Идея с самого начала показалась мне скверной, но отказать Артему я не могла. Для меня Новый год всегда был праздником суеты и какого-то детского предвкушения чуда. А здесь, в заснеженном подмосковном поселке, на старой родительской даче мужа, он ощущался как поминки по несбывшимся мечтам. Не было ни елки, ни гирлянд, ни подарков. На столе сиротливо стояли пару тарелок с салатами и холодец. За столом — пресные лица родственников.
Геннадий Петрович, свекор, вместе со свекровью Светланой Игоревной, смотрели по старому телевизору какой-то «Голубой огонёк». Мой муж Артем и его младшая сестра Дарья на автомате скроллили ленты в своих смартфонах. Время от времени их руки сами собой тянулись к тарелкам, механически отправляя в рот вилки.
Внезапно я ощутила всю абсурдность момента.
Возможно, виной тому была накатившая на меня меланхолия, которую усиливало ретро — классическая музыка из телепередачи. Советские мотивы медленно плыли по комнате и глухо отскакивали от бревенчатых стен, отдаваясь эхом. Атмосфера была настолько плотной, сбитой, что даже пылинки, казалось, застыли в луче света от торшера, и само время остановилось. Но уже через мгновение меня вышвырнуло обратно в реальность. Вернулись краски и звуки окружающего мира. Это было так странно. Даже мистически.
Вспомнились небывальщины, которые любила рассказывать мне свекровь. Она обожала гадания, приметы и всякие суеверия. Любую тему, даже самую бытовую, могла свести к чертовщине. Как-то за чаем Светлана Игоревна поведала мне историю своей знакомой. Муж той женщины в девяностые уехал на заработки в Германию и писал оттуда письма, одно тревожнее другого. Жена сердцем чуяла неладное, умоляла его вернуться. И он послушался, приехал. А спустя пару дней выяснилось, что он еще неделю назад насмерть разбился на стройке в Берлине.
— Выходит, его душа вернулась домой с чужбины, чтобы еще раз увидеться с любимой? — спросила тогда я.
— Нет. Это был бес, — отрезала свекровь. — Они часто являются в облике дорогих нам людей. Он извел несчастного мужика, подстроил ему страшную смерть. А сам пожаловал к его жене, которая ни о чем не догадывалась. Хотя… — Светлана Игоревна на миг задумалась. — Думаю, она все знала. С самого начала. Как только увидела его на пороге, сразу все поняла. Ее же должны были известить о несчастном случае. Прекрасно она понимала, ЧТО к ней пришло. Поверь мне, такое невозможно не заметить. Надо быть совсем слепой. Одного не пойму: зачем она впустила его, если знала? Так что будь внимательна. Всегда смотри, действительно ли твой муж вечером вернулся с работы.
Тогда ее рассказ показался мне просто удивительной, немного жуткой сказкой. Позже я поняла, что в нем слишком много пробелов. Что было в тех тревожных письмах? Что стало с той вдовой? И главное — как понять, что с работы вернулся твой муж, а не доппельгангер в его обличье?
Новогодний вечер тянулся невыносимо скучно, и я решила рискнуть.
— Мам, расскажите какую-нибудь историю.
Светлана Игоревна оторвала взгляд от телевизора.
— Ну… мистическую. Помните, вы когда-то рассказывали про…
Внезапно все присутствующие повернулись ко мне. Их сверлящие взгляды заставили меня замолчать на полуслове. Лица застыли в странном выражении. Я не могла понять, что это за эмоция. Словно я сказала что-то запретное, неприличное. Несколько долгих секунд они молча смотрели на меня. Снова все посерело — пропали цвета и звуки. Все, кто сидел за столом, замерли в оцепенении. Я почувствовала, как кожа под свитером покрывается мурашками. Стало холодно. Мозг лихорадочно искал объяснение такому поведению. Может, я сказала что-то грубое? Или в Новый год здесь не принято говорить о всякой нечисти?
