Трогательная реакция дедушки на изображение умершей жены
«В ноябре исполнилось бы 75 лет со дня нашей свадьбы. И я все еще люблю ее.»
«В ноябре исполнилось бы 75 лет со дня нашей свадьбы. И я все еще люблю ее.»
За годы ожидания хозяина с войны дом накренился, видимо, нижние венцы прогнили, крыша протекала в нескольких местах, но самое основное -печка, она коптила, особенно при розжиге и нуждалась в срочном ремонте. Первым делом дед решил ее восстановить, чтобы можно было и обогреться, и еду приготовить. Он пригласил единственного, оставшегося в живых, деревенского печника, которому было далеко за 80, так же помогали соседи. Всем миром печка была перебрана и введена в эксплуатацию.
В печи бабушка пекла вкуснейший хлеб. Каравай ставили на стол и каждый брал по куску -можно было кушать просто горячий, либо с чаем. Вспоминаю, когда я был маленьким, с утра, слезая с печки, видел, как бабушка готовила завтрак- обжаренные кусочки хлеба , залитые яйцом, которые посыпала сверху зеленым луком- просто объеденье. Набегаешься на улице с деревенским пацанами, заходишь в дом и хочется что-то сразу перекусить. Дед брал кусок хлеба, смачивал немного водой, посыпал сверху сахарным песком и давал мне такой вот бутерброд.
Когда родители получили трехкомнатную квартиру в новом квартале, дед, изредка, заезжал в гости. Всякий раз, заглянув в мусоропровод, который кишел крысами, он возмущался, что люди выбрасывают остатки еды и хлеб, чуть ли не целым батонами. Потом, между этажами стали ставить ведра для пищевых отходов (эти отходы собирали и вывозили на свиноферму). Основной составляющей ведер был так же хлеб. Дед часто повторял, что люди заелись, забыли о прошлом и если такое отношение к продуктам, и, особенно к хлебу не прекратиться, то Бог все видит и будет посылать новые испытания.
Слова моего деда оказались во многом пророческими: мы потеряли великую страну- СССР, полки современных супермаркетов пестрят красивой упаковкой низкокачественных товаров со всевозможными синтетическими добавками, наши дети предпочитают фуст фут и не приемлют вкуса настоящего молока или курицы, а что касается хлеба, так я слышал, что это вообще нерациональная еда, вместо которой молодое поколение ест сухую лапшу быстрого приготовления, запивая газировкой.
Может, корень зла, происходящего вокруг, именно в поверхностном отношении к базовым вещам нашей национальной культуры, и отношение к хлебу занимает здесь одно из первых мест.
Мой дед работал всю свою жизнь, и только война и ранения выводили его из рабочего настроя, но тут не надо ничего объяснять. Он остался сиротой в пять лет- родители умерли от тифа и его с сестрами забрали в детский дом. Росли они там, как полевые цветы, выживали- кто как мог. Он рассказывал, что с малолетства уже пас скот, косил, к десяти годам рубил дрова, а к четырнадцати- умел столярничать и учился на каменщика. До 1938 года он и его сестры жили и работали в Москве, где он и познакомился с бабушкой. Потом, по каким-то очень веским (с его слов) причинам, они переехали в деревню в 90 км от столицы, причем все. У меня были догадки и еще при жизни я задавал вопросы бабушке и дедушке, потом отцу, но никакого вразумительного ответа так и не получил, возможно, это семейная тайна.
После войны дед вернулся в деревню, где реконструировали старый завод, на котором он стал начальником цеха и секретарем партийной организации. Выйдя на пенсию, он какое-то время работал обычным цеховым рабочим-наставником, а ближе к 70 ушел сторожем в ж\д будку на погрузо-разгрузочной станции. Даже полностью выйдя на заслуженных отдых и переехав с бабушкой в квартиру в поселке городского типа, он постоянно что-то ремонтировал, стругал, пилил, плел корзинки.
Особое отношение в семье было к хлебу. Помню, что многие в советское время многие хлеб просто выбрасывали, в лучшем случае- оставляли в помойных ведрах для животных. У бабушки с дедушкой были специальные тряпичные мешочки для свежего хлеба и для сухарей. Хлеб в семье всегда был сакральной темой, как величайшая драгоценность.
За годы работы дед скопил приличную сумму в советских рублях и когда мои родители решили переехать в коммуналку, он предложил папе и маме помощь в покупке дома в деревне. Однако, в те годы многие стремились в города и моя мама, вспоминая свое деревенское детство, отвергла это предложение (сейчас, кстати, они с отцом об этом очень жалеют).
Помню время, когда в стране была проведена денежная реформа, которая просто лишила многих из заслуженного военного поколения своих накоплений. Я в тот момент был, как раз, в гостях у дедушки и бабушки и видел лицо деда, который вернулся из сберкассы и очень долго обсуждал тему реформы со своей женой. Они полностью доверяли власть предержащим и до конца своих дней надеялись на справедливость, но, как мы знаем, все кануло в лету и забылось.
