В Китайских новеллах часто фигурируют какие-нибудь животные: коты. собаки, хомяки, кролики. Герои или попадают в них, или могут превращаться в зверя. Но с большим отрывом лидируют коты (ну или я просто предвзята и читала новеллы в основном про них).
Как-то раз мне попалась новелла с быстрой трансмиграцией, где герою надо было выполнять задания системы, чтобы вернуться домой к своему коту. И в каждой арке тоже было что-то, связанное с кошачьими - то планета кошколюдей, то котооборотни :)
Еще в одной новелле ученик попаданца в заклинателя оказался полудемоном, в котором текла кровь Тао Тэ, и мог превращаться в котенка, а когда подрос, то и во взрослого демонического зверя.
На картинке Тао Тэ не особо симпатичный, и на кота не похож, но авторское видение творит чудеса :)
И еще была интересная новелла про пробуждение мифических зверей, которые скоро должны начать конец света, и попаданца, который пытался их остановить. Там тоже некоторые люди могли в кошачьих превращаться.
Вот начиталась я всего этого, и собрала своего персонажа для "Безмятежного лотоса". Сяо Юн (маленькое облако) - в детстве выглядел, как маленький белый котенок, поэтому гг не узнал в нем демона и подобрал.
А на самом деле котик оказался бездонным демоном Тао Тэ, и гг пришлось все данжи в поисках добычи обойти, чтобы его прокормить)))) А потом еще и сестра Сяо Юна пришла погостить.
Тао Тэ могут расти бесконечно, поэтому скоро котик стал очень большим) Хорошо, что он мог менять размеры, а то другие заклинатели точно что-то заподозрили бы.
А вот он в демонической форме, как его нейросеть увидела:
Из всех прочитанных мной новелл самой милой мне показалась книга “Дао соленой рыбы” BL. Во время чтения было ощущение, будто меня завернули в пушистый плед, посадили на единорога и покатали по радуге среди розовых облаков. Впервые в жизни читаю про такие теплые отношения в новелле. Обычно китайских авторов рисом не корми, но дай побольше кровищи и стеклища сыпануть в текст, и каждому персонажу прописать какое-нибудь психическое заболевание. Что-то ни одной книги припомнить не могу, где оба гг были бы адекватными взрослыми людьми и говорили словами через рот, а не творили бы какую-то дичь. Но вроде бы автор не из Китая, наверное, в этом все дело.
Beware Of Chicken тоже с нормальными отношениями между героями, и автор также не из Китая, а из Канады, кажется. Там одна девушка в шутку столкнула главгероя в огромную лужу с водой, и тот понял, что надо жениться)
Крупный землевладелец BL - тоже понравился. Без культивации, просто историческая новелла про племянника императора и лендлорда, которому пришлось заменить свою сестру, сбежавшую из-под венца.
Если вам попадались книги с нормальными здоровыми отношениями между героями, поделитесь, пожалуйста, названием в комментариях, буду очень рада (●'◡'●)
— Система 2333-сама, больше не бери для меня такие задания. Я не могу их выполнять, — сказала Нин Шу.
Она бы предпочла выполнять задания, где нужно драться. По крайней мере, они были прямолинейными и освежающими.
— Ладно. Ты прям как собака, кусающая Люй Дунбиня, ты даже не можешь понять добрые намерения других. Мне даже жаль тебя, потому что ты так усердно работаешь, чтобы выполнить задания. Ты даже самые простые задания делаешь такими сложными. Вот, например, это задание с императрицей. Ты могла просто соблазнить императора. А когда Хо Цин стал бы на твою сторону, то не было бы никаких проблем, — сказал 2333. — Но ты всё так усложнила, перетягивая фракции на свою сторону, а потом, устраивая махинации, чтобы захватить трон. Разве ты не чувствуешь себя уставшей?
Идиома "Собака кусает Люй Дубиня" появляется в огромном количестве новелл. Однако в примечаниях обычно просто поясняют значение выражения, но не связанную с ним интересную историю о богах и бессмертных.
Насколько мы можем судить по записям в исторических книгах, Люй Ян (вежливое имя Люй Дубинь) был реально жившим в 9 веке человеком. Однако почти всё, что мы знаем о нём - это более поздние сказки и легенды, в которых он описан как могущественный бессмертный.
Согласно преданию, Люй Дубинь приходился родственником одному из министров императорского двора. Но, несмотря на связи, сдать высший экзамен он так и не смог и остался мелким чиновником.
