«Образование Русской Освободительной Армии (РОА), из русских воинов, вырвавшихся из СССР — есть проявление все той же непримиримости русского человека с дьявольским коммунизмом, также проявлением жертвенной любви к томящемуся “там” Русскому Народу и являлось продолжением Белой Борьбы»

(с) начальник Дроздовской дивизии генерал-лейтенант В.К. Витковский

Исход Русской армии из Крыма разбросал Белых воинов по всему миру. Однако, многие воинские части в эмиграции полностью сохранили свою структуру и готовность в любой момент продолжить борьбу. И не только сохраняли готовность, но и боролись с коммунизмом всеми возможными средствами. Чины Дроздовской дивизии в большинстве своём сосредоточились в Болгарии, где несли пограничную службу. В сентябре 1923 года Белые воины приняли активное участие в подавлении там коммунистического мятежа, организованного агентами коминтерна и местными коммунистами. Мятеж в Болгарии был подавлен и берлинская русскоязычная газета «Накануне» — сменовеховской ориентации, язвительно назвала русского генерала-дроздовца Антона Туркула главным спасителем царского болгарского трона.

Секретарь болгарского отделения РОВС капитан дроздовской артиллерийской бригады Клавдий Фосс с 1925 года состоял на службе в болгарском Военном министерстве и спецотделе болгарской полиции по борьбе с коммунистическим движением. Фосс раскрыл более десяти коммунистических так называемых «конспираций» и обезвредил сотни отчаянных болгарских террористов. На Фосса было совершено более десяти покушений, и все были неудачными. Его охраняли двое телохранителей: один — его старый и верный вестовой-дроздовец, другой — приставленный агент болгарской разведки. Фосс получил несколько болгарских военных и гражданских орденов за успехи в борьбе с коммунистическими террористическими организациями, числился майором запаса. С началом войны против СССР капитан Фосс служил в абвере, был награжден Железным Крестом второго класса.

Когда в сентябре 1941 года в Югославии началось формирование Русского Корпуса, то наиболее активная и непримиримая часть русской эмиграции в Болгарии, постаралась использовать открывшуюся возможность для возобновления борьбы с коммунизмом. Среди части эмиграции было распространено мнение, что немцы все же отправят Корпус на Восточный фронт — в Россию и, несмотря на то, что этого не произошло, Русский корпус в конце войны все-таки столкнулся с Красной армией. Штаб-квартира болгарского Отдела РОВСа располагалась на улице Оборище в Софии. Отсюда, в 1942 году группы добровольцев-галлиполийцев направлялись на железнодорожный вокзал болгарской столицы и далее, поездом следовали в Югославию, в район дислокации Русского Корпуса.

Весной 1942 года в Русский Корпус прибыло пополнение из Болгарии, из Перника и Рущука. Среди них были генералы М. М. Зинкевич и Г. В. Жданов, полковник Кондратьев и подполковник Чибирнов. Прибыли в Корпус генерал Ф. Э. Бредов, полковник В. П. Коньков со своим сыном, подполковник A. M. Низовцев. Из болгарских русских командование Корпуса сформировало 3-й полк. Адъютантом полка был назначен Ф. Э. Бредов. Позднее, в конце 1944 года, в чине гауптмана, он был назначен командиром 1-го батальона. Зимой 1944-1945 годов Русский Корпус и 3-й полк в частности, понесли большие потери, поэтому полк был сведен в батальон. Среди его чинов было немало участников 1-й мировой и даже Русско-японской войны. Самым молодым чинам батальона было по 35 лет. В январских боях «болгарским» батальоном командовал генерал Ф. Э. Бредов, носивший теперь немецкий чин оберст-лейтенанта. В составе Корпуса батальон сложил оружие 12 мая 1945 года и был интернирован англичанами у австрийского города Келлерберг.

Из дроздовцев, доблестно воевавших в Русском корпусе, сегодня можно назвать имена таких офицеров как: Бредов Ф. Э. генерал-майор Генерального штаба, полковники В. П. Коньков, В. В. Зимнинский, П. А. Цырас-Мрозович, Л. И. Андреевский, Е. Х. Кроуль. С. К. Гулевич, подполковники A. M. Низовцев, И. К. Камлач, Л. Л. Маслов, капитаны Н. А. Дунаев, В. М. Кравченко, штабс-капитан

Л. С. Юшкевич, корнет А. М. Сериков, поручики Р. Э. (фон) Бредов, В. В. Коньков, Александр Михайлович Бюро.

В 1943 г. командир дроздовцев генерал Антон Туркул совершил поездку в занятый немцами Севастополь, где безуспешно пытался отыскать могилы Генерального штаба генерал-майора М.Г.Дроздовского и полковника В.Б.Туцевича в районе Малахова кургана. После личной встречи с А.А.Власовым зачислен в РОА и 17 декабря 1944 г. кооптирован в КОНР.

Ещё одним известным дроздовцем, принявшим участие во второй гражданской был полковник Дмитрий Алексеевич Силкин.

