Начало https://pikabu.ru/story/sochi_more_i_lyubov_6840885
Глава 2
Такси, доставившее компанию до Хосты, ещё не успело тронуться с места, а подружки уже стали донимать Сергея. На море им, видите ли, необходимо поглазеть.
- Первым делом хату найти надо, - пытался вразумить их Туманов. – Море от вас не убежит.
Но девчата, впервые оказавшись так близко от долгожданной цели, продолжали упорствовать.
Блондинка взяла провожатого за руку и кокетливо улыбнулась:
- Я всю жизнь о море мечтала, - принялась канючить она. – Мы только посмотрим одним глазком и сразу назад. Ну пожалуйста!
Последние несколько часов парочка не расставалась. Сторонний наблюдатель непременно бы догадался, что между ними зарождается, по меньшей мере, чувство привязанности, и ничего удивительного в этом не было.
- Что с вами поделаешь, - сдался студент. – Давайте ваше барахлишко. Сейчас пройдёте по подземному переходу на пирс, а через десять минут я жду вас вон там, - Сергей показал рукой на дощатый павильон, возле которого уже толпились первые счастливчики. – Только долго не шляйтесь, - попросил он. – До одури насмотреться ещё успеете.
Последние слова подружки уже не слышали. Побросав сумки, они радостно бросились к переходу.
- Точно лошади, - усмехнулся покинутый, провожая взглядом подруг. – Три девахи, а шуму больше, чем от здоровенного табуна. Скачут, как кобылицы, а иногда и ржут, - Туманов с содроганием вспомнил прошедшую ночь.
Собрав сумки в кучу, он кое-как пристроил их на себе и, медленно передвигаясь, отправился к квартбюро. Перед павильоном, у ещё закрытого окошка, собралось десятка два "дикарей". В большинстве своём общество состояло из семейных пар с одним или двумя отпрысками, чаще всего дошкольного возраста, между которыми гордо прохаживали хозяйки домов и квартир. Аукцион был в самом разгаре.
Опытный, годами выверенный взгляд решительно отметал из числа претендентов интеллигентов, как людей с гипертрофированным чувством собственного достоинства. Да пожалуй ещё и москвичей. Столичное хамство закалило тех, поэтому диалога с ними не получалось. Он чаще всего плавно перетекал в обоюдоострую перепалку. Зато особым спросом у хозяек обширного черноморского побережья пользовались одинокие мужчины тяжёлых, но денежных профессий: шахтёры, металлурги, нефтяники. Они не гонялись за особым комфортом, а довольствовались любой койкой. Хотя, два условия выдвигали даже и они. Кровать они желали видеть всё-таки хоть под какой-нибудь, но крышей. Вторым, ещё более обязательным пунктом совместного соглашения, проходило решительное требование "дикаря", время от времени, принимать на арендуемой территории представительниц прекрасной половины человечества…
То и дело какая-нибудь хозяйка гордо подплывала к очередной парочке, и открывалось следствие:
- Надолго приехали? А мальчику сколько лет? Он у вас не писается?
Перечень вопросов, подготовленный опытным диктатором, приближался к бесконечности. Незамедлительно выносился и приговор:
- Нет, вы мне не подходите, - небрежно бросала она опешившим "дикарям".
- Почему?
- Ваш муж курит. А я не переношу запаха табачного дыма.
- Он на улице будет курить, или вовсе бросит! Бросишь ведь, Виталик? – с мольбой в голосе просила жена, обращаясь сразу и к хозяйке и к мужу.
Бедный Виталик, мысленно послав подальше старую мегеру, уже, кажется, готов был и есть бросить, только бы не видеть страданий сына и жены, вторые сутки мающихся на железнодорожном вокзале, но допрос был окончен, и старуха важно направлялась к новой жертве.
Рядом, метрах в десяти от "токовища", пролегала народная тропа, по которой на пляж косяком тянулись отдыхающие.
После более чем недельной задержки, солнце наконец-то палило на всю катушку, и им надо было срочно добирать ультрафиолет. Наплевав на завтрак, почти все курортники рванули к морю.
