Сомнений в том, что они находились где-то под дверью, у меня не было. И оттого не было удивления, как быстро все вернулись в комнату, чтобы продолжить разговор по уже новой теме. Более интересующей и волнующей всю нашу компанию.
ПЛЕЯ снова уселись на диван, будто и не уходили. Лемер притянул к себе чашку с уже остывшим угощением. Олури тут же торопливо отнял ее у бывшего аристократа и с извиняющейся улыбкой унес поднос. Парень явно привык к тому, что гости забывают о напитках до тех пор, когда они станут ледяными. И потому быстро решал подобные вопросы, заменяя блюда, чашки и прочую наполненную посуду.
Все происходило в загадочной тишине, будто каждый ждал, кто же начнет разговор или задаст тему. И это при том, что все знали, как должна пойти встреча дальше, после моего диалога с Жуна Кай.
Он-то первым и сдался. Окинул нашу компанию внимательным взглядом, покосился на меня, все еще подпиравшую стенку и не желавшую присоединяться к остальным, и как-то робко улыбнулся:
- Кайана сказала, что я могу вам чем-то помочь.
Лемер, снова приняв на себя роль переговорщика, улыбнулся хозяину дома в ответ, неторопливо кивнул и ответил:
- И она права. Мы проделали огромный путь не только ради того, чтобы познакомиться с одним из самых выдающихся ученых Сарства. Которого, по моему мнению, незаслуженно предали забытью.
- Вы ведь отлично понимаете, что тут дело не в заслугах, - насмешливо заметил Жуна Кай, сделав неопределенный жест, будто отмахиваясь от неприятного наваждения.
- Верно. В нашем городе совершенно иные шкалы ценности, - кивнул на это старый аристократ и повернул голову к Олури, снова расставившему чашки с чем-то горячим на столе. – Благодарю, - притянув к себе одну, он сделал медленный глоток, поглядел на хозяина дома из-под ободка изящной посуды, отставил ее и продолжил. – У вас очень вкусный чай. Местный?
Мой дед усмехнулся подобным перескакиваниям с темы на тему и укоризненно покачал головой:
- Я, конечно, согласился поговорить и даже помочь вам, если это вообще в моих силах. Но давайте не будем отнимать друг у друга время. Вы что-то хотите от меня, я же хочу разобраться со всем поскорее.
- И только? – насмешливо уточнил Ергад, сделав вид, что говорит с чашкой.
- Простите? – Жуна Кай удивленно приподнял брови, переведя взгляд на длинноволосого бунтаря.
- Зачем же? Пока не за что просить прощения, - все с теми же нотками нахального издевательства ответил Ергад. – Мне лишь показалось, что вы хотели сказать, что готовы поскорее избавиться от чувства вины перед своей внучкой, чтобы вернуться к привычной жизни. Ну, и заодно, снова распрощаться с ней. Так сказать – будто ничего и не было. Вы сам по себе, она – сама по себе.
Хозяин дома даже не постарался сделать вид, что возмущен замечанием более молодого собеседника. Не стал отпираться или оправдываться. Казалось, что его не задели слова бунтаря, а просто добрались до подкорки и осели.
Но все же через несколько долгих секунд молчания, он решил возразить:
- Вы не правы.
- В чем же?
- В части своих суждений. Да, я хотел бы поскорее разобраться с вашим делом. Да, хотел бы помочь и забыть. Но не о том, что нашел внучку, единственную, кто остался у меня. А о том, как это случилось и что в себе несет.
- Много слов, - вмешалась Ярга и отставила чашку, казавшуюся в ее руках еще более хрупкой, что была на самом деле.
- Но мы ведь здесь и собрались для разговора, - насмешливо улыбнулся Жуна Кай и обвел всю компанию рукой.
ПЛЕЯ переглянулись, решая, кто же продолжит и как скоро перейдет к главному вопросу. И, по безмолвному согласию, Портняга снова достал свою тетрадь.
