Ведьмы. Глава 11. Светлый суд⁠⁠

Ольга с Мариной вышли к шоссе, искали попутку где-то пол часа, над ними сжалился молодой паренек с деревни, лелея мысли о красивых попутчицах. Ольга нервничала, Марину трясло, со стороны можно было бы подумать, что виноваты наркотики. Марина почти ничего не помнила, пыталась выспрашивать у Ольги, она отмахивалась, увиденное ночью вызывало трепет и вспоминать, а тем более пересказывать увиденное этой ночью совсем не хотелось. Даже будучи ведьмами, ни одна из подружек не думала в серьез о загробной жизни, о Боге, о душе, относясь, как и многие люди к этой теме как к детским сказкам. И совсем другое дело увидеть своими глазами, что привычный человеческий мир не заканчивается там, где не видно. Что во тьме скрывается еще один мир со своими обитателями. Что за чертой непроглядной бездны шевелится своя жизнь, с которой совсем не хочется познакомиться. То и дело подруги дрожали в такт, хотя Ольга держала себя в руках лучше, сказывался характер.
Показались окраины города, старенькая «машинюшка» свернула на светофоре с шоссе. Паренек довез их до автовокзала, сказал, что дальше не поедет. Он за время дороги сложил мнение, что пассажирки какие-то странные и что лучше побыстрее от них избавиться. Подружки не стали уговаривать или принуждать, им было не до этого.
В голове не затухал вопрос - куда бежать? Они не отдавали себе отчет даже в том, чтобы ответить на вопрос, - а кто за вами гонится? Мысль была навязчива, они были одержимы ей.
Еще подруги ощущали слабость, не было сил и хотелось напитаться чей-нибудь жизнью, но надо было бежать. Вокруг в городе тоже все было немного не так, было как-то более светло и свежо. Было ясное утро, трава на газоне блестела изумрудом. Кроны деревьев сверкали, как будто светясь изнутри и казалось не укрывали от Солнца, тень была блеклая, еле видимая. Густые тени не клубились в темных углах. Ведьмам было невыносимо тяжело.
Темный план Алины не сработал, провалился с треском. Желая напитаться силой и стать великой, она пересекла границу дозволенного и все её силы и много энергии тени со всех окрестностей утекло в воронку, испортив Ивану сбор.
Не заходя на автовокзал, не пытаясь найти попутный транспорт, Ольга тащила Марину вперед по улице, куда не понимала сама, но в голове звучало, что нужно идти и не останавливаться. Марина выбивалась из последних сил. Выдернув руку из стиснутой руки Ольги Марина встала.
- Стой, подожди. Я больше не могу. Давай передохнём. - задыхаясь сказала Марина.
- Пошли, а то сейчас мы реально передОхнем с тобой.
- Да куда ты бежишь, ты сама понимаешь? За нами никто не гонится, давай хоть немного подумаем, что мы дальше будем делать.
- Ах ты умная какая. Ты уверена, что тебя туда не утащат? Я вот жопой чувствую, что бежать нужно. Если ты сдалась, то я нет. Я буду жить до последнего.
- Давай хоть домой на такси доедем, дома решим куда бежать, не пешком же до дома идти. И бежать если, деньги нужно забрать.
- Да, давай так. Сейчас совратим какого-нибудь таксиста и до дома. - Ольга проявила удивительную рассудительность.
Они встали на дороге и стали голосовать. Долго никто не останавливался, поскольку подруги выглядели не очень презентабельно. Изнуренные, растрепанные, неухоженные, поникшие они стояли в тени дерева. Тень почти не спасала и солнце давило, Ольга все время озиралась по сторонам готовая бежать, пугаясь резких движений и неожиданных появлений людей, птиц, автомобилей. Наконец один немолодой водитель решил поинтересоваться, что две барышни ищут у обочины. Барышни оказались не стеснительными и обещали вместо денег расплатиться телом. Стороны договорились и авто помчалось по городу.
