В эти июльские дни мы вспоминаем события операции «Багратион». Это был крупнейший успех Красной армии и одно из самых масштабных военных сражений всех времен и народов. Но советское наступление не ограничилось только территорией БССР, оно охватило большую часть Литвы и восточные районы Польши. Там совсем скоро будут отмечать очередную годовщину трагического Варшавского восстания, которое началось 1 августа. В результате польская столица была практически стерта с лица земли. Но сами поляки почему‑то винят в этом не только немецких оккупантов. В чем же дело?

Польское сопротивление не было единым

После оккупации Польши германскими войсками в 1939 году в этой стране сразу же начали формироваться различные группы сопротивления. Они никогда не были едины, но постепенно определились две основные силы.

6 января 1942 года коммунисты объединились в Гвардию Людову (с 1944 года — Армия Людова). 14 февраля 1942 года на базе «Союза вооруженной борьбы» была создана Армия Крайова (АК), которая подчинялась правительству в изгнании в Лондоне. Численно АК была больше и старалась охватить своими отрядами всю бывшую территорию Второй Речи Посполитой, включая земли Западной Белоруссии.

Отношения аковцев с советскими партизанами и местным белорусским населением были сложными. В ряде случаев отмечалось сотрудничество в борьбе с оккупантами. Однако постепенно нарастала враждебность, которая усилилась после разрыва отношений советского правительства с польским эмигрантским центром в Лондоне в апреле 1943 года.

Отмечены многочисленные эпизоды прямых контактов командиров АК с оккупационной администрацией, получения от нее оружия, участия в боях против наших партизан, репрессий против белорусов по этническому признаку. Некоторые соединения АК заключали соглашения с гитлеровцами. Они предлагали борьбу против советских партизан взамен на снабжение польских отрядов оружием и боеприпасами. Например, такое соглашение было заключено Наднеманским соединением АК.

Системным был коллаборационизм АК в районе Лиды. Достаточно сказать, что генеральный комиссар округа «Беларусь» Курт фон Готтберг весной 1944 года запретил проводить принудительную мобилизацию в «Белорусскую крайовую оборону» в Лиде и окрестностях, Узде, Ивенце, Воложине, Браславе, Мяделе, Козловщине и части Деречинского района, чтобы не мешать рекрутированию бойцов, которое осуществлялось АК. Таким образом, число аковцев увеличилось до 20 тысяч человек.

У Армии Крайовой были свои интересы

Наступление советских войск и начало освобождения Белоруссии поставило перед командованием АК вопрос о стратегии дальнейших действий. Показательно, что разработка антисоветских акций проводилась в тесной координации со спецслужбами Великобритании, которая на тот момент являлась союзницей СССР в войне. Так, был разработан проект «Барьер». Он предполагал проведение диверсий на тыловых коммуникациях, в частности железных дорогах, чтобы замедлить движение Красной армии на Запад.

Однако все эти разработки были признаны неэффективными. 20 ноября 1943 года командующий АК генерал Тадеуш Бур-Коморовский подписал план акции «Буря». Он предусматривал захват власти на бывшей польской территории. Причем речь шла не совсем о восстании.

Аковцы планировали воспользоваться успехами Красной армии на фронте и отступлением вермахта. В этих условиях предполагалось выйти из подполья и взять под контроль крупные города. Таким образом, при подходе советских войск их встретил бы польский командир, который заявил бы «о правах лондонского правительства».

В СССР знали о подобных планах и расценивали их крайне негативно. 3 августа 1944 года в ходе переговоров в Москве с главой эмигрантского правительства Станиславом Миколайчиком Иосиф Сталин дал недвусмысленную оценку действиям АК: «Борьбы с немцами она не ведет. Отряды этой армии скрываются в лесах. Когда спрашивают представителей этих отрядов, почему они не ведут борьбы против немцев, они отвечают, что это не так легко, так как если они убивают одного немца, то немцы за это убивают десять поляков».

