Эксперимент 1184. Глава 3. Четыре паука в алюминиевой банке⁠⁠

Предыдущие части

Эксперимент 1184. Глава 1. Кто такой Поль Лебо?

Эксперимент 1184. Глава 2. Фокус с исчезновением

====================================================================================

– Извините, не хотел вас напугать. – успокоительно проговорил инженер, подняв ладони в знак извинения. – Вы не откликались, когда я вас звал.

– Но вы же хотели поехать на трамвае?.. – выдавил из себя улыбку геолог после внезапного испуга.

– Мне захотелось переговорить с вами отдельно, – Маркезе понизил голос до шепота. – Думаю, что не ошибся в вас. Несмотря на убежденность Лебо в своих идеях, знаете, меня больше прельщает идея выиграть пару миллионов в лотерею и спокойно на них жить, отбросив в сторону всю эту прогрессорскую чушь. Меня вполне устраивает современное общество в своем несовершенстве.

– И что же вы предлагаете? Выкрасть идею? – настороженно спросил Робер.

– Нет, что вы. – Махнул рукой инженер. – Вы же видите, какой Лебо параноик! Таинственные письма, результаты работы, неизвестные даже руководству института. Я уверен, что это чертово исследование спрятано так надежно, что даже если мы решим пытать Поля, то не сможем узнать, где он его спрятал. – Инженер посмотрел на побледневшее лицо геолога и рассмеялся, хлопнув его по плечу. – Да шучу я, шучу. Мой план очень прост. Мы будем работать вместе, и нам известно, что Поль собрал рабочий прибор в своей лаборатории. Это значит, что он будет собирать новый прибор прямо при нас. А итог прост, поверьте мне, уж в создании приборов я разбираюсь: я просто повторю все этапы технологического процесса и получу рабочий аппарат без всей этой заумной теории.

– А что же вы хотите от меня? – заинтересовался Робер.

– Мне нужен надежный тыл, – хмыкнул Маркезе. – Гарантия того, что вы не будете играть не на моей стороне. Хотите мне помочь? Это легко – просто смотрите, что делает физик, и запоминайте. Будет подозрительно, если я один буду интересоваться его прогрессом. Если вам представится возможность задать вопрос, проливающий свет на строение прибора, задавайте. Только не будьте слишком нарочитым. Если вам покажется это неуместным, то не делайте этого. Взамен я поделюсь с вами плодами деятельности нашего гениального Поля. Мы будем подыгрывать Лебо ровно до тех пор, пока не узнаем об его аппарате достаточно, а затем просто выйдем из игры. Так что, договорились?

И они пожали друг другу руки в знак заключения союза.

***

Изначально инженер и геолог несерьезно отнеслись к предстоящей работе. Им казалось, что они с легкостью решат поставленную задачу примерно за месяц. Не так уж и много ключевых изобретений было сделано за человеческую историю, – думали они. Поэтому в рабочее время заговорщики больше пытались украдкой подглядеть за работой физика, чем заниматься планом технологического развития. Но чем глубже они погружались в проблему, тем сильнее она увлекала их. Через пару недель они оба осознали какой Гордиев узел представляют собой современные высокотехнологические приборы. Каждая ключевая технология состояла из десятков и сотен частей поменьше, которые требовали для своего производства множества станков, ресурсов и технологий, которые в свою очередь также были многосоставны и к тому же зависели друг от друга. А попытки упростить схему, чтобы уменьшить количество таких зависимостей, требовали огромной инженерной работы. Ситуацию осложняло еще и то, что Робер и Маркезе слабо себе представляли базу, на которую им нужно было опираться, то есть возможности ремесленного производства, на которые можно было рассчитывать в намеченном времени.

Каждый из них имел свое собственное, по всей видимости, довольно далекое от реальности представление о средневековых ремесленных цехах. Чем глубже они опускались вниз по технологическому дереву, тем больше у них возникало прений и разногласий, которые однажды вылились в горячий спор на тему возможности легирования сталей.

– Я уверен, что они добывали хром вместе со свинцом из так называемой красной свинцовой руды, – горячился геолог, тыча в инженера пальцем.

– Если они и добывали его, они даже не знали, что это такое, и уж точно не умели получить металл надлежащего качества, – повышал голос инженер, поднимаясь с места.

