Кратко расскажу свою историю, я рос и живу в стереотипной, нищей, неблагополучной семье. Т.е. алкаш отец который толком в жизни не работал (хотя он не пил по черному пока не настал определенный момент), мать, абсолютно стереотипная женщина которая вкалывает и на работе и дома собственно все мы таких знаем описывать дальше смысла нет. Родной брат которому хватило ума в возрасте примерно 16 лет остаться жить с бабушкой, а не ехать на кавказ с нами, моя сестра что на 2 года старше меня (по сути о ней пойдет и речь) и я которому было 8 лет когда мы уехали. Про кавказ ничего плохого сказать не могу кроме того что работы тут нет, да и помер бы наверно живя на севере от банальных болезней. Итак перейдем к сути моя сестра залетела в 20 лет при этом живя с нами, она вышла замуж и переехала к мужу и его родне, но счастье продлилось не долго и спустя от силы месяц хотя думаю и 2х недель не прошло она вернулась, зная мою сестру, с ее характером либо не стали считаться либо просто перед ней не прыгали. Кстати было очень много ругани по поводу беременности и замужества и это тот самый момент когда отец стал пить по черному. Я в тот момент был на первом курсе в институте. И вот моя сестра рожает мы живем с ее ребенком постоянный крик ребенка не особо помогал мне по жизни, потом еще травма добавила свое и вот из человека которого называли мышца я превратился в дрыща хиккана поневоле. Годы ребенок кричал, отец кричал сестра кричала все кричали. Я попытался съехать спустя полтора года после окончания института к сожалению безуспшено, тут я и понял почему у меня в детская книжка в поликлинике такая огромная была хотя я вроде толком не болел (болел очень много но только на севере пока не уехали). Уточню я устроился на нормальную работу мне было где жить меня впринципе все более чем устраивало, но я стал очень много болеть и  очень схуднул и это учитывая что я итак худой (с 70 до 55 всего за 4 мес). Пришлось вернуться снова ругань, крики ребенка, крики на ребенка, крики друг на друга это обыденность в которой я жил и в каком то смысле живу. Полтора года назад уехали мои родители ухаживать за бабушкой пока та не скончается. Они взяли с собой ребенка, а моя сестра стала искать другую работу целясь в москву. На пол года уехала и она, сказать что я был счастлив эти пол года хоть и платил комуналку за всю семью, не сказать ничего. Я перестал болеть появился румянец на работе стали говорить что благодаря работе я стал живее и здоровее, если бы они знали правду... Спустя пол года сестра вернулась стало жить не кайфово но все же не ужасно, просто не кайфово. И вот месяц назад привезли ее ребенка (Кстати мотаться туда сюда с ребенком стоит огромных денег а знаете чьих? правильно бедной матери которая вкалывает всю жизнь даже на пенсии). Жить снова стало плохо, снова крики ребенка, крики детей что приходят ко мне домой, крики на ребенка и вишенка на торте моя сестра опять едет в Москву говорит что ее позвали, я думаю ну ладно будет лучше если они уедут туда жить, снова неудача, второй раз едет уже на 4 дня ребенок заболевает простуда подскакивает до 39.6 я звоню скорую в общем ничего серьёзного кроме того что я нервничал так сильно что у меня болело сердце и весь организм потом неделю, пришлось открыть больничный. И вот она опять едет я распсиховался постучал по всему чему только можно пока шел за бутылкой вина ( я кстати не пью, но меня просто распирало от гнева и чувства что я ее куколд что я терплю всю эту херню) она влетает ко мне ты говорит из за меня психуешь я говорю да и пока не успокоил нервы винцом все ей высказал. Что я немогу терпеть ее и ее ребенка (правда детей я впринципе ненавижу) Мне не первый моя семья говорит что я больной из за того что я ненавижу ее ребенка и ее да и отца и что мне надо к психологу или психиатру, что я кстати собираюсь сделать. Забыл упомянуть помимо всего у меня еще и нянька ошивается т.к. ребенок болеет за ней надо следить от этого мне еще хуже, настолько сильным чувство что я не у себя дома еще небыло. И вот сейчас с болями в сердце я пишу этот пост и я хочу понять это я ненормальный или они?