Недалеко от адреса машина остановилась для оплаты. Водитель получил по полной, остатки его жизни были жадно выпиты без остатка. Неожиданно было для подруг, что привычная трапеза сейчас давалась с трудом, жизнь перетекала неохотно, упираясь, как через забитую соломинку. Они зашли в апартаменты, которые снимали последнее время. Ольга закрыла дверь на все замки и приперла дополнительно комодом. Только после этого она почувствовала себя в некоторой безопасности. Марина повалилась на кровать в спальне, желая хоть чуть-чуть отдохнуть, но Ольга все не унималась.
- Господи Марина, опять ты валяешься. Давай собираться.
- Куда Оля, куда ты собралась. Ты мне хоть скажи.
- Я не знаю, но точно знаю, что улетаю сегодня вечером из этой дыры. С тобой или без. Что первое попадется туда и улечу.
- Давай хоть посмотрим тогда билеты, а то улетим в какую-нибудь дыру.
- Давай ты смотри, а я собираться буду.
Марина открыла ноутбук, открыла авиарейсы. В целом было не густо и на этот вечер было только три рейса. Марина прокричала из своей комнаты Ольге.
- Оль, сегодня три рейса. А толку мало, думаю нам в Москву лететь нужно.
Ольга появилась в дверях.
- Да, Москва — это хороший вариант, мы можем там затеряться или улететь дальше, куда-нибудь из страны.
- Он будет в 19-50, беру билеты?
- Бери, сваливаем из этой дыры. А потом хочу в Таиланд, там много солнца и много тени. Жить красиво можно будет.
- Давай хотя-бы до Москвы долетим сначала.
Билеты были заказаны, Марина встала, начала собирать свою сумку, вынимать из заначки деньги. Собравшись они встретились в гостиной, до вылета оставалось еще пол дня.
Сначала сидели молча, разглядывая город на излете дня. Ольгу наконец отпустила паника и она не рвалась куда-то убежать прямо сейчас, а была готова дождаться самолета. Видя это Марина снова спросила:
- Оль, так что все-таки это было, я вроде понимаю, но не могу поверить.
- Не знаю, мне кажется и Алина не знала, ты бы видела ее лицо, когда ее затягивали, она просила помочь.
- Она была в отчаянии? Ты знала, что она готовит?
- Говорила, что готовит лучшую охоту, но я не представляла какую. Жадность сгубила ее, она не могла остановиться, и я за ней, дура.
Снова сидели молча. Ольга достала из бара бутылку виски. Распивали из горла, передавая бутылку по очереди. Настроение не улучшалось, просто убивали время, в надежде расслабиться. Скоро нужно будет ехать в аэропорт. Навалилась усталость, двигаться не хотелось.
В комнате стало очень светло, несмотря на подходящий вечер. Зеркала, хрусталь люстры заиграли радужными бликами. Неожиданно, но не ослепляло, сторона дома была северная и солнце в окна не попадало. Просто в комнате не осталось теней. Сияло все вокруг.
В комнату где они сидели вошли двое мужчин. Подруги не могли пошевелиться. От столь неожиданного визита подруги опешили.
- Добрый вечер. - поздоровался один из мужчин, более высокий по росту.
Белые, чуть с сединой короткие волосы, худощавая фигура в белых свободных одеждах. И второй, на пол головы пониже, коренастый, с окладистой бородой и волосами цвета соломы, одетый тоже во все белое.
- Наконец добрались и до вас. - продолжал высокий, подошел и вольготно расположился в кресле, второй остался стоять с неизменным выражением лица.
- Вы кто? Как вы вошли? - смогла проговорить Ольга.
- Ну если вы пожелали узнать, мое имя Сампсон. А мой молчаливый друг - Павел. И не беспокойтесь, двери мы не ломали.
- Вы евреи что ли? - ляпнула Ольга, услышав не привычные для себя имена.
- Можно и так сказать.
