Эксперимент 1184. Глава 2. Фокус с исчезновением⁠⁠

Ссылка на первую часть Эксперимент 1184. Глава 1. Кто такой Поль Лебо?
================================================================================

Разместившись в местном отеле, историк провел пару приятных дней в Монпелье. Он побродил по исторической части города, с удовольствием в очередной раз посетил собор святого Петра и площадь комедии, пообщался с коллегами в музее Фабра. Наконец наступил день назначенный ученым.

Доехав до Вандарга на такси, профессор с трудом разыскал в городке нужное здание. Большой цементно-серый параллелепипед института ютился на отшибе городка и не обладал такими опознавательными знаками, как флаг или вывеска. Вход в здание прятался под куцым козырьком из профильного железа и был украшен большими полупрозрачными окнами во всю высоту стен. Зайдя в холл, историк увидел довольно просторную комнату в светлых тонах. Пара массивных квадратных колон уходила за навесной потолок, обшитый крупными белыми плитами. Пол помещения был покрыт светлой керамикой, а все три стены, за исключением той, в которой располагалась входная дверь, были выкрашены скучной серой краской. В каждой из них было расположено некоторое количество глухих дверей из белого непрозрачного пластика. У этих дверей даже отсутствовали ручки. Видимо, их предполагалось открывались исключительно при помощи электронных карт. Около входной двери расположился стул без спинки и простой столик на хлипких ножках. Предметы, лежавшие на нем – газета с наполовину разгаданным сканвордом, дешевая ручка и журнал посещений должны были говорить о наличии охранника. Однако человека за столиком не было. Одинокие стол со стулом были единственной мебелью в комнате. Сама логика помещения предполагала наличие скамей или кресел для посетителей, каких-нибудь растений в кадках, плакатов или стендов с объявлениями на стенах. Без всего этого помещение смотрелось неуютно и как-то сиротливо.

Корчевский заметил двух тихо переговаривающихся мужчин, стоявших около дальней стены за колонной. Один их них был низенький и плотный, с проседью в волосах. Он носил темный жилет без пиджака и круглые очки в тонкой золотой оправе. Второй мужчина, имевший легкую небритость на лице, был долговязым и более подтянутым, чем его собеседник. Он был одет в обычный деловой костюм. Мужчины беседовали, иногда бросая взгляды на запертые двери, и пока не замечали профессора.

Поль Лебо не оставил никаких инструкций, касающихся того, как его разыскать в институте, поэтому историк направился прямиком к беседующим мужчинам в надежде на то, что они окажутся коллегами физика и помогут с ним связаться. Но после небольшого знакомства оказалось, что они так же, как и историк, были приглашены на демонстрацию нового изобретения Лебо. Мужчина в деловом костюме представился как Лоренцо Маркезе. Он был неплохим инженером, работающим на ДФГ Групп. Маркезе познакомился с Лебо в ходе поставок оборудования в этот институт пару лет назад. Его менее спортивного собеседника звали Люсьен Робер, и он преподавал на кафедре геологии в Парижской Горной школе. В свое время он встретился с физиком на одной из многочисленных научных конференций, которые любил посещать, он уже и сам не помнил, на какой именно.

Оба мужчины оказались такими же шапочными знакомыми Лебо, как и сам историк. И ни один из них не знал, как найти физика в этом здании. Но, перезнакомившись, гости даже не начали обсуждать план своих дальнейших действий, как одна из глухих дверей открылась. Из проема показалась сначала копна растрепанных волос, а потом и лицо молодого физика. Он пошарил глазами по пустому помещению и, когда его взгляд наткнулся на троицу посетителей, обрадованно произнес:

– О, вы все в сборе! Прошу, господа, прошу. Следуйте за мной.

Лебо повел их по запутанным переходам здания. Внутренние коридоры, не имевшие окон, были тускло освещены устаревшими люминесцентными лампами. По пути гости встретили всего пару человек. Некоторые помещения, мимо которых они проходили, были открыты, и они могли видеть детали обстановки. Все видимые комнаты казались пыльными, покинутыми и такими же опустошенными, как вестибюль. Увиденная картина навевала мысли о том, что институт переживает не самые лучшие времена, а то и вовсе стоит на пороге закрытия.

Наконец, пройдя по особо длинному и прямому коридору на одном из верхних этажей, физик остановился около одной ничем не выделяющейся двери. Распахнув ее, он предложил гостям пройти внутрь.