Будущий командир конных дроздовцев родился 22 октября 1889 в Новочеркасске. Из дворян ВВД, казак станицы Новочеркасской. Окончил Новочеркасское реальное училище, Новочеркасское военное училище в 1912 году. Подъесаул 4-го Донского казачьего полка. В Добровольческой армии: в июне 1918 командир сотни 2-го офицерского конного полка, затем до 26 ноября 1919 помощник командира того же полка. Тяжело контужен 2 ноября 1919, с 7 декабря 1919 есаул, с 9 декабря 1919 войсковой старшина. В Русской Армии с июля по август 1920 командир 2-го конного полка, затем конного дивизиона Дроздовской дивизии до эвакуации Крыма. Полковник (с 1920). Галлиполиец. Осенью 1925 в составе Дроздовского полка в Болгарии. В эмиграции во Франции, шофер в Париже. В 1931 г. возглавлял группу Дроздовского конного полка в Париже.

Также можно вспомнить одного из командиров 1-ой дивизии РОА М.П. Золотавина — дроздовца и штаб-ротмистра армии Врангеля, участвовавшего в ожесточенных кровопролитных боях 12-13 апреля 1945 г. на плацдарме «Эрленгоф» против Красной армии.

Во время второй мировой войны в казачьих частях Вермахта, командир бригады и 1-й казачьей пешей дивизии, заместитель походного атамана казачьих войск. Генерал-майор (с 15 мая 1945). Покончил жизнь самоубийством в Шпитале, чтобы не быть выданным советским властям.

После Второй мировой войны генерал Туркул, объединив часть остатков ветеранов РОА в «Комитет Объединенных власовцев», установил и тесный контакт с третьей, новейшей, послевоенной эмиграцией, найдя к сердцам молодого поколения советского офицерства, «избравших свободу» после победы, легкий доступ, как он всегда находил его в сердцах русских солдат и офицеров, шедших с ним в тяжелой борьбе. Так единственный из белых генералов А.В. Туркул был связующим звеном трех поколений эмиграции, не делившим ее на старых, новых и новейших, а стремившимся объединить всех в единую российскую анти-коммунистическую эмиграцию.

В 1950 году Туркул становится начальником Военного Управления РОД во Власовском объединении (КОВ). В него входят бывшие чины РОА, которым А.Туркул в меру своих сил помогает избежать выдач и устроиться на работу в Западной Германии.

В 1953 году выходит печатный орган Комитета Объединенных Власовцев — «Доброволец. Орган связи кадров РОА». Первые номера «Органа связи» выходят на личные сбережения ген.Туркула. В политическом отношении, «Доброволец», как и его издатель, стояли на позициях непримиримости к большевизму. Среди целей, стоящих перед журналом, А.Туркул называл следующие:

- бескомпромиссная борьба со всеми разновидностями большевизма,

- восстановление Российской государственности на основании воли народов России,

- защита доброго имени России и Российской Армии от клеветы,

осведомление читателей о роли нашей проблематики в международной политике,

- связь со всеми активными силами эмиграции, готовыми к борьбе,

связь с членами Власовского Объединения.

«Доброволец» дал возможность наладить и поддерживать связь с Кадрами РОА, разбросанными по всему свободному миру и, по оценке редакции, смог «объединить всех русских патриотов в большую семью».

Генерал Харжевский в 1967 г. был назначен начальником РОВС, как преемник скончавшегося генерала фон Лампе.

Капитан Фосс скончался 11 ноября 1991 в деревушке Тютцинг близ Мюнхена, пережив всех своих врагов и развалившуюся в этот год совдепию.

Скажут:

— Опять Белое Движение! Да когда же «они» убедятся, что оно умерло?!..

Успокойтесь, не убедимся никогда, ибо не играем словами, а говорим серьезно, по существу.

Да, не одна уже страница Белаго Движения исторически перевернулась безвозвратно. Но повесть далеко еще не кончена, и новыя страницы еще впереди.

Это софизм, когда во имя перевернутых страниц истории спешат похоронить, например, религию, христианство, Церковь..

На самом деле умерли духовно те, кто их хоронят. Всякая подлинная правда и духовная ценность — безсмертны, несмотря на дефектныя оболочки их исторической феноменологии.

Если бы не эта безсмертная жизненность и живучесть святых принципов, то всю многогрешную историю человечества следовало бы давно скинуть в мусорную яму.

Не пойдем в этом по путям второго сына Ноя. А с Белым движением дело обстоит именно так, что отвернуться от его моральной безпорочности нельзя, не рискуя моральным отступничеством вообще. Никто из лукавых противников Белой борьбы не решается прямо в лоб напасть на нея. Отвлекают вниманее к мелочам, к второстепенному, к ея уродствам, к ошибкам, чтобы скрыть ее святую сердцевину.