Служба не нравилась Дубиню, поэтому через несколько он уволился и отправился в путешествие по Китаю. Однажды герой проезжал через горную местность Чанъаня и остановился в небольшой гостинице. И там ему приснился удивительный сон.
Во сне Люй Дубинь сдал-таки высший государственный экзамен и заполучил должность главного министра при дворе. Он женился на дочери знатной семьи, и у них родилось множество детишек. Однако успех притягивает завистников. Дубинь был обвинён в преступлениях и лишен должности, жена оставила его и ушла к другому, а дети были убиты злоумышленниками.
В ужасе проснулся Люй Дубинь и увидел, что он по-прежнему сидит в маленькой гостинице в горах, и все годы, прошедшие в его сне, длились лишь пока повар готовил ужин. На самом деле этот сон был послан бессмертным мастером Чжунли, который желал взять героя в ученики.
Процесс обучения в представлении древнего художника
Показав такое развитие событий во сне, бессмертный мастер убедил Люй Дубиня, что слава и успех в смертной жизни приходят и уходят. И герой согласился стать учеником Чжунли и совершенствоваться на пути Дао.
Но для начала необходимо было пройти испытания, чтобы показать, что Дубинь действительно достоин узнать секрет вечной жизни.
Чжунли дал герою пройти 10 проверок, показывающих душевную чистоту и силу духа. Например, работать в техподдержке и не орать на клиентов однажды Люй продавал товары на рынке, и вдруг покупатель ушел с товаром, не заплатив. Вместо того, чтобы избить негодника бамбуковой палкой, герой позволил ему уйти.
Когда Дубинь рыхлил грядки на ферме, он вдруг выкопал из земли множество золотых монет, но проигнорировал их. Однажды в дом к герою вошла красотка и начала флиртовать но Люй не обратил на неё внимания и продолжил читать данмэй.
Бессмертный Люй Дубинь
Таким же образом Люй Дубинь прошел все остальные испытания и стал учеником бессмертного. Со временем он и сам достиг бессмертия и даже основал собственную даосскую школу.
С Люй Дунбинем связано множество историй и легенд, обычно повествующих о том, как он помогал людям и просвещал других о пути Дао. Его доброту отражает как раз таки легенда о собаке.
У китайского бога Эрланга была волшебная охотничья собака (哮天犬). Однажды она тайно спустилась на землю, чтобы поиграть, но была слишком могущественной. Одно её появление сеяло хаос и разрушения.
Эрланг Шен со своей собакой
Люй Дубинь пожалел смертных и решил помочь им справиться с напастью. Для этого он взял у другого бессмертного волшебную картину, которая могла ловить и убивать демонов и духов. Согласно инструкции, как только существо попало бы в плен картины, ту следовало скатать в трубку, и пленник немедленно был бы убит.
Собака, тем временем, уже устала буйствовать. Она встретила юную девушку и решила притвориться перед ней обычной собакой. Девушка пожалела животинку и решила взять её домой.
И вот, собака легла спать в комнате своей новой хозяйки. Но в это время в двери вдруг вбежали солдаты, которых привёл Люй Дубинь, и напали на собаку. Конечно, простое оружие не могло легко повредить небесному зверю, но и собака устала и не хотела сражаться. Она побежала к двери и увидела прекрасный сад, горы, реки и озёра, множество вкусной еды и других животных.
И когда собака уже подбежала к этому прекрасному месту, оно вдруг начало сворачиваться само в себя. Потому, что это был не настоящий мир, а волшебная картина, которой хитрый Люй Дубинь загородил выход из комнаты.
Когда бессмертный свернул картину наполовину, ему вдруг стало жалко собаку, которая просто хотела отдохнуть и поиграть. К тому же убийство питомца наверняка обидело бы бога Эрланга.
Таким образом, Дубинь решил не убивать собаку, а вернуть её хозяину. Однако, когда он развернул картину и выпустил зверя, собака немедленно его укусила и убежала обратно на небо.
Эрланг Шен охотился вместе со своей собакой на множество чудовищ и демонов, поэтому зубы у той были огромные и очень острые. К счастью, у Люй Дубиня было волшебное защитное одеяние, поэтому он не умер от укуса, а просто был ранен.
"Собака кусает Лу Дунбиня, но она не узнаёт доброе сердце" говорят о человеке, который не понимает добрых намерений других.
Есть другая версия происхождения идиомы, но она не такая интересная. Согласно ей, друг Дубиня по имени Го Яо (то есть "собачий укус") решил, что Люй Дубинь переспал с его невестой. Однако на самом деле Дубинь просто следил, чтобы тот учился перед важным экзаменом, а не развлекался с подругой.