Перешагнув порог, экскурсанты будто очутились в другом здании. Помещение разительно отличалось от всего виденного ранее. Несмотря на то, что оно было весьма просторным, оборудование и приборы занимали почти все свободное пространство. По обстановке было сложно судить, чем именно занимается хозяин лаборатории. Правая часть комнаты была заставлена компактными станками по обработке металлов, ЧПУ станциями, аппаратами для гальванизирования и прочими приборами, которые можно было бы встретить в очень приличной инструментальной мастерской. Позади станков виднелись стеллажи с расходными материалами. Левая же часть тяготела к химическим наукам: масс-спектрограф, центрифуга, пара приличных вытяжных шкафов, полки с многочисленными реактивами и прочее. Оборудование располагалось так плотно, что между ним, было сложно пройти. Длинную стену, параллельную коридору, почти полностью занимала большая школьная доска. По свежим меловым разводам на ней можно было предположить, что до прихода экскурсантов она была густо покрыта записями. На противоположной стене располагался десяток светлых окон. Центр помещения занимали три широких стола, приставленные друг к другу в форме буквы «П». На двух параллельных столах было организовано несколько компьютеризированных рабочих мест с удобными креслами.

Физик предложил гостям расположиться в них, а сам подошел к центральному столу.

На середине последнего стола стоял неизвестный прибор. Он представлял собой небольшой цилиндр со скошенными краями, покрытый необычной серой краской с зеленым отливом. По форме он напоминал увеличенную раза в три алюминиевую банку для газированных напитков. Рядом с прибором стоял небольшой стенд, имевший плотное посадочное место для этого цилиндра. На стенде располагалась панель управления с несколькими тумблерами и регуляторами. Панель периодически подмигивала зелеными и красными светодиодными огоньками внимательно изучавшим ее гостям. Над стендом и цилиндром навесной потолок лаборатории был частично разобран, пара квадратных панелей была извлечена из своих гнезд. Вместо них из темных глубин потолочного пространства тянулась вниз целая коса толстых тяжелых проводов, стянутых пластиковыми хомутами. Каждый провод был толщиной не меньше указательного пальца, а всего их было около десятка.

– Ради большего эффекта я предлагаю начать с демонстрации, – торжественно произнес физик, когда все расселись, – а затем мы обсудим теорию наблюдаемого явления.

Поль Лебо с трудом переместил тяжелый цилиндр на стенд, подсоединил к нему провода и щелкнул одним из тумблеров.

Медные провода низко загудели, как рой рассерженных пчел, но ничего больше не изменилось. Экскурсанты, напряженно смотревшие на прибор, стали переглядываться.

– Для формирования поля необходимо пару минут, – успокаивающе произнес физик.

Вдруг что-то звонко щелкнуло, и свет в помещении погас. Когда через пару мгновений зажглось красное аварийное освещение, недоуменно озирающиеся гости могли лицезреть вскочившего со своего места, побледневшего и зачем-то судорожно шарившего у себя в кармане Маркезе. Лебо успокоил инженера и усадил обратно в кресло. Гул проводов нарастал.

– Все нормально, перебои с электроэнергией, – повысил голос ученый, перекрикивая гул проводов, – смотрите на контейнер, иначе все пропустите!

И правда, прошло еще всего несколько секунд, и, издав еле слышный звук «пуф», контейнер исчез. Провода перестали гудеть. Опять раздался громкий щелчок, и аварийное освещение вновь сменилось нормальным. Гости удивленно зааплодировали, Поль Лебо не врал в своих письмах – представление действительно было стоящим просмотра.

Лебо стоял гордый и довольный собой, как кот, наевшийся сметаны.

– Вы его испарили? Аннигилировали? – начал возбужденно заваливать физика вопросами Маркезе, – Это аппарат по созданию антиматерии?

– Не совсем так, коллега, – степенно начал объяснять физик, заложив руки за спину, – цилиндр исчез, потому что я отправил его в другую точку во времени. Позвольте, я объясню. Если бы время было строго линейно, сейчас вы имели бы возможность наблюдать не испарение, не превращение в энергию, даже не телепортацию, а нарушение принципа сохранения энергии и массы. Потому что контейнер исчез из нашей реальности, не оставив ни малейшего следа.

– И когда же нам ожидать его прибытия? – возбужденно сказал Робер, уставившись на стенд, будто ожидая, что там с минуты на минуту опять возникнет контейнер.

