Забытый ящик.

Когда-то давным-давно набор для оказания скорой помощи размещался в довольно громоздком и тяжёлом деревянном ящике с красным крестом. Через несколько лет его сменил большой металлический бикс, затем алюминиевый чемодан и, наконец, элегантный «дипломат». Хотя всё это долгое время данный набор, независимо от оболочки, именовался «ящиком».

…Нажав на кнопку квартирного звонка, доктор вздрогнул от испуганного вскрика санитарки: «Ой, а я на підстанції ящик забула!» - «Ни…чего себе!»- подумал несколько ошарашенный врач, но не растерялся и велел срочно, с сиреной и мигалками, мчаться на подстанцию за ящиком: «Чтоб через пять минут была уже здесь! И номер квартиры не забудь!».

Слава Всевышнему, весьма пожилой больной не требовал немедленной, тем более реанимационной помощи. Поэтому доктор после неторопливого, вдумчивого мытья и вытирания рук весьма подробно и тщательно собрал анамнез не только данной болезни, но и анамнез жизни пациента, поинтересовался его наследственностью, условиями труда, быта и отдыха. Не обнаружив ожидаемого прибытия санитарки с ящиком, столь же внимательно и педантично перешёл к осмотру и обследованию «по системам и органам», как учили в студенческие времена на кафедре пропедевтики внутренних болезней. На 20-й минуте раздался долгожданный звонок и влетела запыхавшаяся санитарка с вожделенным краснокрестным ящиком.

…Через несколько дней на станцию скорой помощи пришло письмо, автор которого многословно восхищался: «За всю мою долгую жизнь я не встречал такого чуткого и внимательного врача. Никогда в жизни меня не расспрашивали и не осматривали столь подробно и тщательно. Огромное человеческое спасибо!»

Кстати, «о ящике». Автор этих строк как-то по дороге на дежурство встретил на остановке трамвая знакомую сменившуюся сотрудницу с медицинским ящиком в руках. «Ты куда?» - «Домой» - «А ящик зачем?». Надеюсь, читатель догадался, что последовал знакомый ответ: «Ой, забула!»

Забытый адрес.

«По указанному адресу скорую не вызывали» - сообщил по рации в диспетчерскую выездной врач. - «Минуточку, проверим». Телефонный звонок вызывающему. «Вы «скорую» вызывали?» - «Да, конечно» - «По какому адресу?» - «…улица, дом №, кв. №». – «Но к Вам же минуту назад звонили в дверь и Вы сказали, что никого не вызывали!» - «Не может быть, в дверь никто не звонил!» - «Выгляните в окно, у подъезда стоит «скорая» - «Выглянул, но там никого нет… Ой, девушка, извините, я же назвал свой старый адрес, по которому уже 20 лет не живу!». Как говорится, комментарии излишни.

…Для того, чтобы что-то забыть, нужно, по крайней мере, это знать. Молодая женщина, пытавшаяся вызвать скорую помощь, не знала… ни названия улицы, ни номера своего дома. Ей был известен только номер квартиры. Свою удивительную неосведомлённость довольно кокетливо объяснила: «Меня всегда привозят на машине»…

Забытая плацента.

Так называемые «роды на дому» по целому ряду объективных и субъективных причин относятся, как мы уже писали, к группе наиболее экстремальных вызовов. Неофитов скорой обязательно предупреждают: при транспортировке родильницы в родильный дом ни в коем разе не забудьте дома плаценту. Оную нужно сдать лично дежурному акушеру-гинекологу, который скрупулёзно проверит её целостность. Ведь задержка остатков плаценты в матке весьма опасна, и во избежание тяжёлых, иногда смертельных осложнений, требует немедленного вмешательства. Молодёжь обычно вопрошает: «А в чём её (плаценту) везти?» Ответ стандартен и проверен многими десятилетиями: лучше всего в тазу. Не обязательно в медном, вполне годится и пластмассовый.

Автор - Майоров Марк.

Отчаявшись каким-то образом повлиять на молодого наркомана, не желавшего лечиться, его старший брат просто… крепко запер его в квартире. Казалось, запер надёжно. Однако, муки абстинентного синдрома (по-простому, «ломки) были столь сильны, что бедолага предпочёл воздержанию от наркотиков прыжок из окна четвёртого (!) этажа. Сработал так называемый «элемент везения»: всё ограничилось лишь закрытым переломом лодыжки, не позволившим «далеко уйти».