П.С. почему я не съеду имея работу, в моем регионе мало платят, а за квартиру просят будто в миллионнике живу и я либо буду жить в ноль ни гроша не откладывая и останусь навсегда в этом богом забытом месте. Либо буду терпеть и смогу скопить сумму достаточную на съем жилья в другом городе пока не найду работу (кстати я скопил и теперь мне еще нервов накидывает что боюсь что они сгорят благодаря нынешней ситуации, вы понимаете о чем я)

С состоянием отца - 100% попадание. Этот мир настолько утомил, что для отдыха преклонить колени перед деревянной тумбой - НОРМАЛЬНО!
Если он, конечно, атеист)

P.S. Детская книжка издательства Clever.

Настольная лампа тускло светила над облезлой лакированной столешницей, изобличая истинный возраст советского стола, за которым сидел тринадцатилетний Вадик. На столе у мальчика стоял далеко не новый ноутбук, скоммунизденный отцом-охранником с какой-то его предыдущей работы. Рядом, на «бабушкином» диване лежала с книгой старшая сестра Вадика — Света, довольствовавшаяся светом тканевого пыльного торшера на металлической ножке. В центре комнаты сиротливо висел патрон без лампочки на гнутом проводе — старшему поколению было глубоко плевать на давно перегоревшую лампу.

Раскидав тетрадки с несделанной домашкой по столу, Вадик увлеченно набирал html-теги на клавиатуре ноутбука. Он читал в одном паблике, что новичок может заработать на создании сайта от 5 до 15 тысяч рублей. Это была довольно хорошая сумма для их городка, ведь мать-санитарка получала в месяц тысяч 12, а иногда всего 8. Отец сейчас зарабатывал 15 тысяч, это меньше, чем на прошлой работе, где ему платили 23 тысячи в месяц, но зато хотя бы платили, так как последние полгода то задерживали, то штрафовали ни за что, то вообще перестали платить. Об этом мальчик услышал в родительской ссоре на кухне, когда решил сходить справить нужду.

Света мечтала стать психологом, поэтому готовилась поступать в местный колледж, упиваясь тематической литературой. Она решила выбрать эту профессию, когда после сильного срыва из-за конфликтов с родителями и сверстниками её отправили к школьному психологу, Марине Павловне, которую девушка очень полюбила. Из забитой закомплексованной девчушки, Света превращалась в серьезную личность, которая училась любить и уважать себя, а так же знала, куда ей двигаться в жизни, пока ее одноклассницы целовались и курили за школой, и абсолютно не знали, кем хотят стать, и на кого пойдут учиться после школы.

Дряхлая дверь в комнату распахнулась, и в дверном проеме показалась взлохмоченная дородная тетка в бесформенном васильковом халате, сильно пахнущая луком.

— Вадим, сколько мне тебя звать еще??? Совсем что ли оглох?! — крикнула мать школьников, и поставила руки в боки.

— Я не слышал ничего, — безразлично ответил мальчик, продолжая верстать страничку.

— Уши прочисти! — вякнула мать, — Совсем охренел со своим компьютером! Скажу отцу чтобы продал его!

Вадик вжался в стул — ноутбук и его друзья из онлайн-игр были единственным лучиком света в его жизни, не считая лампы на столе.

— Мам, не ори на него, я тоже ничего не слышала, — встала на защиту брата Светлана.

— А ты и слоновий пердежь в пустыне не услышишь — уткнулась в свои книги. Шла бы лучше картошку почистила, — парировала начинающая еще больше закипать тетка.

Света насупилась, закрыла глаза и начала считать до десяти, следя за своим дыханием и повторяя про себя: «Я выше этого. Я выше этого». Еще одной ссоры с матерью она совершенно не хотела, так как это могло закончиться звонкой затрещиной от разъевшегося монстра.

— Ты меня слушать будешь?! — крикнула женщина, впиваясь взглядом в сына.

Тот кивнул.

— Иди мусор вынеси! — приказала мать.

