Очередной недотестдрайвер, любитель красивой жизни
Только включил телевизор - улыбающаяся рожа очередного недотестрайвера: Еду по городу на Mercedes C250 AT Особая серия Sport (211 л.с.) ... И это действительно классно!
- на завод, блядь, иди работать, уебок! Классно ему в мерседесе...
"Заводы стоят - одни гитаристы в стране..." - С.Шнуров.
Любишь кататься люби саночки носить!
пришло время занятся ремонтом машины, страховка кончилась. Посмотрел видео , почитал как и что делается. Снял стойку переднюю и почти все открутил. цель была заменить шаровую и салейнтблоки. Но вот рычаг я никак не могу открутить. и вд-ка и танец с бубном не помогает. не идут болты в переговоры со мной. толи я корейский не знаю , толи болты в край прикипели. а по интрукции все так быстро и легко получается. Наступила почти ночь и теперь я зашел домой выговорился и стало легче. но болты залиты вд-шкой оствлюб до завтра. всем пока спасибо за внимание.
P.S. будут и другие темы и писанина всяка разная
Мемуары прабабушки Анфисы. Часть 2.
Новая экономическая политика оживила деревню, открылась лавка, появились необходимые товары, керосин, спички, соль и т.д. Стали открываться кооперативы, крестьяне вступали в них.
Женщин в члены кооператива мало вступало. Я несколько раз выбиралась женделегаткой, работала среди женщин, вовлекала в кооперативы, обучала неграмотных.
В годы индустриализации мы, женщины, собирали украшения из серебряных монет и сдавали государству. Не нравилось некоторым мужчинам, что женщины вовлекаются в дела государственные.
В 1926 году 7 марта приехали в деревню из волисполкома представитель и секретарь волостной партячейки. Привезли «волшебный фонарь». Было женское собрание, собралось много женщин со всей деревни. После докладов «Что дала женщинам Советская Власть» и «Праздник 8 марта» был показ картины «Сельскохозяйственные животные» волшебным фонарем. Разошлись поздно, женщины довольны.
А утром 8 марта ко мне прибежала одна женщина Евдокия: «Меня вчера муж Алексей бил, за то что я на собрании была», за ней пришла другая женщина Дарья: «Меня вчера муж сильно ругал, два раза ударил, что я оставила детей на него, а сама на собрании была». У них в семье шесть детей, двое старших в первом и во втором классах. Пришлось мужей вызвать в сельсовет и поговорить с ними о советских законах.
В 1929 году в январе меня выбрали председателем сельсовета в с. Тяптяево. У меня на руках двое детей, старшей Маргарите 3 года, младшему сыну Виталику 6 месяцев. Пришлось приняться за работу.
Срочно надо выполнить хлебозаготовки, создать семфонды в деревнях на всю посевную площадь, сбор налогов, поставки государству мяса, яиц, шерсти и другого.
При сельсовете организовали группу бедноты из бедных крестьян, актива и комсомольцев.
Хлебозаготовка. На собрании группы бедноты составили список, кто сколько может продать хлеба государству. В деревне всё известно, кто что имеет и как живет. Общее собрание граждан по деревням утверждает список продажи хлеба государству.
На собрании в деревне Сятрай был случай, Прокопий Н. заявил:
- Нет у меня 25 пудов хлеба, продам 5-6 пудов. Что хотите, чтобы дети мои голодали?
- Думаешь, мы не знаем, сколько ты можешь продать? Не вывезешь завтра 25 пудов, придем, проверим в амбаре, тогда продашь не 25, а 50 или больше!
Ставим на голосование, собрание решает прибавить Прокопию 5 пудов, пусть продаст 30! Завтра же вывести хлеб в общий амбар, деньги тот час же получить в сельсовете.
Хлебозаготовка выполнена, теперь надо создавать семфонд. Здесь список тоже составляет группа бедноты, выносится на утверждение общего собрания. Кулаки права голоса лишены, они на собраниях не присутствуют. Но они собираются по углам, совещаются, подговаривают зажиточных, менее сознательных подкупают.
Список составляется так, что крепкие средняки и зажиточные крестьяне вносят в семфонд больше семян, чем бедные, потому что у них семян много. Здесь на общем собрании в селе Тяптяево выступают 2-3 средняков:
- Почему мы не можем свои семена дома у себя хранить? Почему моими семенами должны засевать свои земли бедные? Мы сами работали, на себя, для себя. Почему другие не могут семена сохранить?
Приходится проводить разъяснительные работы.