Впрочем, подобная логика аковцев не остановила их при подготовке Варшавского восстания, которое обернулось колоссальными потерями.

Авантюра командования Армии Крайовой

На территории Западной Белоруссии акция «Буря» стала осуществляться на фоне операции «Багратион». 1 июля аковцы неудачно попытались захватить Новогрудок. 7 июля началась операция «Острая Брама», ставившая целью взять власть в Вильно и округе. К городу подошли отряды АК численностью от 4 до 10 тысяч человек. Они завязали бои с немцами, им удалось закрепиться на отдельных объектах, однако большинство атак было отбито сильным немецким гарнизоном. В целом операция провалилась.

Вильнюс был освобожден благодаря действиям 3‑го Белорусского фронта под командованием генерала армии Ивана Черняховского. Кстати, содействие оказывали и советские литовские партизаны. 13 июля Красное знамя было водружено на башне Гедимина.

Правда, первое время красноармейцы осуществляли патрулирование города совместно с бойцами АК. Но те не проявляли лояльности к советскому командованию, и с 17 июля по 3 августа части АК общей численностью 7924 солдата и офицера в районе Вильнюса были разоружены.

Провал акции «Буря» на западнобелорусских землях, как оказалось, был только прологом к большой катастрофе, какой стало Варшавское восстание.

Советское правительство и послевоенная отечественная историография обвиняли в непродуманном начале вооруженного выступления в Варшаве эмигрантское правительство. Сейчас мы можем совершенно точно сказать, что это была инициатива командования АК, по степени легкомыслия и неподготовленности носившая характер безответственной авантюры.

Глава «лондонского правительства» Миколайчик, как уже говорилось, на момент начала восстания находился в Москве. А еще 21 июля был образован просоветский Польский комитет национального освобождения (ПКНО). В его состав вошли представители ряда левых и социалистических партий, а также генералы Зыгмунт Берлинг, Михаил Жимерский и полковник Эдвард Охаб, командовавшие польскими воинскими частями в составе Красной армии.

На следующий день в Хелме был издан Июльский манифест. В нем излагалась программа строительства новой Польши на народно‑демократических основах. 26 июля правительство СССР и ПКНО подписали соглашение, по которому ПКНО признавался законной властью на освобожденной польской территории. 1 августа штаб‑квартирой комитета стал Люблин.

В АК эти события расценили как открытый вызов и решили показать свою силу. Известно, что последние дни июля командование АК с участием делегата правительства в изгнании напряженно обсуждало вопрос о начале восстания. Они не располагали достоверной информацией о ситуации на фронте и считали, что немцы со дня на день начнут эвакуацию города. В частности, их разведчики увидели советские танки неподалеку от Праги, правобережного пригорода Варшавы, и предположили, что те уже входят в город. В такой обстановке Бур‑Коморовский отдал приказ о начале восстания 1 августа в 17:00.

Нужно сказать, что повстанцы имели численное преимущество, располагая почти 25 тысячами бойцов. Однако они были плохо вооружены, в основном легким стрелковым оружием, которого также не хватало, имели мало боеприпасов. Само командование считало, что два‑три дня продержаться удастся.

Немецкий же гарнизон насчитывал примерно 15 тысяч человек, однако он включал многие тыловые и зенитные части. Оккупанты знали о том, что готовится вооруженное выступление, и подготовились заранее. Они оборудовали несколько опорных пунктов, были хорошо вооружены и имели большой запас оружия и амуниции.

Восстание стало кровавой агонией Варшавы

С первых минут восстание оказалось нескоординированным и раздробленным на несколько секторов. Непосредственное командование осуществлял генерал Антоний Хрусьцель («Монтер»). В ряде случаев многое решал порыв патриотично настроенной польской молодежи, принявшей активное участие в восстании. Так была захвачена электростанция, что сыграло большую роль в том, что повстанцы продержались столь долго.