«Слово серебро, молчание золото».

Весьма справедливо утверждает народная пословица. Об этом, вероятно, забыла пожилая фельдшерица Л., транспортировавшая в стационар крепко выпившего мужичка, получившего какую-то малозначительную травму. Её громогласные, хотя и вполне справедливые нравоучения о вреде алкоголя и последствиях злоупотребления оным, очень не понравились пациенту.

Не вдаваясь в полемику, он молча приоткрыл двери санитарного автомобиля и на ходу (!) выбросил из салона надоедливую увещевательницу. Слава Богу, скорость в этот момент была невелика, да и приземлилась незадачливая воспитательница не под колёса других машин. Дело ограничилось только синяками и ссадинами, т. е. до трагедии дело не дошло. Но так бывает далеко не во всех случаях.

«Светя другим, сгораю сам».

Это утверждение средневекового голландского врача Ван Тульпа весьма актуально для медицинских работников вообще, а для работников скорой помощи, в частности. За многие годы работы немало моих коллег получили тяжёлые травмы и даже погибли по пути следования на вызов. Немало лет назад, спеша на вызов к пострадавшим в ДТП товарищам, водитель нашей подстанции сам получил смертельную травму.

Тёмной ночью на скользкой дороге санитарный «РАФ» врезался в столб… Весьма сильно пострадали врач и девушка-фельдшер. Крайне тяжёлая черепно-мозговая травма, переломы, разрыв селезёнки… Обе стали инвалидами; врач через несколько лет умерла, отнюдь не находясь в преклонном возрасте. К сожалению, такие случаи не единичны.

«Не уверен – не обгоняй!».

Об этой аксиоме любого водителя, вероятно, забыл молодой фельдшер В., спеша домой после тяжёлого суточного дежурства. С большим трудом извлекли его обезображенное тело из груды металла, бывшего ранее новеньким мотоциклом с коляской… Только наличие в сумке белого халата и фонендоскопа помогло идентифицировать погибшего столь преждевременно и нелепо.

«Жили были старик со старухой».

В известной сказке они «остались у разбитого корыта», но оба живы. В нашей же истории, грубо нарушив правила уличного движения, старенький «москвич» просто … перевернулся и престарелый водитель, зажатый рулевой баранкой, в какой – либо медицинской помощи уже, увы, не нуждался. Его жена-старушка, получившая лёгкие травмы, категорически отказалась ехать в больницу и осталась на месте происшествия ждать прибытия срочно вызванных детей.

Смертельная таблетка.

Так же нелепо выглядит смерть молодой женщины, страдавшей резко выраженной медикаментозной аллергией. Приняв таблетку от головной боли, любезно предложенную сердобольной соседкой, она даже не поинтересовалась её составом. А зря! Комбинированный анальгетик содержал компонент, ранее неоднократно вызывавший у больной аллергические проявления, требовавшие срочной госпитализации и интенсивной терапии.

Но на этот раз тяжесть состояния и несвоевременность обращения за помощью не дали возможности спасти её жизнь..

Автор - Майоров Марк.

И кулачком грозно размахивает.

- Стоп. – прошу, запоздало вскакивая и отставляя чашку. – Если можно, чуть помедленнее. Что случилось?

- Трррррррь-трь-трррррррь-тррррррь-трррь- трррррь-трррь-трь-трррррррь-тррь-тррь-тррь… !!...

Потихоньку-потихоньку вытесняю пронзительную сикарашку из кухни – сначала в предбанничек (это я зря… в маленьком закрытом пространстве концентрация трррррррей становится просто убийственной… старые стены, толсто крашеные салатного когда-то цвета краской, начинают жалобно змеиться тоненькими трещинками, а с потолка укоризненно летит известковая пыль..), потом в холл (здесь полегче, тррррррям есть куда разлетаться). Свободные от вызовов и писанины коллеги, уютно расположившиеся было в холле на диванчиках и креслах, включаются в разговор. Не то чтобы им этого сильно хотелось. Просто, известно же - «раньше сядешь – раньше выйдешь».