– Он не вернется. Это путешествие не в будущее, а в прошлое.

– Разве это не запрещено классической физикой? Должны возникать парадоксы и прочие негативные явления, – удивился историк.

– Вселенная устроена разумнее, чем предполагали классики от науки. Мои исследования показали, что она надежно защищена от любого рода парадоксов. Но с вашего позволения я освещу этот момент немного позже. Сейчас мне хотелось бы поговорить о самой технологии, – мягко сменил тему молодой ученый.

– Действительно, как же вы этого добились? – с энтузиазмом спросил инженер.

– Путем долгих и упорных изысканий, – произнося эти слова, Поль Лебо просто лучился от самодовольства, – я нашел такую конфигурацию атомной решетки материи, а также напряженности и формы электромагнитного поля, которая порождала бы особый вид тахионного поля, которое замедляет фоновое движение тахионов.

– Простите, а не могли бы вы пояснить… – прервал его историк, не очень хорошо разбиравшийся в теме.

– Да я понимаю, это далеко от вашей области знаний. – Снисходительно покивал физик. – Так вот, представьте, что нас окружает некое поле, ответственное за движение времени. В отличие от прочих известных полей оно крайне однородно и покрывает всю обозримую вселенную равномерно, поэтому мы можем говорить об единовременности протекания различных событий, разнесенных в пространстве. Каждому полю соответствует своя частица. Фотоны — это кванты электромагнитного поля, гравитоны — кванты гравитационного поля, а тахионы — это частицы времени и кванты временного поля. – Лебо начал расхаживать вдоль своего стола, заложив руки за спину. – Но сотворенное мной поле замедляет движение тахионов и локально уменьшает фоновую интенсивность всеобщего временного поля. Проще говоря, когда линия времени всей остальной вселенной равномерно и непрерывно движется вперед, контейнер, можно сказать, стоит на месте, или, с нашей точки зрения, движется назад во времени.

– Так вы отправили подарок динозаврам? – Хохотнул Люсьен Робер и хлопнул ладонью по столу, представив эту картину.

– Нет, поддержание поля требует постоянного притока энергии, а, как вы видите, – ученый махнул рукой в сторону проводов, – источник энергии располагается в этом времени. Как только прибор начал свое движение, подача энергии прекратилась и поле пропало через пару секунд

– Разве это не значит, что мы должны были увидеть, как цилиндр появляется здесь в тот момент, когда мы рассаживались в креслах? – задумчиво почесал голову Корчевский.

– Вовсе нет. Наша вселенная имеет сложную механику для защиты от парадоксов. – Ученый поднял к потолку указательный палец, подчеркивая важность сказанного, – Перемещение прибора создает точную копию вселенной в момент его прибытия, которая затем эволюционирует параллельно нашей.

– С той лишь разницей, что у них теперь есть этот прибор, а у нас нет… – высказал догадку Лоренцо Маркезе.

– Вот именно! – воскликнул ученый. – А теперь, когда мы разобрали суть явления, я хотел бы поговорить с вами о практическом применении этого прибора. В данный момент об этом открытии знаем только мы четверо. Руководству института и дела нет до того, чем мы здесь занимаемся, официально я веду разработки в совершенно другой области. – Ученый заговорщицки понизил голос, и вся торжественность пропала из его тона. – Прошу выслушать меня до конца.

«Лебо очень любит драматизировать, – подумал историк, – но это было понятно еще по его письму. Посмотрим, к чему он ведет».

– Итак, я собрал вас здесь не только потому, что восхищаюсь вашими знаниями и вашими работами, но и потому что считаю вас первоклассными специалистами в своих областях, – после этих слов физик почему-то закашлялся и отвел глаза в сторону, – пусть и я слабо знаком с вами лично.

Поль Лебо подвинул к центральному столу кресло и уселся напротив своих гостей.

– Давайте представим, что первое может прийти в голову обычному человеку, получившему в распоряжение такой аппарат? – перешел к сути Лебо, – Конечно же, первым делом он решит улучшить свое социальное положение, обогатиться. Со знанием будущего у него есть несколько потенциальных путей для этого. – Физик начал загибать пальцы, перечисляя варианты. – Во-первых, он может запомнить расположение одного из крупных кладов, найденных в последние десятилетия, и опередить искателей сокровищ. – Тут он кинул беглый взгляд на историка. – Это сделать легко. Все подобные случаи широко и подробно освещались в прессе. Но помимо мимолетной славы такой путешественник вряд ли получит что-либо существенное. Государство отнимет у него половину найденного в виде налогов, а вторую половину выкупит по бросовой цене, под предлогом якобы исторической ценности. – Покачал головой физик.

