Мы заперты в классе уже несколько дней и учитель начал странно себя вести⁠⁠

День первый.

Мы только открыли учебники на восьмой главе, как вдруг прогремел сигнал тревоги. Над дверью зажигается красный стробоскоп, металлические планки скользят по стенам, запирая нас внутри.

Все вокруг оживляются, в панике вскакивая из-за парт.

– Ну, ну. Тише, класс, я уверен, все будет хорошо. Наверняка это всего лишь учебная тревога, – говорит мистер Джонас, поднимая руки в попытке успокоить нас.

И тут его прерывает голос из громкоговорителя:

"Обнаружено заражение третьего уровня в южном секторе кампуса. Протокол изоляции вступил в силу. Протокол изоляции вступил в силу."

– О, нет...– Учитель внезапно бледнеет.

***

День третий.

Моя ладья медленно продвигается по клеткам шахматной доски, маневрируя, чтобы взять слона Патриции. Она демонстративно показывает язык, когда я, в итоге, убираю его с доски. Ухмыльнувшись в ответ, я отправляю в рот еще один соленый крекер.

Мистер Джонас сказал, что мы скоро должны покинуть это место. Видимо, ЦКЗ нужно некоторое время, чтобы изолировать и искоренить инфекцию. Он сказал, что это, должно быть, очень неприятный вирус, раз они держат нас в классах.

У нас достаточно закусок еще на день или около того. Было трудно правильно распределить рацион, когда все, что у нас есть, – это крекеры, конфеты и сыр в баллончиках.

Тем не менее, мы не теряем надежды. Это все, что в наших силах. Я продолжаю сохранять оптимизм.

***

День пятый.

В комнате начинает вонять. Мы поставили пару ведер в дальнем конце класса вместо туалета и они уже заполнились мерзким содержимым почти наполовину.

Еда закончилась прошлой ночью. Желудок урчит от голода, но я стараюсь не обращать внимания. Больше не хочется ни играть в шахматы, ни читать, я просто дремлю за партой, чтобы скоротать время. И только надеюсь, что в любой момент звук открывающихся дверей вызволит меня из этого сна, и я вернусь домой к маме и папе. Я так скучаю.

Мистер Джонас теряет самообладание. Он был собран и поддерживал спокойную обстановку, но теперь нет. В его глазах появилось что-то дикое, и он все ходит из угла в угол, бормоча себе под нос. Несколько раз я слышал ругательства, а следом за ними – молитвы.

Я очень хочу отсюда выбраться.

***

День восьмой.

Бах… Бах… Бах…

Грохот с другой стороны класса вырывает меня из дремы.

Бах… Бах… Бах…

Я не шевелюсь, чтобы казаться спящим, но приоткрываю глаза. Учитель снова и снова колотит стулом по стальной полосе, запечатавшей дверь.

Бах… Бах… Бах…

Он сходит с ума.

– Выпустите нас отсюда! – вопит мистер Джонас, отшвыривая стул в сторону.

– Это невозможно, сэр. Обнаружено заражение третьего уровня. Пораженный участок изолирован, вы должны оставаться на карантине ради вашей же безопасности, – гудит в ответ голос робота из динамиков.

Мистер Джонас осыпает ругательствами камеру в углу класса.

Некоторые парни тоже становятся агрессивными. За последние пару дней уже случилось несколько драк. А еще некоторые запускают руки, куда не следует, прячась за искусственными растениями и лабораторным оборудованием.

Мы, как будто, медленно деградируем, преваращаясь в стаю шимпанзе. Похожих на тех, что сидят в клетке в зоопарке. Только голодных.

Нужно немедленно выбираться, иначе случится что-то ужасное.

***

День десятый.

Уже пять дней мы только пьем воду. Каждый раз, когда я встаю из-за парты, голова идет кругом. Я почти теряю сознание. Наверное я все еще могу ходить только благодаря силе воли. А еще страху, что, стоит мне потерять сознание, одноклассники сожрут меня, как стая гиен газель. Вгрызутся в мои теплые внутренности, раскиданные по кафельному полу…

Когда говоришь это вслух, звучит безумно, но оглядывая эти голодные лица, я не думаю, что так уж преувеличиваю.

За двенадцать часов мистер Джонас не произнес ни слова. Только сидел за своим столом и вырезал что-то на нем острым ножом.

Сегодня я впервые подумал, что у нас может ничего не получится. Что мы останемся в этом классе. Мы все умрем здесь.

Опускаю голову и плачу.

***

День тринадцатый.

– Мистер Джонас! Мистер Джонас, не надо! – кричит Мика.

– Ты что не видишь? Мы должны это сделать, нам нужна еда. Это базис выживания: когда стая умирает от нехватки пищи, они убивают самого слабого. Просто биология. Выживает сильнейший.

Две крупных ладони сжимают шею Тревора. Мистер Джонас давит так сильно, что у мальчика глаза выскакивают из орбит.

Тревор борется, но он такой хрупкий, такой ужасно маленький для своего возраста…

Мика берет большую мензурку со стола и поднимает над головой.

– Мистер Джонас, остановитесь сейчас же! Не заставляйте меня делать это!