- Я дверь закрывала.
- Для нас нет закрытых дверей. - усмехнулся Сампсон.
- Что вам от нас надо?
- От вас нам ничего не нужно, даже наоборот, нужно вам. Мы пришли исполнить волю господа. Ведь я судья, а друг мой - воля божья.
В этот момент правая рука Павла сверкнула ярким пламенем, очертания были похожи на меч или крупный кинжал. Подруги вскрикнули от неожиданности.
Ольга, немного осмелев, поняв, что будет разговор решила пойти в атаку.
- Кого же вы здесь судить собрались? Кто это нас под суд назначил? Мы ни в чем не виноваты.
- Суд божий не назначается, а приходит, когда настает время. И воздается грешнику по делам его. Тебе Ольга суд настал, за дела твои темные мирские. Тёмная ты была всю жизнь свою. А сейчас связались вы в клубок змеиный, который дел натворил на сто лет вперед разгребать. И Ивашка этот, паук срамной, дел наделал, потом в своей темной норе спрятался. Нам разбирай.
- Вы сказали, что я тёмная? Это ведьма что ли? Да меня насильно в ведьму превратили, как могла, так и жила. За что меня судить, за натуру? Судите волка за охоту.
- Мир людской полон несправедливости, но выбор был за тобой, ты решила жить жизнью ведьмы.
- У меня не было выбора. Меня никто не спрашивал.
- Был. Могла уйти с миром. Но выбрала ты то, к чему была всегда расположена. Грех всю твою жизнь сопровождал. Сейчас ты совсем в зверя превратилась, желание тобою овладело полностью.
За всю жизнь ты не раскаялась в своем выборе, принимая натуру зверя, убийцы как норму свою. Стеснение некое тобой владело, покуда не появилась в твоей жизни особа, живущая на грани смерти всю свою жизнь, ныне демоница павшая в бездну тьмы, которая примером своим страх твой, упасть в пропасть неутоляемой непомерной жажды, разрушила. С радостью ты придавалась похоти, терзая тела жертв. Клеймо зверя к тебе прилипло еще с первой твоей жертвы, разорванной на куски.
Пока Сампсон говорил, Ольга судорожно думала, как сбежать, и что нужно тянуть время.
- Не виноватая я. Ты сам говоришь, что Алина меня с пути сбила, я ее боялась, противиться ей не могла, она меня под страхом расправы заставляла. Спросите ее.
- К сожалению демоницу, Алину как ты ее называешь, привлечь к суду невозможно, она по ту сторону жизни, там нет света, а значит нет жизни. Есть только то, что заполняет пустоту. Отдала свою душу забвению.
Правды мы от тебя Ольга не ждем, можешь не стараться исполнить обман, мысли твои наперед знаем, бежать от божьего суда невозможно. Здесь, в месте суда, нет тени. Ты не найдешь ее здесь, а значит суд будет доведен до конца.
Ольга и Марина стали осматриваться вокруг, теней действительно не было, их не отбрасывал ни один предмет. Они были заперты в комнате как ведьмы, а сопротивляться как человеку им и в голову не приходило, результат был очевиден. Ольга снова вступила в разговор.
- Простите, но я подчинялась, не могла противится той силе, которая заставляла меня быть ведьмой. Я была околдована. Как я потом узнала, что это колдун обращает девушек в ведьм, и использует нас в своих темных планах. Алина показывала мне порошок, которым колдуны превращают в ведьму. Меня тогда им одурманили и использовали. Потом я почти умерла и переродилась в ведьму. Голод и нужда заставляла меня охотится на людей.
- Ну что же, правду говорят Петр. Ведьмы это по твоей части, своим языком подобна змее, извиваясь во все стороны. Угрожает отравить слушателя своим ядом. Отравить ясность мысли враньем.
Значит Ольга говоришь, что вины твоей нет? Натура дана тебе колдуном? Давай разберем, пробежимся так сказать, по твоей жизни. Начнём.