– Вы не можете этого утверждать с такой уверенностью!

– А вы не можете утверждать обратного!

В итоге они просто стояли друг напротив друга, хватая ртом воздух, как выброшенные на берег рыбы, не в силах привести существенный аргумент, но с полной уверенностью в своей правоте.

– Я надеялся, что вы сможете продержаться хотя бы пару недель, – вмешался в спор физик, не отрываясь от настройки ЧПУ станка, – прежде чем настолько сильно разойдетесь во мнениях.

– Нам срочно необходим консультант по исторической части, – взмолились хором Робер и Маркезе, обращаясь к Лебо, – иначе еще через неделю мы передеремся.

– Будьте терпеливы, друзья мои. Я начал заниматься этим вопросом с того дня, как получил отказ Корчевского, – спокойно ответил физик, – и результат не заставит себя ждать. Подождите пару дней, и все ваши споры разрешатся.

И, действительно, через трое суток желание коллег исполнилось. В этот день Лебо, обычно приходивший раньше всех, задержался, и его коллеги уже начали волноваться. Как вдруг дверь лаборатории открылась, и физик, учтиво придерживая створку, пропустил в помещение невысокую брюнетку в деловом костюме.

– Знакомьтесь, это наш новый консультант по исторической части, София Порохова, – представил ее Лебо коллегам. – Между прочим, первая ученица Корчевского и главная его помощница.

Молодой физик был явно горд тем, что смог уесть оскорбившего его старика.

– Очень приятно, Люсьен Робер, – геолог, смущаясь, легонько пожал ей руку.

– Рад видеть, что вы не разделяете заблуждения вашего наставника. Лоренцо Маркезе, – ограничился сухим кивком инженер.

София Порохова не стала терять время даром и после быстрого знакомства сразу обратилась к коллегам с небольшой речью:

– Рада вступить в наш небольшой коллектив. Поль успел слегка ввести меня в курс дела, – она благодарно улыбнулась Лебо, – Но я вижу огромные упущения в подготовке к экспедиции. Вы превосходно разбираетесь в технологии и прогрессе, но вы забываете, что вы попадете в совершенно иной мир. С этого момента я вынуждена ввести ряд новых жестких правил. Прошу, не воспринимайте это как покушение на ваш авторитет, Поль. Но следование этим правилам равносильно следованию техники безопасности: это сохранит жизнь вам и не подвергнет опасности ваших товарищей.

Острым, как кончик иголки, взглядом она медленно обвела лица ученых, выискивая малейшие признаки недовольства. Но ее коллеги сидели спокойно и внимательно ждали продолжения выступления.

– Во-первых, я уверена, что вы весьма атеистичны, как и большинство людей ваших профессий. Максимум ходите в церковь раз в год в воскресенье. Так вот, это нужно исправлять. Европа в одиннадцатом столетии — это буквально христианский мир. Для местных, если вы не христианин, значит, вы чужак, враг. С этого дня, когда мы будем собираться вместе, каждый раз будем молиться. А каждое ваше действие вы будете предварять крестным знамением: перекрестились и открыли дверь, перекрестились и заварили чай. Таким образом, эта привычка разовьется у вас хотя бы на минимальном уровне.

Во-вторых, может, ваш французский и хорош сейчас, но, поверьте, ваш язык будет ужасно отличаться от языка человека того времени. Какая-то каша из заимствованных и перекореженных слов с искаженными звуками – вот что про вашу речь будут думать жители той эпохи. Я даже не уверена, смогут ли они в нас узнать соотечественников. К сожалению, я не смогу обучить вас средневековому французскому, частично из-за изменчивости устных источников и недостатка письменных, частично из-за самой сложности задачи и временных рамок. Но я приложу все усилия, чтобы в XI веке нас смогли хотя бы понять и, если повезет, принять за иноземных христиан, а не варваров-язычников.

В-третьих, я разработаю для нас легенду и настоятельно рекомендую ее вызубрить. Конечно, важно иметь соответствующие социальному статусу одежду и оружие. Но в ту эпоху ваше происхождение было не менее важно, чем личные качества или финансовое состояние. Проходимцев никто не будет воспринимать всерьез.