Какие же накопления остались? Для меня самым ценным накоплением, во многом переданным мне дедом, остался его жизненный опыт – некие правила и морально-нравственные нормы, которыми руководствовались те великие люди, которых сейчас почти не осталось, но в наших руках сохранить светлую память и хоть как-то пытаться применять завещанное ими в нашей повседневной жизни.
Когда ещё не было никаких смартфонов с сенсорными экранами, у моих бабушки с дедушкой не было техники, которая могла записывать звук или видео, если не считать старый кнопочный телефон, который использовался по прямому назначению. Бабушка часто пользовалась им, если надо было позвонить из деревни в город. А вот дедушка такую технику практически не использовал. Точнее я не помню, чтобы он даже домашним телефоном пользовался. Зато тогда были фотоаппараты, и во время праздников и дней рождений мы делали много снимков, которые до сих пор хранятся в нескольких фотоальбомах.
Когда родилась моя сестра, ей, конечно же, начали дарить разнообразные игрушки, среди которых оказалась простенькая игрушка-диктофон, которая воспроизводила несколько записанных ранее слов. Когда приехал дедушка, играя со своей внучкой, он на этой игрушке записал одно слово: "Балавнушечка!"
Это было единственное и последнее слово, которое он записал, и то, через несколько недель запись стерлась. И знаете, я скорее рад, что этой записи больше нет. Потому что есть воспоминания, которые расстраивают, и от которых лучше избавиться. Мне трудно слушать голос человека, осознавая, что его уже никогда не будет рядом, этот голос будто тяготит. А есть воспоминания, что греют душу. И наверное самые теплые воспоминания хранятся сейчас в тех самых фотоальбомах, а также в одной газетной статье, описывающей эпизод из жизни моего дедушки и хранящейся в надежном месте. Именно эти воспоминания я могу спокойно пересматривать, с улыбкой вспоминая о том, что было.
В этой квартире когда-то жили мои прадедушка Степан и прабабушка Рая, на стене висят их фотографии. Здесь выросла моя бабушка с её сестрой.
Раньше я не особо замечала весь колорит советской эпохи. Но, придя сюда недавно, по-новому взглянула на это место.
Автор: Вероника Алексеева
#времясказок
Вернувшегося с войны в родной дом деда ждала моя бабушка. Она смотрела на него своими большими заплаканными, но радостными глазами , обнимая костяшками своих рук, не опиралась сильно, помня про раздробленную ногу. От хозяйства почти ничего не осталось: сруб держался на последнем слове, накренившись на один бок, и то только благодаря печке, труба у которой была похожа на рот в вышибленными через один зубами.
Но была огромная радость- война закончилась, и мы победили! А быт — это дело наживное. Первые два года были еще карточки, но огороды распахали все и засеяли так, что уголка земли пустого не осталось.. С животиной намного труднее, завести было можно, а чем кормить? Однако, появилось другая радость- открывался завод (или то, что от него осталось), поэтому работы предстояло – края не видать, но надо было подумать о предстоящей зиме, ведь тут и сын (мой отец) народился, и семье надо было что-то кушать, да и самому, чтобы двигаться, силы были нужны.
Двоюродный брат деда- дядя Вася, во время войны партизанил в белорусских лесах, спас после зачистки фрицами сиротку, которая осталась медсестрой при отряде, а потом и женой его стала. Была она доброй хозяйкой и все у них ладилось, и детишки появились; так и остался дядя Вася после войны в Белоруссии. Кроме птицы, разводили они хрюшек, что было огромным подспорьем для жизни. Позвал дядя Вася моего дела за салом, да вот дорога далекая и опасная, недобитков после войны много осталось- могли за кусок хлеба прирезать, а что говорить о сале.
Делать было нечего, и отважный фронтовик собрал свой скарб и отправился к брату на перекладных. Дорога до места сложилась без приключений, как будто вела звезда и указывала правильный путь, а вот на обратному пути произошел конфуз, который чуть не стоили моему деду жизни. Подсели по пути в вагон два мужичка, да и как-то странно себя вели, не естественно- слишком шебутные и шумные. Дед рассказывал, что сало в вещ. мешке под собой лежало и как-только зарыл глаза, прикорнул и видит сон, что какая-то женщина ему говорит, как будто наяву, что вставай быстрей и иди, где больше людей (а место у него было как раз рядом с выходом из выгона). Встал он, взял свою поклажу и поменял расположение. С утра люди просыпаются, а тех мужичков и след простыл, а на выходе лежит холодный с босыми ногами (даже на обувь покусились).
Зима была холодная и снежная, но привезенное сало, своя картошка, овощи и несколько кур помогли выжить. Пережили холод со старой печкой, да и на заводе дела шли в гору, а по весне и карточки отменили. Позже, когда стало немного полегче и дед уже получал зарплату -он помогал семье дяди Васи и не в долг, а так деньги пересылал.
Мне, к сожалению, не удалось встретиться с дядей Васей. Запомнил на всю жизнь слова деда, что всегда надо держаться вместе и друг друга поддерживать, и еще, он говорил про квартиры, что это бутафория, не жилье, а вот свой дом- это настоящее- семейный очаг, который нужно беречь.