Наличие электричества позволило обеспечить производство оружия в кустарных мастерских. Восставшие овладели также немецкими складами с продовольствием. Пожалуй, этим успехи и ограничились. Ошибкой командования было то, что ограниченными силами попытались овладеть большим количеством объектов, которые упорно защищались гитлеровцами. Не было предпринято серьезных попыток захватить мосты через Вислу, что могло стать решающим фактором к успеху восстания. Да и сам план выступления современные исследователи оценивают как дилетантский и нереалистичный.

Вскоре численность повстанцев за счет мирных жителей и мобилизации в окрестностях города увеличилась до 50 тысяч. Хотя, нужно отметить, имелись многочисленные случаи уклонения от мобилизации. Но и немцы быстро перебросили в город новые части.

Их основу составили опытные каратели Оскара Дирлевангера, коллаборационисты разных национальностей, отличившиеся зверствами на оккупированной советской территории. В Варшаве они действовали такими же методами. Руководить подавлением восстания было поручено обергруппенфюреру СС Эриху фон дем Бах‑Зелевскому, который до этого также командовал антипартизанскими акциями на оккупированной территории СССР.

Повстанцы проявляли большое мужество. Им удавалось отбить даже отдельные немецкие танки, артиллерийские орудия. Из неразорвавшихся вражеских снарядов они умудрялись делать гранаты. Но авантюризм и ошибки командования обрекли восстание на неудачу с первых же часов. Так, командиры АК предполагали, что Великобритания перебросит польскую парашютную бригаду для помощи, что само по себе было нереалистично.

В итоге вооруженное выступление превратилось в кровавую агонию большого европейского города. Немцы обстреливали жилые кварталы из реактивных минометов и крупнокалиберных орудий «Карл». Каратели беспорядочно уничтожали население, устраивая массовые расстрелы жителей. В итоге, по приблизительным подсчетам, было убито 17 тысяч повстанцев и от 150 до 200 тысяч мирных жителей, была уничтожена четверть жилого фонда польской столицы.

Поляки во всем винят Красную армию

После 5 сентября единственным повстанческим районом оставался небольшой пятачок в Чернякуве. Бойцы АК и местные жители укрывались там в подземных коммуникациях. А полностью деморализованное поражением и огромными потерями командование АК решило пойти на капитуляцию, которая и была подписана 2 октября.

Гитлеровцы сделали торжествующие победные фотоснимки, где Бах‑Зелевский улыбаясь пожимает руку генералу Тадеушу Бур-Коморовскому. И, нужно сказать, верхушка АК сумела сохранить себе жизнь. Тот же Бур-Коморовский после войны даже одно время возглавлял польское эмигрантское правительство. Чего не скажешь о простых бойцах и мирных жителях. Их поместили в концлагеря, где они содержались в чудовищных условиях. Немцы целенаправленно уничтожили оставшиеся целые здания, в том числе историческое Старе Място. Город был стерт с лица земли.

Польские политики любят обвинять в поражении восстания советское руководство и командование Красной армии, которые якобы не пришли на помощь. Современный российский историк Алексей Исаев, один из самых авторитетных исследователей Второй мировой войны, доказал, что советские войска намеревались овладеть городом. Но сделать это они должны были по уже отработанной схеме: создать плацдармы на правом берегу Вислы, окружить гарнизон, принудив его либо к отступлению, либо к капитуляции.

Танки, которые увидели аковцы на левом берегу, принадлежали 2‑й танковой армии генерала Алексея Радзиевского. Они как раз совершали обходной маневр, однако столкнулись с ожесточенным сопротивлением гитлеровцев. Те перебросили свежие части, в том числе отборную дивизию «Герман Геринг» и даже сумели окружить передовую группу армии, которой пришлось пробиваться к основным силам с тяжелыми боями.