Первое время работа с Софией была сущим адом для тройки коллег. Она поправляла почти каждое сказанное учеными слово, подбирая более архаичный аналог. Единственным, что пропускал ее чуткий фильтр, была техническая терминология, просто не имевшая аналогов в древнем мире. Но где-то через десяток дней у ученых выработалась привычка к правильным общеупотребительным словам, и работа с историческим консультантом начала приносить реальные плоды. Эта девушка знала поразительно много о быте и культуре людей одиннадцатого века. Она разрешила все споры геолога и инженера и почти на любой вновь возникавший вопрос могла дать ответ сходу или непродолжительное время покопавшись в источниках.

***

Работа над подготовкой экспедиции вошла в колею, и день пролетал за днем, пока не случилось одно происшествие, потрясшее каждого члена команды до глубины души. Однажды утром, когда ученые вернулись в лабораторию, их взгляду предстала картина жуткого разгрома. Стеллажи с материалами были опрокинуты, точные станки разломаны, даже потолки и полы были вскрыты. Налетчики не пожалели ни ценнейшего оборудования, ни себя, разбив при обыске много тары с химическими реагентами, среди которых были очень даже опасные вещества. Вторженцы прихватили с собой все найденные в помещении компьютеры, а также всю электронную начинку из станков и прочего оборудования, которая могла бы потенциально содержать в себе данные. Все бумаги с заметками тоже пропали со столов, оставив после себя лишь десяток писем, раскиданных по полу. По всей видимости, налетчики не нашли то, чего искали, и поэтому перевернули комнату вверх дном. Увидев эту картину, Маркезе сел на чудом уцелевший стул, схватившись руками за голову.

Робер, бродивший по кабинету, оценивая ущерб, поднял одно из валявшихся на полу писем с грязным отпечатком ботинка на нем. Раньше он не видел этих конвертов в лаборатории и подумал, что они могли бы быть связаны с произошедшим и помогут пролить немного света на происшествие. На подобранном конверте Робер увидел символ кафедры Сорбонского факультета истории искусств и археологии. Из него уголком выглядывал кусочек сложенного листа:

Люсьен успел пробежать глазами ровные, будто под линейку выведенные буквы, но прежде чем он успел вытащить письмо полностью, Лебо выхватил его у него из рук.

– Бросьте эту гадость, – отрывисто сказал он, комкая письмо и зашвыривая его в общую кучу хлама, в которую превратилась его лаборатория.

Осматривая свое погибшее детище, Поль Лебо начинал все сильнее закипать. Когда он окончательно убедился в поломке каждого прибора, в нем было уже столько злости, что ему просто хотелось бессильно кричать. Но вместо этого он обратился к своим коллегам с пламенной речью:

– На нас совершено вероломное нападение. Это ужасное, чудовищное преступление, – дико вращая глазами вещал Лебо, принявшись расхаживать из стороны в сторону. – И я уверен, что за ним стоит этот мерзкий старикашка, которому я так неосторожно доверился. Нет! Мы не будем заявлять об этом руководству института, полиции или вообще кому бы то ни было. Вот наглядное доказательство того, что бывает, когда лишние люди оказываются посвященными в наше дело. – Повел он рукой указывая на то, во что превратилась его навороченная лаборатория. – Но я уверяю вас, вторженцы остались ни с чем, и ни этот, ни какой-либо другой выпад в нашу сторону не приблизят злопыхателей к моему открытию. Можете не сомневаться в этом. – Огонь в глазах физика, казалось, разгорался еще сильнее. – А теперь я спрошу вас. Готовы ли отказаться от нашей затеи? Готовы ли вы пойти на попятный, зайдя так далеко? Предупрежу вас сразу и честно, это может быть не единственная акция. За вами могут начать следить, вас могут начать запугивать, в конце концов, подобное разграбление может повториться.

– Я не отступлюсь, – ни секунды ни колеблясь, заявила историк.

«Хотел бы я быть таким смелым», – подумал геолог. В его воображении неизвестные лица с гаденькими ухмылками на небритых рожах уже начинали поджигать его пятки и загонять иголки под ногти, выпытывая секреты физика, которых он даже не знал.

