Он обещал, что приедет. Через два часа я держала в руках его паспорт и свидетельство о смерти
Он обещал, что приедет к шести. К утру следующего дня я уже сидела в морге. Времени будто не прошло, а жизнь уже раскололась пополам.
Погода стояла отвратительная. Дождь лил как из ведра уже третий день подряд, и от сырости ломило кости. В такую погоду хотелось закутаться в одеяло с кружкой горячего чая и не вылезать из постели. Но я стояла у окна, высматривая машину Андрея. Он должен был приехать к шести вечера, и мы собирались отметить мой день рождения в небольшом ресторанчике на набережной.
Часы показывали уже половину седьмого. Я набрала его номер — гудки шли, но трубку никто не брал. Странно, обычно Андрей всегда отвечал. Даже если был на совещании, отправлял сообщение: «Перезвоню».
— Может, в пробке застрял, — успокаивала я себя. — Ливень, видимость нулевая, вот и опаздывает.
Прошло еще полчаса. Наверное, Наташа уже в ресторане... Я успела переодеться в домашнее — в ресторан мы уже явно не успевали. Телефон по-прежнему молчал, и внутри зарождалось неприятное чувство тревоги. Андрей никогда не опаздывал без предупреждения. Это было не в его правилах.
Я снова набрала номер – безрезультатно. Решила позвонить его сестре Ольге.
— Привет, Оль. Андрей у вас не появлялся?
— Нет, а что? — голос Ольги звучал обеспокоенно. — Вы же вроде вечером встречаться должны были?
— Должны, но он не приехал и на звонки не отвечает.
— Странно... Может, задержался на работе? — предположила она.
— Я звонила в офис, там никого. Охранник сказал, что Андрей уехал около пяти.
— Не волнуйся, Вер, — успокаивала меня Ольга. — Наверняка все в порядке. Может, телефон разрядился.
Я сделала вид, что поверила, но тревога усиливалась с каждой минутой. Решила позвонить Сергею, лучшему другу Андрея.
— Серёж, привет. Андрея не видел?
— Не-а, — протянул Сергей. — Он вроде к тебе собирался. А что такое?
— Не приехал, и трубку не берет.
— Может, на дороге что случилось? В такую погоду машины как улитки ползут.
— Надеюсь, что только пробки, — вздохнула я.
Около восьми мне позвонили из ГИБДД. Женский голос сухо спросил, знаю ли я Соколова Андрея Викторовича и являюсь ли я его супругой. Когда я подтвердила, она попросила меня никуда не уезжать — ко мне выехали сотрудники полиции.
— Что случилось? — спросила я, чувствуя, как холодеет всё внутри.
— Дождитесь сотрудников, они всё объяснят, — ответила женщина и отключилась.
Около девяти вечера раздался звонок в дверь. Я подскочила, все еще надеясь, что это Андрей – забыл ключи или решил сделать сюрприз. Но на пороге стояли двое мужчин в форме сотрудников полиции. Я замерла, чувствуя, как к горлу подкатывает комок.
— Вера Николаевна Соколова? — спросил один из них.
— Да, — прошептала я, уже понимая, что произошло что-то непоправимое.
— Разрешите войти?
Я молча кивнула и отступила в сторону. Полицейские прошли в прихожую, сняли фуражки. Тот, что был постарше, откашлялся:
— Вы знаете гражданина Соколова Андрея Викторовича?
— Конечно, это мой муж, — я старалась говорить ровно, но голос предательски дрожал. — Что случилось?
— Примите наши соболезнования, — начал полицейский, и эти слова ударили под дых. — Ваш муж попал в автомобильную аварию на Приморском шоссе.
— Он жив? — вырвалось у меня.
Полицейский опустил глаза:
— К сожалению, травмы оказались несовместимы с жизнью. Медики констатировали смерть на месте происшествия.
Я не помню, что было дальше. Кажется, меня усадили на диван, кто-то принес воды. Старший полицейский что-то говорил про сильный ливень, плохую видимость, грузовик, выехавший на встречную полосу... Слова доносились как сквозь вату.