Корчевский бросил взгляд на остальных экскурсантов. Они слушали Лебо с открытыми глазами и казались полностью поглощенными его речью.

– Кто-то может решить, что хорошей идеей была бы игра на бирже. Зная текущее положение компаний, не трудно вложиться в их акции на самом их старте. Но вот вам пример — «золотой мальчик» с Уолл-стрит. Он был настолько удачливым биржевым игроком, что можно поверить в то, что он являлся настоящим путешественником во времени. Этот брокер получал невероятную прибыль в рискованных сделках, но когда он стал слишком крупным игроком, один раз ошибся и потерял все свое состояние. В дальнейшем он был вынужден работать чистильщиком обуви до конца своих дней. Дело в том, что с каждой вашей ставкой знание будущего будет обесцениваться из-за эффекта бабочки, пока однажды не подведет вас. Я мог бы привести еще с десяток подобных примеров.

– А как насчет простого выигрыша в лотерею? – встрял вдруг Робер.

– Играть в лотерею? По статистике, материальное положение семьи, выигравшей в лотерею, за семь лет возвращается к уровню жизни до выигрыша, – блеснул знаниями ученый. – Половина таких семей и вовсе опускается на социальное дно после периода богатства и безделья. – Лебо вздохнул. – Поверьте, друг мой, легкие деньги без знаний и связей не принесут вам настоящего богатства.

Робер откинулся в кресле, размышляя над внезапно открывшимися негативными сторонами показавшейся изначально такой удачной идеи. А физик тем временем продолжал:

– Возможно, вы решите, что хорошей идеей будет основать фирму, пользуясь технологиями будущего? – Теперь Лебо, казалось обращается персонально к Маркезе. – Будем честны, сейчас для успешности фирмы не нужны ни знания, ни технологии. Нужно только умение продавать товар, уходить от налогов и подмазывать продажных политиков.

Во время этого монолога гости сидели в напряжении, не представляя, к чему ведет физик. Корчевскому очень не нравилась направленность разговора на извлечение прибыли из этого устройства. Каждый пример, приводимый Лебо, он сопровождал почти не слышным фырканьем.

– Я очень долго размышлял, почему в нашем обществе знание будущего дает такое небольшое преимущество, – бросил перечислять примеры физик, – и пришел к выводу, что само наше общество построено крайне несправедливым образом. В нашей социальной системе знания не имеют почти никакой ценности. Строй, который основан на жестких кастах и родовых кланах, душивший развитие человечества в 19-м веке, никуда не делся в современности. Только теперь потомственного дворянина сменил потомственный капиталист. Если ты не владеешь капиталом в двенадцати поколениях – ты никто. – произнес ученый недовольным тоном.

С каждым новым словом ученого историк пыхтел все сильнее, к его лицу прилила кровь, и оно покрылось красными пятнами. Наконец старик не выдержал:

– Молодой человек, избавьте нас от этой демагогии, – прервал его горячую речь профессор, вскочив с места. – Обычно подобными дешевыми заявлениями завлекают бездумные народные массы на баррикады очередной бессмысленной революции. У вас есть какой-то конкретный план, который вы можете предложить человечеству?

– Разумеется есть. – В глазах физика плясали фанатичные огоньки, а горячие слова торопливо слетали с его губ. – Знаете, с недавнего времени я увлекся одной интересной книгой. Она называется «Янки при дворе Короля Артура». И я предлагаю нам с вами побыть вот этими самыми Янки. Мы отправимся во то благословенное время широких возможностей, когда старая римская система, основанная на рабском труде, окончательно развалилась, но из ее праха еще не успел поднять свою уродливую голову феодализм, продолжая традицию народного угнетения. Мы принесем свет прогресса в то темное, но праведно наивное время, когда церковь еще не закостенела в своем невежестве и находилась на острие науки в попытках разгадать замысел творца! В то время, когда добрый правитель почитал своим долгом заботиться о поданных! В то время, когда знать не перерубила мечом кровосмесительных браков все социальные лифты! В темноту раннего средневековья! При помощи технологий современного мира мы сможем построить справедливое общество, ценящее знание превыше всего. Без войн. Без несправедливости. Мы сделаем скачок в тысячу лет.