Ведь ничто другое, кроме Белой борьбы, не спасало и не спасло честь нации и честь России. Стоит только поставить себе вопрос: а если не вооруженная фронтовая борьба Белых армий против нашествия большевизма, то что другое? И ответ будет ясен. Не резолюции же городских дум и митингов. Если не воинское оружие, то надо было безропотно целовать руку Ленина с момента прибытия его на Финляндский вокзал в Петрограде, приглашать прямо пожаловать в Зимний дворец Бронштейна, Апфельбаума, Собельсона и прочих «апостолов правды революции».

И в грядущем не может быть ничего другого, освобождающаго и очищающаго Россию от проказы большевизма, кроме духовной правды, двигавшей Белой борьбой, ибо Россия едина в своей духовной сущности, и возстановление ея — есть исполнение идеала Белой борьбы.

Лукавцы с другого фланга внушают мысль о какой-то якобы иной правде и ценности грядущей национальной революции, со включением в нея сталинскихъ достижений.

Но можно ли признать морально нормальными людей, для которых добро и зло не понятны и правда не едина?..

Когда возстановится... неизменное единство и торжество самосознания России, тогда будет ясно и всем недоумкам, и всем моральным уродам, и всем лжецам и софистам, что простосердечное, никакими чернильными душами не надуманное возстание Белых воинов за сохранение «честной и грозной» России и есть единственный путь, единственная цель и единственная правда...

Не было двух Россий, нет и не будет... Нет двух законов совести, как нет двух мерил добра и зла. Замысел оторвать Россию от правды Белаго движения — есть фальшивый замысел подменить ея душу, смысл ея существования, ея историческую миссию, ея правду. И освободить, и возстановить ее мечтают не на путях чести и правды, а путем авантюр, ловкачества, демагогии и обманов. Завидуя безчестным и лживым успехам большевиков, воображают, что остается единый путь к власти — это та же кощунственная игра идеями, неразборчивость в средствах, демагогическия приманки для масс. Какое это извращенное, легкомысленное, мертвенное и оскорбительное представление о России, о русском народе! Как будто, раз вырвавшись из большевистской каторги, он снова побежит за вторым изданием тех же лживых приманок. Как будто, извергнув из души большевисткия мерзости, он может захотеть какой-нибудь другой правды, кроме единственной русской, то есть «белой»!

Нам отвратительно лицемерие мировых сил, признающих насильническую власть интернациональной шайки за нашу Россию. Но насколько нетерпимее подобное же извращенчество в нашей собственной среде. Как только русские люди порываютъ связь с «белым» знаменем, их сейчас же поражает какая-то духовная слепота.

Они сбиваются с пути. Бегут за болотными огнями «пореволюционности», советчины, «достиженчества» и прочих лжей.

А правда была и будет только одна — самоочевидная, вечная.

К сожалению, немало умопомраченных, которым не все ясно. Посему не перестанем по соловьевской формуле «оправдывать добро» паки и паки...

А.Карташев: «Вестник Первопоходника», 1966, №55/56.

Так что...

Ввиду малой освещенности темы Белого движения, а так же для примера настоящей отваги и мужества представителей казачества привожу ниже следующий материал.

...На счёт конкретно генералов. Как, к примеру, можно пройти мимо такого замечательного полководца и Человека как граф Келлер и не воздать ему хвалу?.. Это выдающийся пример самоотверженности, долга, чести и достоинства.

Вики:

Около 4 часов утра 21 декабря генерал и оба его адъютанта были убиты конвоем при переводе в тюрьму у памятника Богдану Хмельницкому на Софийской площади, якобы при попытке к бегству. По одной версии, в момент, когда их вели мимо памятника, из ближайшего сквера раздался залп по арестованным. Стрельба была продолжена патрульными, добивавшими раненых выстрелами и ударами штыков в спины.

ген. Келлер, разительный контраст с предателем Брусиловым (на фото справа от него).

Отрывок из книги "Записки белого партизана":

Его внѣшность: высокая, стройная, хорошо подобранная фигура стараго кавалериста, два Георгіевскихъ креста на изящно сшитомъ кителѣ, доброе выраженіе на красивомъ, энергичномъ лицѣ съ выразительными, проникающими въ самую душу глазами. За время нашей службы при 3-емъ конномъ корпусѣ я хорошо изучилъ графа и полюбилъ его всей душой, равно какъ и мои подчинённые, положительно не чаявшіе въ немъ души.
Графъ Келлеръ былъ чрезвычайно заботливъ о подчинённыхъ; особое вниманіе онъ обращалъ на то, чтобы люди были всегда хорошо накормлены, а также на постановку дѣла ухода за ранеными, которое, несмотря на трудныя условія войны, было поставлено образцово. Встрѣчая раненыхъ, выносимыхъ изъ боя, каждаго разспрашивалъ, успокаивалъ и умѣлъ обласкать. Съ маленькими людьми былъ ровенъ въ обращеніи и въ высшей степени вѣжливъ и деликатенъ; со старшими начальниками нѣсколько суховатъ.