В представлении современного художника
Вообще, у Люй Дубиня были довольно интересные отношения с женщинами. В некоторых провинциях Китая есть предания о том, что бессмертный якобы дружил с проститутками, учил и лечил их. Из-за этого "ночные бабочки" считают его своим божественным покровителем.
Существует так же забавная легенда о взаимоотношениях Люй Дубиня с проституткой по имени Белый Пион. По одной версии, Дубинь был её любовником и случайно передал ей свою сущность Ян (если вы понимаете, о чем я), отчего та стала бессмертной.
В другой истории Белый Пион пытается соблазнить Дубиня, притворившегося молодым учёным. Но, когда они приходят в покои девушки, тот вдруг падает без сознания. Пион жалеет юношу, она отказывается выгонять проблемного клиента и на свои деньги нанимает врача.
Дубинь восхищается добрым сердцем девушки, убеждает её оставить проституцию и помогает совершенствоваться к бессмертию.
Как вы думаете, является ли образ оригинального Шень Цинцю в книге Мосян частично вдохновлённым этими эпизодами истории?
Так же напоминаю, что до 31 октября в сообществе проводится конкурс с призами!
Итак, все знают эту историю. 8 июня 793 года норвежские викинги на нескольких ладьях-драккарах подошли к острову Линдисфарн у побережья Нортумбрии на северо-востоке Англии. Они вытащили свои корабли на берег и с обнаженными мечами ворвались в расположенное на острове аббатство. Вскоре после этого оно загорелось, тут и там на земле валялись изрубленные тела монахов, алтари и кафедры были разбиты, а сундуки с церковным добром – разграблены. Викинги вынесли буквально все, что представляло хоть какую-то ценность. Современник тех событий, англо-саксонский богослов Алкуин сокрушался, что «никогда прежде Британия не видела такого ужаса». Это был далеко не последний набег северян на побережье Англии, также они регулярно наведывались и во Франкскую империю (современная Франция). Что касается набега на Линдисфарн, то он стал хрестоматийным примером жестокости викингов. Любой, абсолютно любой автор, пишущий на данную тему, так или иначе упомянет о нем.
Набег на Линдисфарн показали даже в нашумевшем сериале Викинги
Однако со всеми этими описаниями жестокости норманнов (буквально – «северных людей»), как называли скандинавских налетчиков в Европе, была одна проблема. Практически все европейские хронисты, описывавшие грабительские нападения северян, были священниками и монахами. Почему? Просто потому, что в те времена (IX – X века) в Европе с грамотностью было как-то не очень. Не разуметь грамоту вполне мог даже крупный феодал вроде барона или графа, не говоря уже о людишках калибром поменьше. Единственной категорией населения, где грамотность была на очень высоком уровне, оставалось духовенство – просто в силу того, что священник обязан был уметь читать и писать, чтобы работать с Библией и прочими священными текстами, а также нести слово божье в мир.
Монастырь же в те времена был наиболее лакомой целью для викингов. Почему? Потому что монахи не были воинами. Это у какого-нибудь феодала средней руки могла быть сильная дружина, которая, если Господь был в добром расположении духа, могла и сама навалять заезжим язычникам. Монастыри же собственных дружин не имели, были защищены хуже, чем крепости и городища, но при этом там практически всегда была золотая утварь и иконы в дорогих окладах. Именно поэтому монахи и священники едва ли не чаще остальных христиан сталкивались с набегами норманнов. И, будучи грамотными людьми, во всех красках и с завидным усердием живописали все зверства, которые те творили. Более того, подобный подход был (как бы смешно это ни звучало) в некоторой степени удобен для тогдашней церкви. Набеги викингов со всей их жестокостью всегда можно было связать с исполнением ветхозаветных пророчеств, согласно которым Божья кара для погрязших во грехах должна была прийти именно с севера. И даже не так важно, что книги Ветхого завета написали древние евреи за две тысячи лет до того, как первый викинг вышел в море. И под «миром» они понимали, само собой, древний Израиль. Ну, или Ближний Восток – максимум. При чем тут острова у побережья Англии? А пёс его знает. Написано, что погибель придет с севера – вот она и пришла. Молись и жди Судного дня.