Поль Лебо вложил в этот призыв всю свою силу убеждения. Было видно, что эту речь он готовил заранее. А теперь он стоял и с надеждой смотрел на своих гостей, ожидая их решения.

– Вы или глупец, или безумец, – вскричал Корчевский, тыча в его сторону концом своей трости. – Ваша критика общества глупа и инфантильна. То, что вы предлагаете, эта авантюра. Это немыслимо, небезопасно и, в конце концов, аморально с точки зрения ученого. Вы предлагаете сокрыть такое важное открытие от мира, организовать какую-то… секту, – историк буквально выплюнул это слово, – тайное общество прогрессоров. И все ради чего? Чтобы удовлетворить ваш детский максимализм. Вы проделали удивительную захватывающую работу над этим изобретением. Но я заклинаю вас! Поделитесь ей с миром, опубликуйте статью! Общество сможет найти ей более достойное применение.

Историк стоял, раскрасневшись, и тяжело дышал после произнесенной им речи. Инженер и геолог с широко раскрытыми глазами следили за их перепалкой. Физик, наоборот, стоял, спокойно и вежливо улыбаясь, будто слова старика совсем его не задевали, и только несколько капель пота на лбу показывали, как дорого далось ему это спокойствие.

– О, профессор, я уверен, что человечество распорядится моим изобретением самым наигнуснейшим образом. Я не последую вашему совету, – покачал он головой.

– Я признаю ваши заслуги как изобретателя, но сидение в этом богом забытом институте в одиночку, очевидно, свело вас с ума. Я отказываюсь в этом участвовать! – бросил историк напоследок, выходя из лаборатории.

Инженер и геолог переглянулись.

– Думаю, я выражу общее с коллегой мнение, – вкрадчиво начал Маркезе, – но мы бы хотели поучаствовать в столь занимательном проекте. Вы расскажете ваш план?

– Очень рад это слышать, в какой-то момент мне показалось, что вы готовы поддержать старика, – Лебо промокнул платком выступивший на лбу пот.

– Как ни больно это признавать, но Корчевский, к сожалению, уже не обладает нужной гибкостью ума, – подсластил пилюлю Робер.

– Вы несомненно правы, Люсьен. – окончательно успокоился физик. – Итак, ваша часть работы — придумать план, или, если угодно так выразиться, карту ускоренного технологического развития. Электричество, уголь, газ, нефть, пар — мы должны будем пройти все стадии от самых низов. Это достаточно трудоемкая работа. Но в итоге ваши имена будут стоять выше. чем имена Ньютона или Да Винчи. Вы – Гефесты нового мира. Вы должны подготовить планы, чертежи и схемы — все, что может нам понадобиться. Ваши знания тоже весьма пригодятся, – обратился он к персонально геологу, – ресурсы добывать придется тоже нам самим. Работать мы будем в этом кабинете. Я постараюсь найти замену старому упрямцу в короткие сроки. Специалист по обычаям того времени нам необходим для адаптации нас под реалии средневековья. Параллельно я буду заниматься сборкой нового аппарата для путешествия: необходимого размера и с внутренним источником энергии.

Разговоры заняли у ученых весь оставшийся день. Стемнело, и Поль Лебо, посмотрев на часы, проводил коллег до входной двери, договорившись встретиться завтра. Люсьен Робер и Лоренцо Маркезе обменялись рукопожатиями под крыльцом института и разошлись в разные стороны. Инженер отправился ждать трамвая на остановке, а геолог решил пройтись до гостиницы пешком.

Люсьен Робер шел по ночной аллее под сенью темных деревьев и вдыхал прохладный воздух. Это невероятное изобретение, а главное - открывающиеся перспективы, никак не могли улечься в его голове. Они породили целый ворох мыслей, которые кружились и жужжали в черепной коробке, как надоедливые мухи. Демонстрация с последующим спором произошли так стремительно, что ему теперь требовалась пара спокойных часов, чтобы все тщательно обдумать. Видимо, сегодня ночью он не будет спать. Вдруг чья-то рука легла Роберу на плечо. Погруженный в свои мысли он чуть не подскочил от неожиданности.

====================================================================================
Дорогие Читатели, ждите новую главу уже завтра.

Так же я публикую книгу на АТ, где главы выходят немного раньше (https://author.today/work/108929).