Мальчик-который-попал-на-Слизерин. Третий курс. Мрачная слава. Часть 1⁠⁠

На факультете Гарри Поттера встретили, словно героя, когда он в весьма потрёпанном виде пересёк порог гостиной, сухо попрощавшись с деканом Гриффиндора в коридоре.

— Гарри! — одновременно воскликнули сильно взволнованные Пэнси и Дафна, вскочив ему навстречу из кресел. — Ты как?

— Всё нормально, — улыбнулся он, скрывая сильную усталость.

В огромной гостиной было не так много учеников: почти все ушли на обед, так как с момента, когда они с Тео покинули вотчину мадам Пинс, прошло более часа. Друзья остались дожидаться Гарри, зная его привычку возвращаться после библиотеки в гостиную, перед тем как идти в Большой зал. Его поочерёдно обняли сёстры Гринграсс, Паркинсон и Дэвис. Дафна явно переживала и испугалась за него, поэтому долго не выпускала, обняв обеими руками за спину. Оказавшись в тёплых девичьих объятиях, Гарри стал понемногу приходить в себя. Белокурые волосы девушки прижались к его щеке, чуть щекоча. Веяло чем-то морозно-сладким. Он успокаивающе похлопал её по спине, как в горле неожиданно запершило. Она отстранилась, в голубых глазах ярко сверкали эмоции.

— Я так волновалась, — прошептала она и отошла на полшага, когда Пэнси тоже приблизилась.

Глаза цвета зелени, так похожие на его собственные, но куда более тёмного оттенка, пристально смотрели, а тонкие брови гневно хмурились. Она была чуть ниже его ростом.

— Проклятые Уизли, — горячо и зло сказала девушка, тоже крепко обнимая Гарри. — Ты такой молодец.

От неё веяло уютом и спокойствием, поэтому напряжение отпускало, а заведённая внутри него пружина ослабла. Поттер наконец осознал, что опасности больше нет, он дома. Через долгие мгновения Пэнси отпустила его, и Гарри ласково улыбнулся. На её щеках появился лёгкий румянец, но она улыбнулась в ответ.

— Молодец… — повторила она, смахивая что-то с его плеча, и отошла, уступая место.

— Главное, что ты цел, — Трейси лишь коротко прижалась к нему на мгновение, и он осознал, что его объятия с Гринграсс и Паркинсон длились явно дольше положенного.

Гарри впервые за эти дни обратил внимание на Трейси, пытаясь рассмотреть ту вблизи. Тёмные волосы не доставали до плеч, полные губы были красными, оттого что она прикусывала их от волнения, тёмные глаза с восторгом смотрели на него. От неё веяло цветочными духами и слегка — цитрусом. Астория тоже его обняла и мило покраснела, когда он дружески потрепал её по голове. Младшая сестрёнка Дафны едва доставала ему до подбородка. Драко с Забини похлопали его по плечу, с испугом глядя на его чуть порванную мантию с еле заметными пятнами крови. Миллисента Булстроуд и Питер Пайк были не в достаточно близких с ним отношениях, чтобы так ярко выражать сопереживание, поэтому, оттеснённые в сторону, они просто кивали или иным способом выражали поддержку Гарри и одобряли нелестные эпитеты в сторону проклятых гриффиндорцев. Элизабет Харли привычно молчала и лишь горящие глаза и то, как она нервно теребила свою правую косичку, выдавало, что её переполняют эмоции. А Винсент Крэбб и Грегори Гойл остались сидеть на диване, наверняка больше переживая о том, что они сейчас пропускают обед, чем о национальном герое, победившем в неравной схватке.

Когда все убедились, что Гарри в порядке, перепуганные взгляды сменились на восторженные. Теодор Нотт, которого отпустили из кабинета директора немного раньше, как оказалось, уже рассказал всем немногочисленным присутствующим о подлом нападении гриффиндорцев, случившемся совсем рядом: почти в двух шагах от входа в их гостиную. И не забыл упомянуть, что именно Гарри вынес всю тяжесть битвы, мастерски и жёстко расправившись с обоими противниками.