— Нам нужно, чтобы вы опознали тело, — донеслось до меня. — И забрали личные вещи.
— Когда? — только и смогла выдавить я.
— Если вы готовы, мы можем отвезти вас в бюро судмедэкспертизы — тело уже доставлено туда. Но это только если вы в состоянии — опознание можно сделать и завтра утром.
— Я... мне нужно позвонить его родителям. И сестре.
— Конечно, — кивнул полицейский. — Мы подождем.
Звонок Ольге был самым тяжелым в моей жизни. Услышав новость, она сначала замолчала, а потом разрыдалась в трубку. Пообещала сама позвонить родителям Андрея и приехать в морг.
— Родители в Петербурге, — сказала Ольга сквозь слезы. — Они выезжают, но доберутся только к утру.
Уже почти в одиннадцать полицейские отвезли меня в морг. Дорога слилась для меня в одно бесконечное серое пятно. Дождь превратился в мелкую морось, и капли на лобовом стекле полицейской машины казались слезами. Я сидела, вцепившись в сумочку, и пыталась осознать, что Андрея больше нет. Что я больше никогда не услышу его голос, не почувствую тепло его рук, не увижу улыбку...
В морге было холодно и пахло какой-то химией. Санитар провел меня в небольшую комнату, где на столе лежало тело, накрытое простыней. Я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.
— Вы готовы? — спросил санитар.
Я кивнула, хотя была совершенно не готова. Он отогнул простыню, открывая лицо Андрея. Такое знакомое и такое чужое одновременно. Бледное, с закрытыми глазами, с запекшейся кровью у виска... Это был он и не он одновременно.
— Да, это мой муж, — прошептала я и отвернулась, не в силах больше смотреть.
Сотрудница морга протянула мне пакет с вещами:
— Здесь его личные вещи. Документы, ключи, часы... Телефон забрали следователи для экспертизы.
Я механически взяла пакет и вышла в коридор. Там уже ждала зареванная Ольга. Она бросилась ко мне, обняла. Мы стояли, вцепившись друг в друга, не в силах произнести ни слова.
Домой я вернулась за полночь. Квартира встретила меня тишиной и запахом одеколона Андрея. Я села на диван и высыпала содержимое пакета. Бумажник, часы, ключи от машины, паспорт и протокол опознания с места происшествия. Свидетельство о смерти должны были выдать позже, после всех формальностей и вскрытия.
Я смотрела на его фото в паспорте – улыбающегося, с лукавыми морщинками у глаз – и не могла поверить, что его больше нет.
Телефон зазвонил внезапно, заставив меня вздрогнуть. На экране высветилось имя моей подруги Наташи.
— Вера, ты где? Я битый час у ресторана торчу! — возмущенно начала она. — Я тебе звонила, писала — ты ни ответа, ни привета!
— Прости, я... — голос отказывался слушаться. — Я не слышала звонков. Всё как в тумане.
И тут я вспомнила – мы же с Наташей договаривались встретиться в ресторане, втроем с Андреем. У меня совершенно вылетело из головы.
— Наташ, Андрей погиб, — произнесла я, и это была первая фраза, в которой я произнесла эти страшные слова вслух.
В трубке повисла тишина. Потом тихий, изменившийся голос:
— Господи... Что случилось? Когда?
— Авария на Приморском шоссе. Несколько часов назад.
— Я сейчас приеду! Жди меня!
Наташа примчалась через двадцать минут, запыхавшаяся, с растрепанными волосами. Обняла меня крепко-крепко и просто держала, пока я рыдала, уткнувшись ей в плечо. Потом она заварила чай, добавила туда коньяка и заставила меня выпить.
— Расскажи, что произошло, — тихо попросила она, когда я немного успокоилась.
Я рассказала всё — о том, как ждала его, о звонках полиции, о морге.
— Что теперь? — спросила она, держа меня за руку.