Многие из них тоже прошли через унизительное испытание, но жалости и сочувствия на их лицах не наблюдалось. Всем своим видом они как бы говорили: "Мы здесь мучались, и вас пусть немного потерзают".
Солнце светило прямо в глаза, и Сергею пришлось вооружиться зеркальными очками. Незаметно пролетели ещё пятнадцать минут. Девчата как в воду канули.
"Утонули они там, что ли!" – стал проявлять беспокойство студент.
Пока он высматривал их в одном месте, хохотушки показались из-за киоска, доедая на ходу подтаявшее мороженое.
- Ох и красота! Вода тёплая, волн почти нет, просто прелесть! – сообщила Катерина, усаживаясь рядом с ним. – Как решается квартирный вопрос? Велика ли конкуренция?
- Как всегда. Спрос превышает предложения, - описал ситуацию молодой человек. – Глухо, как в танке.
Прошло ещё два часа.
Хозяйкам тоже надоело толкаться на солнцепёке, да и все местные новости были уже обсуждены и досконально разобраны, поэтому они уже после более кратких объяснений стали всё чаще уводить счастливчиков с собой. Дошла очередь и до подружек.
Шустрая бабёнка, не очень-то и оригинальничая, быстро выпалила стандартный набор вопросов. Московская прописка девчат заметно расстроила её. Хозяйка невольно поморщилась и огляделась по сторонам. Выбирать было почти не из кого.
- Ладно, можете идти со мной, - смилостивилась она. – Но у меня закон: парней в дом не водить, ванной не пользоваться, дома не готовить.
- В дверь не входить, а влетать через трубу, - ехидно дополнил студент.
- Ты-то чего лезешь? Тебя спрашивают? Он что, с вами?…
- И где те прекрасные хоромы? В каком расчудесном местечке они обосновались? – перешёл в контрнаступление Туманов.
Бабёнка сразу насторожилась.
- Место у меня замечательное, - голос у неё стал мягче, а на лице появилось подобие улыбки. – Рядом самшитовая роща! Воздух – упоенье!
- Самшитовая роща?! – присвистнул Сергей. – Хорошо хоть не Красная Поляна. Далеко до моря, самая окраина, - пояснил он подружкам.
Хозяйка предпочла не продолжать сей беспредметный разговор. Зло зыркнув на краеведа, она отвернулась и благоразумно отвалила в сторону.
- Так можно дождаться и второго пришествия, - вздохнул студент. – Попробуем пойти другим путём. Вы, красавицы, оставайтесь здесь, а мы, - Туманов полуобнял блондинку, - прошвырнёмся по старым адресам, глядишь, может что и выгорит…
Стрелки часов показывали двенадцать. Приближалось обеденное, а значит и самое бестолковое на отдыхе время. Солнце зависло над самыми головами, но основное неудобство всем доставляла даже не жара, а почти осязаемая духота.
Сергей понимал, что надо бы поторопиться, что сейчас каждая секунда могла решить если не всё, то многое, но спешить не хотелось. Зачем суетиться, если рядом была Светлана, и они наконец-то остались наедине. Симпатичная блондинка занимала его всё больше и больше.
Стараясь передвигаться так, чтобы как можно дольше оставаться в тени деревьев, парочка неспеша дрейфовала по городку.
Активно жестикулируя, Туманов показывал симпатичной спутнице местные достопримечательности. Вводил, так сказать, в курс дела.
Сегодня студент был в ударе. Расписывая свои приключения, кое-где и привирая, конечно, молодой экскурсовод разошёлся не на шутку. Без умолку балаболя, он, тем не менее, сумел выведать у блондинки кое-что интересное и для себя.
Оказалось, что подружки учатся в МГУ. Светлана на отделении иностранных языков, а девчонки на филологическом.
- Отделение невест, - хмыкнул Сергей. – А кто такой Олежек? – как бы между прочим поинтересовался он.