Но мистер Джонас уже давно не с нами. Бешенные глаза сияют от восторга, слюна стекает по подбородку…

Мика размахивается. Под звук бьющегося стекла я вскакиваю на ноги. Учитель мешком падает на пол.

Вместе с Микой мы стаскиваем обмякшего мужчины с Тревора. Бедняга хрипит через слезы и хватает ртом воздух.

– Ты в порядке, ты в порядке, ты в порядке? – Мика пытается успокоить мальчишку, но рыдания только нарастают.

Боевой клич разрывает воздух… Мистер Джонас перепрыгивает через стол, словно зверь, и врезается в Мику. Два тела валятся на пол, но учитель оказывается сверху и впивается локтями в лицо Мики. Потоки крови льются у парня изо рта и носа.

Я больше не думаю. Голова заполнена белым шумом… Осколок стекла от разбитой мензурки режет ладонь. Хватаю мистера Джонаса за лохматые волосы. Оттягиваю голову назад и втыкаю осколок глубоко ему в шею. Так глубоко, как могу.

Первый раз вижу столько крови. Красный водопад льется на Мику…

Мистер Джонас падает на бок. На этот раз навсегда.

Я тупо смотрю на окровавленные руки. И ничего не чувствую. Ни страха. Ни стыда. Только белый шум.

Металлические пластины втягиваются обратно. Дверь распахивается.

“Протокол изоляции отменен. Продолжайте придерживаться обычного расписания. Протокол изоляции отменен.”

Жизнерадостный механический голос кажется таким далеким и неуместным.

Вокруг меня собираются остальные ученики. Мы стоим у лужи крови как у первобытного костра. Наверное во мне говорит голод, но я вдруг хочу попробовать, какова она на вкус. И, думаю, не только я…

К счастью, мы ничего не успеваем сделать.

– Добрый день, класс. – Мужчина в костюме улыбается нам, сверкая зубами в свете диодных ламп.

У нас нет времени даже среагировать: в класс вваливается группа мужчин в комбинезонах. Одни фотографируют все вокруг, другие уносят тело учителя.

Седовласый мужчина ставит на стол большую коробку, открывает… И начинает швырять нам свежие фрукты и батончики мюсли.

Мы жадно запихиваем в рот все, что он нам давал. После двух бананов и четырех батончиков, я начинаю вспоминать, кто я. На вкус еда напоминает рай.

Мужчина с красивыми зубами терпеливо ждет, пока мы насытимся.

– Ребята, это были долгие тринадцать дней, понимаю. Я очень ценю то, как вы держались. Ваши родители в курсе происходящего, и вы теперь можете вернуться домой.

Класс взрывается радостными возгласами. Мы обнимаемся как обычные дети, Даже Мика, весь покрытый запекающейся кровью, возбужденно пританцовывает вокруг.

– Скоро мы отпустим вас по домам, но сначала попросим ответить на несколько вопросов. Я расположусь в кабинете завуча, а мистер Мозес будет приводить вас по одному, чтобы каждый мог рассказать о том, что произошло за время изоляции.

Что угодно, только бы убраться отсюда.

Мистер Мозес – тот, с седыми волосами, – водит нас в кабинет на исповедь.

Я рассказываю свою историю, все еще чувствуя только оцепенение. Даже описывая убийство мистера Джонаса я… ничего не ощущаю.

Только оказавшись дома, я плачу. Мама обнимает меня и плотину прорывает… я рыдаю в голос до тех пор, пока слезы не кончаются. А потом ем. Ем столько, сколько никогда в жизни не ел. Порцию за порцией я запихиваю макароны с сыром в рот, пока желудок не раздувается до невероятных размеров.

Как это приятно. Быть сытым. Снова быть человеком.

***

Прошло немало лет. Я учусь в университете, и недавно узнал, что произошедшее было правительственным прикрытием сверхсекретного эксперимента.

Не было никакого вируса. Просто эксперимент по тестированию школьной системы искусственного интеллекта, превратившийся в процессе в социальный эксперимент. Они хотели посмотреть, как долго мы продержимся, прежде чем скатимся в неконтролируемую агрессию, прежде чем кто-то будет убит или серьезно ранен. “Проверка моральных качеств под большим давлением.” Просто ради того, чтобы знать, что делать, если что-то подобное по-настоящему произойдет в другой школе.

Я убил мистера Джонаса и эксперимент закончился.

Я неделями не находил себе места, от злости и отвращения, когда все это вылезло наружу.

Хотя теперь все встало на место. Видите ли, Тревор хоть и был самым щуплым из нас, но голова у него варит отменно. Он смог взломать закрытые файлы и найти мистера Красивые зубы и мистера Мозеса.

Прошло уже шесть дней, и каждый раз, когда они начинают вопить и колотить стулом в дверь, я не могу удержаться от улыбки.

Мы просто проводим маленький эксперимент, понимаете. И он закончится, когда кто-то будет убит или серьезно ранен.

Наверное…

~

Оригинал

Поддержать проект можно по кнопке под постом, все средства пойдут на валокордин и прочие успокоительные, чтобы не шарахаться от каждого звука =)

Телеграм-канал, группа ВК

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.