Ветхий завет. Книга малого пророка Ионы. Вольный перевод с арамейского.
Хаживал к нам в монастырь во времена моего отрочества старик один, Ильей звали. Рассказывал, будто в молодости, переспорил 450 болоболов, и по условиям пари, поотрубал всем проигравшим головы. Я еще подумал тогда:"А ежели под горячую руку, случайно, чувак нормальный попадется, за базар отвечающий? Тогда все, пиши-пропало: годами наработанная карма, связи с Создателем, репутация в Клещевке..." Промолчал я тогда об этих мыслях, лишь приободрил деда: " Так держать, рви пустобрехов на британский флаг, и чтоб клочки летели по закоулочкам".
Однажды, прилетела за Ильей тачка рыжая, аки пламя, прямо с небес, а он, точно трамвая ждал, ну совсем не удивился. "Жди и ты Ёнька"--сказал он мне на прощание:"На днях, залетит к тебе Гаврила, что посыльным обретается при высшей инстанции, изложит суть поручения, и как бы сложно не пришлось, помни хук левой, которому я тебя обучил...пригодится". Улетел Илья, но обещал вернуться, даже дважды.
Сижу, значит, жду. Прилетает Гаврила: глаза сверкают, пике коршуна, поступь жирафа, осанка Черчиля, ну, истый шеф всех мальчиков на побегушках.
--Принеси ка ты мне, дружок, водицы студеной из Ирдани--говорит--поиссох весь, пока экватор форсировал на высоте 8900.
Несу ему воду в бурдюке, а сам думаю: "Щас он напьется, и пошлет меня в какой-нибудь Урюпинск, на северной окраине Тридевятого царства, а оно мне надо?, козы не кормлены, кони не доены, лыжи не смазаны..."
Гаврила напился, прокашлялся, настроил голос Левитана, и говорит:
--Должно тебе Ёнька идти в Неглинку, и сообщить тамошним мужикам, что ежели они водку жрать по воскресеньям не перестанут, да разведенку Марфу тискать всем селом, то постигнет их Неглинку, судьба колхоза "Гоморенково", и лесного хозяйства "Старые содомки".
--А там чего стряслось?--спрашиваю.
--Ааа,--с досадой махнул пернатой пятерней Гаврила--я им самосвал гравия как-то подвез, дорогу до ларька ладить, а они все по огородам своим растащили, и морду мне набили, вместо благодарности...
--Значит, если я мужикам водку жрать запрещу, а они мне за это табло начистят--сделал вывод я.
--Не исключено--согласился Гаврила--работа посыльного полна риска, и чаевые скудные, но должность твоя почетна, и в случае выживания, работник получает лунный месяц отпуска.
Выдал мне Гаврила недельный паек, билет на автобус до Неглинки, и отпустил с богом.
Иду на автовокзал, и думаю:" Мужики в Неглинке лихие, полтора слова поперек, и два зуба долой, коли не хочу у стоматолога прописаться, когти рвать надо, да поскорее". Страшно стало, аж жуть, а может..ну ее, работу посыльного(?), переквалифицируюсь в свадебного томоду, все больше позитива, да и платят сносно.
Свернул я перед самым автовокзалом в порт, обменял половину пая на билет до Таршиша, а это тот еще Магадан, Гаврила меня там не сыщет.
Сел на корабль, который в Таршиш цветное стекло вез, и там его на медь с серебром обменивал. За мою плату, нашли мне место в трюме. Плыву, стало быть, от скуки на цветное стекло вою, картинки из его кусочков собираю(позже узнал, что какой-то рукастый моряк нашел способ склеить кусочки моей картинки, назвал это витражом). На следующий день по отплытии море разбушевалось не на шутку. Выполз на палубу, освободить желудок от шпрот, смотрю, а вся команда, с позеленевшими мордами с бортов свесилась, с завтраком прощается, начальство клянет и вопрошает, мол, почто штормит столь немилощадно, ужель мы так сильно разгневали министерсво шторма и морской болезни? Говорю им:
--Извиняй братва, мой косяк, ибо бегу от моих прямых обязанностей, в верхах сердятся, качку на море наслали.
--Ты?--вопросительно уставился на меня капитан--тогда не обессуть милостивый государь. А ну ка мужики, хватайте Ёньку, и за борт, акулы с ночи не кормлены.
Взяли меня морячки за руки-ноги, раскачали, и выбросили в море-океян.
Плыву значит, сказку про Пиноккио вспоминаю. Напрасно, как говаривал дед Илья:"Мысли имеют свойство материализовываться". И правда, вижу, тьма из морской пучины надвигается, и, клац, совсем ничего не видно, только вонь стоит немилощадная, и желудочный сок, в коем по колено стою, кожу щипет.
Хреново конечно, боязно, но в кресле стоматолога страшнее. Вызываю по спутниковой Гаврилу (удивительно, но связь хорошая по корпоративной мобиле только перед лицом смерти бывает).
--Але-але--деловито отвечают на другом конце провода.
--Меня кит сожрал--говорю огорченно--стремно в чреве евоном, можете что-то сделать?
--Жалоба принята, и поступила на обработку в отдел кадров Небесной канцелярии, --отвечает Гаврик казенным тоном--в ближайшие три дня ждите СМС с кодом активации в вашем виртуальном кабинете инструкций на случаи форсмажорных обстоятельств.
--А побыстрее нельзя?--в отчаянии завопил я--у меня уже мозоли на пятках облезли и переварились.
--Можно--также голосом робота ответили мне--для этого Вам нужно раскаяться в своей трусости, и оставить голосовое заявление о возобновлении рабочего контракта на добровольной основе.
--Как это на добровольной?--вопрошаю.
--Каком кверху--огрызнулся Гаврила--бесплатно пахать на нас теперь будешь. В целях безопасности разговор записывается.
Делать нечего, проорал в трубку слезное раскаяние и обязался впредь работать за дарма.
Чувствую, у кашалота диафрагма сжимается, щас рыгнет животина.
Выплюнул меня кит на берег, аккурат подле Неглинки. Доковылял я до села, зашел в бар, втолковал мужикам тамошним, что негоже водку по воскресеньям жрать, в понедельник же на работу. Они посочувствовали моему облезлому виду, и выпили за мое здоровье. Я же, побрел после удачно выполненной миссии подальше от Неглинки, довольный, хоть к дантисту в ближайшее время не попаду.