— Не знаю, — честно ответила я. — Надо организовать похороны. Завтра поеду к его родителям...
— Я с тобой, — твердо сказала Наташа. — Одну тебя не отпущу.
Следующие дни слились для меня в один бесконечный кошмар. Похоронное бюро, выбор гроба, поминки, бесконечные звонки и соболезнования... Я двигалась как робот, механически выполняя необходимые действия. Единственное, что я помню отчетливо – лица родителей Андрея. Осунувшиеся, постаревшие в одночасье. Его мать, Тамара Сергеевна, просто окаменела от горя. Отец, Виктор Иванович, держался из последних сил.
— Он так хотел порадовать тебя в день рождения, — шептала мне Тамара Сергеевна, сжимая мои руки своими, сухими и горячими. — Показывал подарок... Кольцо с сапфиром.
У меня перехватило дыхание. День рождения, который должен был стать радостным, превратился в день величайшей потери.
После похорон наступила пустота. Я вернулась в нашу квартиру и не знала, что делать дальше. Вещи Андрея были повсюду – его зубная щетка в ванной, тапочки у кровати, недочитанная книга на тумбочке... Каждая мелочь кричала о его отсутствии.
Наташа настояла, чтобы я взяла отпуск на работе.
— Тебе нужно время, — говорила она. — Нельзя сразу возвращаться в офис.
Я согласилась, хотя понимала, что бездействие меня доконает. Дома каждая минута тянулась бесконечно. Я перебирала фотографии, вспоминала нашу совместную жизнь, плакала, засыпала от изнеможения, просыпалась и снова плакала...
Через неделю после похорон мне позвонил следователь, который вел дело об аварии.
— Вера Николаевна, нам нужно, чтобы вы приехали в отделение. Есть кое-какие вопросы.
— Какие вопросы? — устало спросила я.
— Мы получили результаты экспертизы. Есть моменты, которые нужно обсудить лично, — уклончиво ответил он.
В отделении полиции меня встретил молодой следователь, представившийся Игорем Олеговичем. Он проводил меня в маленький кабинет и предложил сесть.
— Вера Николаевна, в ходе расследования обстоятельств аварии возникли некоторые... нестыковки, — начал он, внимательно наблюдая за моей реакцией.
— Что вы имеете в виду? — я почувствовала, как внутри все сжалось.
— Мы ждали результатов экспертизы машины и анализа крови, поэтому не могли делать выводы раньше. Теперь у нас есть все данные. Согласно показаниям свидетелей и записям дорожных камер, грузовик действительно выехал на встречную полосу резко — у вашего мужа был шанс уйти от столкновения. Но... — он сделал паузу, — он не пытался уйти от столкновения. Нет следов торможения, нет попытки маневра.
— И что это значит? — я не понимала, к чему он клонит.
— Это может означать, что водитель либо не видел опасности, либо он просто не успел среагировать. Или был слишком растерян. Мы обязаны рассматривать разные варианты, но окончательных выводов пока нет.
— Вы что, намекаете на самоубийство? — я почувствовала, как кровь отхлынула от лица. — Это бред! Андрей никогда бы...
— Я просто излагаю факты, — мягко перебил меня следователь. — Результаты пришли только сегодня утром — лаборатория задержала отчёт. В крови вашего мужа обнаружен алкоголь. Не критичное количество, но достаточное, чтобы снизить реакцию.
— Андрей не пил за рулем, — твердо сказала я. — Никогда.
— Возможно, у него были причины нарушить это правило? — следователь подался вперед. — Проблемы на работе? В семье?
— У нас не было проблем, — я начинала злиться. — Мы собирались отметить мой день рождения. Он вез мне подарок – кольцо с сапфиром.
— Да, кольцо мы нашли в бардачке, — кивнул следователь. — Послушайте, я понимаю, как это звучит. Но нам нужно рассмотреть все версии. Мы проверили телефон вашего мужа...
— Вы копались в его телефоне? — возмутилась я.