– Почему вы так уверены в том, что нас просто не перебьют одного за другим? – настороженно спросил инженер.

– Все просто, – улыбнулся Поль Лебо, – им нужны сведения об изобретении. Каждый из нас, пока он жив, может оказаться источником этих сведений. Все потенциальные источники нужны будут до тех пор, пока наши враги не получат искомое. А я могу гарантировать, что искомое они не получат никогда.

– Звучит разумно, – покивал головой Лоренцо Маркезе, – я в деле.

– И я с вами, Поль, – печально вздохнул Люсьен Робер.

***

С момента нападения уже прошло несколько недель, физик, восстановивший лабораторию, опять пригласил своих коллег в институт. Каждый вечер после работы в лаборатории Робер и Маркезе обычно собрались вместе, якобы для совместного ужина в летнем кафе, а на самом деле для обсуждения дневных наблюдений. И этот вечер тоже не стал исключением.

Рабочие вопросы уже были обговорены, и теперь Маркезе просто лениво жевал стейк, запивая его красным вином, а Робер сидел в расслабленной позе, наслаждаясь прохладой летнего вечера.

– Послушайте, Лоренцо, – геолог вдруг наклонил голову к подельнику и зашептал, – кажется, я знаю, как выманить у Лебо чертежи его аппарата.

Маркезе считал, что говорить шепотом было излишней предосторожностью, они и так всегда выбирали самый дальний столик, и в ресторанном шуме их невозможно было подслушать. Поэтому, прожевав кусок, он потребовал нормальным голосом:

– Выкладывайте, Люсьен.

– Мы же работаем над возможностью создания станков, машин и прочего, так? – задал риторический вопрос геолог. – А капсула - это должно быть целый воз хорошего металла, электроники и к тому же источник энергии, который мы могли бы потенциально использовать в работе.

Робер сидел с довольным видом, ожидая пока суть идеи дойдет до Маркезе.

– Это гениально, друг мой, – инженер вскочил с места и поцеловал геолога в лоб.

К осуществлению плана сообщники приступили немедленно. Следующим же утром инженер выгадал момент, когда историк отлучился в уборную, окликнул физика, возившегося у дальних стеллажей, и задал так удачно придуманный вчера Робером вопрос.

– Мы не будем этого делать. – спокойно ответил физик, выслушав их.

– Но почему же? – разочарованно воскликнул Маркезе.

– Мы не сможем объяснить происхождение материалов, – спокойно ответил физик, покачав головой, – и из-за этого нас точно обвинят в колдовстве или связи с дьяволом. Я почти уверен, что найдутся люди, слишком тепло устроившиеся на своем месте, противники прогресса, которые будут рады обвинить нас в любом прегрешении. Наша защита — это быть максимально полезными для общества и непогрешимыми в его глазах. И мы сможем этого добиться, только если будем способны объяснить нашим врагам происхождение любого винтика, любой используемой нами шестеренки.

– Спасибо за объяснения, я понял свою ошибку, – сказал Маркезе, понуро опустив голову, но когда физик вновь ушел в дальнюю часть комнаты, он сердито прошипел, скривившись. – На все-то у него есть ответ, лишь бы не раскрывать свой драгоценный секрет.

***

Чертов Поль Лебо точно накаркал: Люсьен Робер заметил слежку сегодня утром. Не прошло и недели с момента возвращения к работе в лаборатории, а уже сбылись самые худшие его прогнозы. Неприметный серый автомобиль так и лип к трамваю, на котором геолог ехал на работу. Наблюдая за автомобилем, Робер очень сожалел о своем решении остаться в проекте.

Встретившись с коллегами в институте, Робер им тут же рассказал о слежке.

– Действуйте, как обычно, не выходите из дома чаще необходимого, не гуляйте, и от вас отстанут, – попытался его успокоить Лебо.

Но ему легко было говорить. Серый авто и его водитель в шляпе теперь мерещились Роберу повсюду, за любым углом, в каждой подворотне. Геолог уже готов был отказаться от участия в эксперименте, если бы это только остановило его преследователя, но он понимал, что отступать уже поздно – его взяли в разработку и просто так не отстанут. На работе геолог был вялым и апатичным, потому что он не мог нормально спать по ночам. Каждый раз, как только он проваливался в сон, он видел одну картину, как этот жуткий мужчина врывается в дом, стаскивает его с постели, надевает мешок на голову и запихивает в багажник машины.