В этих условиях стало ясно, что взять Варшаву с ходу не удастся. Немцы сохранили контроль над мостами, что также затрудняло штурм города. А войска Красной армии выдохлись после стремительного наступления в ходе операции «Багратион». Тем не менее попытки переправы на правый берег предпринимались постоянно. Войско Польское, воевавшее на советской стороне, потеряло в ходе этих боевых действий 1987 человек убитыми и пропавшими без вести.

Главной причиной поражения стал авантюризм командования АК. Они никак не согласовывали свои действия с советским руководством, не рассматривали Красную армию как союзника. Весь смысл восстания состоял в том, чтобы не допустить советские войска в город. Этого, собственно, они и добились ценой гибели десятков тысяч человек и уничтожения самой Варшавы. Что не отменяет мужества обычных поляков, поднявшихся на борьбу.

В итоге и сама столица, и вся Польша были освобождены Красной армией ценой жизней свыше 600 тысяч солдат и офицеров. Но об этом в современной Польше, разрушающей памятники освободителям, очень не любят вспоминать.

Вадим ГИГИН, депутат Палаты представителей, кандидат исторических наук

Варшавская заутреня или Варшавское восстание 1794 года — предпринятое жителями Варшавы нападение на русский гарнизон, расквартированный в польской столице в Великий четверг 17 апреля 1794 года, послужившее сигналом к присоединению жителей Варшавы к восстанию Костюшко. Русские были застигнуты во время утреннего богослужения (заутрени) накануне Пасхи и в значительной степени перебиты восставшими.

6 (17) апреля 1794 года (Великий четверг Пасхальной недели) звон колоколов известил горожан о начале мятежа. Как писал потом Костомаров:

«Заговорщики ворвались в арсенал и овладели им. Из арсенала дали несколько выстрелов: это был сигнал, что оружие в руках заговорщиков, и толпа бросилась туда за ними. Разбирали оружие, какое кому было нужно».

В результате сразу же в церквях были убиты многие русские солдаты и офицеры, пришедшие в храмы безоружными. Так, практически в полном составе был уничтожен 3-й батальон Киевского гренадерского полка. Другие русские военнослужащие были убиты в домах, где находились их квартиры.

Ещё раз процитируем Костомарова:

«По всей Варшаве возрастал ужасный шум, выстрелы, свист пуль, неистовый крик убивающих: "до брони! бей москаля! кто в Бога верует, бей москаля!" Врывались в квартиры, где помещены были русские, и били последних; не было спуска ни офицерам, ни солдатам, ни прислуге... Солдаты третьего батальона киевского полка в тот день причащались, они собирались где-то в устроенной в палаце церкви. Было их человек пятьсот. По известиям Пистора, всех, находящихся в церкви, перерезали безоружных».

Русский писатель (и декабрист) Александр Бестужев-Марлинский в очерке «Вечер на Кавказских водах в 1824 году», ссылаясь на рассказ некоего артиллериста, участника тех событий, пишет:

«Тысячи русских были вырезаны тогда, сонные и безоружные, в домах, которые они полагали дружескими. Захваченные врасплох, рассеянно, иные в постелях, другие в сборах к празднику, иные на пути к костелам, они не могли ни защищаться, ни бежать и падали под бесславными ударами, проклиная судьбу, что умирают без мести. Некоторые, однако ж, успели схватить ружья и, запершись в комнатах, в амбарах, на чердаках, отстреливались отчаянно; очень редкие успели скрыться».

На приведенной выше картине «благородные инсургенты» самоотверженно и открыто сражаются против вооруженных «захватчиков». Между тем Н. Костомаров так описывал происходящее:

«Поляки врывались всюду, где только подозревали, что есть русские… искали и найденных убивали. Убивали не только русских. Довольно было указать в толпе на кого угодно и закричать, что он московского духа, толпа расправлялась с ним, как и с русским».