— Какой же ты сильный маг, — с восторгом запищала черноволосая первокурсница Вейн.

К некоторому удивлению Поттера, Тео совсем не старался утянуть у него хоть чуточку славы и выставить себя в лучшем свете. Что в этом было: то ли страх перед ним, то ли благодарность за спасение — Гарри не знал. Но с гордостью принял поздравления от своих друзей и других студентов, которые не успели отправиться на обед до прихода Теодора Нотта вместе с ошеломляющими новостями, а потом, с намерением узнать всё из первых рук, остались в гостиной.

— Обед скоро закончится, — негромко пожаловался Крэбб сидящему напротив Гойлу, но Поттер услышал. — Есть очень хочется.

— Я сейчас спущусь, приведу себя в порядок, переоденусь, и пойдём, — сказал Гарри. Оглядев свою потрёпанную после схватки мантию, он добавил, — хотя нет, идите без меня, а я буду чуть позже.

— О нет, теперь мы тебя одного не оставим! И всё равно времени не хватит, — взглянув на часы, сказала Дафна, — даже если выйдем из гостиной прямо сейчас.

— Да как же так? — возмутился Драко, не желающий оставаться без своего любимого лакомства — запеканки с почками.

— Знаешь что, Гарри, ты иди, делай что нужно, — быстро заговорила Пэнси, понимающе переглянувшись с Трейси. — А мы что-нибудь придумаем. И не торопись, дай нам немножко времени, хотя бы минут двадцать-тридцать, ладно?

— Ладно, — согласился Поттер и пошёл к лестнице в сторону своей комнаты. — В полчаса уложусь.

— Хорошо, мы подождём тебя здесь, — раздалось ему вслед сразу несколько голосов.

Громкие разговоры взбудораженных слизеринцев ещё долго слышались спускающемуся по ступенькам Гарри. Одной рукой он ухватился за перила, а в другой держал картину, нарисованную Ноттом. Чтобы не пугать Пэнси, Дафну или других девушек пятнами крови, ему пришлось сложить её, немного при этом помяв. А сейчас он сжимал её между пальцами, сам не зная зачем. Усталость накатывала волнами, а мысли продолжали возвращаться к тому времени, когда он так же спускался по лестнице, измученный пытками Тёмного Лорда, и последующим событиям, произошедшим четыре месяца назад. Наконец показалась дверь его комнаты, и Гарри привычно достал палочку, чтобы снять защитные чары. Внутри было мирно и тихо, но в голове ещё звучали обвинения и проклятия близнецов Уизли. Их голубые глаза, полные ненависти.

«Проклятый Наследник!»

«Ты во всём виноват!»

«Убийца!»

Бумага в его ладони жалобно заскрипела, когда пальцы судорожно сжались, и он опомнился. Аккуратно расправив её и положив на стол, Гарри взял чистую одежду и пошёл в душ, чтобы смыть усталость после боя. Да и тяжёлый разговор с четой Уизли, поддерживаемый мерзким деканом, тоже изрядно его утомил. Ему хотелось освежиться, поэтому он долго-долго стоял под холодными струями воды, уносящими с собой пот и капли чужой крови. Мрачные мысли ушли, оставив после себя умиротворение.

«Я всё правильно сделал…»

Неторопливо просушив палочкой волосы, Гарри зашёл в свою комнату одеться в чистые вещи и причесаться, а потом поднялся обратно в гостиную. К его изумлению, там собрался весь факультет, который с шумом встретил его возвращение.

— Поттер! — улыбаясь, тут же подошла к нему Монкли, которая, в отличие от многих слизеринцев, одетых очень нарядно, выглядела совсем обычно. Единственной отличительной чертой на её тёмно-сером школьном джемпере был золотисто-зелёный значок старосты. Чёрную мантию она сняла, чуть запыхавшись. Девушка мгновенно вручила Гарри бокал с каким-то напитком и подняла в другой руке такой же.

— Наш герой! За Гарри Поттера! — громко произнесла она тост, и весь факультет тут же его подхватил. — За слизеринца, который всегда побеждает!

— За Поттера! — вторил ей неразговорчивый семикурсник Уоррингтон, который сменил Джемму Фарли на посту старосты школы.