Кулаки государству хлеб не продают, семена не отдают, приходится активу у них отбирать, вывозить из амбаров. Налоги не платят, у них налоги повышенные. Делают вид, что не в состоянии платить. Приходится описывать имущество и продавать с торгов.
Прокопий, который хлеб продавать не хотел, не кулак, зажиточный крестьянин, но в сговоре с кулаками. Недавно построил новый дом, налоги повышенные. Не заплатит – дом продадут. И вот он принес в сельсовет мешочек серебряных полтинников на 35 рублей. Удивились мы, откуда столько полтинников, они ходили во времена НЭПа, к 1929 году их стало мало, редко попадались. Ну что же, принес человек, надо принять, сдать в банк. (Только в 1987 году я случайно узнала историю этих полтинников. Некто кулак был старостой церкви. Знал, что его раскулачат. Свои сбережения полтинники сдал на хранение Прокопию. Вот Прокопий и подумал, что кулака выселили, не вернется уже, и воспользовался деньгами в уплату налогов.)
Кулаки все не унимались, раньше ж были на виду у всех в деревне, верховодили, теперь их столкнули на задворки, заставили молчать. И вот они решаются на злой умысел, надо уничтожить меня. Что это такое делается? Был бы мужчина, а то женщина натравливает на нас, надо убрать с дороги.
Но узнали про их намерения комсомольцы. Это Илларион П., его мать мастерица узнавать первой всей новости деревни. Меня предупредили, что я должна остерегаться, когда иду домой из сельсовета, оврага «Илдуш варе». Жила я с семьей в деревне Сятрай, а сельсовет был в селе Тяптяево. Овраг на полдороге по пути из Тяптяево в Сятрай своим началом примыкает к дороге. И я стала обходить это место полем далеко от дороги. И действительно трое: сын лавочника Меркуш, Никита И. (его жена сидела в тюрьме за сопротивление мясопоставке и оскорбление должностных лиц из райцентра) и Прокопий Н., сидели и ждали в овраге, но не дождались, намерзлись и пришлось ни с чем вернуться.
В январе же этого года (1929) я как обычно, когда шла ночью домой одна, обошла «Илдуш варе» полем по снегу, приблизилась к деревне, надо выйти на дорогу и войти в деревню. У ворот в деревню росла старая ветла, толстая, низкая. Верхушку ветлы через 3-4 года обрубали на корм скоту весной. Росли чуть подальше от ворот в 5-6 метрах березы. Не подходя к воротам и дороге, я остановилась за одной из берез, посмотрела на ворота. За стволом ветлы стоит человек с дубиной. Узнала, это Прокопий Н., меня не заметил, смотрит только на дорогу в поле. Мигом у меня на голове с шумом поднялись волосы, выступил холодный пот. Смерть неминуема, дома у меня ребенок плачет, свекровь ругает меня на чем свет стоит, женщина занялась не своим делом, мало что ли мужчин в деревне, детей забросила и т.д.
Он меня не видит, не смотрит в мою сторону, стоим минут двадцать, может меньше, может час, как идет время, я не замечаю.
Вот он повернулся, пошел по улице. Я только этого и ждала, быстро перебежала дорогу, задами через овраг в свой огород. В конце огорода у оврага стояла мякинница. Зимой к мякиннице была протоптана тропка, брали корм для скота.
Пришла домой на мне сухой нитки нет. Что кому скажешь? Рассказать, что было свекрови, ругать меня будет. Мужу когда-нибудь расскажу, хорошо, что он не ругает.
Но страха я натерпелась, после этого не могла пройти переулком, где жил Прокопий, дорога в сельсовет шла этим переулком. Ночью шагу шагнуть не могла в этот переулок, меня лихорадило. И всегда возвращаясь, домой огородом, боялась мякинницы. Думалось, что там засели убийцы.
P.S. За все комментарии и замечания - заранее спасибо.
Гримпенская трясина
Митрич был архитипический подкаблучник. Он давно не любил жену. И ненавидел давно, только дипломатично не подавал виду, потому что был субтильный и бздел восстать против девяноста кг живого мяса, снабженного глоткой-мегафоном и беспощадными кулаками.
«Порхай как бабочка, жаль как пчела» – таково было кредо жены Зинаиды. Выпив, она пускалась в пляс, а потом больно дралась.
Митрич терпел.
Лет двадцать назад, он развязал было восстание – хотел развестись, но его подавили с жестокость достойной Пол Пота – Митрич тогда справил себе стальной мост через всю нижнюю челюсть и чёта охладел к революциям.