— Это стандартная процедура, — пожал плечами следователь. — Мы проверили журнал вызовов и переписку. Там обнаружены странные сообщения от некой Ирины, а также несколько звонков от нее незадолго до аварии. По журналу вызовов видно, что она звонила ему несколько раз — в том числе за минуту до того, как произошла авария. Вам это имя о чем-нибудь говорит?
Я замерла. Ирина? Нет, Андрей никогда не упоминал никакую Ирину. Или упоминал? Может, коллега? Клиентка? Я попыталась вспомнить, но в голове была каша.
— Нет, не говорит, — наконец ответила я. — Что за сообщения?
Следователь открыл папку и помедлил, словно подбирая слова:
— Я понимаю, это может быть болезненно, но должен процитировать часть переписки... — он сделал паузу. — Последнее сообщение от неё отправлено за два часа до аварии: «Нам нужно встретиться. Так больше продолжаться не может. Либо ты все решаешь, либо я сама поговорю с ней».
Я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Что это? Кто эта Ирина? И что она имела в виду под «поговорю с ней»? Со мной?
— Может быть, речь о работе? — я отчаянно цеплялась за соломинку. — Андрей занимался сложными проектами, там бывали конфликты...
— Возможно, — не стал спорить следователь. — Но тон сообщений... личный. И их довольно много за последние месяцы.
— Я хочу увидеть эти сообщения, — потребовала я.
— Конечно, — кивнул он. — Но должен предупредить – они могут вас расстроить.
Он протянул мне распечатку переписки. С каждой строчкой мое сердце сжималось все сильнее. «Скучаю», «когда увидимся», «не могу так больше»... Это была не деловая переписка. Это были сообщения от женщины, с которой у Андрея явно были близкие отношения.
— Этого не может быть, — прошептала я. — Он бы не стал...
— Мы нашли ее, — сказал следователь. — Эту Ирину. Она подтвердила, что у них был роман. Почти год.
Год. Целый год Андрей жил двойной жизнью. Приходил домой, целовал меня, рассказывал о своем дне, а сам... Я не могла в это поверить.
— По её словам, в тот день они должны были встретиться, — продолжал следователь. — Она поставила ультиматум – либо он уходит от вас, либо она все рассказывает. Он отменил встречу, сказал, что едет к вам на день рождения. И что принял какое-то решение. Мы не можем это подтвердить полностью, но переписка косвенно это подтверждает.
— Какое решение? — мой голос звучал чужим.
— Она не знает. Они больше не разговаривали.
Я сидела, оглушенная этими откровениями. Все, во что я верила, рушилось на глазах. Идеальный брак, любящий муж... Все было ложью?
— Но это не объясняет аварию, — выдавила я. — Даже если у него был роман, это не значит, что он хотел покончить с собой.
— Согласен, — кивнул следователь. — Но мы обязаны проверить все версии. Особенно учитывая обстоятельства аварии и наличие алкоголя в крови.
Я вышла из полиции совершенно разбитая. В голове крутились обрывки фраз из той переписки, смешиваясь с воспоминаниями об Андрее. Как я могла не заметить? Были ли признаки? Задержки на работе, командировки, странные звонки... Я списывала все на его загруженность. Верила каждому слову.
Вечером пришла Наташа. Видимо, прочитала что-то в моем лице, потому что сразу обняла меня и просто молчала, пока я не заговорила сама.
— Андрей мне изменял, — сказала я, глядя в пол. — Почти год.
Наташа отстранилась, внимательно посмотрела на меня.
— Ты уверена? Откуда ты узнала?
Я рассказала ей о разговоре со следователем, о сообщениях.
— Это какой-то кошмар, — покачала головой Наташа. — Но, знаешь... будь осторожна. Не делай поспешных выводов.
— В каком смысле?
— Ну, это ведь только слова какой-то женщины и обрывки сообщений. Не торопись верить всему, что тебе говорят. Это может быть сложнее, чем кажется на первый взгляд.