Отпив сливочного пива из предложенного бокала, Гарри наконец-то огляделся. Семь больших и длинных трансфигурированных столов ломились от количества разных вкусных блюд. Слизеринцы успели за такое короткое время принести всё в гостиную? Или он стоял слишком долго под струями воды в душевой кабине, пытаясь прийти в себя, и утратил чувство времени? Но всё это неважно: когда нос Гарри учуял запах жареной курицы, он испытал невероятно острое чувство голода. Что бы он ни говорил своим друзьям насчёт того, что гриффиндорцы не смогли его даже задеть, чуть ли не выставляя этот неожиданный бой лёгкой прогулкой, — поединок отнял у него много сил. О том, что было бы в случае его проигрыша, Поттер старался не думать.

Гарри не ожидал, что факультет организует такой масштабный праздник в честь его победы. Стульев было мало: волшебники словно подхватили магловскую традицию и устроили фуршет. У Поттера создалось впечатление, будто он в одиночку победил в матче по квиддичу. По крайней мере, обстановка была такая же, как после единственной игры, в котором он участвовал как охотник. Гарри едва успел обрадоваться тому, что переоделся в чистую одежду, которая больше подходила яркой обстановке и нарядным мантиям окружающих, как его тут же закрутил весёлый круговорот празднества. Хотя, как ему сказала Пэнси, в немного обгоревшей мантии у него был куда более героический вид. Но в остальном на нём не было ни царапины: окончательно придя в себя после боя, он инстинктивно применил несколько лечебных чар, а Дамблдор в своём кабинете одним движением палочки мгновенно вернул его раненому лицу прежний вид. Так что заклинание, которое словно ошпарило его, не оставило и малейших следов, в чём он убедился, разглядев своё отражение в сквозном зеркале в комнате. То же самое было у Нотта: декан за несколько секунд излечил ему руку ещё в коридоре. Как предполагал Гарри, чтобы выставить пострадавшими гриффиндорцев, у которых был совсем израненный вид, по сравнению со стоящими на своих ногах слизеринцами. Декан был готов на всё, чтобы очернить его. Тогда было бы больше причин для исключения Поттера из школы. Сам Гарри никакого лечения от Снейпа не получил, хотя стоило адреналину немного спасть, он почувствовал жар вокруг лица, а несколько порезов и ушибов, скорей от выбитых из стен каменных осколков, чем от проклятий, сильно болели. Чтобы не слушать тогда очевидно нелестные слова злого декана, он отошёл в сторону и, пока близнецов погружали на носилки и отправляли в Больничное крыло, занялся самолечением. Гарри с трудом вынырнул из неприятных воспоминаний. Проклятого Снейпа здесь нет, так и нечего лишний раз про него думать! Вечеринка в его честь, и он будет последним гриффиндорцем, если продолжит стоять тут и киснуть.

Обстановка в гостиной воцарилась праздничная и очень весёлая, что бальзамом очищения лилось на душу Гарри. Разумеется, за время долгого застолья не обошлось и без ложки дёгтя. Гринграсс и Паркинсон каким-то непостижимым для него образом связали нападение двух гриффиндорцев с предсказанием профессора Трелони о смертельной опасности для него, что вызвало оживлённую дискуссию среди множества девушек.

— Она как раз говорила про опасность в дороге, — повторно пересказывала Пэнси внимательно слушающим её четверокурсницам, — и эти бешеные псы-гриффиндорцы подкараулили Гарри как раз на пути в гостиную.

— Всё же я думаю, что эта часть её предсказания касалась случившегося первого сентября в поезде, — намекнув на дементора, возразила Дафна, сидя с идеально ровной спиной. На ней была праздничная воздушно-небесная мантия, даже скорее платье с закрытыми плечами и полностью скрывающее ноги волшебницы. Длинные белокурые волосы держались в строгом пучке, а в ушах переливались две изящные серёжки.