Быстро пролистав пару страниц, светловолосый мужчина положил записи в середину стола так, чтобы хозяин дома мог все видеть, не вытягиваясь и не прилагая излишних усилий, после чего начал:
- Сарство продолжает жить привычными правилами, законами и устоями. Заставляет каждого горожанина чувствовать чужую руку на плече и дыхание в спину. Угнетает свободу волеизъявления, мысли и слова. Загоняет в рамки и ограничивает права. За последние двадцать лет цесари затормозили науку и прогресс так, чтобы нельзя было совершенствовать уже достигнутое. Под запретом революционные научные решения. А люди, работающие в лабораториях на подобие той, в которой содержалась Кайана, постоянно находятся под присмотром наблюдателей. Они подписывают множество обязательств о неразглашении и не могут даже поделиться с семьей хотя бы частью правды. К тому же все время подвергаются риску попасть по другую сторону закона, требующего молчать, быть, как все, и следовать абсолютно всем правилам. Большинство отказывается от личной жизни, старается отойти от семьи, разорвать отношения даже с родителями, чтобы не подвергать риску любимых…
- Простите, что перебиваю, - вмешался Жуна Кай. – Но то, что вы рассказываете, не сильно-то и отличается от порядков, заведенных еще задолго до меня.
Портняга усмехнулся и продолжил:
- Они стали ограничивать не только ученых. Или выбор каждого на будущее. Заведены новые правила даже в ношении одежды, покупке норм продуктов питания и непродовольственных товаров, обучении как дошколят, так и более старшего поколения. Нет более возможности говорить открыто даже в кругу семьи, без оглядки и подозрений, что любой из них сейчас же не сообщит об инакомыслии наблюдателям. Причем теперь даже шутка может стать причиной для суда и наказания.
- Это Сарство, - насмешливо заметил хозяин дома. – Так тоже было всегда. Каждый год нормируются покупки и потребление. Цензуруется мышление, тексты, научные работы и одежда. И еще ни разу не было ни единого попущения со стороны цесарей, лишь ужесточение рамок. Это не внове ни для меня, ни даже для вас.
- Но вы знаете, что все может быть иначе, - не выдержал Ергад, с силой хлопнув чашкой по столу. – Вам-то известно, как все изменить!
- Простите, молодой человек, - Жуна Кай покачал головой. – Но мои измышления привели меня катастрофе, смерти дочери, потере связи с родными и забвению. Не думаю, что они могут считаться чем-то полезным.
- А как же ваша работа по социальной механике? – уточнил Лемер.
- Вы и об этом слышали, - поморщился хозяин дома.
ПЛЕЯ кивнули настолько одновременно, на сколько это может сделать четверка самостоятельных и несвязанных мысленно друг с другом людей.
- Ну да, - оценив реакцию верно, Жуна Кай пожал плечами. – Имеется за мной такой грешок. Еще до всем нам известных событий я написал некий труд о том, как можно было бы улучшить положение дел в нашем городе. Коснулся и управления, и организации научного прогресса, и общества. Но сами понимаете, что подобное показывать там, - он неопределенно мотнул головой в сторону окна. – Было нельзя. От меня бы точно избавились куда раньше и не так замысловато.
- Стали бы изгоем, как мы? – насмешливо уточнил Ергад.
- Получил бы высшую меру и не смог бы помочь своей дочери встать на ноги. Мое лечение все же было верным. И не вмешайся цесари со своими зачистками, я бы смог нормализовать ее состояние, помог бы с родами, увидел бы внучку. А не жил все это время вдали от дома, считая, что остался последним из крови Кай.
- Не думаю, что вам стало легче от осознания, что внучка у вас все же есть, - заметил длинноволосый бунтарь. – Не вижу искреннего счастья на лице.
- А я и не обязан плясать от радости, учитывая сколько новостей вы принесли мне в одночасье.
Парень лишь хмыкнул на прямой и честный ответ, а мой дед повернулся ко мне:
- Не думай, что я расстроен твоим появлением или хочу от тебя избавиться. Скорее мне бы хотелось, чтобы ты осталась здесь, со мной и начала новую жизнь. Ту, какой была достойна с самого рождения. Но годы одиночества и скрытности научили меня главному – не фонтанировать эмоциями перед чужими, неизвестными мне людьми.
- В этом мы похожи, - кивнула я и поглядела на ПЛЕЯ, намекая, что разговор с ними еще не закончен.
Жуна Кай тоже перевел взгляд на собеседников:
- Итак, если я верно понял, то вас интересует мой труд о социальной механике и преображении сарского общества в свободный город?
- Все верно, - сдержано кивнул Портняга. – От своих, - он помолчал не более секунды и продолжил. – Клиентов я узнал, что именно вам хватило смелости изложить свои свободолюбивые мысли в форме текста. Вот только дальше этого дело не пошло. Впрочем, учитывая статус людей, рассказывавших об этом, верить можно было лишь на двадцать процентов. Но в нашем положении и такой вероятности достаточно, чтобы начать действовать.