Однако через неделю, полную нервных потрясений, преследователь отстал от Робера. А еще через день похожего по описанию человека заметил Маркезе около своей гостиницы. Наглый шпион не потрудился даже сменить машину, судя по всему, ему было безразлично, узнает его жертва о слежке или нет. Соглядатай ходил тенью за Маркезе тоже ровно неделю. В отличие от своего коллеги итальянец не выказывал особых переживаний по этому поводу, то ли психика у него действительно была крепче, то ли он убедился в безопасности слежки на примере Робера.

Члены экспедиции решили, что теперь шпион должен переключиться на Софию или на Поля, это было бы последовательным и логичным. Но ни она, ни он в дальнейшем не сообщали о слежке. Со временем этот эпизод подзабылся, и только инженер иногда возвращался к нему на ежевечерних ужинах с геологом:

– Эта русская не отличит одного француза от другого, – говорил он, полагая, что София просто не сумела обнаружить преследователя.

Тем не менее произносить что-то подобное в присутствии самой «русской» Маркезе остерегался.

***

Угли мангала уютно потрескивали, а капли жира стекали с аппетитно скворчащего мяса. Тени, создаваемые небольшими керосиновыми лампами, стоящими на каждом столике, мягко ложились на обшитые настоящими бревнами стены. Из закрепленных на резных колоннах динамиков лилась легкая музыка. Ловкий повар крутил шампуры. Люсьен Робер внимательно следил за его манипуляциями, процесс готовки казался ему интересным. Этот ресторан русской кухни, который им порекомендовала Порохова, они с инженером посещали впервые.

Заговорщики уже успели обсудить сегодняшние действия ученого и просто наслаждались вечером пятницы.

– Знаете, если Поль все же решится на экспедицию, он проживет в такой обстановке всю оставшуюся жизнь, – отпив немного вина из бокала, задумчиво сказал геолог.

– Присмотритесь внимательнее, мой друг. – Инженер провел рукой вокруг себя, указывая на обстановку. – Играет электронная музыка, брусья для колонн напилены на автоматической пилораме, да даже свет в этих «керосинках» на самом деле порожден электричеством. О нет, Поль будет жить в условиях гораздо хуже.

– Представляете, Лоренцо, а я жил однажды в настоящей избушке. Это была глухая деревенька, но даже там в каждой избушке стоял телефон. Так вот, – Робер слегка перебравший вина, кажется, перескочил на другую историю, забыв, что хотел рассказать, – на другом конце этой деревни жили археологи. Они претендовали на участок с залежами мела, который мы недавно разведали. И вот мы с ребятами однажды ночью...

– Погодите, – вдруг грубо оборвал его рассказ Маркезе, – а вы ведь можете показаться довольно мнительным человеком?

– Лоренцо, вы хотите ссоры?! – возмущенно поднял брови геолог, обидевшись не столько на вопрос, сколько за недосказанную байку.

– Нет, что вы, – замахал инженер руками, – кажется, мне в голову пришел один план...

Всю следующую неделю Робер ходил бледный (для этого он спал всего по 4 часа в сутки), кашлял и чихал (геолог специально принимал по утрам ледяной душ). К пятнице под глазами Люсьена появились глубокие темные тени, казалось, невидимый груз на шее заставлял его понуро опускать голову и плечи, и в целом выглядел он совсем жалко.

Когда даже физик обратил внимание на его плачевное состояние, Робер обратился к ученому:

– Поль, мне кажется, на этой работе я подрываю свое здоровье. Мне не хочется думать о вас плохо, но вы сами видите мое состояние. – В этот момент геолог действительно выглядел не самым лучшим образом. – Мне кажется, всему виной влияние вашей капсулы.

– Уверяю вас, Люсьен, она тут ни при чем, – принялся успокаивать его Лебо. – Скорее всего, вы просто простыли. Возьмите неделю отдыха, сходите к врачу…

Не увидев ни малейшего отклика, ученый решил, что просто так успокоить Робера не сможет.