— О нет, Дафна, такое невозможно! — горячо воскликнула Пэнси, взмахивая рукой с бокалом. В отличие от своей подруги, которая выглядела словно принцесса, сошедшая со страниц книг, Паркинсон была одета в изысканную мантию тёмного цвета, которая не только прикрывала, но и подчёркивала бордовое платье длиной почти до самого пола с тёмно-фиолетовым поясом и золотистым узором. Её чёрные волосы не доставали до плеч и были уложены в простую прическу. — Предсказание на то и предсказание, что относится к будущему, а не к прошлому! И никак не может касаться того, что уже свершилось.

Такая тема для обсуждения не особо нравилась Гарри, поэтому он, отпив уже вишнёвого напитка, отошёл к группе четверокурсников. Те тут же насели с просьбой повторно рассказать о дуэли, но вместо этого Поттер позвал Нотта, и тому опять пришлось отдуваться за него. У художника гораздо лучше получалось обрисовать случившееся, описывая всё более красочно и внушительно. Гарри тоже коротко вставлял ремарки, заново переживая те события. Заодно открылись некоторые неизвестные ему до этого факты. Как оказалось, коварные Уизли какой-то сложной иллюзией перекрыли путь по коридору для идущих на обед в Большой зал студентов, как-то узнав, где находится гостиная Слизерина. Всем ученикам пришлось идти в обход, так что пятикурсникам никто не помешал подкараулить и напасть на Поттера с Ноттом.

Вокруг них сразу скучковались остальные слизеринцы. Ожидаемо в ходе беседы несколько раз всплывала тема Наследника и Тайной комнаты. Совсем не сложно было связать нападение братьев-гриффиндорцев с их сестрой, похищенной Наследником Слизерина в прошлом учебном году. Но Гарри такие вопросы пресекал на корню, не имея ни малейшего желания общаться на эту тему. Ему хватило того, что пришлось объясняться перед семьей Уизли. Их горе вызвало у него душевную боль и стыд, и проходить всё это заново ему совершенно не хотелось. Он вдруг обратил внимание на то, что золотоволосая красавица-староста Монкли была рядом: стояла в трёх шагах от его кресла с бокалом в руке и смеялась над одной из его шуток, а вот Энтони Корнфута нигде не было видно. Неудивительно, что это не осталось незамеченным. Кто-то принялся возмущаться таким поведением, ведь весь факультет тут, а новоиспечённый староста, скорей всего, сидит в своей спальне, как в укрытии. Многие даже отметили, что Флинт был куда лучше или что Снейпу стоило назначить Грэхэма Монтегю на этот пост.

Гарри тоже мысленно жалел, что Флинт уже выпустился из Хогвартса, но не из-за его якобы прекрасных навыков в качестве старосты. Как Поттер помнил, несколько месяцев назад тот даже угрожал остаться на второй год, чтобы снова выиграть и заполучить Кубок по квиддичу, который, по мнению бывшего капитана команды, украли проклятые гриффиндорцы вместе с директором, отменив последние матчи. А вот новый капитан Грэхэм Монтегю, завладевший вниманием своим рассказом о планах на предстоящую игру с Гриффиндором, вызывал в Гарри какое-то смутное неприятие. Наверное, это из-за слов мерзкого Снейпа, который собирался с его помощью выкинуть Поттера из команды. Флинт на такое никогда бы не пошёл, но кто знает, сможет ли устоять Монтегю под давлением могущественного декана? Но эти мысли и сомнения по поводу нового старосты и тем более про веселящегося в нескольких шагах Монтегю Гарри не стал озвучивать вслух. Всё же Корнфут раньше был неплохим парнем, и лишь встреча с дементором заставила его замкнуться в себе. Возможно, вскоре он оправится и тогда припомнит злые слова, ведь любой из присутствующих может ему это без затей передать, чтобы получить преференции перед старостой.