В общем, ничто так не объединяет людей вокруг церкви, как призрак скорого апокалипсиса. Поэтому священники и не жалели эпитетов, описывая ужасы норманнских набегов. Европейские хронисты на протяжении веков создавали негативный образ викингов, который впоследствии был принят более поздними историками. Собственно даже сейчас образ викинга в массовой культуре во многом базируется на текстах средневековых монастырских хронистов. В ирландском эпосе XII века «Cogad Gaedel re Gallaib» («Война ирландцев с чужаками») викинги описываются такими эпитетами, как «хитрые», «ядовитые», «жестокосердные», «безбожные», «бесчестные», «угрюмые», «не питающие милосердия ни к Богу, ни к человеку». И так далее. Противостоящие им ирландцы-христиане, напротив, описывались как «полные мужества», «красивые», «горячие», «сильные», «доблестные» и все в таком духе. Не исторический труд, а политическая агитка. Впрочем – как и большинство средневековых летописей.
А чем могли ответить северяне? Сохранилось более 5000 рунических текстов и надписей эпохи викингов, ареал их распространения простирается от Скандинавии, Гренландии, Англии, Ирландии до России, Византии и Греции. Они содержат краткую информацию о людях и дают представление об обществе, которое ценит храбрость и отвагу как выдающиеся добродетели. «Торулв, последователь Свена, воздвиг этот камень в честь Эрика, его фила (товарища, побратима), который погиб, когда воины сидели вокруг Хайтхабю, и он был капитаном корабля, очень способным воином» – гласит надпись, выбитая на памятном камне в честь этого самого Эрика, который, судя по всему, сложил голову в боях за Хедебю в конце X века. Предельно лаконично, без красочных описаний и гипербол. В других надписях упоминаются военные походы в Англию и Южную Италию, торговые поездки в Прибалтику и на Ближний Восток, говорится о строительстве мостов и дорог, возносятся молитвы Тору или (обычно – в более поздних надписях) христианскому Богу. Все подобные надписи обычно несут в себе прямую функцию – прославить того или иного героя, увековечить верную и любящую жену, предать публичному поруганию труса, бросившего товарищей в бою.
Только после того, как Скандинавия христианизировалась, то есть – начиная с XII века, местные обитатели начали заботиться о создании собственной письменной истории. Они вспоминали героические подвиги своих предков-викингов и рисовали гораздо более лестную картину того, чего последние достигли как воины, моряки, поселенцы и исследователи далеких земель. Храбрость и верность — основные ценности, которыми часто наделяли героя саги. В качестве примера можно рассмотреть «Сагу и Гисли Сурссоне» – исландскую родовую сагу, первоначально существовавшую в качестве устного предания, и записанную в XIII веке. Главный герой саги (как следует из названия) – мужчина по имени Гисли, который из мести совершил убийство, после чего на тинге (народном собрании) был объявлен вне закона. Гисли пустился в бега, а по его душу отправились люди Бёрка – мужчины, чьего брата он убил. Некоторое время Гисли скрывается на небольшом острове у своего родственника Ингьяльда, который также является и арендатором Бёрка (то есть, за плату арендует у того землю под хозяйственные нужды). Ингьяльд оказывается перед моральным выбором. Гисли – осужденный преступник, но он, во-первых, его гость, пришедший к нему за защитой, а, во-вторых, его родич. В то же время Ингьяльд зависит от Бёрка, своего землевладельца, благодаря которому он имеет возможность зарабатывать себе на пропитание. Когда Бёрк узнает, где прячется Гисли, он приезжает к острову вместе со своими людьми и требует выдать беглого преступника, угрожая убить и Ингъяльда в случае отказа. Однако тот отвечает, что лучше до последнего своего дня будет носить рубище нищего, чем выдаст родственника на верную смерть. Таким образом, на примере этой саги, мы можем видеть, как скандинавские авторы романтизируют прошлое как героическое время, когда свободный человек, будь то богатый или бедный, не подчинялся ничему и никому. В итоге Бёрк уступает, рассудив, что не годится ему обнажать меч на человека, живущего на его земле. Впрочем, в итоге Гисли все равно погибает.
Мотивы гордости за прошлое своего народа явственно прослеживаются и в трудах датского историка и священника Саксона Грамматика. В предисловии к своему сочинению «Gesta Danorum» («Деяния датчан»), написанному на латыни не раньше 1185 года, он говорит: «Поскольку все другие народы могут похвастаться демонстрацией своих подвигов и получать удовольствие от памяти о своих предках, главный епископ датчан Абсалон желал, чтобы и наше отечество, которое он всегда с энтузиазмом прославлял, не было лишено такой славы и памяти...». В своем грандиозном труде Саксон также обильно использовал устные мифы, легенды, песни и саги, уже записанные ко времени и во время его жизни. Созданный им мир – это славные деяния отважных конунгов и королей, где акцент делался не на жестокость набегов, а на доблесть и мастерство воинов. Однако его взгляд на вещи нашел более широкую аудиторию только после того, как «Gesta Danorum» была переведена на датский язык в начале XVI века.
