях, а с другой — командование скептически относилось к назначению евреев на высокие посты. Так, рекомендовалось «ограниченно» награждать евреев за боевые заслуги и «более осторожно» определять их на руководящие должности. В тылу евреям тоже было неспокойно — антисемитские настроения на территории Союза были достаточно сильны, и бытовало мнение, что евреи не очень-то охотно идут в боевые части, предпочитая «отсидеться». Но факты доказывают обратное — среди воинов-евреев, которые погибли на поле боя или умерли от ран в госпиталях, 77,6% составляли рядовые солдаты и сержанты и 22,4% — офицеры.
По официальным данным, общие потери медиков в составе советских войск равнялись 210 601 человеку, а общая численность евреев-медиков, которые принимали участие в ВОВ и погибли в боях, — 6 тысяч. Историки говорят, что процент евреев среди военных медиков — начальников госпиталей, главных и рядовых врачей, медсестер, санитаров — был огромным.
Приводим краткую биографию 10 героев медицинского фронта, чьи знания и таланты спасли жизнь сотням тысяч человек. Рядом с каждым из них можно представить еще как минимум 10 тысяч еврейских медиков, чей вклад в Победу достоин ничуть не меньшего уважения.
1. Владимир Левит
Владимир Левит родился в селе Талалаевка неподалеку от Киева и закончил медицинский факультет Харьковского университета за 11 лет до революции. К началу Второй мировой войны ему было уже под 60 — со своим богатейшим медицинским опытом и на тот момент 15-летним стажем работы на должности заведующего кафедрой госпитальной хирургии 2-го МГУ армии он был просто необходим (с учетом того, что после кровавых репрессий 37-38 гг. бывалых специалистов оставалось не так уж много). Во время Великой Отечественной войны Левит служил заместителем главного хирурга Советской Армии, занимаясь не только практической работой, но и обучением других хирургов особенностям оперирования военных ранений. Левит опубликовал более 100 научных работ, среди которых «Руководство по частной хирургии» в трех томах (с соавторами), «Учебник частной хирургии» (совместно с С. С. Гирголавом), «Огнестрельные ранения и повреждения конечностей (суставы)», а также монографии «Диагностика хирургических заболеваний», «Краткие очерки истории советской хирургии» и многие другие врачебные пособия.
2. Мирон Вовси
Главным терапевтом Советской армии был латвийский еврей Мирон (Меир) Вовси, которого назначили на эту должность в самом начале ВОВ, в 1941-м. Свои обязанности он выполнял в течение всей войны и нескольких послевоенных лет, обобщая итоги лечебной работы во фронтовых и тыловых госпиталях. Несмотря на огромный вклад в медицину (он занимался в первую очередь лечением болезней почек, легких, органов кровообращения) и разработку основных положений военно-полевой терапии, репрессий он не избежал. Фамилия Вовси была первой в списке «врачей-вредителей», которых «вывели на чистую воду» в 1952 году. Его объявили главарем антисоветской террористической организации в знаменитом «деле врачей», арестовали и освободили только через месяц после смерти Сталина.
3. Яков Рапопорт
Одним из главных фигурантов этого позорного для Советской власти дела был Яков Рапопорт. Он родился за два года до нового века, в 1898 году, в Симферополе, учился медицине на родине, а также в Петрограде и Москве и специализировался на патанатомии. Практически всю Великую Отечественную войну — с 1942 по февраль 1945 года он работал главным патологом Карельского, затем 3-го Прибалтийского фронта, и получил звание подполковника медслужбы. Военное время накладывало свой отпечаток и на направление работы — Рапопорт стал заниматься наукой в ключе военной патологии, изучая патогенез шока и алиментарной дистрофии и опубликовал основополагающие данные, которые позволяли проводить адекватное лечение этой патологии. После войны, в 1952-м году, он был арестован по делу «врачей-вредителей» и отсидел в Лефортово 2 месяца.