Мысли Гарри вернулись к Флинту, когда Монтегю закончил вытирать ноги о команду львов и перешёл к рассказу смешной истории, связанной с охотником Когтеврана. Всё же Маркус многому научил его в квиддиче, и Поттер жалел, что теперь капитан не он. Хорошо, что летом Джемма вправила Флинту мозги и теперь тот хотел попасть в сборную Англии по квиддичу хотя бы запасным для начала. Подруга Поттера как-то собиралась этому поспособствовать, конечно, для личной выгоды. Поэтому бывшему сокоманднику пришлось сократить традиционные странствования после Хогвартса до нескольких месяцев. Рослому бывшему капитану, как и остальным семикурсникам, пришлось сдавать летом ЖАБА в Министерстве вместе с Джеммой Фарли, поэтому Гарри обо всём знал.

Празднование длилось ещё несколько часов (многие слизеринцы ушли на уроки, но Поттер счёл себя освобождённым от них на сегодня), медленно перейдя в ужин, но вот долгий день закончился. Его ждала беседа с девушкой, которая явно будет рада узнать о его успехах в схватке против двух пятикурсников.

В следующие дни Гарри был в самом центре всеобщего внимания, хотя, казалось, куда уж больше. Шепотки его преследовали на каждом шагу. Не сбавило накал мрачной популярности и объявление Альбуса Дамблдора во время завтрака в Большом зале. Директор твёрдо заявил о том, что мистер Гарри Поттер никак не связан с Тайной комнатой или же с исчезновением Джиневры Уизли.

Слова старца звучали очень внушительно.

— Я полностью уверен, что Гарри Поттер никоим образом непричастен к этому, — закончил директор.

Дамблдор выполнил просьбу Поттера, данную, когда тот передал ему дневник Волан-де-Морта. Но ни о настоящих виновниках, ни о судьбе близнецов директор не сказал ни слова. Естественно, многие не поверили. Всех поразило, что Поттер, несмотря на подозрения, сумел опять выйти сухим из воды. Однако слова Альбуса Дамблдора всё же посеяли среди учеников сомнения. Может, всё же победитель Сами-Знаете-Кого не виноват? Мнения разделились — страха в чужих глазах стало меньше. Теперь его не только боялись, но и уважали.

В редкие свободные минуты между занятиями Гарри гадал, что на это повлияло, почему Хогвартс словно разделился на два лагеря: тех, кто поверил Дамблдору, и тех, кто опасался лишний раз даже взглянуть в сторону слизеринца. Тот факт, что кто-то всё ещё считал его наследником Слизерина, причастным к смерти Уизли? Или то, что он вышел безнаказанным из всей этой истории, неслабо покалечив близнецов? А может его владение Патронусом — заклинанием магии высшей категории? Информацию о сложности этих чар распространили ученики шестых и седьмых курсов, занимавшиеся углублённым изучением Защиты от Тёмных искусств, для всех непосвящённых в тонкости дисциплины, не забыв упомянуть об уникальности заклятия в противостоянии дементорам. Наверное, всё это вместе вызвало у людей не только страх, но и уважение. К удивлению Гарри, с подачи кого-то из его друзей все решили, что именно он вызвал в поезде Патронуса, который прогнал дементора. Однокурсники в его купе как-то сопоставили несколько фактов: это он сдерживал чудовище, яркое облако от его палочки, вспышка света и пропавший из виду монстр. Связав появление телесного Патронуса, которое они, может, даже и не разглядели, с тем, что Гарри наколдовал ранее, они пришли к неверному выводу. Хотя на самом деле тут надо было благодарить мракоборца Кингсли Бруствера. Поистине ужасный эффект появления дементоров в поезде почувствовали все школьники, потому что чудовищ было несколько, и они прошлись по всем вагонам. Поэтому колдовская сила Гарри Поттера теперь ни у кого не вызывала сомнений. Ведь никто не смог прогнать дементоров, кроме него. Остальные чудовища, оставив после себя глубоко подавленных учеников, по своей воле покинули поезд.

Гарри часто общался с Джеммой Фарли по сквозному зеркалу, подробно рассказывая ей о всяких мелочах. Она ему объяснила, что амулет-змея на его шее не смог бы во время боя с Уизли перенести его из Хогвартса, так как замок зачарован от такой магии. Но подарок всё равно должен был защитить его, а значит, именно по этой причине Гарри не пострадал. Хотя он предположил, что, возможно, амулет не сработал, так как он был в силах самостоятельно защититься от проклятий близнецов. Джемма с этим согласилась. Коснулась она и причин случившегося, настаивая на том, что Гарри стоит ходить с группой однокурсников, а никак не с одним только Теодором Ноттом, которому, наоборот, пришлось помогать с его противником. Но Гарри знал, что будь он один, если бы не Тео, отвлёкший на себя одного Уизли, он бы проиграл двум магам.

