На днях говорит мне:

- Сходи-ка ты, друг ситный, в магазин, купи Барсику корм в пакетиках, жиденький. Да нормальный купи – премиум класса.

- Вот еще, - говорю, - кормить его премиум классом, когда от него пользы ноль. Пусть так живет, без изысков. Пусть мышей ловит, чтобы не нарушать пищевую цепочку.

Жена почему-то оскорбилась:

- От тебя, - говорит, - тоже пользы ноль, так нет же, кормим. Еще и готовить приходится, потому что ты, видите ли, благородных кровей, сырое не ешь, выпендриваешься. Иди, козлина, пока я в тебя кружкой не запустила, не трепи мне нервы без прелюдий.

И как она так слова правильные подбирает, чтобы точно в сердечко, прямо диву даешься. Делать нечего, надо идти. Но, чтобы не уронить остатки достоинства перед любящим человеком, замечаю вполголоса:

- Ладно, - говорю, - схожу, как раз пока окно в натруженном графике, можно и прогуляться.

Сказано было тихо, да услышано громко.

- У тебя, - кричит, - окно уже лет десять нараспашку и когда только закроется… Мухой давай, кот с утра не жрамши, на нервы действует своим присутствием.

Пока одевался, пока выискивал в пакете с пакетами пакет похужее, чтобы назло коту, получил в довесок еще ценные указания:

- И чтоб через полчаса был как штык, а не как в прошлый раз, два дня спустя… Кот – это святое!

- Да буду, буду, куда я денусь, - ворчу, цепляясь за крупицы безобразно растоптанного достоинства.

- Куда ты денешься?! Куда денешься? А это вот твои друзья-алкаши потом версии будут строить, когда я тебя в прошлый раз искала.

Предчувствуя вдумчивое, неприятное и местами болезненное погружение в недавнее прошлое, я поспешил поскорее покинуть уютное домашнее пространство.

Как же хорошо во дворе! Тепло. Птички поют. Жить бы да радоваться. Но некогда радоваться, надобно кота нелюбимого кормить премиум классом. Меня бы кто хоть раз покормил премиумом, так нет же, приходится довольствоваться бюджетным… И когда только моя размеренная, некогда счастливая жизнь успела дать такую глубокую трещину… может когда я работать перестал или на пивко подсел… да ну, это вряд ли. Не иначе, как карма у меня плохая, отрабатываю грехи прошлых жизней, других внятных причин пока не наблюдается. Кстати, пивка бы холодного сейчас не помешало – так, чисто символически, пару литрушек, для согрева.

Как говорится, на ловца и зверь бежит. В приветливой тени тополей, на лавочке, сидели мои друзья-алкаши… то есть, просто друзья и распивали запотевшее разливное, бесстыдно угощаясь вяленой рыбкой. Я аж слюной подавился от столь вопиющего натюрморта. Ни стыда, ни совести – посреди светового дня распивать алкогольные напитки, а вдруг дети кругом?! А вдруг кому-то в магазин за кошачьим кормом приспичило?

Желая незамедлительно пресечь откровенное нарушение общественного порядка, как бабочка на свет, как утка на свисток – в общем, как свинья к трюфелям, моментально устремляюсь к ним.

- Таааак, это что же тут происходит, граждане? – угрожающе подхожу. – Распиваем в общественном месте, - присаживаюсь рядом. – Хлещем пиво посреди рабочего дня, - вешаю пакет на сучок дерева. – Совсем стыд потеряли? – тянусь дрожащей рукой к заиндевевшему, сука, стаканчику.

- Оооо, Санек, - радуются беспредельщики, - угощайся, братка.

- Я Вам сейчас угощусь, я сейчас так угощусь, дети кругом, - направляю стаканчик в сторону ротовой полости.

И тут вдруг звонит телефон. И мелодия такая, главное, неприятная, тревожная, у меня такая только на жену стоит и на будильник. Ставлю стаканчик обратно, сглатываю холостую слюну.

- Да, дорогая, - отвечаю елейный голосом. – А как же, уже на кассе. Что говоришь, взять тебе пивка разливного?! – не верю своим ушам. – А сколько? Сколько алкаши дадут… какие еще алкаши… да на кассе я, на кассе. Когда я тебя обманывал…

Ведомый неведомым чутьем поднимаю голову и в окне дома напротив встречаюсь взглядом с какой-то на удивление некрасивой и похоже чем-то разозленной женщиной с телефоном… ах да, это ж моя любимая. Никак не привыкну.