Это имя не давало ему покоя с самого утра. Блондинка, не ожидавшая такого поворота, на секунду растерялась.
- Олежек? Мой старший братишка, – прыснула она. – Он тоже здесь как-то отдыхал. А ты что вообразил?
- Я думал дедушка, - отшутился любопытный провожатый.
Непринуждённо болтая, они поднялись вверх по улице, повернули направо и оказались у одиноко стоящей многоэтажной коробки. Чуть правее с ней соседствовал городской рынок.
- В прошлом году я здесь проживал, - пояснил студент. – Хозяйка, Валентина, занятная бабёнка. С ней не соскучишься. Я сначала было пристроился у её старшей сестры, отсюда неподалёку, а последние денёчки уже тут провёл. – Туманов чему-то улыбнулся. – Неделю назад звонил, обещала принять.
Они вошли в подъезд и поднялись на третий этаж. Сергей длинно позвонил, а потом и постучал в дверь.
- Кто там? – раздался недовольный голос.
- Сто грамм, - буркнул непрошеный гость. – Валентина, открывай ворота, свои приехали.
Щёлкнул замок и дверь медленно приоткрылась. Из-за неё, придерживая пальчиком дверную цепочку, выглядывала крашеная молодуха в полупрозрачном лёгком сарафане.
- Открывай, открывай, - поторопил он её. – Хватит глазеть, не в театре.
- Серёженька! – всплеснула руками молодуха и, сбросив цепочку, торопливо поправила причёску. – Приехал всё-таки. Заходи скорее, я как раз обедать собралась.
- А я не один, меня здесь кое-кто сопровождает, - сообщил студент и галантно пропустил вперёд подругу.
Они переступили порог и оказались в просторном коридоре, освещённом старинным бронзовым бра.
- Твоя пассия? – спросила хозяйка. – А когда звонил, сказал, что один будешь. Ты уж извини, что я тогда с тобой неласково гутарила. Мужик мой рядом крутился, - кокетливо пояснила Валентина. – Я теперь женщина замужняя. Несвободная. Да и ты, кажется, остепенился, - молодуха перевела взгляд на москвичку. – Красавица! – честно оценила она его спутницу, хотя по всему было видно, что признание далось ей не легко.
- Мы ночью сегодня познакомились.
- Ночью?
- Вместе до места добирались, - уточнил студент.
- Ну, ну… А принять я тебя не смогу, - огорчённо развела руками хозяйка. – Мой по ночам работает. Строго настрого запретил одиноких мужиков на постой пускать, - и, притворно вздохнув, добавила: - Ревнует, паршивец!
- Меня и не надо, девчонок устрой, - успел вставить Сергей, дождавшись небольшой паузы в откровениях молодухи.
- Девчонок?
- На вокзале ещё две…
Валентина расхохоталась.
- Хорошо! – решила она. – Пусть все вселяются, если такой проситель за них хлопочет.
На плите что-то засвистело.
- Ой, у меня чайник закипел, - всплеснула она руками и уже из кухни, гремя кастрюлями, весело прокричала: – А ты не стой истуканом, покажи подружке её жильё.
Туманов толкнул дверь, выходившую в коридор.
- Мадмуазель, не соблаговолите ли вы осмотреть будущие апартаменты? - предложил он и жестом пригласил блондинку войти в комнату.
Светлана остановилась на середине. Сергей заметил её нерешительность, уселся на одну из коек и несильно раскачал сетку.
- Моя кроваточка, - улыбнулся он. – Советую занять её, она самая удобная. Сам сетку натягивал. Блин, чуть не забыл, Валюша, принимай подарки, - сказал студент вскочил и вытащил из сумки баночку растворимого кофе.
- Вот спасибочки! – обрадовалась молодуха. – Я и не надеялась, так, на всякий случай попросила. Теперь кофеи по вечерам гонять будем, – Валентина игриво хохотнула и легонько потрепала блондинку по плечу. – Не робей, девчоночка! Чувствуй себя как дома, - приободрила она Светлану.
