Даже в страшные годы военного лихолетья наш народ не покидала бодрость духа и природный юмор. И частушки военных лет – прекрасное тому доказательство. В них есть всё – и трагические истории, и надежда на победу и светлое будущее, и ненависть к фашистам.
Санкт-Петербургский государственный университет и некоммерческая организация «Ключевые ценности» объявили международный детско-юношеский литературный конкурс «70 стихов о войне и Победе». На сайте можно оставлять комментарии, давайте вместе поддержим талантливых ребят! Среди множества откровенно детских стихотворений есть такие, которые на самом деле берут за душу. Самым пронзительным для меня стало творение двенадцатилетнего мальчика:
Мы не слышали боя, не видели бед —
Мы во времени мирном растём…
Мы лишь правнуки ваших отважных побед —
Мы в свободной России живем!
За свободу, за солнце, за радость в груди,
И за то, что на свет рождены
Вам «спасибо» всем сердцем, душой говорим,
Ветераны Великой войны!
О мальчишках, погибших в окопах, в огне,
И врагов опаливших огнём,
О Великой стране, о Великой войне
Память в душах своих сбережем!
О героях — о тех, кто вернулся с войны,
И о тех, кто остался навек,
Кто трудился до самой победной весны —
Помнит каждый у нас человек!
Я не знаю, что значит очнуться в бою
И за Родину насмерть стоять!
Но я тоже готов воевать за страну,
За родных, за семью воевать!
Пусть мне только двенадцать, я сам еще мал,
И, конечно, пока не герой,
Но за тех, кто отважно меня защищал,
Я бы тоже отправился в бой!
Остановились на поляне, задыхаясь от слишком быстрого бега через лесную чащу. Где-то за спиной еще слышался приглушенный гул танковых двигателей, раздавались длинные, щедрые очереди пулеметов, установленных в колясках мотоциклов. Там добивали сейчас колонну, не успевшую выйти из-под стремительного удара, когда лопнул перетянутой струной фронт и обрывками хлестнул по отходящим войскам. Там догорали грузовики с прицепленными к ним орудиями, рвались и разлетались горячими осколками ящики со снарядами. Горел и тек бензин из бочек заправщиков. Горело продовольствие, целые ящики консервов, мешки с хлебом, крупой, сахаром.
Все это богатство предназначалось для нового рубежа обороны, как хотелось верить – последнего. Вот-вот должны были подойти главные силы, ворваться лихим сабельным ударом кавалерии, стальным кулаком танков и бронемашин – и вперед, только вперед, на запад! Так учили… Оставалось лишь дождаться, встретить и переломить вражеский натиск, а для этого – правильно разместить противотанковые пушки дивизиона в отрытые загодя руками пехотинцев ровики. Разместили, ага… Теперь пехота снова будет голыми руками останавливать катящуюся на нее танковую лавину – как это было в июне и июле. Снова будет бессильно стрелять из винтовок по железным неуязвимым громадинам, потому что дивизион не успел… От этой мысли лейтенанту хотелось тут же достать свой наган и застрелиться. Он понимал однако, что мало что мог бы сделать в такой ситуации, когда растерялись и те, кто был старше, умнее и опытнее его. Растерялись, упустили шанс развернуть батареи и ударить с предельно короткой дистанции по надвигающимся танкам. А потом было уже просто поздно: снаряды зажгли несколько машин, на дороге воцарился огненный ад, вспыхнули свечками бензовозы, и танки прошли сквозь это месиво как нож сквозь масло…
Их было трое – лейтенант и двое бойцов, чудом спасшихся под ураганным огнем. Патронов немцы не жалели, очевидно, надеясь на быстрое и победоносное окончание войны - лупили длинными очередями из пулеметов, часто и неприцельно стреляли из винтовок, разбрасывая пустые обоймы. Подумав об этом, лейтенант внезапно разозлился.
- Сссуки! – прохрипел он, погрозив кулаком сомкнувшимся вокруг беглецов соснам. – Думаете, ваша взяла? Вам еще покажут правильную войну, а не как сейчас – пять на одного.
- Товарищ лейтенант, как вы думаете, скоро наши части подойдут? – робко спросил один из солдат, худой коротко стриженый первогодок. – Который уж день отходим, отходим, отходим… Хоть бы танк наш увидеть, али аэроплан…
- Аэроплан… - невольно усмехнулся лейтенант и вдруг резко развернулся всем телом, рванув из кобуры наган.
Мысленно он уже приготовился обнаружить за спиной фигуры в серой и зеленой форме с закатанными до локтей рукавами и в рогатых касках и хотел только одного: успеть застрелить хотя бы кого-то, прежде чем быть убитым. Но вместо немцев он увидел человека в полурасстегнутой кожаной куртке неуставного покроя, без головного убора, держащего в руке пистолет «ТТ». Лицо незнакомца было покрыто разводами копоти и засохшей крови.