Из записи в личном дневнике:

«Мне казалось всегда отвратительным и достойным презрения, когда люди для личного блага, наживы или личной безопасности готовы менять свои убеждения, а таких людей громадное большинство».

Келлер, когда ему стало известно о вынужденном отречении Николая II, отправил монарху следующую телеграмму: «Третий конный корпус не верит, что Ты, Государь, добровольно отрекся от престола. Прикажи, Царь, придем и защитим Тебя». Телеграмма до Николая II не дошла...

Только два генерала остались верны присяге своему Императору - генерал Келлер и командир Гвардейского кавалерийского корпуса генерал Хан Нахичеванский.

Генерал Каппель

Был убеждённым приверженцем старого, монархического строя, из-за чего попал в немилость у своего руководства и снят с занимаемой должности. В 1918 году проживал с семьёй в Перми, и от предложения красных занять должность заведующего отделом Окружного штаба отказался. После занятия Самары войсками Чехословатского корпуса, оказался в Народной армии КОМУЧ с эсерским руководством. Численность первых добровольческих частей была ничтожна в сравнении со всё увеличивающимися силами красных. Поэтому желающих командовать первыми самарскими добровольцами среди офицеров не было — все считали дело заранее обреченным на провал. Вызвался только один подполковник Каппель:

“Согласен. Попробую воевать. Я монархист по убеждениям, но встану под какое угодно знамя, лишь бы воевать с большевиками. Даю слово офицера держать себя лояльно КОМУЧ-у”

Его командование было так удачно, что уже в июне — августе имя Каппеля стало греметь по всей Волге, Уралу и Сибири. Из рядового подполковника Владимир Оскарович стал одним из самых знаменитых белых генералов на Восточном фронте. Большим уважением Каппель пользовался и у своих врагов — большевистская газета «Красная звезда» в 1918 г. назвала его «маленьким Наполеоном». За голову Каппеля большевистский штаб отдельным приказом назначил денежную премию в 50 000 рублей.

В середине ноября 1919 Каппель (уже генерал - лейтенант) был назначен командующим 3-й армии, составленной в основном из пленных красноармейцев, перешедших к белым, но не прошедших достаточной подготовки. Они, в большинстве, при первой возможности переходили на сторону красных. После пленения Колчака становится главнокомандующим белыми войсками в Сибире.

В. О. Вырыпаев "Каппелевцы":

"Мне, изрядно изнуренному тифами и еще не вполне оправившемуся от них, Каппель не мог поручить какую-нибудь строевую должность. К тому же у меня сильно расстроилось зрение, и я сидел, редко выходя из вагона. Все же Каппель просил меня заняться его личной перепиской, так как частных писем накопилась большая груда. Большею частью это были просьбы о помощи от жен или родственников, потерявших связь с ушедшими в Белую армию бойцами. Многим была оказана помощь из штаба 3-й армии, а также многим Каппель помогал из личных средств — получаемого им жалованья, которое он расходовал до последней копейки, никому не отказывая.
Среди писем я нашел сообщение от его детей, которые из Кургана переселились в Иркутск, где были зачислены на военный паек, получаемый в очень небольших размерах, и переносили настоящую нужду: им не хватало хлеба, сахара и других продуктов. Писала мать жены генерала Каппеля, которая вместе со своим таким же престарелым мужем, как и сама, присматривала за малолетними детьми. Письмо было от 2—4 ноября. Я составил телеграмму командующему Иркутским военным округом — сделать распоряжение о выдаче семье генерала Каппеля 10 тысяч рублей — и подал на подпись Каппелю. Он пришел в ужас и никак не хотел согласиться на такую большую сумму, не видя возможности в скором времени вернуть ее обратно."

Из вики:

"С непрерывными боями войска Каппеля отходили вдоль железной дороги, испытывая огромные лишения в условиях 50-ти градусного мороза, совершив беспримерный 3000-верстный путь от Омска до Забайкалья. 15 января адмирал Колчак был выдан чехами эсеро-меньшевистскому Политцентру, захватившему Иркутск. Узнав об этом, Каппель вызвал на дуэль командующего чехами и словаками в Сибири Яна Сырового, однако не получил от него ответа на вызов. В ходе отступления под Красноярском в начале января 1920 года армия Каппеля была окружена в результате мятежа генерала Зиневича, потребовавшего от Каппеля сдачи в плен. Однако, после ожесточённых боёв, каппелевцы смогли обойти город и вырваться из окружения. Дальнейший путь армии Каппеля проходил по руслу реки Кан. Этот участок пути оказался одним из самых тяжёлых — во многих местах лёд реки подтаивал из-за незамерзающих горячих источников, что давало многочисленные полыньи в условиях почти 35-градусного мороза. Во время перехода Каппель, ведший своего коня, как и все остальные всадники армии, в поводу, провалился в одну из таких полыней, однако никому об этом не сказал. Только через день, в деревне Варга, генерал был осмотрен врачом. Врач констатировал обморожение ступней обеих ног и начавшуюся на почве обморожения поднимающуюся гангрену. Была необходима ампутация, однако доктор не располагал ни необходимыми инструментами, ни медикаментами для проведения полноценной операции, в результате чего ампутация части левой ступни и пальцев правой была проведена простым ножом без анестезии..."