- Как там Натаха с Петром поживают? – поинтересовался Туманов. – Не бросил он пить-то? Хочу заглянуть к ним. Может, местечко для меня найдётся.
- Как жили, так и живут. Она работает. Он, собака, пьёт, - вздохнула молодуха. – А насчёт жилья? У неё и у меня останавливались две семьи из Красноярска. Ночью сегодня съехали. Я же тебе по телефону говорила, - напомнила она. – Так что навряд ли кто успел к сестрёнке подселиться.
Сергей удовлетворенно хмыкнул. Пока всё складывалось лучше, чем он ожидал.
Хозяйка пригласила их на кухню и, не смотря на протесты, усадила парочку за стол. Туманов спешил и выпил только чашечку чая.
Распрощавшись с хозяйкой, он договорился с блондинкой о месте и времени встречи и отправился дальше уже по своим делам.
У пивного ларька, что прямо напротив рынка, студент сделал небольшую остановку и с удовольствием накатил кружечку холодного, хотя и не совсем свежего пивка.
Немного утолив жажду, он перебрался через речку по подвесному пешеходному мостику и продолжил путь уже по набережной. Сразу за стадионом молодой человек повернул направо и, поднявшись по тропинке, оказался у небольшого одноэтажного домика.
Открыв висевшую на одной петле калитку, Сергей вошёл во двор, повесил на столбик сумку, стянул с себя футболку и сунул голову под холодную струю воды, бившую из незакрытого крана. Немного освежившись и смыв дорожную пыль, он перекрыл вентиль и с интересом оглядел захламлённый дворик.
За целый год ничего здесь не изменилось. Те же обшарпанные стены и покосившееся крыльцо. Та же старая, с обломленным черенком лопата, заброшенная чьей-то заботливой рукой на крышу дома. Всё было по прежнему. Хотя нет. Кое-какие изменения всё же произошли. В небольшом, отдельно стоящем помещении (внешним видом смахивающим на сарай), гордо именуемое владельцами летней кухней, в прошлом году, студент это помнил точно, было выбито оконное стекло. Сейчас же там было всё в порядке, а на раме красовалась ещё и массивная решётка.
Туманов натянул на мокрое тело футболку и ступил на скрипучее крыльцо, застеленное стареньким половичком. Взгляд его сам собой опустился вниз.
В этом доме кнопка звонка была совсем не там, где по идее должна была бы находиться. Располагалась она чуть ниже уровня пояса взрослого человека. Весь испещренный мелкими трещинками, корпус звонка держался на своём месте благодаря лишь проводам. По просьбе хозяйки дома Сергей сам же и присобачил туда эту кнопку. Причиной всему был муж. вернее, привычки мужа. Глава семьи очень часто к родному порогу, возвращался на карачках. Неоднократные попытки возвестить о своём прибытии заканчивались у него тем, что единственная свободная передняя конечность не выдерживала тяжести непослушного тела и обладатель её раз за разом втыкался носом в закрытую дверь любимого жилища. После тщательных замеров и расчётов, Туманов приспособил кнопку таким образом, что теперь для её нажатия хозяину, кроме привычного ко всему лба, ничего больше не требовалось. Всем остальным нормальным посетителям приходилось пользоваться для этого коленкой.
- Лоб оказался покрепче, - усмехнулся студент и несколько раз громко постучал.
Ответа не последовало. Сергей надавил на ручку и дверь неожиданно легко отворилась.
- Хозяева, гостей принимаете? – спросил он и осторожно вступил в тёмную прихожую.
У стены что-то шевельнулось.
- Кого ещё принесло?! – из проёма двери показалась лысая голова.
Возраст обладателя её определить было сложно, да и то лишь с большой погрешностью. Причём ошибиться было легко как в одну, так и в другую сторону. Главным критерием оценки прожитых лет этого индивидуума служило одно: успел ли он заглянуть в винный отдел близлежащего магазина, или ещё только собирается туда. Специфический аромат, обволакивающий всё вокруг, указывал на то, что посещение сегодня уже состоялось. "Ох и амбре", невольно поморщился молодой человек.