— Хорошо. Но пусть папа начинает. Я знаю, у него есть отличная история, — улыбнулась она и придвинула к себе тарелку с холодцом.
Всё мгновенно вернулось в норму. Родственники заметно оживились и поддержали ее идею.
— Да что я… сколько лет-то прошло, — вдруг заупрямился свекор. — Я тогда еще сопляком был. Мало что теперь помню.
Но отговорки не помогли. Три пары горящих глаз, жаждущих историй, уставились на старика и требовали рассказа. Он протяжно вздохнул, но все же начал.
— Мой дед всегда говорил: «Никогда не зовите нечисть ради забавы. Если придут, то развлекаться будут только они. А вот вам станет совсем не весело». Я считал эти слова нравоучениями старого зануды. Но лучше бы я его тогда послушал.
Я тогда учился в лицее. До летних каникул оставался месяц, уроки вяло тянулись. Учителя не объясняли новых тем, зная, что в наших светлых головах после каникул все равно ничего не задержится. Мы сдавали последние экзамены и просто просиживали штаны на ничего не значащих уроках.
И вот однажды небольшой компанией одноклассников мы решили прогулять занятия. Собралось нас немного: я, мой лучший друг Кирилл, две одноклассницы, новенькая девочка Аза, и еще… она. Ох, Полина! Густые темные волосы, собранные в высокий хвост, ямочки на щеках, тонкая талия. Почти все парни из нашего класса были в нее влюблены, и я гордился, что мы с ней дружили. Ее родители с утра до ночи на работе, а дом пустовал. В тот злополучный день Полина предложила пересидеть до конца уроков у нее. Мы обрадовались, что сможем отдохнуть от школы, и согласились.
Сидели, болтали о всяком, пока разговор не зашел о потустороннем мире. Тогда наша новенькая Аза, уроженка юга нашей необъятной страны, начала рассказывать всякие мистические истории, которые случались у нее на родине. Мы в тот день взяли ее с собой из чистой жалости, уж больно одинокой она выглядела. Наверное, она рассказывала все это, чтобы понравиться нам, заинтересовать, подружиться. И у нее получилось.
Мы развесили уши, слушали как зачарованные. Аза рассказывала, как люди вызывали бесов и получали знания, закрытые для обычных смертных. Могли ответить на любой вопрос, знали, где искать клад, и безошибочно предсказывали будущее. С помощью этих знаний они творили чудеса, богатели, добивались успеха.
Ее сказки завораживали, зачаровали нас. Мы просили рассказать еще и еще.
И тогда кто-то сказал, что было бы классно самим получить такие супер-способности. Глаза Азы вдруг заблестели. Она сказала, что знает один ритуал и может помочь нам вызвать беса. Объяснила, что обряд очень простой и никаких особых артефактов для него не нужно. Его может выполнить любой, прямо у себя дома.
Конечно, мы загорелись этой идеей. Через мгновение мы уже рыскали по квартире Полины в поисках необходимых для ритуала вещей. И правда, все нужное оказалось под рукой: блюдце, зеркало, свеча, расческа, хлеб и соль. Аза расставила предметы, велела нам сесть в круг и взяться за руки. Сама же начала читать какие-то заклинания на непонятном языке. Уже не помню, какие. — Свекр с опаской посмотрел на нас, будто боялся, что мы сразу после его истории побежим вызывать нечисть.
Когда она монотонно напевала, мы украдкой посмеивались, не понимая ни слова. Но через какое-то время нам показалось, что зеркало темнеет. А потом оно, и вовсе, стало похоже на глубокую нору. Я увидел тоненькую струйку черного дыма, поднимающуюся из его глубин. В тот момент стало по-настоящему жутко. Я почувствовал, что в комнате мы больше не одни. Все переглядывались. Я смотрел то на черный дым, то на своего друга Кирилла. Чувствовал, как дрожит его рука.
Все были всерьез встревожены.