— Ну мам, я занят, — несчастно протянул Вадик.

— Херней ты там занят, в игрушечки сидишь играешь! Вынеси мусор.

— Мам, я учусь сайты делать! Ну подожди немного, — взмолился сын, — Я доверстаю и вынесу, никуда он не убежит!

— Мне че его, нюхать теперь что ли сидеть?! А ну поднял свою жопу и пошел! Пошел!

С последним словом мать сняла с плеча кухонное полотенце и шлепнула им по спинке стула, тем не менее задев спину Вадика. Мальчик вскочил, взревел и пошел одеваться.

— Мам, ты не правильно себя ведешь! — Света снова решила вступиться за брата, — Ты его настраиваешь против себя, плюешь на его интересы и демотивируешь. Ты что, хочешь чтобы он тебя ненавидел? Он же подросток, они очень раним...

— Умная что ли тут самая?! — перебила ее мать, — Ты иди поработай в две смены, как я, прокорми двух оболтусов и вашего папашу, заработай на хлеб, а потом умничай! Ишь ты, тварь неблагодарная! Думай, за чей счет живешь!

Мать, все еще сыпя руганью, медленно ушла на кухню. Вадик, завидев ее, схватил ведро и выскочил в подъезд, даже не застегнувшись.

— Куда без шапки?! — крикнула в догонку мать, но сын уже перепрыгивал ступеньки, гремя ведром по перилам и лестнице.

Завернувшись с головой в покрывало дивана, свернувшись клубочком, глухо рыдала Света. «Как поступлю — уеду в общагу, устроюсь официанткой на вечернюю смену, и покажу тебе! Всем вам покажу!!!» — прокручивались в голове несчастной девушки мысли.

У мусорных контейнеров стоял Вадик и прицеливался пакетом из ведра в кошек, копающихся в отходах — жестокая отдушина для сердитого мальчишки. Кошки были значительно быстрее пакета мальчика, так что в очередной раз увернулись, прыгнув в разные стороны, чтобы переждать, когда нарушитель спокойствия уйдет. А потом запрыгнули обратно в контейнер, и злобно рычали, найдя недоеденную голову селедки.

Тем временем раздраженная мать сидела на кухне и перекатывала в руках фарш с луком и хлебом, формируя их в котлеты.

— Петь, ну за что нам такие дети неблагодарные? — устало, с отчаянием, обратилась она к мужу, тупо уставившегося в телевизор и поглощавшего сухарики с пивом.

Муж традиционно проигнорировал жену, набирая в тщедушную ладонь горсть сухарей с чесноком.

— Мы их кормим, одеваем, учим. Неужели мы не заслужили хоть капельку уважения? — Продолжила жаловаться жена, стратегически пододвигая к себе пачку с сухариками.

Муж удивленно отвлекся от телевизора, обнаружив на месте сухариков пустоту, и уставился на жену.

— Ну че ты? — спросил он женщину, которую когда-то, очень давно, переносил на руках через порог ЗАГСа.

— В кого дети такие у нас пошли, спрашиваю!

— Да в тещу, в кого еще. Та еще вобла в очках была.

— Ну ты на мою мать не гони, — возмутилась жена, — Ты свою-то вспомни. До сих пор пьет, как сапожник.

— Пьет, да мозги не ебет, — пожал плечами Петя, — А твоя все время тебя в книжки тыкала носом, мол, учись, человеком будешь! Ишь ты, профессорша хренова. Умная слишком была, всех мужиков распугала, так и прожила одна, не чета тебе.

Видимо, вспомнив свой негативный опыт общения со своей матерью, женщина сжала плечи и вернулась к котлетам, хмурясь и сопя.

— И чем я не человек, да, Петь, верно? — Пробубнила она.

— Верно, Валь. Когда ужин будет готов? Жрать хочу, не могу.

— Да вот картоху еще надо почистить и потолочь, через минут 40. Сейчас эту лодырь начитанную позову...

Мать семейства встала, поправила васильковый халат, и пошла ругаться в комнату к дочери. Картошка сама себя не почистит!