– Хорошо, – произнес он, подходя к рабочему столу. – Сейчас я рассею ваши опасения.

Лебо начал рыться в своих бумагах. Две пары жадных глаз внимательно следили за его манипуляциями. «Неужели проект изобретения был прямо у них под носом все это время?» – думал Маркезе. Но наконец, когда Лебо нашел, что искал, то извлек из груды бумаг обычный чистый листок. Затем он быстро исписал его химическими формулами с двух сторон и отдал геологу.

– Здесь все компоненты, которые используются при постройке капсулы, – махнул физик в сторону листка, – можете сами убедиться в ее безопасности.

Тройка его сподвижников склонилась над запиской, даже историк не смогла удержаться. Действительно, среди компонентов не было сильных отравляющих веществ, вещества могли вызвать проблемы только при приеме внутрь в больших дозах или при попадании на кожу.

– Спасибо, Поль. Вы успокоили мою ипохондрию, – благодарно произнес геолог.

Инженер был недоволен, им опять не удалось узнать место хранения планов и исследований ушлого физика. Но кто же мог знать, что молодой ученый настолько погружен в свой проект, что хранит сложный состав покрытия в памяти? Зато Маркезе смог незаметно прихватить и унести с собой тот самый листок. Конечно, это была всего лишь часть мозаики, оставалось выяснить пропорции веществ, технологию нанесения, а также параметры питающего поля, но это все же был небольшой успех.

Вскоре после того, как листок попал в руки заговорщиков, Робер чудесным образом исцелился и больше не вспоминал о своей ипохондрии.

***

Этим утром четверга Порохова пришла в институт за час до своего обычного времени. Как она и ожидала, Лебо уже был на месте. Историку порой казалось, что физик, опасаясь нового нападения, ночует прямо в лаборатории. Покрутив головой в поисках лишних ушей и не обнаружив их, она однако этим не удовлетворилась. София решительно взяла молодого ученого за предплечье двумя жесткими пальцами и, ничего не объясняя, повела его за дальний угол стеллажей с инструментами. Ничего не понимающий ученый покорно шел за этой миниатюрной женщиной.

– Послушайте, Поль, – зашептала она ему на ухо, чуть ли не навалившись на него всем телом, – вы обязаны расширить нашу команду.

– Я? Д-должен?! – все еще ничего не понимавший Лебо начал невольно подражать историку и поэтому отвечал пониженным голосом.

– Нам нужен будет социолог, эколог, специалист по силовым воздействиям. Хотя бы кто-то один. В противном случае экспедиция точно будет обречена на провал, – грозно зашипела Порохова.

– П-послушайте меня, – начал Лебо, все еще не отойдя от напора Пороховой, но с каждым словом голос его набирал уверенность, а тон становился все более возмущенным, он стряхнул с плеча руку историка и попытался отодвинуться, – я не потерплю такого давления. Если вы думаете, что я для вас какой-то таксист, способный только привезти важных господ ученых на место, то это не так! Я лично занимаюсь социологическим и экологическим аспектами миссии. Когда я вас привлекал к работе, я четко очертил круг ваших обязанностей. И если вы попробуете таким же наглым образом, как сейчас, его переступить, закончите как Корчевский, то есть вылетите отсюда с треском. Вам все понятно?!

– Да, такого больше не повторится, – равнодушно пожала плечами историк.

По виду Софии можно было предположить, что ее совсем не заботил провал ее затеи. Весь оставшийся день она вела себя как обычно, и даже инженер и геолог, как всегда тесно с ней работавшие, ничего не заметили. Физик же наоборот весь день дул губы и был раздражен, было заметно, что он все еще переживает утреннее посягательство на свой авторитет и продолжает мысленно спорить с Софией.

***

Совместная работа инженера и геолога была практически завершена. Огромная последовательность из тысяч чертежей, схем, кусков теоретической информации была нанизана на разветвленное дерево. Десятки тысяч связей переплели узлы дерева между собой. Над этим проектом, конечно, можно было бы трудиться почти бесконечно, добавляя не такие значимые изобретения или углубляя уже имеющиеся альтернативными вариантами построения или дополнительными функциями. Но сама база, минимальная основа, с которой можно было бы уже работать, была готова.