- Да все-все, иду, не кричи, остановился просто поздороваться… - выключаю телефон, беспомощно развожу руками сочувствующим коллегам, встаю, снимаю пакет с сучка, грустно обращаюсь к стаканчику:

- На  созвоне…

И только собираюсь, было, окончательно похоронить этот день, как один из моих дружков-алкашей… тьфу ты, просто дружков – а конкретно Толян - интересуется:

- Сань, да в чем дело-то?

- Да вот, - говорю, - надо коту корму купить.

- Это что же, - спрашивает, - деньжата имеются?

- Выходит, что так, - отвечаю. – С деньгами охотнее продают.

Он вдруг смотрит на меня сосредоточенно и говорит:

- Пошли. Давай провожу.

- Спасибо, - говорю. – Это, конечно, очень трогательно. Но давай останемся друзьями.

- Еще как останемся, пошли, есть идейка.

Мы отходим на безопасное расстояние, со двора, чтобы, значит, с моего окна не видать было, что делается. И Толян, паскудная душа, вкрадчиво так говорит:

- Сань, там в соседнем дворе, бабки кормят дворовых кошек, там этого корма за глаза. Пошли туда, наберем тебе, халявного, а денежки прокутим.

- То есть, как, - говорю, - наберем? А пакетики? – пытаюсь я еще сопротивляться уже очевидно проигранному бою.

- Так они их там в ведро и бросают. Сыплют корм, а пакетик в ведро. Мы там эти пакетики одолжим, в них вернем все высыпанное, аккуратненько запечатаем, ты их домой притащишь и накормишь кота. А денежки мы прокутим.

Чую, что-то неладное. Идея вроде беспроигрышная, но что-то не дает полного умиротворения.

- Да как же, - спрашиваю, - принесу, если пакетики уже поруганные, в смысле, вскрытые. Она же заметит.

Толян дружески хлопает меня по плечу:

- Так а ты их ей в руки не давай. Скажи – принципиально сам кормить буду, мол, хочу подружиться с котом, втереться в доверие. Да кто там что заметит.

Я беспомощно цепляюсь за окончательную капитуляцию:

- Толяныч, а вдруг они бездомных котов кормят не премиум классом? Ну, мало ли?

А он, пропойная личность, отвечает:

- Такая вероятность, безусловно, имеется. А ты скажи – что было в магазине, то и купил. Ну не было премиум, ну может же быть такое? Ну, не повезло.

Я с восхищением разглядывал Толяна. И этих гениальных людей она называет алкашами, да как только язык поворачивается… ему бы Нобелевскую, да некогда.

Мы прошмыгнули в соседний двор. И правда – на условленном люке было наложено всякого съестного – и премиум, и бюджетного, и гречки с рыбными потрохами… совсем коты зажрались, столько оставить. Мы выгребли из ведра все более менее приличные пакетики и начали в них сосредоточенно впихивать разнообразное меню для Барсика, чтоб ему пусто было. Делали все по уму -  в самый низ пакетика клали различную непотребщину вроде гречи, а сверху остатки кошачьих кормов. Чтобы в случае чего, при поверхностном взгляде, все было чин-чинарем, не подкопаться.  

В какой-то момент, ползая по люку и сгребая чье-то кошачье съестное не первой свежести в грязные пакетики из мусора, мне вдруг показалось, что мы откровенно занимаемся чем-то не тем… Я даже на секунду остановился:

- Толян, а не ведем ли мы себя как отбросы, копаясь в мусоре ради разбодяженного разливного…

Он посмотрел на меня удивленно:

- Вот те нате! Даже как-то обидно слышать. Но хорошо, что спросил. Это легко проверить. Вот скажи мне, Саня, ты отброс?

Я прикинул в голове нехитрое условие задачи.

- Вроде нет, - ответил уверенно.

- А я?

- Да и ты нет.

- Значит все в порядке, - согрел меня торжествующей улыбкой Толян.