Совместными усилиями удается установить картину доведения сикарашки до столь звонко-возмущенного возбуждения. Оказывается, вчера вечером сикарашкиной маме «занедужилось». Плотно отужинав, затосковала мама, загрустила и никак не могла решить гамлетовский почти вопрос – пить ей но-шпу или не пить? А если пить – то одну таблетку или (эйхх! широка ты, душа русская!) на две замахнуться? От добросовестных и вдумчивых размышлений состояние почему-то не улучшилось (ну, бывает; что тут скажешь). Осознав величие задаваемых жизнью вопросов и тщету человеческих усилий познать непознаваемое, мама поделилась духовной ношей с сикарашкой. Разложенная на две пары плеч ноша вопреки ожиданиям легче не стала. Наоборот, в мире возникла дубль-тяжесть. Практически клон. Только еще тяжелее. Две слабые испуганные женщины поняли, что силами их маленького семейства с проблемой не справиться, и необходима помощь нации. Кто там у нас дежурный по национальным вопросам ношпопринимания? Точно, «скорая». Позвонили. Вызвали.

И приехал к ним доктор Петросян. Отличный, к слову сказать, доктор. Умница, эрудит и высочайшего класса профессионал. Молодой и симпатичный жгучий брюнет при этом. Армянин по национальности.

Приехал. Звонит . За дверью – шорохи, постукивание, мутное мелькание в «глазке»… и тишина. Доктор еще раз давит на звонок, стучит в дверь.

- Мы не откроем. – после длительного разглядывания в «глазок» информирует с той стороны сикарашка.

- Э-э, простите… - док, изворачиваясь, чтобы разглядеть сигналку (в обеих руках сумки-чемоданы, на плече соскальзывающий кардиограф, папка с сигнальным талоном, где записан адрес назначения, – подмышкой), уточняет: - Это… тра-та-та, дом 35, корпус 2, квартира 47?

- Да. – явно досадуя на такую докторскую осведомленность, признаются из засады. – Это тра-та-та, 35-2-47. Только мы, всё равно, не откроем.

- Вы «скорую» вызывали? – интересуется любознательный доктор.

- «Скорую» вызывали. – вздыхают из-за двери. – Но Вам не откроем.

- Почему? – удивляется наконец эскулап.

- Вы на араба похожи. – следует исчерпывающее объяснение. – Мы боимся. Вдруг Вы террорист?

- Понятно. – ответно вздыхает Петросянчик. И советует: - Вы на станцию перезвоните, уточните. Моя фамилия Петросян… Я не араб. Я армянин.

- Не будем звонить. – стойко держится потомок защитников Брестской крепости. – И дверь не откроем.

Тут она, конечно, права. Нет таких хитростей, на которые бы не пошел враг, когда дело касается столь стратегически значимых объектов, как малогабаритная двушка в старенькой «хрущобе». Тут они, враги, как хошь извернутся. И к телефонной линии подключатся, и голос диспетчера без акцента подделают, и сигналку скоропомощную как настоящую нарисуют. Не отличишь.

В общем, доктор разворачивается и везет свои сумки-чемоданы обратно на станцию. А диспетчер, не долго думая, посылает на адрес следующую бригаду. Те как раз мимо едут. Из стационара возвращаются.

Впрочем, им тоже фик открыли. Фельдшер Нина-то - девушка ярко-славянской внешности, тут всё путём. Но доктор Дима подкачал. Не прошел фэйс-контроль. Не смог. Он кореец, как назло, оказался. И за это с ним даже разговаривать из-за двери не стали. Только в «глазок» посмотрели, и всё. Ни слова не промолвили. Вдруг он тоже враг и бомбу за пазухой привез. Дом взорвать. Прямо с 47-ой квартиры начиная.

Позвонил-позвонил Дима, постучал-постучал, воткнул в дверь сигналку с запиской – мол, были-не застали, дата, подпись – и тоже на станцию поехал.

Ну вот, а на следующий день (сегодня, значит) сикарашка пришла с нами своей тревогой поделиться. Дескать, что ж это делается, люди добрые! Кругом терроризм, бомбы, взрывы, дома рушатся, а вы нам таких непонятных чернявых докторов шлете. Это ж страшно и невозможно! Народ волнуется.