Кстати, родители твои были модниками (смеется), пока в союзе жили в церковь ходили, причащались, крестили тебя. Да... Но вот сами были не праведными, и обряд во грехе совершали и Божией благодати ты не снискала. Посему во грехе росла и сама к Богу не обратилась, не интересовалась.
Бог не ищет молитвы от вас. Не требует подношений. Чувство надежды и благодарности, поддержки в начинаниях, в борьбе, чистые мысли свободные от греха ждет от вас господи.
И ты Ольга могла всегда к нему обратиться, но семя греха уже было в тебе с рождения, наверное, это единственное в чем ты не виновата, смотрела ты на божью благодать, но отворачивалась. Искала успокоения в грехе. Пряталась в тени, скрывала свое грязное нутро.
В руки колдуна тебя привел грех. Ты сама шла ему на встречу. И семя колдовское, которое в себя приняла, на твоем грехе выросло. Ты его семя растила и питала, пока оно тобой не завладело целиком, став марионеткой в руках его. Вина твоя здесь, к Богу обратилась бы, семя бы угасло. Осталась бы ты жить человеком.
Но ты Ольга, свою темную душу на показ выставила, ведь ведьмой ты стала породистой, настоящей. Приняв первую жертву без страха и упрека, растерзав как ненужную игрушку свою добычу, отдав свою первую кровавую жертву тьме.
Виновна.
Следующим твоим деянием было совращение. Совращала ты часто и мужчин, и женщин. Судьба твоя свела тебя с человеком с демоном внутри. Ты его окунула в отчаяние, показав лицо смерти. А там и Иван-колдун подсуетился, семя свое в неё поместил, пока она умирала. Не много времени прошло и снова тебя судьба с демоном сводит, дружбу начали водить. Покуда Иван держал ее силы при себе, она в его руках была марионеткой. Но ты Ольга, своей натурой, связь получила, дала демону вкусить ее первую жертву. Узнать вкус чужой крови. А дальше демона было не остановить.
Виновна.
Демон рос, крепчал. И вот ты уже Ольга стала свитой ее. Жертвоприношения стали все чаще, и ты с удовольствием принимала участие, терзая плоть, восхищаясь видом смерти. И когда демон победил, собрав победный ритуал, напитать тьму грехом и развратом, ты была в свите и исполняла самый глубокий грех.
Виновна.
Ольге было уже совсем не смешно, слова Сампсона внушали страх, ее убьют? Она начала причитать, просить подождать, дать шанс, что она осознала ошибки и обернется к господу.
Не обращая внимание на причитания Ольги, Сампсон завершал суд, подводя итог:
- Родных у Ольги нет, держаться ей тут не за кого, душа ее испорчена, не спасти. Жить ей нельзя, только зло плодить. Виновна. Приговариваю к забвению, более не будет в мире души твоей. Пётр - приведите приговор в силу. - Пётр двинулся исполнять волю суда.
Ольга видела приближающегося Петра, собрав все силы в кулак она могла только вяло ползти.
С последней надеждой обращаясь к Марине, может у нее есть возможность помочь, дать выжить? Многие годы убийств позволяли Ольге понимать, что осталось ей жить считанные секунды.
Но Марина сидела на своем месте, с глазами полными ужаса и немым вопросом:
- Неужели она следующая?!
Что-то надломилось в этот момент в Ольге, она повернулась на спину, навстречу своему палачу. Она больше не могла бороться за свою жизнь и впервые приняла судьбу без боя.
Пётр не выражал эмоций, ему не было в радость, у него не возникал азарт, ему не было жалко, не было все равно, он просто выполнял эту грязную работу. Нависнув над Ольгой, он резким движением воткнул огненный клинок в её сердце. Душа ее вспыхнула и погасла, а тело истлело на глазах. Выполнив приговор Петр вернулся туда где стоял.
Сампсон также не выражал особых эмоций, по его лицу лишь можно было понять, что он удовлетворен исполнением приговора.