Всё это очень напоминает события «Варфоломеевской ночи» в Париже 24 августа 1572 года, не правда ли?

Подсчитано, что за первые же сутки были убиты 2265 русских солдат и офицеров, ранено 122, в церквях захвачены оказавшиеся безоружными 161 офицер и 1764 солдат. Многие из этих солдат потом были убиты, уже в тюрьмах.
Досталось и гражданским лицам. Помимо прочих, в Варшаве оказалась тогда и будущая няня императора Николая I Евгения Вечеслова. Она вспоминала:

«При выходе нашем на улицу мы были поражены ужасной картиной: грязные улицы были загромождены мертвыми телами, буйные толпы поляков кричали: "Руби москалей!"
Один майор польской артиллерии успел отвести госпожу Чичерину в арсенал; а я, имея на руках двух детей, осыпанная градом пуль и контуженная в ногу, в беспамятстве упала с детьми в канаву, на мертвые тела».

Вечеслову потом тоже доставили в арсенал:

«Здесь мы провели две недели почти без пищи и вовсе без теплой одежды. Так встретили мы Светлое Христово Воскресение и разговелись сухарями, которые находили около мертвых тел».

Другими «военнопленными» стали беременная Прасковья Гагарина и пять ее детей. Муж этой женщины, генерал российской армии, подобно многим другим офицерам, был убит поляками на улице. Вдова обратилась в письме лично к Тадеушу Костюшко, которого в Польше потом будут называть «последним рыцарем Европы», и, ссылаясь на свою беременность и бедственное положение, попросила отпустить ее в Россию, но получила категорический отказ.

Командующий русскими войсками генерал Игельстром бежал из Варшавы под видом слуги своей любовницы – графини Залусской, оставив в своём доме множество бумаг. Эти документы были захвачены восставшими и послужили поводом для расправы со всеми поляками, упомянутыми в них. Екатерина II, которая также не обращала внимания на поступающие к ней сведения о готовящемся мятеже, чувствуя свою вину, позже отказалась отдавать незадачливого генерала под суд, ограничившись его отставкой. По многочисленным слухам, свое презрение к проявившим такое вероломство полякам она выразила, сделав трон этой страны сиденьем своего «ночного судна». Именно на нём с ней якобы и случился приступ, ставший причиной смерти.

Некоторым военнослужащим русского гарнизона всё же удалось вырваться из Варшавы. Уже цитировавшийся Л. Н. Энгельгардт свидетельствует:

«Осталось наших войск не более четырехсот человек, и при оных четыре полевые пушки. И так решили пробиваться. Пушки впереди очищали нашим путь, и задние две пушки прикрывали отступление, но на всяком шагу должны были выдерживать сильный пушечный и ружейный огонь, особенно из домов, и так наши соединились с прусским войсками».

А в ночь на 23 апреля повстанцы атаковали русских в Вильно: из-за внезапности нападения в плен попали 50 офицеров, в том числе комендант гарнизона генерал-майор Арсеньев, и около 600 солдат. Майор Н. А. Тучков собрал вырвавшихся солдат, и увёл этот отряд в Гродно.

Тадеуш Костюшко резню безоружных русских солдат и беззащитных гражданских лиц в Варшаве и Вильно полностью одобрил. Ян Килинский из Варшавы (который во время заутрени лично убил двух русских офицеров и казака) получил от него звание полковника, а Якуб Ясинский из Вильно – даже чин генерал-лейтенанта.

Это и есть те победы, которые современные поляки сочли достойными для увековечения на мраморных плитах мемориала Могилы Неизвестного солдата.

Зато последующие действия пришедших к Варшаве русских войск поляки сочли чудовищным преступлением.

В. Рыжов

Роза Мария Годзевська (8 лет)

Тогда и сейчас

UPD: молодые люди на фото - актеры из короткометражки о Варшавском восстании https://twitter.com/kuziemsky/status/1156870365777408002