И тут — Полина просто расхохоталась. Я аж дернулся от неожиданности, все тело напряглось. Смех этот был вовсе не веселым, а каким-то истеричным, скорее безумным. Девчонки взвизгнули, но Аза прикрикнула на них и велела не разрывать круг. Нам оставалось только ждать, затаив дыхание. Вдруг Полина перестала смеяться и спросила с усмешкой:
— Так этот малыш и есть бес? Я думала, он будет страшным.
Мы замерли в молчании, только переглядывались. Никто, кроме нее, не видел никакого малыша, только сгусток черного дыма. Потом она начала разговаривать в пустоту. Что-то вроде: «А как тебя зовут? Скажи, ты знаешь, в какой школе я учусь? А Паша меня любит?» Полина озвучила еще несколько вопросов вслух, а потом повернулась к девушке, сидевшей рядом с ней, и сказала: «Твоя мама завтра сломает руку». Потом обратилась ко мне: «Ты завалишь контрольную по математике». Одним словом, сделала предсказание каждому из нас и радостно сообщила: «Все, он ушел. Но обещал вернуться».
На этом сеанс закончился. Мы были в шоке и решили, что она нас разыгрывает. «Скажи правду, ты же все это придумала?», — допытывались мы ее. Но Полина клялась и божилась, что действительно разговаривала с неким существом. Говорила, что он выглядит как обычный мальчик, только ноги у него вывернуты.
— Это как? — спросила я. — В смысле, вывернуты?
— Ступнями назад и пятками вперед, — ответил свекор. — Говорят, именно так и можно отличить нечисть от человека.
— А дальше? — нетерпеливо спросила Дарья, хотя было очевидно, что она уже слышала эту историю.
— А дальше, конечно, все предсказания сбылись. На следующий день мать нашей одноклассницы и вправду сломала руку, а я узнал, что завалил контрольную. Потом подтвердились и остальные предсказания. Думаете, это напугало нас или саму Полину? Наоборот! Нас просто зациклило. Любопытство, смешанное с адреналином, разрывало нас изнутри. Мы умоляли Азу устроить сеанс.
Вскоре мы снова собрались той же компанией, и все повторилось. Никому из нас так и не удалось увидеть беса. Кроме того, существо наотрез отказывалось с нами говорить и отвечало только на вопросы Полины. Мы придумали передавать записки через нее и только так получали ответы. Мы стали какими-то одержимыми, отделились от остальных одноклассников. На переменах собирались только своей маленькой группой, подальше от других. Шептались, обсуждали наши сеансы, думали, что бы еще спросить.
Впрочем, наши «игры» продолжались недолго. Всего через несколько сеансов Полина выгнала меня и Кирилла. Сказала, что существо больше не хочет, чтобы мы приходили. Мы пытались выяснить, почему, но она ничего не ответила. В конце концов, еще через пару сеансов, существо прогнало и остальных наших друзей. Встречи прекратились, но Полина все еще регулярно общалась с бесом. Как-то на перемене она сказала, что он прямо сейчас рядом с ней, что теперь он тоже будет ходить в школу, помогать ей и защищать.
С тех пор Полина сильно изменилась. Стала раздражительной, неряшливой, выглядела как чахоточная. Никто больше не видел в ней прежнюю добрую и прилежную отличницу. Изменились даже ее взгляд и походка. Она начала нарушать дисциплину.
Однажды прямо посреди урока набросилась на парня за соседней партой, утверждая, что он думал о ней «грязные и извращенные вещи». Когда учительница сделала ей замечание, Полина встала и на весь класс заявила: «Не надо срывать на мне свою злость только потому, что ваш муж спит с другой». Учительница побледнела и просто впала в ступор.
Через несколько дней Полина уже просто сидела за партой, смотрела в пустоту и ни с кем не разговаривала. Только иногда улыбалась и шептала что-то на непонятном языке. Она больше не конфликтовала, не дерзила учителям, не дралась с одноклассниками. Но атмосфера в классе стала удушливой. Нам было тяжело находиться рядом с ней. Мы возненавидели школу. Не радовало даже то, что совсем скоро наступят каникулы.