А куда сопсна деваться в глухом поволжском городишке, когда тебе сорок шесть и ты фрезеровщик, и выглядишь как сорокашестилетний фрезеровщик, а не Бред Питт в писят два, и твои финансовые перспективы теряются в тумане, как в немытой жопе того негра демократа?
Вот то-то и оно! – какая-то гримпенская блядь трясина получается, а не среднерусская возвышенность.
Жена Митрича к своим сорока пяти в ягодку тоже не вызрела. Наоборот – смахивала на треснувший забродивший арбуз – такая же круглая, а из прелой щели подтекает и тянет кислым.
К тому же она любила попиздеть. На Митрича разумеется – все остальное в стране ее устраивало. Как откроет свою ржавую вафельницу, и пошла вышивать крестиком и гладью, обверложивая хуями.
Митрич посасывал холодную сталь моста с железным привкусом крови, вспоминал боевую молодость и молчал…
***
Все изменилось, когда Митрич купил автомобиль – красную с искрой «Калину». Была же практичная серая и немаркая белая, нет сука, взял красную, красную блядь! Свой странный выбор он всем объяснял политическими взглядами: «Я за коммунистов», хотя в душе был убежденный элдэпээровец.
Ему не хватало праздника.
Машина преобразила подкаблучника. С дерзким ебалом он хуярил по дорожной системе городских ям, луж и канав, давил курей и вдыхал пьянящую свободу.
Едва-едва потекли стойки, загудели подшипники и отпала крышка бардачка, как уже на второй день после покупки Митрич стал популярен среди женской полуинтеллигенции: продавщиц продуктовых палаток, газетных киосков и беляшей, – русские бабы падки на автолюбителей, а Митрич выгодно выделялся на фоне пердящих ржой шестерок и бесперспективных велосипедистов.
Баба что называется пошла!
Митрич не на шутку приготовился к мохнатой путине…
Однако ебаться в сорок шесть в Калине не комфортно.
«Эх, мне бы пикап с тентом!» – мечтал Митрич о стезе пикапера и нормальной ебле с вытянутыми ногами.
Недавно радикулит пизданул его на самом интересном месте – на заправщице Гуле.
Гуля стонала как греческая смаковница, помогая Митричу поскорее догнать ускользающую эякуляцию, потому что уже жопа замерзла, когда Митрич вдруг остановил бег за нехитрым мужским щастьем.
Что-то у него щелкнуло в районе жопы, и он замер как в игре «Море волнуется раз, море волнуется два».
Гуле было не до игр, потому что пора домой, кормить поросят и мужа, и она дернула морскую фигуру Митрича за сухонькие яйца. Мол, аллё, продолжайте фрикции, Митрич, цигель цигель, ай лю лю!
А того словно ломом в крестец уебали, отодвинув эякуляцию на необозримое будущее. Митрич едва дышал от боли и не владел членами, и потерял чувствительность в хую, – попросту не чуял его, как отродясь и не было его родненького.
Это было страшно!
Тем романтичным вечером Гуля с трудом выбралась из-под угловатой конструкции по имени Митрич, со скрипом разогнула его, натянула на молчаливого любовника штаны, и, сложив его как оригами, впихнула за руль, где он и раскрылся, чтобы везти их домой.
С блядок заправщица возвращалась с чувством, что машиной рулит робот Вертер, и пидарас этот только что купил права, и за рулем впервой – Митрич игнорировал глядеть по сторонам и рулем и педалями работал, словно у него дубовые культяпки вместо конечностей.
Дорога прошла в неловком молчании любовников…
Конечно же, для качественного секса нужна кровать, желателен абажур, тепло центрального отопления, а не сквозняк в жопу и озябшие ноги выпростанные из авто наружу.
Выход был один – гараж!
Однако это непросто – залучить приличную даму в гараж.
Не любят русские женщины гараж, и все тут! В чем корни этой фобии, не ясно.
Вспомнив эксперименты «Квартирного вопроса» от Дианы Балашовой и других пришельцев, по привычке к невесомости подвешивающих новогодние ёлки к потолку, или обивающих кухонные шкафы мехом и запиливающих светильники из разделочных досок, Митрич обустроил в нанятом гараже будуар в барочном стиле, некоторыми деталями отсылающем даже к изысканному рококо.
На городской свалке нашлось все что нужно. И вещи все как на подбор – с патиной там, кракелюрами, фактурой, клопами, с историей так сказать – пиздец атмосферные как говорится.
От дивана из красного уголка ткацкой фабрики вообще тянуло добротным, олдскульным немецким поревом.
У Митрича сладко ныло в паху – проект выходил на финишную – гнездо разврата готовилось принять первых гостей.