- Э-эмм… уважаемая, - говорим. – Мы с Вами, вообще-то, в многонациональной стране живем. Да, есть у нас и армянин, и кореец, и... нет, узбек недавно уволился. Но был. Что такого? Вам медицинская помощь нужна, или просто хотели видом диплома об арийском происхождении насладиться? Какие, собственно, у Вас к службе скорой медицинской помощи претензии? И чем Вам можно помочь?

Убеждаем, короче, что не из-за чего тревожиться сильно. Что не все так страшно, убеждаем. Мы. А сикарашка не убеждается. Звенит и трррррррррыкает всё громче, всё возмущеннее. И ногой топает. И рукой, в кулачок сжатой, отмахивает. Чуть не по носу всем по очереди.

- Знаете, что? – сдается наконец доктор Валя (и за висок держится). – Идите Вы к заведующему… вон та дверь, слева которая… и ему жалуйтесь. А мы такие вопросы не решаем.

- И пойду! – отважно заявляет сикарашка. – И пойду. И скажу. И что это, наконец, за такое?! Терроризм! Бомбы! Дома рушатся! Пусть что-то делает.

- Пусть. – соглашаемся мы. Лишь бы не спорить. Лишь бы уже стало тихо. Лишь бы дома не рушились. От бомб и от звенящих трррелей.

Сикарашка решительно поправляет круто заваленную на затылок плойку, храбро стучит в дверь кабинета и дерзко её открывает.

- Можно?! – независимо выдыхает она в проем. Настолько независимо, что аж непонятно – то ли спрашивает так, не сильно вопросительно, то ли установку дает, певуче и изподвыподверта.

Следует небольшая пауза, после чего сикарашка вновь поворачиватся к нам. Лицо её растерянно, взгляд не фокусируется.

- ДА .. ТВОЮ МАТЬ !! – откуда-то прорезавшимся утробным басом гудит она и, не глядя на нас, уходит. Совсем. Домой уходит. Или просто так погулять. Не знаю.

Дверь шефова кабинета распахивается во всю свою ширь и в холле появляется наш заведующий, Коля.

- А чего это было? – изумленно спрашивает он нас.

А ответить-то и некому. Вольно дышащих, способных говорить в холле нет. Кончились. Тут же. Кто-то свалился на диван, кто-то в кресло, смешливая фельдшер Надя села прямо на пол и колотит ладошкой по рухнувшему рядом дефибриллятору, доктор Валя, плача, прилегла на стол…

Уж больно у Коли вид смешной. Коля, он сам из Дагестана родом. Из Махачкалы. Русский, но, видно, и кавказская кровь присутствует. Обычно выглядит как нормальный абрек – коренастый, кряжистый, с густо пробивающейся иссиня-черной щетиной (бреется Коля не реже пары раз в день, но все равно – отрастает…). А сейчас похож на очень удивленного, ошарашенного и сильно озадаченного абрека. С глазами по двадцать пять копеек. Нам и смешно сделалось, конечно.

- Да тьфу на вас! Как маленькие. – в конце концов серчает шеф и, хлопнув дверью, скрывается в кабинете. Не стал ответа дожидаться, торопыга.

Потихоньку-потихоньку успокаиваемся.

Облегченно, с протяжным «оооооооЙ» выдыхает оживающий в кресле доктор Гена, фельдшер Лёня помогает подняться с пола фельдшеру Наде, доктор Валюшка слезает со стола и аккуратно поправляет-вытирает мизинчиками потекшую тушь.

- Ну вот. Обидели шефа. – старательно хлопая ресницами (чтобы слезки высохли), укоряет она нас. – У-у, террорррррристы.

Бум. Пым. Плям. Плим. Дзынннь. Новая волна. Поголовный падёж.

- Э, народ! – шеф обиженно высовывает из кабинета голову самого разбойно-террористического вида (ну, если не знать). – Поимейте совесть. Мне отчет надо дописать.

Напрасно он так. Жестоко. Не подумавши. Эдак можно весь личный состав потерять. В пять минут….

Ох-хо-хо-о-онюшки. Пытка китайская….

Вот так вот сгибнешь, нафик, в страшных корчах, героически мировому терроризму в лицо смеясь. А скажут – доигрались, допрыгались, а всё, мол, их вечные хиханьки-хаханьки «скориковские»…

Обидно.

Автор - Гусев Владимир.