Учителя не могли игнорировать странное поведение и вызывали родителей. Те водили дочь водили к психологу. Но становилось только хуже. Даже взрослые не хотели связываться со странной девочкой. Все как на подбор заявляли: она будто залезала им в голову и выдавала все самые грязные тайны. Кто изменяет жене, кто украл деньги, кто отравил соседскую собаку. В нашем маленьком городке слухи разносились мгновенно.
Конечно, мы винили во всем себя. Когда я стал взрослым, много думал об этом. Почему мы тогда никому не сказали правду, не пошли в церковь, не обратились к священнику? Наверное, боялись получить нагоняй от родителей, поэтому и хотели решить все по-тихому. Мы умоляли Азу найти способ избавиться от беса. Ведь это она провела тот проклятый ритуал. Новенькая, поначалу, не хотела влезать, но в конце концов чувство вины одолело и ее. И мы все вместе пошли к ее бабке, чтобы узнать, как можно прогнать тварь.
Сухая, сморщенная, как финик, старуха сказала, что нужно задать ему каверзный вопрос или загадать загадку без ответа, и рассказала старую притчу. Якобы к крестьянской дочке повадился ходить красивый юноша, который хотел на ней жениться. Отец девушки заметил, что у парня вывернуты ноги, и понял, что это нечисть. Старик испугался, но промолчал — раскроешь беса, скажешь ему в лоб, он тут же всех убьет.
Долго он думал и решил его перехитрить. «Если угадаешь, парень, сколько у меня в стаде коз, так тому и быть, отдам дочь за тебя. А не угадаешь — больше никогда в моем доме не появишься». Нечистый окинул взглядом стадо и вмиг сосчитал поголовье. Но ответ был неправильным. Хитрый крестьянин подошел к одной «козе» и потянул ее за рога. Это оказался пастуший пес, одетый в козью шкуру.
Тогда мы не поняли, что это всего лишь сказка. Мы подумали, что старуха точно знает, что говорит. Это должно сработать. И тоже придумали хитрый план. Воплотить его было непросто, потому что для этого нужен был еще один человек со стороны. Никто из одноклассников не хотел даже приближаться к Полине. И мы, дураки, не нашли другого выхода, как притащить с собой младшую сестренку Кирилла. Осталось самое трудное — уговорить Полину провести ритуал еще раз. Она сильно отдалилась от нас, смотрела как на врагов. Но когда мы сказали, что знаем, как прогнать беса, она вдруг подобрела и согласилась.
Мы зашли в дом. Следом незаметно впустили малую и велели ей спрятаться в шкафу. Мы вшестером сели в круг, взялись за руки и предложили существу пари: мы зададим вопрос, и если оно ответит неправильно, то больше никогда сюда не вернется. Бес согласился.
— Сколько нас в комнате? — спросили мы.
— Шестеро, — передала Полина его ответ.
Мы страшно обрадовались. У нас получилось! Существо не заметило седьмую девочку в шкафу.
— Ты ошибся! — торжествовали мы. — Уходи и больше не возвращайся!
Но Полина, от чего-то, не разделяла нашей радости. Она смотрела на нас свысока, с какой-то снисходительной усмешкой.
— Он сказал, что не уйдет, потому что все посчитал правильно. В комнате нас шестеро.
— Неправда! Моя сестра прячется в шкафу! Рита, выходи! — закричал Кирилл.
— Но мертвые не в счет, — сказала Полина, хитро улыбаясь.
У меня внутри все оборвалось. Рита тогда так и не вышла. Мы сорвались с мест, бросились к шкафу. Когда распахнули дверцы, оттуда выпало безжизненное тело мертвой девочки. Так бес наказал нас за то, что мы хотели его обмануть.