Я кивнула, но в душе сомнений не было. Слишком все сходилось.
Через несколько дней мне вернули его телефон — следствие завершило работу с ним. Телефон был в бардачке машины, потому и не разбился окончательно, хотя экран сильно треснул. Устройство, к счастью, всё ещё работало — часть экрана оставалась рабочей, и я смогла ввести пароль. Следователь сказал, что если я найду что-то, что может иметь значение для дела, мне стоит им сообщить.
Я знала пароль – дату нашей свадьбы. Ирония судьбы – он использовал этот пароль, изменяя мне.
Переписка с Ириной открылась сразу. Я читала сообщения, и каждое слово было как удар ножа. Он писал ей те же нежности, что говорил мне — правда, в переписке за последние дни чувствовалась отстранённость. Будто он уже прощался. Планировал встречи, когда я уезжала к родителям. Обсуждал какое-то «решение», которое все не мог принять.
В последнем диалоге, перед самой аварией, Ирина писала: «Я больше не могу так. Либо ты говоришь ей правду сегодня, либо я сама все расскажу».
Ответ Андрея был коротким: «Я принял решение. Сегодня все закончится».
Что он имел в виду? Хотел расстаться с ней? Или со мной? Или... Нет, я не могла поверить, что Андрей мог намеренно врезаться в грузовик. Это было не в его характере. Но знала ли я его настоящего?
Я листала телефон дальше, надеясь найти что-то, что объяснило бы его поступки. И наткнулась на заметки в защищенной папке — возможно, поэтому следователи не обратили на них внимания. Последняя была создана в день аварии, за час до нее.
«Не могу больше жить во лжи. Прости меня, Вера. Я запутался и наделал глупостей. Хотел начать новую жизнь, но понял, что не могу потерять тебя. Я слишком долго тянул. Слишком боялся. Сегодня я все расскажу и буду молить о прощении. Я не заслуживаю его, но надеюсь, что ты найдешь в себе силы дать мне второй шанс. Если уйдешь — пойму. Но должен сказать тебе правду. Люблю тебя. Всегда любил только тебя».
Я сидела, уставившись в экран, а слезы текли по щекам. Он собирался признаться. Перед выездом он выпил — не выдержал напряжения. Слишком боялся этого разговора... Везя мне подарок на день рождения, он одновременно вез признание в измене. Что бы я сделала? Простила? Выгнала? Теперь я никогда не узнаю.
Я позвонила Наташе и все рассказала.
— Я буду у тебя через полчаса, — твердо сказала она.
Мы до глубокой ночи разговаривали. Наташа обнимала меня, позволяла выплакаться, но ни разу не сказала ничего осуждающего в адрес Андрея.
— Это так странно, — говорила я. — Я потеряла его дважды. Сначала — в аварии. Теперь — узнав правду.
— Ты все еще его любишь? — спросила Наташа.
— Не знаю. Я не знаю, кого именно я любила. Настоящего Андрея или того, кем я его считала.
— Будь осторожна, — сказала вдруг Наташа. — Если кто-то появится с претензиями или рассказами... Просто будь осторожна, ты сейчас очень уязвима. Люди иногда преувеличивают свою значимость в жизни умерших.
Я не придала значения ее словам тогда.
Прошло почти две недели после похорон. Я потихоньку возвращалась к жизни, хотя каждое утро просыпалась с ощущением пустоты. Звонок в дверь прозвучал неожиданно. На пороге стояла женщина – молодая, красивая, с заплаканными глазами.
— Вы Вера? — спросила она дрожащим голосом. — Я Ирина.
Я застыла, не в силах произнести ни слова. Та самая Ирина стояла передо мной, и я не знала, что чувствую – ненависть, жалость или странное родство в общем горе.
— Зачем вы пришли? — наконец выдавила я.
— Я долго решалась прийти. Думала — не имею права. Но потом поняла, что не смогу жить с этим... — она нервно заправила прядь волос за ухо. — Я узнала ваш адрес в его компании, через секретаря. Сказала, что нужно передать документы для семьи... Простите, если это было бестактно. Можно войти?