К вопросу простых солдат в Белом движении, грех не вспомнить генерала Дитерихса, которого "великий и гениальный полководец" Колчак сдерживал всеми своими возможностями и не давал боевой должности до июня 1919. Когда Дитерихс возглавил две армии - Северную и Западную, с целью объединения их, то одной из первых его задач был набор в армию.

"... Дитерихс большое внимание уделял белому добровольчеству. Искренне верующий православный христианин, он всецело поддержал идею формирования Дружин Святого Креста, набираемых из числа верующих христиан под лозунгом защиты веры от поругания. В знак присяги на верность Церкви дружинники нашивали на свои мундиры православный восьмиконечный крест, на погонах у некоторых дружин красовались "вензеля" Царя Царей - Иисуса Христа. Эти дружинники влились в колчаковские армии и прекрасно зарекомендовали себя в бою - они понимали, за что сражаются."

Встав во главе Сибири, Дитерихс созвал Приморский Земский Собор, основанный на сословном представительстве. В результате в новом законодательном органе большинство голосов получили представители Белой Армии, православного духовенства и казачества.

"Новый правитель подверг реорганизации систему государственного управления в Приморье. Основой местного самоуправления становились церковные приходы. В помощь правителю создавался Приморский Поместный совет, состоявший из владивостокского городского головы, атамана Уссурийского казачьего войска, председателя областной земской управы и представителей Армии. Законодательная власть осуществлялась Земской Думой, депутаты которой избирались от церковных приходов. Таким образом, Дитерихс попытался подкрепить провозглашённую им религиозно-милитаристскую идеологию соответствующим принципом формирования органов власти."

Идеология Дружин Святого Креста в Приморье стала государственной.

Армия была переименована в Земскую Рать. Корпуса стали именоваться "группами", полки - "отрядами", батальоны - "дружинами". По расчётам Михаила Константиновича, это должно было вызывать в народе ассоциации с Земским Ополчением Минина и Пожарского - и тем самым будить чувство национальной гордости и праведного гнева на разорителей Отечества и врагов Церкви - как в годы Великой Смуты XVII века.

Текст присяги, которую произнёс Дитерихс в кафедральном соборе Владивостока:

"Обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом перед Святым Его Евангелием и Животворящим Крестом Господним в том, что принимаемое мною по воле и избранию Приамурского Земского Собора возглавление на правах Верховной Власти Приамурского Государственного Образования со званием Правителя я приемлю и сим возлагаю на себя на время смуты и нестроения народного с единой мыслью о благе и пользе всего населения Приамурского Края и сохранения его как достояния Российской Державы. Отнюдь не ища и не преследуя никаких личных выгод, я обязуюсь свято выполнить пожелание Земского Собора, им высказанное, и приложить по совести всю силу разумения моего и самую жизнь мою на высокое и ответственное служение Родине нашей России, – блюдя законы ее и следуя ее историческим исконным заветам, возвещенным Земским Собором, памятуя, что я во всем том, что учиню по долгу Правителя, должен буду дать ответ перед Русским Царем и Русской Землей. В удостоверение сей моей клятвы я перед алтарем Божиим и в присутствии Земского Собора целую слова и Крест Спасителя моего. Аминь".

Таким образом, открыто было объявлено, что Земская Рать взяла курс на восстановление монархии.

Историк А.А. Петров пишет, что Михаилу Константиновичу очень быстро пришлось осознать, "что призывы его падают в пустоту. Никто и ничем не хотел жертвовать. Владивосток, ставший за последние годы городом спекулянтов, дал в армию всего 160 человек, да и то часть из них пришлось отлавливать прямо на улицах. Никольск дал 200 человек, причем ни одеть, ни снабдить их города не смогли. Учащиеся и вообще интеллигенция при известии о призыве ринулись не на фронт, а как можно дальше от него – в полосу отчуждения КВЖД"

Чем-то этот поход напоминает легендарный Дроздовский Яссы-Дон, но только в меньших масштабах. В дни правления в Украинской державе гетмана Скоропадского в Екатеринославе (ныне Днепропетровск) формировался и дислоцировался 8-й корпус Вооруженных сил Украинской державы, который на самом деле был «украинизированным» 5-ым Кавказским армейским корпусом Русской Императорской армии.

Возглавил новое войсковое соединение Украинской Державы генерал Игнатий Михайлович Васильченко, уроженец города Изюм Харьковской губернии. Также в Екатеринославе дислоцировалась созданная Екатеринославским центром Добровольческой армии Офицерская дружина.