В этот день Робер и Маркезе обсуждали альтернативные варианты построения парового двигателя и заносили показавшиеся им оптимальными варианты в каталог. По уже выработавшейся привычке инженер периодически бросал беглые взгляды на физика, возившегося у вытяжного шкафа.

Затем Лоренцо Маркезе отлучился всего на пару минут в уборную, но вернулся оттуда уже сам не свой. Инженер пытался сохранить спокойствие, но геолог уловил напряженность, витающую в воздухе, и тоже начал нервничать. Заговорщики еле досидели до конца рабочего дня и, торопливо распрощавшись с коллегами, один за другим вышли из института.

Робер и Маркезе торопливыми шагами отдалялись от лаборатории. Когда они достигли того самого места на аллее, где заключили свой союз, им показалось, что они ушли на достаточное расстояние и теперь могут говорить открыто.

– Лоренцо, – зашептал возбужденно геолог, – я вижу, что вам что-то удалось обнаружить? Выкладывайте же скорее.

– Люсьен, кажется, я понял, что собирает Лебо. Это РИТЭГ , – он интонацией выделил это слово и сделал страшные глаза.

– Это хорошо? Значит, мы можем выйти из игры? – заволновался Робер еще сильнее.

– Нет, Люсьен, это очень-очень плохо. – вздохнул Маркезе, понуро опустив плечи, – РИТЭГ — это всего лишь источник энергии, ядерная батарейка, если хотите. В нем нет никакого секрета уже лет семьдесят. За все то время, пока мы за ним следили, Лебо ни дня не проработал над самой капсулой, – инженер от досады ударил кулаком в свою открытую ладонь, – он очень умело скрывает суть своего открытия. Как думаете, он догадался о том, что мы замышляем?

– Лоренцо, успокойтесь, – геолог взял за плечи своего коллегу и слегка потряс, – возьмите себя в руки. Не время унывать! Вы говорите о Лебо, словно он какой-то дьявол, а не человек. Он просто чертовски осторожен, вот и все. Рано или поздно ему придется начать работу над секретной частью проекта.

– Я держу себя в руках, – инженер освободился от рук товарища и медленно пошел вдоль аллеи. – Знаете, Люсьен, мне недавно приснился сон, кошмарный сон… – он немного помолчал с задумчивым видом, вертя в руках подобранный с тротуара листик, – В этом сне Лебо собрал два аппарата для путешествия во времени, большой - для человека, и малый демонстрационный. А затем разослал письма, заманивая любопытных ученых… Как думаете, этот сон может оказаться правдой, Люсьен?

– Но зачем бы он тогда при нас занимался сборкой бесполезных агрегатов? – возразил геолог. Роберу на мгновение стало неуютно, когда он представил эту картину, но он тут же успокоился, найдя брешь в версии Маркезе.

– Не знаю, – пожал плечами инженер, – например, чтобы заставить нас работать над деревом технологий.

– Поль обозначил этот свой интерес открыто и прямо еще в первый день знакомства. Ему незачем прибегать к обману, – попытался приободрить коллегу геолог. – Друг мой, Лоренцо, в вас говорит паранойя. В конце концов, даже если нас разоблачат, мы ничего не потеряем, разумеется, кроме потраченного времени.

– Я считаю, что нам необходимо выработать план активных действий, – сказал решительно Маркезе, – Поль еще долго сможет водить нас за нос.

– Мы пытаемся… Ваш план с болезнью был очень неплох.

– А ваш, который основывался на повторном использовании компонентов, был вообще гениален. Жаль, он не сработал. Нам нужно больше идей подобных этой.

Однако, придумать ничего нового они не успели. Всего через пару дней после этого разговора, придя в лабораторию утром, их встретил гордо стоящий у центрального стола физик. Стол был расчищен от обычно валявшихся там инструментов и кип бумажных листов, вместо этого на нем лежало четыре объемных тюка из грубой мешковины. Лебо встретил коллег легкой улыбкой и предложил им рассесться в свои кресла прямо как тогда, в первый день их знакомства.

====================================================================================

Дорогие Читатели, ждите новую главу уже завтра.

Так же я публикую книгу на АТ, где главы выходят немного раньше (https://author.today/work/108929).