- Здорово, бухарик! Как жизня? Войти-то можно, или мне сразу за пузырём бежать?
Мужик наморщил лоб и тупо уставился на незваного гостя. Мозг его лениво перебирал в памяти дружков, знакомых, словом тех, с кем он усердно трудился над уничтожением спиртосодержащих жидкостей.
- Петро, ты что, не узнаёшь меня?
Знакомый голос включил дополнительные резервы затуманенного разума и на заплывшем лице появилась радостная, идиотская улыбка.
- Ёкаланный бабай! Серёга! – обрадовался лысый и, раскинув руки, шагнул к нему. Непослушные ноги заплелись, он споткнулся и стал заваливаться на стоящего перед ним студента.
- Молодец. Всегда спортивную форму поддерживаешь, – Туманов подхватил его под мышки, внёс в комнату и аккуратно уложил на диван.
Пётр Головин, хозяин этого дома, был личностью известной и незаурядной. Ещё лет десять тому назад он возглавлял один из местных санаториев, но слабый характер и притягательная сила алкоголя свели его карьеру на нет. Теперь в определённых кругах Головин был знаменит тем, что мог в любое время дня и ночи достать дефицитную выпивку. Но поистине легендарным его имя стало три года назад, когда он в последний раз нёс трудовую вахту в качестве разнорабочего на строительстве очередного пансионата. В один из солнечных весенних дней Петруша не рассчитал своих, прямо скажем, значительных способностей и, приняв на грудь немного больше, чем требовалось, на какую-то секунду потерял равновесие.
Бетонная плита с радостью приняла его бренное тело, после чего Головин очутился в городской больнице, где и занял свободную койку в единственной палате интенсивной терапии. Привычный к сверхперегрузкам, организм разрушения получил незначительные, и уже через полтора месяца из реанимации его перевели в обычную палату.
Отсюда, из этих больничных стен и пошла его слава.
Главный врач, проводивший по вверенному ему лечебному учреждению один из своих редких, но всегда шумных обходов, с пристрастием расспрашивал пациентов об их отношению к спиртному. Его непомерный интерес подогревался не банальным любопытством, а, главным образом, вышедшим совсем недавно антиалкогольным указом.
Но недаром говорится, "каков вопрос, таков и ответ". С виду вроде нормальные мужики, пряча от стыда глаза, невнятно лепетали: "Только по праздникам". А некоторые отступники докатились до того, что вообще заявляли о полном неприятии алкоголя.
В конце концов добрался эскулап и до Головина. На идиотский вопрос: "Употребляете ли вы вино водочные изделия?", последовал честный ответ:
- А как же!
Главврач уже внимательнее посмотрел на больного.
- А сколько раз и в каком количестве? – продолжил слегка опешивший чиновник от медицины.
- А сколько достану, столько и пью, - шмыгнул носом Пётр. – Но не часто. Строго пять раз в неделю. А если суббота "чёрная", то шесть, – под неудержимый восторг отступников закончил правдолюбец.
Своим смелым, идущим наперекор всем и вся ответом Головин навсегда увековечил своё имя.
Вообще-то, со временем, эта история обросла большим количеством небылиц и слухов. Кто-то рассказывал, что главврач, который по совместительству возглавлял ещё и местную антиалкогольную комиссию, после состоявшегося разговора напился с горя до чёртиков. Насколько же разочаровался бедняга, если учесть, что на должность эту он вызвался сам, добровольно, чисто по идейным соображениям, а не назначен, как было обычно, волевым решением.
Другие вроде бы слышали, что главврач здесь и вовсе не при чём. В тот день больницу инспектировал какой-то большой чин из министерства здравоохранения, и вот он-то как раз и проводил тот допрос. Ответ Головина вызвал у того глубокий шок, на него снизошло озарение, и он уже на следующий день будто бы самолично выложил на стол свой партбилет.