Голос свекра приобрел странный тембр, будто у него в горле застрял ком. Мне стало по-настоящему жутко от его истории. Страх усиливался и тем, что я замерзла. Мои руки мелко дрожали, то ли от нахлынувшей волны ужаса, то ли от холода. Я спрятала их в рукавах свитера.
— А потом, — свекор устало выдохнул и продолжил, — мы больше не пытались спасать Полину. Старались держаться от нее как можно дальше. Все тогда списали на несчастный случай. Мол, дети играли в прятки, и у девочки внезапно остановилось сердце. Но мы-то знали, что там произошло на самом деле. И, похоже, не только мы.
По городу поползли слухи. Говорили, что Полину боятся даже собственные родители. Отец таскал ее по врачам, психотерапевтам, упрямо не веря в выдумки про беса. Все закончилось тем, что родители просто забрали ее из школы и переехали. Позже до нас дошла молва, что отец в гневе бросил ей: «Если не успокоишься, поедешь в психушку!» Полина обиделась и заявила, что когда она покажет, как умеет летать, папа точно перестанет считать ее сумасшедшей. В тот же вечер она выпрыгнула из окна четвертого этажа. Сильно покалечилась, но выжила.
После того как их семья уехала, вся чертовщина закончилось. Я не знаю, где она сейчас и что с ней стало. Но меня потом еще долго мучили кошмары.
— Чистая правда, — весело кивнула Дарья. — Хотя папа тогда уже был взрослой детиной, но после того случая начал мочиться по ночам. До сих пор бывает, приснится ему что-нибудь, а мы с мамой потом простыни стираем.
Старик вдруг густо покраснел. Мне стало его жаль. Странно, ведь Дарья всегда уважала родителей и никогда не позволяла себе таких бестактных подробностей, да еще с такой язвительной ухмылкой. Вообще, они все были воспитанными и добрыми людьми. Хотя сначала я относилась к ним с предубеждением.
Дело в том, что мой Артем страдал от ужасных панических атак. Сколько времени мы потратили на психологов и терапевтов, сколько денег отдали на лекарства, но так и не смогли докопаться до причины. Сначала я думала, что виноваты его родители, может, они били его в детстве. Но теперь, зная их, я понимала, что ничего подобного быть не могло. Какое там жестокое обращение! Они даже саркастических комментариев себе не позволяли, как вот сейчас Дарья.
— Да ладно вам, — вдруг возмутилась я. — Дурите меня. Такие истории слишком фантастические. Будто ужастик пересказали.
— Вот именно, — подхватила свекровь. — Слабо верится, что такое могло случиться с обычным человеком в реальной жизни. А вот мои истории — совсем другое дело.
Чего только со мной не приключалось!
— Ну все, хватит веселиться, — сказала свекровь Дарье. — Иди лучше принеси нам чаю.
Дарья выскользнула из-за стола и с тем же озорным выражением лица отправилась на кухню.
— Кстати, когда уже у нас будут внуки? — обратилась ко мне Светлана Игоревна.
Я ждала этого вопроса. Едва сдержалась, чтобы не закатить глаза.
— Я знаю, почему ты переживаешь, милая, — сказала она и накрыла мою руку своей. — Ты приезжая, совсем одна здесь. Не бойся, мы поможем. Ты главное рожай, а мы присмотрим.
— Ага, присмотрите, — фыркнула вернувшаяся с подносом Дарья. — Если так же, как за своим сыном, то лучше не надо.
Я вопросительно посмотрела на свекровь.
— Ох, это долгая история, — вздохнула она, расставляя стаканы. Я схватилась за свой, чтобы согреть замерзшие руки. Стеклянный «армуду», похожий формой на бутон тюльпана, обжигал пальцы, но теплее не становилось. Свекровь закурила тонкую сигарету, чиркнув изящной металлической зажигалкой, и выпустила струйку дыма. Возможно, из-за тусклого освещения или эмоций от прошлой истории, но дым показался мне черным.