В общем, мы набрали с десяток упитанных пакетиков, кое-как залепили надорванное и на оставшиеся деньги набрали холодного, разливного. Два часа мы беззаботно хлебали холодненькое в соседнем дворе, пока уколы совести или мочевого пузыря не вернули меня в серую реальность.

- Я домой, надо же кота покормить, - встал и пошел. Уверенно, как мужчина, как добытчик, как кормилец – пусть даже и кошачий. Да и все равно пиво закончилось.

Дома мне почему-то были не рады.

- Ты где шлялся? – холодно встретила меня жена.

- Очереди, - ответил не раздумывая.

- Корм купил?

- Нет, блин, все деньги на пиво спустил. Ну конечно купил, что за странные вопросы? Доверие, моя дорогая, доверие должно быть в семье. На любви и доверии зиждется прочный фундамент любых счастливых отношений. Когда ты это уже усвоишь?

- Вот и пусть дальше зиждется, - хмуро отвечает, - мы-то тут при чем? Давай сюда.

- А вот нет, - смело так отвечаю, - я сам! Сам буду кормить этот блохастый суррогат. Надо же когда-то выстраивать теплые отношения, пусть привыкает к моей щедрой руке.

Супруга хмыкнула и вернулась к своим бытовым и откровенно скучным заботам.

Я же разложил все пакетики аккуратно в холодильник, жопкой вверх, чтобы надорванное не бросалось в глаза. А из оставшегося пакетика наложил в кошачью миску необходимое. Притащил кота, потому как на мой голос он никогда не откликался и приготовился вкушать счастливое и беззаботное чавканье.

Однако, коту каким-то непостижимым образом хватило секунды понять, что не то подсовывают. Он посмотрел на наваленное в миску, чуть округлил одну ноздрю, принюхался, чтобы наверняка убедиться в своих сомнениях, настороженно посмотрел по сторонам – вроде все как всегда и, наконец, беспомощно поднял морду вверх… и в этот момент окончательно сообразил, что не ошибся. Взгляд из непонимающего мгновенно сменился презрительным - мол, а, это ты, ну тогда все понятно, удивляться не приходится. И пошел демонстративно голодать к проверенному поставщику – то есть, навязчиво тереться о жену, громко требуя пайку.

- Чего это он? – не поняла та.

- С жиру бесится… - флегматично ответил я, вдруг интуитивно осознав, что все кончено. И как в воду глядел.

Супруга, вот же энергичная, не поленилась – заглянула в кошачью миску, поковыряла палочкой содержимое, принюхалась, что-то смекнув, открыла холодильник, сгребла все мои пакетики, аккуратно расставленные жопкой кверху и выпотрошила их в тазик. А там, мать честная – несвежий корм различного класса, каши всех сортов, кости, требуха, остатки сосисок, хлеба, колбасы… В общем, ассорти на любой вкус, только почему-то не для Барсика… И такое амбре по квартире понеслось, особенно от рыбных деликатесов – хоть святых выноси.

Ну, думаю, попил пивка… прощевайте, граждане, не поминайте лихом новопреставленного Александра, глазоньки зажмурил, в стену вжался, прикидываю какой орган первым пострадает…

И знаете что... а вот и нет, не угадали! Ни единого грубого слова, ни единого окрика, ни упрека, ни вздоха, ни взгляда тяжелого… Я даже обомлел поначалу – уж не случилось ли чего, уж не лишилась ли она голоса от переживаний или не лопнул ли в голове какой особо важный сосудик. Молча прошла мимо, выставила тазик на балкон, вернулась к делам насущным, сосредоточилась на телевизоре. И тут я моментально все осознал, словно пелена с глаз упала – а ведь так и надо, так и правильно, так и должно быть в любящей семье, будем мы еще из-за какого-то четвероногого ссориться, ставить в шаткое положение нашу любовь и взаимопонимание… Все-таки мы люди и должны быть сознательнее, уметь прощать и сострадать друг другу. Разумное и доброе важнее глупого и злого. И как хорошо, что мы оба с ней это понимаем. У нас осознанный и чрезвычайно гармоничный союз! У меня даже счастливая слеза проступила.

А только всю последующую неделю мне с теплотой и нежностью накладывали в тарелку исключительно из тазика с кошачьим ассорти. Без каких-либо компромиссов. А я и не ел, подумаешь…

В жизни человека, все-таки, еда не главное. Семья важнее!