Все, конечно, понимали, что это просто очередная байка, что невозможно было таким способом в то время довести до подобного состояния советского служащего любого уровня. Что, скорее всего, небылица эта родилась чуть позже, в начале девяностых, когда из партии уходили косяками.
Но верить в чудо всё равно хотелось.
Третьи вообще пытались оспорить имя главного героя. Будто бы и не Головин совершил тот подвиг, а какой-то Колян или Витёк, до сих пор обитающий в их родном городке и нигде больше, и то они знают его лично, что не единожды вместе пили и даже пару раз закусывали с ним.
Может, так оно и есть. Не перевелись ещё смельчаки на Руси. Но первым был всё-таки он – Пётр Головин.
Этот-то герой и лежал сейчас на диване.
- Петро, ты после моего отъезда хоть разок просыхал? – поинтересовался Сергей, и, немного приподняв горемыку за плечи, подсунул под шарообразную голову изрядно помятую подушку.
- Ага! Двадцать дней в рот ничего не брал! Ох и натерпелся же я. Жить не хотелось.
Горестные воспоминания заставили содрогнуться лежащее тело. По небритой щеке скатилась одинокая слеза.
- Представляешь, три недели ни одной капли! Кошмар! – продолжал жаловаться несчастный.
- Бедняжка, – посочувствовал ему Туманов. – Как ты только выдержал? Осложнений особых, надеюсь, не получил?
Хлопнула входная дверь и чьи-то шаги в прихожей заставили прервать душераздирающий диалог.
- "Сухой закон" явился, – испуганно шепнул Головин. – Натаха, смотри, кто к нам пожаловал! – с трудом ворочая непослушным языком сообщил супруг своей дражайшей половине.
Неясная дикция родного голоса с порога завела хозяйку.
- Опять, козёл, нажрался, - вздохнула она и уставилась на муженька с плохо скрываемым бешенством.
От дальнейших болезненных последствий спас Петра студент. Он перехватил занесённую для удара руку, улыбнулся и поздоровался с Натальей.
- Серёженька! Приехал. Ты почему нас не предупредил? – укоризненно попеняла она ему. – Неужели было трудно пару строк чиркнуть?
- Так уж получилось… Я в этом году и приезжать то не хотел. На шабашке был. Быстро управились и душа затосковала… Собрал вещички и сюда. Не прогоните студента?
- Он ещё спрашивает! Вовремя ты появился, - сказала она. – У нас как раз сегодня комната освободилась. Отдыхали женщины из Красноярска.
- Они-то отдыхали, а мне целый месяц не с кем было дома кирнуть, – проворчал Пётр.
Хозяйка опять встрепенулась.
- Что ты Бога-то гневишь, паразит! Месяц кирнуть ему не с кем было! – передразнила она муженька.
Головин вовремя уловил опасную перемену в настроении жены:
- Наташенька, чего ты разошлась? Пошутил я.
- Я про освободившиеся места от Валентины узнал. – опять пришёл ему на помощь Туманов. – Она и посоветовала к вам обратиться. А что это Пётр про какие-то три сухие недели вспоминал?
- Да, были, только не три, а две недели счастья и в моей жизни, - неожиданно подтвердила хозяйка. – 23 февраля, до гробовой доски этот счастливый день помнить буду, уехала я в Сочи к сыну, а мой обормот, благо, повод был, справлял день Советской Армии. Набрался он, как всегда, до поросячьего визга и полез с кем-то там разбираться. И вот этот добрый человек, дай бог ему здоровья, челюсть в двух местах Петюне сломал, а заодно три ребра, руку, да ещё и сотрясение мозга устроил… Чего там сотрясать-то было, до сих пор понять не могу!
- Ну, ты! Добрый человек, – попытался урезонить зарвавшуюся жену хозяин.