И тут сластолюбца заложили с потрохами что называется. С ливером, требухой, всем короче субпродуктом и дерзкими половыми мечтами.
Какая-то предательская блядь сдала теплого Митрича прямо в холодные лапы Гестапо.
Одним поздним воскресным вечером, вернувшись с проекта, едва Митрич скинул боты, как был встречен прямым в глаз.
Разбираться было некогда, а следовало просто уёбывать даже босиком, потому что Зина была пьяна и уже станцевала под Кадышеву, судя по вою из комнаты.
Митрич кинулся в ночь, освещая путь новеньким фонарем – казалось, кусты, песочницы и лавки, штурмует во тьме безумный эндуро.
Гараж был разгромлен. Фанатичный фашист так не отутюжил Сталинград, как Зина разнесла уютный Митричев бардачок. Ключи от Калины она отобрала. Митрич был раздавлен совершенно – ничего более в жизни не осталось.
Крах!
Дошло до того, что расхотелось даже дрочить…
***
«Собирайся, – сказала одним субботним утром Зина. – Повезешь меня в областную больницу».
Не спрашивая, какая это хворь одолела жену, но желая как минимум проказы и законного лепрозория, Митрич впервые за три недели сель за руль. Руки подрагивали от счастья, звук мотора волновал, хотелось послать все нахуй и умчать в даль светлую.
– Пристегнись, – сказал Митрич.
– Еще чего! Вези аккуратней, Казанова блядь мордовский. А то я из тебя иудея сделаю ниже пояса!
Она никогда не пристегивалась – ремень давил живот и стеснял.
За городом, на выходе из виража, Митрич поддал газку и стал набирать скорость – вот уже восемьдесят, девяносто. Вдруг у встречной «Газели» лопается переднее левое, и ее разворачивает поперек дороги. Асфальт мокрый после дождя, потому на тормоз Калина забила болты, и уверенно пошла на таран.
У Митрича промелькнула вся нехитрая жизнь перед глазами.
Что видел, где был, с чем уходит? А ничего не видел, только эту суку Зинку. А так хочется еще пожить по -людски, чтобы любовь, секс ночи напролет, счастье, а не Зинка.
Давя тормоз изо всех сил, он глядел на стремительно приближающийся борт грузовичка и вдруг холодно отметил, что он пристегнут и есть водительская подушка, а у Зины ни того ни другого.
Он отпустил тормозную педаль, и машина полетела еще быстрей.
Онемевшая Зинка все поняла и заорала: «Пи…».
Что «пи», она не уточнила. Калина брякнула в борт и отпрыгнула, Зинка вылетела через лобовое и растянулась на капоте. Митрич получил подушкой по роже и отделался испугом...
– Жить будет? – спросил Митрич врача скорой.
– Если успеем в течении десяти минут, есть шанс.
Митрич вдруг рухнул как подкошенный и забился в конвульсиях, брызгая слюнями и крича: «Помираю! Аа! Сердце!»
Врач кинулся проверить пульс, но Митрич уворачивался как атлетичный уж, – не давался хоть убей, а только орал:
«Помогите! Не оставляйте!»
– В машину его! Приготовить дефибриллятор! – приказал врач.
– Не надо! Отпустило! – сказа вдруг Митрич, поднимаясь и отряхивая штаны, и взглянул на часы. – Езжайте, спасайте вон эту…
– Чё пи? ПИсать? Пирожков? Писят грамм? А может пизды тебе дать, Рузвельт ты хуев! – других персонажей на каталке Митрич не знал.
Бездвижная Зина сидела в коляске и монотонно транслировала: «Пи, пи, пи», словно силилась закончить слово, но не могла.
Из всего многообразия русского языка, после автокатастрофы ей осталось лишь загадочное «пи» и едва действующая левая рука. Митрич проклинал шибкого доктора со скорой – жизнь его превратилась в ад.
Калина оказалась крепенькой и Митрич ее восстановил, на подушку тратиться не стал. На будуар денег не осталось, а водить в квартиру – соседи собаки тут же раззвонят на весь город, да и какая пойдет при живой жене в соседней комнате?
***
Тогда Митричем исподволь овладела идея женоубийства, трансформировавшаяся в идею избавления ее от мук. Он и сам не заметил, как произошла эта трансформация, но она принесла ему облегчение – он не убийца, нет, а добрый самаритянин.
«Жалко ее, мучается. Как бы ей помочь, падлюке…?» – жалел Митрич Зинку и задумчиво перелистывал «говорящую» книжицу УК РФ.