Бойцы и офицеры корпуса надеялись на провозглашенный Скоропадским Акт федерации, которым он обязывался объединить Украину с будущим Российским государством. Но когда 16 ноября 1918 года началось восстание Директории во главе с Симоном Петлюрой, гетманская власть рухнула и на смену ей пришли сторонники независимости, 8-й корпус не поспешил им подчиняться.

Вспоминает Штабс-ротмистр 3-го драгунского полка Лабинский Игорь Викторович: «По всей территории нового Украинского государства, с согласия гетмана Павла Скоропадского, существовали центры Добровольческой армии, эти центры образовали добровольческие дружины во всех городах Украины. Фактическое образование этих дружин в боевые единицы началось в начале ноября 1918 года, то есть к моменту, когда стало совершенно ясно, что Германия и Австро-Венгрия войну проиграли и в скором времени должны будут очистить территорию Украины, предоставив ее своей судьбе.

Трудно учесть, какое количество офицеров и других воинских чинов находилось к этому моменту на территории Украины, знаю только, что в Екатеринославе зарегистрированных оккупационными властями господ офицеров было больше 11 тысяч.

7 ноября старого стиля 1918 года начальник Екатеринославского центра Добровольческой армии полковник Островский отдал приказ всем добровольцам прибыть в казармы 133-го Симферопольского полка для несения боевой службы. Ряды 3-го драгунского Новороссийского полка были пополнены вновь сформированным эскадроном под командой 12-го Ахтырского гусарского полка полковника Волоцкого.

23 ноября противник окружил казармы, в которых были расположены части 8-го корпуса и его штаб, 3-го драгунский Новороссийский полк и вновь сформированная добровольческая дружина.»

Бойцы корпуса поднимали над своими казармами российские триколоры, украинский язык как ветром сдуло, на кителях вновь появились погоны императорской армии, а офицеры, большинство из которых были сторонниками «единой и неделимой России», наотрез отказались подчиняться украинцам-самостийникам.

К бойцам корпуса присоединились и бойцы Добровольческой офицерской дружины. Но нашлись и сторонники петлюровцев, в основном это были молодые офицеры, большинство из которых закончили украинские инструкторские школы, созданные в революционные годы, побежали они в формирующийся атаманом Гулый-Гуленко Екатеринославский кош.

(Андрей Алексеевич Гулый-Гуленко - генерал-хорунжий армии УНР.)

Самостийники поняли, что бойцы в Екатеринославе отказались им подчиняться, и уже 23 ноября 1918 года восставшим бойцам 8-го армейского корпуса пришлось отразить ряд атак петлюровских войск, целью которых было подавление бунта и взятие Екатеринослава под свой полный контроль (до этого в их руках была лишь часть города).

Бой продолжался почти весь день, все атаки врага успешно отбивались. Участник этого боя, офицер броневого дивизиона бывшего гетманского 8-го корпуса, так вспоминал про этот бой: «Этот бой всколыхнул корпус и сплотил его еще больше вокруг трехцветного знамени. Мы почувствовали свою силу, возможность успешного сопротивления и окончательно ощутили себя частью белой армии».

Вспоминает Штабс-ротмистр 3-го драгунского полка Лабинский Игорь Викторович: «23 ноября противник окружил казармы, в которых были расположены части 8-го корпуса и его штаб, 3-го драгунский Новороссийский полк и вновь сформированная добровольческая дружина

Гарнизон казарм доблестно отражал нападение противника 23-го, 24-го и 25 ноября; 3-й драгунский Новороссийский полк и броневые части прорвались к Брянскому заводу, где запаслись бензином, а на территории бывшей выставки конфисковали конский ремонт венгерского гусарского полка, брошенный венгерской армией.

На рассвете 28 ноября 3-й эскадрон Новороссийского полка произвел разведку дорог на Александровск – Никополь.

Днем 28 ноября генерал Васильчиков по требованию воинских чинов гарнизона казарм собрал общее собрание всех чинов гарнизона. Командир Новороссийского полка полковник Гусев приказал чинам полка в собрании не участвовать, но на собрание послал адъютанта полка поручика Шевчукова, который должен был сообщать о происходящем на собрании.

(Васильченко Игнатий Михайлович - генерал-майор, активный участник Белого движения на Юге России)

Собрание длилось долго. Генерал Васильчиков уговаривал идти на присоединение к Добровольческой армии, считая это единственным достойным выходом из создавшегося положения. Генерального штаба полковник Коновалов, напротив, считал эту попытку безрассудной и предлагал распылиться по месту жительства.

Получив эти сведения от поручика Шевчукова, полковник Гусев приказал полку седлать лошадей, а спешенный 1-й эскадрон ввел в зал собрания, заняв выход из зала, взошел на трибуну и сказал: «Я веду мой полк на соединение с Добровольческой армией, кто хочет умереть честно и со славой, пусть присоединится к Новороссийскому полку, кто же хочет бесчестно умирать в подвалах Чека, пусть немедленно покинет казармы. Митинг кончен».