- Да, я уже слышал, что каждый из вашей компании – изгой. И, учитывая ваш статус, выбор был невелик.
- Вы еще не знаете последних новостей, - заметил Ергад, а верно прочитав приподнятую бровь, перешел к пояснениям. – Они решили избавиться от нашей прослойки. Учитывая, что прогресса в городе нет и нет дополнительных поступлений, а серых становится все больше, что приводит к раздуванию штата, было принято решение, огранить таких, как мы, еще больше. Если раньше это касалось лишь общения с другими горожанами, то теперь речь идет о нашем содержании. И это учитывая, что мы давно сами занимаемся большей частью обеспечения. Завели собственные грядки, научились чинить вещи, получаем скудные дотации не чаще одного раза в неделю и имеем норму в три раза меньшую, чем «свободные».
- Я так полагаю, что эти изменения должны коснуться и лабораторий: - Жуна Кай перевел на меня спокойный взгляд.
Мне оставалось лишь кивнуть. Отчего-то не хотелось сейчас включаться в разговор. Казалось достаточно и того, что в нем участвуют ПЛЕЯ полным составом.
- Тогда понятно, отчего вы решились на столь отчаянный шаг и даже привлекли к нему мою внучку.
- А вы считаете, что ей было бы лучше до конца своих дней жить в четырех стенах под наблюдением? – скривив рот в ехидной улыбке, уточнила Ярга.
- Скорее так – лаборатория более безопасна для таких, как она. А на научные проекты цесари никогда не скупились. Хоть и не использовали их в полной мере.
- Парадокс, - заметил Ергад.
- Именно так, - согласно кивнул хозяин дома. – Но давайте ближе к делу. Вы решили, что раз подвергаетесь риску голодной смерти в забвении, то вам больше нечего терять. И потому отправились на мои поиски, чтобы с помощью того самого труда начать революцию? Или просто сбежали, а я стал предлогом?
- Первое, - почти в голос ответили ПЛЕЯ.
Жуна Кай молча оглядел всю четверку, перевел взгляд на меня, о чем-то подумал и вздохнул:
- Простите, но я не смогу дать ответ сразу. Мне нужно время, чтобы подумать, взвесить все аргументы и принять решение, как поступить. Вы ведь должны понимать, что отдав вам труд, я тоже подвергнусь риску.
- Какому? – с неподдельным удивлением в голосе спросил Ергад. – Вы остаетесь здесь. Да и в целом, кто сказал, что мы найдем в вашей работе хоть что-то полезное?
- Если бы вы сомневались, то не тащились бы через половину континента, подвергая себя и друг друга риску. Не решились бы на побег из места, которое вообще не должно существовать. И не стали бы привлекать к этому Кайану.
Портняга лишь хмыкнул на подобные выводы, а Лемер, допив угощение и поставив чашку на стол, согласно кивнул:
- Вы правы. Мы возлагаем на вас большие надежды. И, думаю, будет не лишним дать вам время все взвесить и решить, - старый аристократ встал и посмотрел на своих спутников. – А сегодня мы и так отняли у вас много времени. Если не возражаете, назначьте нам встречу на завра, в любое удобное вам время. Мы обязательно придем и уже на ваших правилах.
Жуна Кай уважительно оглядел бывшего дипломата, снова посмотрел на меня:
- Останешься?
Я лишь отрицательно покачала головой:
- Вернусь с друзьями. Иначе стану лишним рычагом давления в принятии решения. а оно должно быть принято только тобой.
Мой дед улыбнулся, понимающе кивнул и встал с кресла:
- Благодарю вас за визит и неожиданный подарок. Буду рад встретиться с вами завтра в обеденный час. Если вы не против, то Олури проводит вас снова, чтобы не возникло недопонимания.
Каждый из моей компании встал и направился к выходу. Лишь Портняга задержался, чтобы дать общий ответ:
- Тогда до завтра. Будем ждать встречи.
Мы вышли из дома в полной тишине. И выдохнули только в тот момент, когда за нами закрылась дверь.
Ергад повернулся ко мне и спросил:
- И почему ты не захотела остаться? Там, вроде бы, лучше, чем в гостинице.
- Я пришла с вами. С вами и уйду, - коротко ответила я и зашагала прочь, не дожидаясь того, когда выйдет Олури…