А следовало Достоевского…
От идеи инсценировать падение с лестницы он отказался. Будет слегка подозрительно, зачем коляска с женой очутилась на пятом этаже, хотя живут они на первом. А убиться на первом пролете в пять ступенек не выйдет.
Обвязывая перед прогулкой шею жены шарфом, Митрич вдруг вспомнил плясунью Айседору Дункан. Но технически удавить Зину по методе Дункан оказалось не проще, чем полюбить прямолинейного нашего премьера – архисложно, товарищи!
Открытого авто нет, шарфа такой длины в провинции не достать, и как его накрутить на сраное колесо без спиц, чтобы не вызвать подозрений?
Зато весной Митрича посетила нетривиальная идея. В мае он вывез жену в поля медоносы, куда после зимы выставили ульи. Обмазав лицо, шею, руки Зины медом, он усадил ее возле ульев и стал пинать пчелиные домики, и дразнить пчел веткой, приплясывая вокруг коляски с парализованной. Злые пчелы облепили ее лицо, она орала: «Пи, пи, пи!» и активно отмахивалась рабочей левой.
Через два часа Митрич пошел проведать свою сладкоежку. Коляски с телом на прежнем месте не было!
Охуевший, Митрич кинулся по округе искать Зину, и нашел за километр от ульев.
«Это пчелы ее перенесли…» – обомлел Митрич.
Оказалось, пчелиный яд сотворил медицинское чудо – у Зины заработала правая, и, получив терапию, она попросту уехала своим ходом.
«Пи, пи…– шипела она навстречу обескураженному Митричу, – Пи, пиз, пизде, пиздец, пиздец тебе! – вдруг выговорила она. – Пиздец!»
И с этого дня неумолимо пошла на поправку...
(с)Алексей Болдырев.
Готовы к Евро-2024? А ну-ка, проверим!
Для всех поклонников футбола Hisense подготовил крутой конкурс в соцсетях. Попытайте удачу, чтобы получить классный мерч и технику от глобального партнера чемпионата.
А если не любите полагаться на случай и сразу отправляетесь за техникой Hisense, не прячьте далеко чек. Загрузите на сайт и получите подписку на Wink на 3 месяца в подарок.
Реклама ООО «Горенье БТ», ИНН: 7704722037
Хорошо быть ректором, только люди мешають
На волне постов про борьбу жителей за свои права, расскажу про совершенно замечательную историю, происходящую прямо сейчас. История замечательна и показательна не только своим абсурдом, но и тем, насколько она стала нежелательной и невыгодной для освещения перед выборами.
Итак, жил-был дом по улице Коштоянца, рядом с доблестным институтом на букву "М". Когда дом строился, в инвест-программе (под которую жители несли свои денежки) был и дом, и школа, и садик, и много чего хорошего. Но как-то не сложилось, и реально остались жители с домом да парковкой, построенной за свои деньги.
Шло время, дом стоял, но внезапно, на смену старому ректору как то очень внезапно пришел ректор новый, некий господин К. Много говорилось про то, что этот новый ректор совсем не научный сотрудник, а профессиональный рейдер, но что сделано, то сделано. Им, "наверху", видимо, виднее кого и куда ставить.
Но в один прекрасный (не очень) день, парковка жителей была наглухо обнесена забором. Выбирались как могли. На следующий день на проезжей части появились бетонные блоки, а потом и сам дом был практически "вплотную" обнесен чужим черным забором. В общем началось "выживание" жителей с их территории, купленной и обустроенной за их средства. Власти пожимали плечами и говорили, что это меры "обустройства", для красоты.
Оказалось, что профессиональный рейдер ректор как-то очень быстро сделал новое межевание территории. Жители же были очень удивлены, за что им такое внимание?
Почему властям Москвы и просто хорошим людям в форме не интересны ни захват территории, ни расплодившиеся на территории института (федеральная земля между прочим) автосервисы, пиццерии, общежития мигрантов, магазины фейерверков и прочие автомойки?
Почему перед выборами все народные избранники бегут от этого дома?
Почему каналы не хотят освещать эту историю? (привет "Москва24" и "Москва.Доверие" )
Ответ оказался прост.
В беседе с одной из девочек-секретарш господина К, случайно всплыла фраза - "ну а чо, всё равно здесь скоро будет торговый центр". И тут как то резко все стало на места.
Зачем писать диссертации? Зачем развивать образование? Зачем двигать институт?
Можно же отжать землицы (часть у жителей, часть у института) и вбабахать торговый центр. Делов то...
Так и живем.
На время выборов "движуха" приутихла, а жители всё так же продолжают парковаться в грязи и на склонах. Ждут, что еще отожмут у них для нужд образования.