Очень немного «воинов» рискнуло уйти, но к моменту выхода недосчитались очень многих, бежавших тайком из казарм.

Поздно ночью был выслан эскадрон для прекращения телефонной связи между Екатеринославом и районом предположенного движения отряда.

К полковнику Коновалову немедленно после митинга была приставлена охрана, которая, сменяясь, сопровождала его весь поход.»

В тот же день состоялся митинг, на котором бойцы и офицеры корпуса решали, что делать дальше. В конечном итоге большинством было принято решение выдвигаться на Юг на соединение с бойцами Добровольческой армии. На принятие этого судьбоносного решения непосредственно повлиял командир 7-ого Новороссийского конного полка полковник Гусев.

Был сформирован так называемый Екатеринославский отряд из частей 8-го армейского корпуса, а именно из 43-его и 44-го пехотных полков той самой Офицерской дружины (во главе с участником русско-турецкой и Первой мировой войн генерал-лейтенантом Баташевым), 7-й Новороссийский конный полк, Бронедивизион (часть машин которого была взорвана в начале похода), инженерный взвод, 4 артиллерийских орудия, радиостанция и лазарет. Возглавил этот отряд всё тот же генерал Васильченко, общая численность отряда составляла примерно 1050 человек.

После анализа сложившейся вокруг Екатеринослава обстановки стало ясно, что из-за давления петлюровцев и махновцев будет невозможно переправится через Днепр и отправится прямо на Дон. Потому было принято решения идти на соединение с Крымско-Азовским корпусом Добрармии по правому берегу Днепра. Уже ночью 27 ноября Екатеринославский отряд под покровом темноты с боем вышел из города и отправился на Юг.

До этого специально для улучшения координации соединения был создан штаб отряда во главе с начальником штаба полковником Г.И. Коноваловым, работниками штаба являлись генерал-майор П.Г. Кислый и офицеры Боженко и Вольтищев. На всём пути до Таврической губернии отряду приходилось вести ожесточенные бои буквально постоянно.

Так, 29 ноября 1918 года отряд вступил в бой у села Малышевки (ныне Запорожская область Украины), около сотни петлюровцев в тот день попали в плен и впоследствии влились в ряды отряда. Отряд, продвигаясь, изредка сражался с бандами махновцев и петлюровцев, которые несли сильнейшие потери в результате этих столкновений.

Погодные же условия для похода были просто кошмарные – то грязь, то мороз, то дождь, то туман. Всё это превращало дорогу в сложнопроходимое для такого скопления людей болото. Но отряд шел, а впереди отряда разносились слухи, о них поговаривали, что идет армия в составе нескольких корпусов, всех бьет на пути и ее нельзя удержать. Между сёлами Марьинским и Ново-Воронцовкой 10 декабря разыгрался самый большой и продолжительный бой похода.

Войска, которыми командовал атаман Григорьев, здесь смогли нагнать отдыхавших несколько дней добровольцев. Первую атаку превосходящих числом украинцев с завидной стойкостью приняла на себя Добровольческая офицерская дружина. Атаки противника и последующие контратаки "добровольцев" продолжались до вечера. Отряд понёс потери в этом бою, погибло 20 бойцов, раненые сильно пополнили лазаретный обоз. Но дух отряда не был сломлен, корпус в ту же ночь двинулся дальше.

13 декабря добровольцы вновь вступили в бой с бандами атамана Григорьева, называвшего себя «атаманом повстанческих войск Херсонщины, Запорожья и Таврии», в районе города Берислав за переправу через Днепр. Отряды атамана были наголову разбиты и бежали! Как видите, пафосные названия не делают вас на поле боя сильнее.

(Атаман Н. А. Григорьев (слева) и В. А. Антонов-Овсеенко)

Вспоминает Штабс-капитан артиллерии Сакович Георгий Георгиевич: «Наш последний бой в этом походе произошел в районе Бизюкова монастыря, где петлюровцы снова попытались захватить врасплох наш арьергард, оставленный нами в одной придорожной усадьбе. Но доблестные «броневички», оставленные нами в арьергарде, сразу же дали петлюровцам жесточайший отпор и одновременно послали конного разведчика в штаб отряда – известить о произведенном нападении. Генерал Васильченко развернул все наличные силы и двинулся на выручку. Когда наши первые шрапнели разорвались над линией противника, петлюровцы прекратили свое наступление на занятую «броневиками» усадьбу и начали менять направление. Атака нашей пехоты была стремительна.

Через несколько минут противник дрогнул и, преследуемый новороссийскими драгунами, устремился в беспорядочное бегство, покрыв поле трупами, но еще больше сбрасываемыми с ног, ради большей быстроты бега, ботинками. Наши потери оказались невелики: у броневиков был убит прапорщик Жеребец и ранен капитан Гаусман; среди наступавших пехотинцев оказалось несколько человек раненых, в том числе начальник штаба корпуса генерал-майор Порфирий Григорьевич Кислый.