— Этих Уизли вряд ли исключат, — с ненавистью добавила волшебница. Их нападение вызвало у неё клокочущую ярость, ощущаемую даже через холодную гладь зеркала. — Эти мерзавцы хоть и напали первые, по сказанному тобой я могу заключить, что ты их телами изрядно вытер пыль с пола у нашей гостиной. Так что они не скоро покинут больничное крыло.

— Всё верно, — кивнул Гарри. Иносказательная похвала волшебницы польстила и обрадовала его куда сильнее, чем все открытые восхваления от слизеринцев. — Они не сдерживались в выборе проклятий, поэтому и я не стал. А наши дуэли с тобой летом позволили одержать уверенную победу, не получив значимого вреда в ответ.

— Раз директор сразу не объявил об их исключении, то они останутся в школе, — подытожила в конце разговора девушка, чуть успокоившись. — Всё же это крайняя мера, и должно произойти что-то из ряда вон выходящее, чтобы Дамблдор пошёл на нечто подобное. В этот раз фасадом служит лишь столкновение учеников с разных факультетов, которое можно представить как простой конфликт из-за того же квиддича. Вы же все — члены разных команд, кроме Нотта. Чтобы всё выяснить более подробно, нужно проверять палочки. Кстати, ты молодец, что не поддался в этом вопросе Снейпу. Таким образом, исключение Уизли не выгодно никому. Посуди сам. К примеру, — принялась рассуждать девушка, — рассмотрим ситуацию: близнецов выгоняют из школы. Тогда ничто не помешает им обратиться в отдел магического правопорядка, всё же ты их сильно покалечил. Даже если не они сами пойдут жаловаться, то это сделают родители этих убогих. Начнётся расследование, и тогда сложно будет уклониться от проверки палочек. А ты говоришь, что применял, хм-м, некоторые нежелательные проклятия?

— Не совсем так, — нахмурился Гарри. — Они тоже их использовали. И насчёт нежелательности… Возможно, за некоторые чары можно получить суровое наказание, — он чуть помедлил, убеждаясь, что Джемма поняла скрытый смысл его слов. — А не только исключение.

— Сам понимаешь, что таким способом никто не карает несовершеннолетних волшебников, — пояснила Фарли. — Но такая проверка у тебя и у Уизли всё раскроет. На этих, дементор сожри их душу, предателей крови плевать (пусть действительно им повезёт встретиться с этими чудовищами, и те иссушат их), но твоя палочка тоже всё откроет. А значит, будет длительное разбирательство в Визенгамоте. Если Уизли будут исключены, то им терять нечего. Да, может, в итоге им сломают палочки, а также повесят штраф, но нам тоже достанется. Поэтому это невыгодно. Но не переживай, я найду, чем отплатить им, так что они горько пожалеют о своём поступке, — хищно заявила она.

— Не нужно, — задумчиво отказался Гарри. — Они и так получили на орехи от меня. Ты бы их видела. Сейчас они страдают в больничном крыле. Хоть внешний эффект проклятий я успел снять, набор плохих воздействий они получили большой, так что мадам Помфри ждёт много работы. Ведь одно дело лечить раненого, когда видно повреждения на теле или есть другие внешние эффекты от проклятий, и совсем другое — долечивать за кем-то, когда непонятно, что за увечья были нанесены.

Поттеру за прошлые месяцы вдоволь пришлось изучить лечебную магию, которую девушка применяла после их совместных дуэлей, исцеляя на нём не очень серьёзные раны и обучая его нужным заклинаниям, чтобы он мог помочь себе в случае нужды, если её не будет рядом.

— Да и, — он не дал возмутиться волшебнице его жалостью, — их семья и без этого натерпелась. Лучше нам сосредоточиться на Северусе Снейпе.