Постепенно истории о великом прошлом, и, в частности, о временах викингов стали чем-то вроде культурной «скрепы» народов Северной Европы. В 1825 году шведский поэт и епископ Эсайас Тегнер опубликовал «Сагу о Фритьофе». Скандинавский героический эпос становится бестселлером. Среди восторженных поклонников книги был и Иоганн Вольфганг Гёте, один из отцов такого литературного жанра, как «германский романтизм. «Великолепное произведение шведского национального романтизма» – как назвал «Сагу» Гёте – было переведено на множество языков. Церковник фактически создал эпос, восхваляющий времена викингов! Тех самых викингов, что разоряли монастыри, в то числе – и тот, на острове Линдисфарн. Почему так? Потому что на дворе – XIX век, эпоха бурного роста национального самосознания и национализма. Именно в это время в единое государство объединяются итальянские государства, в боях с турками добивается независимости Греция. В Европе то тут, то там вспыхивают национальные революции. Ну и, конечно, складывается единая Германия. Волна энтузиазма ко всему нордическому захлестывает Германию, родители дают своим детям нордические имена, такие как Фритьоф или Ингеборг. В это время творит Вагнер, которых в своих композициях также обращается к древнескандинавским сюжетам, ко временам викингов. Именно в постановках опер Вагнера артисты, изображающие мифических скандинавских героев, впервые надевают те самые рогатые шлемы, которые станут визитной карточкой образа викинга на ближайшие сто лет.
Германский император Вильгельм II тоже обожал все скандинавское, в период с 1889 по 1914 год он 26 раз совершал путешествие по норвежским фьордам на своей яхте «Гогенцоллерн». Он восхвалял этих «сильных людей, которые в своих легендах и учении о богах всегда проявляли самые прекрасные добродетели, верность людям и верность королю». Помните «Сагу о Фритьофе» Эсайаса Тегнера, первый «бестселлер» о викингах? Вильгельм ее тоже читал, и даже заказал огромный памятник герою Фритьофу (книжному персонажу!), который затем поставили на одном из датских островов. Более того, из одной из своих поездок в Норвегию германский император привез с собой на память норвежскую деревянную церковь (в разобранном виде, естественно). Ее собрали заново в 1893 году и установили в Роминтенской пуще (Восточная Пруссия), рядом с личным охотничьим домиком Вильгельма. Как сказал сам император, для него север был «колыбелью германских народов».
Памятник Фритьофу, воздвигнутый по заказу Вильгельма II в 1913 году
Свое понимание германо-скандинавского прошлого было и у нацистов. Один из идеологов Третьего Рейха, Альфред Розенберг, в 1930 году опубликовал книгу «Миф XX века», в которой утверждал, что «блестящая бесцельность, далекая от всех коммерческих соображений» — основная черта нордического человека, который «с… героической беспечностью… основывает государства в России, Сицилии, Англии и Франции». Войска СС носили на петлицах стилизованные скандинавские руны, а когда в 1940 году немцы оккупировали Норвегию, солдатам вермахта было приказано зачать там как можно больше детей (светловолосых и голубоглазых) с местными девушками, чтобы пополнить численность германской расы.
После Второй мировой войны всеобщий энтузиазм по поводу викингов немного сошел на нет, поскольку в массовом сознании они часто смешивались с Третьим рейхом. Впрочем, эта «немилость» длилась недолго, и уже в 1958 году на экраны США вышел фильм «Викинги» с Кирком Дугласом в главной роли. За несколько лет до «Викингов» в свет вышла монументальная трилогия оксфордского профессора английского языка и литературы Джона Толкина «Властелин колец», активно эксплуатирующая и заимствующая скандинавские мифы и легенды. Фактически, все эти эльфы, тролли, гномы и даже образ седого волшебника в остроконечной шляпе, что сегодня мы регулярно видим в фантастических произведениях, пришли к нам именно из германо-скандинавской культуры, которую популяризировал Толкин. Все это для нас давно стало знакомым и привычным, и кому какое дело, кто там тысячу лет назад грабил эти монастыри?
«Чат на чат» — новое развлекательное шоу RUTUBE. В нем два известных гостя соревнуются, у кого смешнее друзья. Звезды создают групповые чаты с близкими людьми и в каждом раунде присылают им забавные челленджи и задания. Команда, которая окажется креативнее, побеждает.