После этой схватки петлюровцы больше не осмеливались вступать с нами в бой и при нашем приближении спешно отходили. Они не рискнули даже атаковывать нас в момент переправы через Днепр, которую мы произвели по понтонному мосту Бериславль – Каховка, как раз в том пункте, где за полгода перед тем переправлялись через реку доблестные дроздовцы.»

Таким образом, отряд получил возможность переправиться через реку Днепр, но, к сожалению, в бою с бандитами был ранен один из руководителей похода генерал П. Г. Кислый.

После переправы через Днепр отряд с менее ожесточёнными боями продолжил продвигаться к Крыму, и уже 22 декабря 1918 года добрался до города Перекопа, что означало окончание тридцатичетырёхдневного героического похода. За всё время перехода отряд прошел примерно 540 км, ведя часто непрерывные бои с окружавшими со всех сторон бандами анархистов Махно и наступающими на хвост петлюровцами, которые превосходили их числом в несколько раз. При этом отряд потерял малую часть личного состава.

Вспоминает Штабс-капитан артиллерии Сакович Георгий Георгиевич: «Присоединение нашего отряда к Добровольческой армии сильно изменило военное положение в Крыму и Северной Таврии. Местные части Вооруженных сил Юга России находились еще большей частью в стадии формирования. До нашего прибытия единственной боеспособной силой в Крыму считался Симферопольский офицерский полк, насчитывавший тогда не больше 200 штыков, и Алексеевское военное училище, еще более скромного состава.

Поэтому прибытие Екатеринославского отряда, силой около 950 человек, включавшего четырехорудийную батарею и дивизион конницы в 170 шашек, меняло всю военную обстановку и делало положение Добровольческой армии на этом участке фронта на некоторое время более устойчивым.

Под нашим прикрытием стал организовываться новый «западный» участок вооруженных сил, выросший впоследствии в 15-тысячный корпус и занявший правобережную Малороссию, вплоть до Проскурова.»

Из частей отряда было сформировано несколько войсковых соединений, а генерал Васильченко стал командиром одной из бригад 3-го армейского корпуса ВСЮР. К сожалению, дальнейший жизненный путь этого героя с грустным взглядом теряется. По одной из версий, генерал погиб, прикрывая Бредовское отступление белогвардейцев из Одессы. Все участники похода впоследствии были награждены «Знаком Екатеринославского похода».

(Крест-Знак Екатеринославского похода)

Из мемуаров Штабс-капитана артиллерии Саковича Георгия Георгиевича: « Характерной особенностью Екатеринославского отряда было то, что, будучи составлен почти исключительно из уроженцев так называемой Украины, он был насквозь пропитан русским патриотизмом и свои первые удары он нанес именно по расчленителям России.

Это обстоятельство является наилучшим опровержением многочисленных утверждений, что будто за Петлюрой стояла вся Украина и что возглавляемое им движение носило общенациональный характер. В 1918 – 1920 годах украинские шовинисты представляли собой не нацию, а всего лишь партию. Второй украинской партией были мы – сторонники неразрывной связи с Россией. Третьей партией были коммунисты.

Сторонники России имели все шансы победить. Почему они не победили? Это уже другой вопрос, не имеющий отношения к сегодняшней теме.»

(Неизвестный участник похода награжденный «Знаком Екатеринославского похода»)

https://yandex.ru/video/touch/preview/?filmId=16299657957438435918&url=http://vk.com/video46877305_168796600&text=Кирилл Ривель исполняет свои песни. "Морской бой"&path=sharelink
Это длинно, можно и не читать
Если честно, то вырос я, частично ещё в СССР - в школу пошел ещё в той стране, а заканчивал уже в этой.
И преподаватели истории мне попадались совершенно разные - от идейно старопрограммных, до демократических новаторов.
Это я про историю, если что
Но почему-то так отложилось с самого детства, исходя из книжек, фильмов и прочих средств воспитания молодого поколения в застойную эпоху - красные это красные. Может не всегда отважные, но таки за благое дело. А белые - они против молодой республики и вообще козлы.
Это потом, по прочтении энного количества литературы и какого-то осмысления исторических событий я, конечно же, пришел к тому, что не все так однозначно. Но это будет потом..
А потом, когда в 90е начался хаос и переписывание истории, на поверхность выплыло много всякого дерьма и сопливых певцов с их белогвардейскими страданиями.
И как то все время передёргивает от всего этого до сих пор - от театрального бесконечного пафоса и ненатуральности.
И к чему все это..
Вот есть автор-исполнитель - Кирилл Ривел, в узких кругах широко известный и уважаемый специалист, если не ошибаюсь гидрограф.
И вроде все то, что я не люблю - белое офицерство и эмигрантские страдания.
Но слушать хочется, потому что исполнено от сердца, без ненужной лжи и надрыва.
А как-то сурово и горько по-мужски..
А еще, у него прекрасные песни на морскую тематику - где тоже ничего лишнего, и все правда.
Рекомендую..