- Одно дело закрыто, возьмемся за следующее.
Он пристально посмотрел на Марину, Марину же колотила крупная дрожь. Она хотела бежать куда глаза глядят, но боялась даже пошевелиться, да и сил даже встать ей бы не хватило.
- Ну что же, данный случай немного более запутанный. Будем разбираться.
Итак, Марина, крещенная Марией. И снова благодать Божия не получена, снова во грехе. Смотри Пётр как пала церковь, что не может детей от греха защищать.
Росла и ко греху не тянулась почти, росла нормальным ребёнком. Родители твои собой были заняты, не замечали, как тебя в свои лапы эта кровопийца схватила, к тьме тебя обращала успешно. Но сбежала ты от нее, родители случайно помогли, учиться в другой город отправили.
Жизнь праведную начала, от греха отказалась почти, любовь нашла, союз заключили, детишек нарожали, все это дело богоугодное.
Могло быть все хорошо, но тьма в тебе горошину оставила, скучно тебе стало в свету, в тьму потянуло. Пошла за одним грехом, а попала снова в лапы своей кровопийце. А она уж свою добычу точно не упустит.
Под ее дланью твой грех и расцвел. И снова Иван подсуетился, знал, как из тебя особенную сделать, только снова не довел до конца, думал через тебя сил сможет черпать, как из колодца. Но не распознал твой талант и забросил.
Своё дитя в жертву отдала, не стерпела. Очень плохо. Тут конечно виновна, иначе и быть не может.
Но кровавых жертв у тебя не было, хотя ты в ритуалах присутствовала, но руки не марала.
Разврат плодила, тут виновна.
Демону подчинилась в свите числилась, силу свою особую отдала ритуалу греховному, виновна.
Что же в итоге?
Грехи твои не так громки, как у почившей Ольги, но не менее тяжелы. Спасения у господа ты не искала и почти потеряла остатки своей человечности, которые так ревностно берегла сначала.
Родная, чистая кровь течёт в твоих детях, муж твой почти праведный человек, хоть и сам того не понимает. Да и не богоугодно у детей мать отнимать. Есть что сказать Марина?
Марина помялась с ответом, затравленно ожидая вердикта, потом сказала:
- Я, не знаю, что сказать. Вы знаете про меня больше чем я сама. Пожалуйста, позвольте простится с детьми.
- Испугана? Да и верно. Суд все обстоятельства учел.
Виновна.
- Приговор ей будет следующий, Пётр.
Жить ей тенью себя, страдать от болезни до глубокой старости, просить у Бога прощения ежедневно, милости его.
Потом обратился к Марине:
- Детей будешь растить, дети твое спасение запомни. Душу твою еще простить можно будет, успеешь если до смерти своей вину искупить, господи душу твою спасет. Не успеешь будешь тенью между миров маяться. Всех сил тебя и темных и светлых лишаем. Жить тебе маяться и каяться.
Приводя приговор в силу Пётр приближался к Марине также неизбежно как к Ольге. Марина зажмурила глаза, сказанное Сампсоном она из-за страха не воспринимала, думала, что ее ждет смерть. Нависнув над Мариной, Пётр махнул своим огненным лезвием, не нанеся видимых увечий, у Марины загорелось в боку. Стала таять ведьмина красота, груди сдувались на глазах, превращаясь в отвисшие лоскуты кожи, привлекательное лицо осунулось, щеки впали, минуту назад пухлые губы провалились, ярко выделились темные круги под глазами, кожа покрылась морщинами, прибавляя десяток лет молодой женщине.
Когда Марина открыла глаза в комнате никого не было, тени вернулись на свои места, за окном была ночь. Боль в боку стала слабее, на месте удара не было никаких следов, хотя Марина внутри себя была уверенна, что там зияла рана.
Она взяла свои собранные сумки, вышла из квартиры не закрыв дверь. Пора домой, дети соскучились.