Я молча отступила, пропуская ее в квартиру. Мы прошли на кухню – туда, где я столько раз сидела с Андреем, обсуждая наш день. Теперь здесь сидела женщина, с которой он изменял мне.
— Я знаю, вы меня ненавидите, — начала Ирина. — И имеете полное право. Но я должна вам кое-что сказать.
— Что именно? — мой голос звучал холодно.
— Андрей любил вас, — она смотрела мне прямо в глаза. — То, что было между нами... это была ошибка. Он понял это. В тот день он ехал к вам, чтобы во всем признаться.
— Я знаю, — я показала ей телефон с открытой заметкой. — Нашла его записи.
Ирина кивнула, глаза ее снова наполнились слезами.
— Я заставила его выбирать, — прошептала она. — Думала, он выберет меня. А он выбрал вас. Сказал, что не может разрушить семью, что по-настоящему любит только вас. Я была в ярости... Угрожала ему, что все расскажу.
— И что изменилось сейчас? — спросила я. — Зачем вы здесь?
— Потому что я виновата, — она опустила голову. — Когда он отказался от встречи, я не поверила. Я звонила и писала ему снова и снова. Он был расстроен, сказал, что перед выездом выпил — от страха, от напряжения. Он слишком боялся этого разговора с вами. А я продолжала давить... — она помолчала. — Понимаете, я отвлекала его от дороги. Звонила, когда он был за рулем. Следователь подтвердил: мой звонок был за минуту до столкновения. Возможно, если бы не это, он бы заметил тот грузовик.
Мы сидели молча. Две женщины, любившие одного мужчину. Одна потеряла мужа, другая – любовника. Но горе было одинаково сильным.
— Я не виню вас, — наконец сказала я. — Не вы сели за руль пьяным.
— Но я подтолкнула его к этому, — возразила Ирина. — Своими требованиями, угрозами...
— Он сам сделал выбор, — я вздохнула. — Все мы делаем выбор. Иногда неправильный.
Ирина ушла через час. Мы не стали подругами – это было бы странно. Но разговор с ней помог мне понять, что Андрей не собирался заканчивать жизнь самоубийством. Я не знаю, смогу ли простить его полностью. Но мне нужно прожить эту боль — не заглушить, не стереть, а пройти через неё. Он ехал ко мне, чтобы сохранить нашу семью. И это немного утешало.
Я позвонила следователю и рассказала о найденной заметке в телефоне. Он согласился, что это меняет картину – авария, скорее всего, была действительно несчастным случаем. Роковым стечением обстоятельств.
Вечером пришла Наташа. Я рассказала ей о визите Ирины и ее признании.
— И ты ей веришь? — спросила Наташа, нахмурившись.
— Не знаю, — честно ответила я. — Но в одном она точно не солгала: Андрей собирался мне все рассказать. Я нашла его заметку в телефоне.
Наташа внимательно посмотрела на меня:
— И что ты чувствуешь теперь?
— Злость, обиду, горе... Все сразу. Но странное дело – мне стало легче. Он не был идеальным, как я думала. Но он возвращался ко мне. Выбрал меня. И это... утешает, наверное.
— Он был человеком, — тихо сказала Наташа. — Не идеальным, не безгрешным. Но, кажется, в тот день он всё-таки собирался вернуться домой.
Я кивнула, глядя на фотографию Андрея на стене. Человек, которого я любила, совершал ошибки. Возможно, самую страшную ошибку в своей жизни. Но в последние часы он пытался все исправить.
Я не знала, как жить с этим. Но сегодня я хотя бы поняла: он не предавал меня до конца. Он пытался. А это — хоть что-то. Не знаю, хватит ли мне жизни, чтобы простить всё. Но я знаю точно — он собирался вернуться домой. Ко мне. И в этом хоть капля покоя.
Советую посетить мой канал для прочтения других более интересных рассказов!