4. Давид Энтин
Огромный процент военных ранений так или иначе был связан с лицевыми повреждениями — одними из самых сложных и требующих особой аккуратности и искусности хирургов. Это направление медицинской помощи не обошлось без своего еврейского героя. Основателем военной стоматологии СССР также был врач еврейского происхождения Давид Энтин. Он возглавил подразделение стоматпомощи в Советской Армии — в целом, основал это направление — и 1941 году написал работу под названием «Военная челюстно-лицевая хирургия» (1941), в которой, среди прочего, была отмечена необходимость расширения показаний к анестезии как лечебному воздействию при обработке челюстно-лицевых повреждений. Среди других его руководств, написанных специально для совершенствования хирургической помощи при лицевых ранениях, — «Помощь на фронте раненным в челюсть» (1940), «Стоматология в Отечественной войне» (1942) и «Современные методы лечения огнестрельных переломов челюстей» (1943).
5. Борис Вотчал
Борис Вотчал родился до революции, в 1895 году, в Киеве. Его часто называют отцом отечественной фармакологии. Помимо исследования действия лекарств, он также занимался проблемами дыхания и кровобращения. В годы Великой Отечественной войны Борис Вотчал использовал свой обширный клинический опыт для оказания помощи раненым — он был главным терапевтом 59-й армии Волховского фронта, а затем и всего Волховского фронта. Именно при его участии были сконструированы пневмотахометр и трехканальный пневмотахограф для точного изучения проходимости бронхов и эластического сопротивления легких.
Сохранились два знаменитых высказывания Вотчала, которые очень точно характеризуют его подход к оказанию медицинской помощи: «Поменьше лекарств — только то, что необходимо больному» и «Трусливый врач — это самый страшный врач, потому что он найдет тысячи возможностей ничего не делать для больного».
6. Альберт Цессарский
Одессит Альберт Цессарский получил медицинское образование в Москве — он закончил университет в 41-м и сразу же был мобилизован. В апреле 1942 года он, 22-летний парень, был зачислен в Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения (ОМСБОН), которая была сформирована специально для работы в тылу врага. В течение двух лет, с 1942 по 1944 гг. он проработал начальником медицинской части действовавшего под Ровно партизанского отряда «Победители» под командованием Героя Советского Союза Дмитрия Медведева, а также лично оперировал члена отряда, знаменитого разведчика Николая Кузнецова.
7. Иосиф Кассирский
Урожениц Ферганы Иосиф Кассирский стал одним из самых ярких терапевтов и гематологов СССР, и главное его открытие пришлось именно на годы Великой Отечественной войны. Осенью 1941 года он (параллельно, но независимо от американцев Токантина и О’Нейли) разработал новый внутригрудинный способ переливания крови. Новый метод стал активно применяться в госпиталях в тех случаях, когда общепринятое внутривенное переливание крови было невозможно из-за особенностей ранения, при дистрофии или шоке. В том силе Кассирский разработал и теоретически обосновал метод перевозки консервированной крови на расстояния до 8 тыс. километров, что стало прорывом — до того момента кровь могла транспортироваться на расстояния лишь до 60 километров. Кассирский занимался не только теоретическими разработками, но и вел практическую работу на постах главного терапевта Главного врачебно-санитарного управления Наркомата путей сообщения СССР, постоянного консультанта Военной академии им. М. В. Фрунзе. Он также выезжал для оказания помощи раненым в действующую армию на Ленинградский, Прибалтийский и Воронежский фронты и принимал участие в подавлении вспышек инфекционных заболеваний в некоторых областях и районах страны.
8. Лина Штерн
Выдающаяся биохимик и физиолог, уроженка города Либава (сегодня — Литва) Лина Штерн родилась в 1878 году. До переезда в Союз она работала в Женеве, в 1933 г. получила звание доктора биологических наук, а в 1939 г. стала первой из женщин-ученых СССР действительным членом АН СССР по отделению биологических наук. В военные годы Штерн ездила по военным госпиталям и делилась своим опытом с рядовыми хирургами. Она наладила обучение хирургов разработанному ею методу лечения травматического шока посредством введения в большую цистерну головного мозга фосфорнокислого калия, и в частности за эти разработки в 1943 г. Штерн присудили Государственную премию СССР, а в 1944 г. она была избрана действительным членом Академии медицинских наук СССР. Она разработала новый способ лечения туберкулезного менингита, инициировала систематическое изучение таких физиологических явлений, как сон и долголетие. Несмотря на ее грандиозный вклад в науку, после войны Штерн была репрессирована — она была членом президиума Еврейского антифашистского комитета, и в 1949 году ее арестовалипо «делу ЕАК». Лину Штерн приговорили к заключению, а затем ссылке — но в отличии от остальных обвиняемых ее не расстреляли.
9. Михаил Неменов
Михаил Неменов родился в Витебске в 1880 году, закончил медфакультет в Берлинском университете и вернулся в Россию. Он плотно занимался вопросами рентгенологии и был одним из основателей этого направления в СССР. В годы войны Неменов объединил научную деятельность с практичной помощью армии — с 1941 по 1942 гг. он был главным рентгенологом фронта, а с 1942 и вплоть до 1950 гг. — главным рентгенологом РККА. Михаил Неменов выступил автором более 180 научных работ, которые главным образом касались рентгенологической диагностики ряда заболеваний и повреждений внутренних органов, а также влияния рентгеновского излучения на организм. В годы войны он выступил инициатором создания новых рентгеновских аппаратов — в частности, благодаря ему была создана передвижная рентген-установка для работы в военно-полевых условиях во время Второй мировой.
10. Владимир (Иерахмиэль) Иоффе
Владимир (Иерахмиэль) Иоффе родился в 1898 году в городе Мглин Черниговской губернии (ныне Брянская область). Будучи выдающимся ученым — микробиологом, иммунологом и эпидемиологом, — он основал новые направления изучения вирусов и борьбы с ними. В частности, Иоффе был одним из тех, кто первым занялся проблемами иммунопатологии и стал основоположником клинической иммунологии. С 41-го по уже невоенный 46-й Иоффе являлся главным эпидемиологом Балтийского флота. В годы войны он продолжал собирать данные, которые позволили ему сделать важные открытия — в частности, в итоге изучения так называемой блокадной скарлатины он обосновал принцип и метод определения общей иммунологической реактивности организма. Он также написал монографии, которые стали руководством для других врачей — «Скарлатина» (1948), «Опыт борьбы с дифтерией в Ленинграде» (1962), «Иммунология ревматизма» (1963) и многие другие.
Йоффе был человеком науки, но при этом бережно хранил свою связь с еврейской культурой и религией — он и его семья говорили на иврите (и он везде указывал его как родной), переводил произведения художественной литературы на иврит и идиш, а в рамках работы в Еврейском историко-этнографическом обществе занимался составлением словаря современной медицинской терминологии на иврите.
Источник
ПСК-29 "Бриллиант" дважды потерян.
На Балтике был "дивизион плохой погоды", на Севере был дивизион "драгоценных камней" погранохраны. ПСК-27 «Жемчуг», ПСК-28 «Рубин», ПСК-29 «Бриллиант» и ПСК-30 «Сапфир».Построенные в начале 30-х годов они стали грозой нарушителей и браконьеров.
23 июня 1941 г. 1-й северный отряд погрансудов НКВД СССР, в составе ПСК «Жемчуг», «Рубин», «Бриллиант», «Сапфир», «Айсберг», «Нептун», «Бриз», дивизиона сторожевых катеров и малых охотников вошел в состав Беломорской флотилии Северно флота. Утром 18 июля корабли «Бриллиант», «Айсберг» и «Смерч» вышли на поддержку наших сухопутных войск, обороняющих полуострова Средний и Рыбачий от наседающих из района Петсамо немецких горных егерей. Лаги на боевых «плавбатареях» отсчитывали мили на пути к Мотовскому заливу. Уже первые снаряды накрыли одну из крупных группировок 19-го немецкого горно-стрелкового корпуса. Командир «Бриллианта» Косменюк на базу передал: «Ведем артиллерийский огонь из всех орудий корабля по позициям противника, дистанция двадцать кабельтовых. Наблюдаем хорошую пристрелку и накрытие окопов и блиндажей противника».В течение шести часов корабельные орудия усиленно утюжили расположение врага, подавили несколько его артиллерийских и минометных батарей. Атаки немецких горных егерей, стремившихся прорваться через хребет Муста-Тунтури полуострова Средний, были отражены. Части Красной Армии, поддержанные десантом моряков, окончательно остановили массированное наступление немецко-фашистских войск на Мурманском направлении.Выполнив задание, корабли стали отходить. В это время из-за облаков на «Бриллиант», «Айсберг» и «Смерч» свалился зловещий рой фашистских бомбардировщиков. Более сорока «юнкерсов».«Смерч» и «Айсберг» успели уйти в густую полосу тумана. «Бриллианту» затаиться в белесом мареве не посчастливилось…Несмотря на адский грохот боя, штурман СКР-29 не забывает бесстрастно фиксировать его ход в шнуровом вахтенном журнале: «Атакованы бомбардировщиками противника. Пикируют по три одновременно фронтом. Сбросили несколько бомб. Одна бомба разорвалась по носу в 50 метрах, вторая в 40 метрах, третья сзади по корме в 70 метрах, от сильного сотрясения в магистралях питьевой воды образовалась течь. Ведем ураганный огонь из ДШК».За два часа «Бриллиант» успешно отразил восемь атак. Двенадцатого июля, когда "Бриллиант", находившийся в дозоре у мыса Святой Нос, зашел в Иоканьгу, чтобы пополниться продовольствием и боеприпасами, в штаб базы поступило сообщение: «Береговые посты СНиС в районе губы Савихина засекли подводную лодку противника». Кораблю тут же дали команду выйти к месту обнаружения подводной лодки.В результате минной атаки подводная лодка была уничтожена. Военный совет флота объявил экипажу ПСК-29 благодарность.14 июля, сторожевые корабли «Жемчуг» и «Бриллиант» эскортировали наши транспорты, идущие из Архангельска в порты Кольского полуострова. И снова атака подводной лодки, на нее вышел "Жемчуг", лодка потоплена, транспортники доставлены. 12 мая 1942 г.немецкая авиация атаковала Иоканьгскую бухту. После неравного боя, оставшиеся в живых члены экипажа "Бриллианта" покинули корбаль. Сам "Бриллиант" затонул.Казалось все - биография "Бриллианта" окончена, однако 4 месяца спустя водолазы Аварийно-спасательной службы подняли его. "Бриллиант" был отбуксирован в Архангельск, док "Бриллиант" покинул уже самостоятельно и продолжал службу. Проводки конвоев, охота за подводными лодками, отражения атак авиации - такова была службы пограничных кораблей. Нес эту службу и "Бриллиант".23 сентября 1944 г. СКР-29 "Бриллиант" находился в составе боевого охранения каравана, состоявшего из транспортов "Революционер" (бывший "Республиканец"), "Комсомольск", "Буденный", "Кингисепп" и ледокола "Северный ветер". Что произошло неизвестно. Согласно рапорту командира СКР-23 "Рубин" Б.Валинского, "Бриллиант" резко увеличил ход, а потом раздался взрыв.Опираясь на данный рапорт, командование флота решило, что командир "Бриллианта" старший лейтенант М.С.Махоньков заметил атаку подводной лодки и прикрыл своим кораблем "Революционера". Так ли это было или нет неизвестно, никто из экипажа "Бриллианта" не спасся.Приказом командующего Северного флота от 26 июня 1966 г. место гибели СКР-29 "Бриллиант", 68 градусов 45 минут северной широты, 42 градуса 55 минут западной долготы, объявлены координатами боевой славы.
Доподлинно неизвестно была ли потоплена немецкая подводная лодка. В хронике немцев упоминания нет о факте потери. Так же момент, когда сторожевик закрыл от торпеды транспорт документально не подтвержден. Однако учитывая героизм и самоотверженность Советских солдат и моряков вполне могло случиться именно так как и написано в докладе.
ps Цифровые литеры "27", "28", "29" и "30" были получены пограничными сторожевиками с началом войны, после присвоения буквенных "СКР", а до войны цифровые обозначения состояли из трех символов. Так "Бриллиант" именовался ПСК-303.
Это пост о корабле серии ПСК типа Рубин ВМФ СССР. Почему именно он ? Потому что у меня в детстве была копия этого корабля в металле и на ходу. Изготовил ее отец своими руками. Радиоуправления не было само собой. Мы с отцом ходили на озеро и запускали этот корабль. Красиво ходил. К сожалению от модели и от отца остались только воспоминания . Вот такой расцветки и была наша модель, поскольку источником чертежей и был популярный журнал.
А вот так выглядел в оригинале:
Стендовая модель-копия с высокой детализацией:
О серии сторожевых кораблей Рубин в википедии https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%BE%D0%B3%D1%80%D0%B0... В большей степени источник поста журнал Моделист-Конструктор.