- Лежать! – коротко осадила она муженька. – Ну вот. Я возвращаюсь домой, а там подарочек меня ждёт. Стонет. Ойкает. Казалось, ещё минута и конец ему. Взяла я на работе отпуск без содержания и стала своё "сокровище" выхаживать. Ему же всю морду гипсом обложили. Остались глаза и небольшая щель вместо рта. Посмотрю на него и даже жалко иногда становилось. Лежит, плачет. Рука перевязана. Голова на глиняный горшок похожа. Приходилось из ложечки кормить и поить его. Зато дома – тишь да гладь, да божья благодать! Через две недели мой орёл немного очухался и стал умолять, чтобы я позвала к нему Бориса, такого же алкаша, как и мой. Да ты его, наверное, знаешь. Постоянно с Петькой якшается…
Сергей не припоминал его, о чём честно и признался.
- У него на плече ещё татуировка – разбитая водочная бутылка и слова, - Пётр развёл на пол метра руки, показывая размер букв, - "Водка - яд". Борька месячную зарплату просадил, и Людка, жена его, в отместку Врубеля какого-то наняла. И тот, гад, пока Борька в очередной отключке находился, разукрасил его. Сейчас он в баню не ходит, - хихикнул Головин. – Один раз водку целый месяц не завозили, а этот баран помыться решил. Так его мужики из-за этого лозунга чуть не сварили.
- Слушай дальше, – прервала его разглагольствования Наталья. – Стал муженёк меня упрашивать, чтобы я позвала этого Бориса. "Зачем?", - спрашиваю. А он жалобным голоском: "Плохо мне, Наташенька, не доживу до Первого мая – Дня всенародной солидарности трудящихся. Помираю я. Попрощаться с другом хочу, может больше и не увидимся". Трудящийся! – Наталья погрозила благоверному. – Думаю, чем чёрт не шутит, может и вправду загнётся. Когда-то повезти и мне должно! – продолжала изгаляться хозяйка. – Я, дура, и позвала Борьку. Прискакал тот козёл сразу. Помню, яблоко даже одно принёс, сволочь. Ну вот, начали они шушукаться. На следующий день смотрю, он опять у нас сидит. Я ещё заподозрила, что-то здесь не так, думаю. Зайду к ним в комнату, они сразу начинают международное положение обсуждать, а у самих морды растерянные и испуганные. Раз я в магазине задержалась. Молоко ждала. Прихожу, чувствую – вином прёт. Окликнула его – молчит. Подумала, что спит. Утром Борька опять тут как тут. Я уже на чеку. На секунду только и замешкалась, вдвоём их оставила, а им и этого хватило!
- Тоже мне, Шерлок Холмс, - ослабился Пётр.
Наталья угрожающе взглянула на остряка.
- Борька ушёл, а через полчаса мой ненаглядный начал рулады выводить. Знаешь, Серёжа, что они придумали? В первый раз, когда Борька принёс бутылку бормотухи, они намучались. У Петьки почти всё лицо в гипсе было. Не будешь ведь чайной ложечкой вино лакать! Так вот. Сначала они попробовали из блюдечка. Не получилось. Бормотуха лилась не туда, куда надо. Потом они приспособили воронку. Опять незадача. Воронка в щель не проходила. Тогда тот паразит притащил откуда-то белую трубку. Её ещё электрики используют, на провода для изоляции надевают. Просунул, значит, Борька эту трубку между койкой и стеной. Бутылку, конечно, под кровать. Один конец трубки Петюне в зубы, а другой вставлял в горлышко открытого им пузыря. Лучше бы он тебе в задницу её засунул! – ласково пожелала она хихикающему мужу. – И настала с этого дня лафа для моего кашалота. Я за порог – он к соске. Борьке приходилось только пузыри менять. А скоро я и на работу вышла. Им и прятаться-то не от кого стало. Приду с работы, а Петя мой уже и лыка не вяжет. Хотела я у соседа цемент попросить да и заделать ему последнюю щель. Так ведь бесполезно! Такой козёл и через ноздрю нажрётся, - невесело вздохнув, закончила Наталья свою историю.
- А как про трубку-то узнала? – спросил Сергей.
- Сам же и рассказал. Как-то раз припёрло его. Стал он у меня пятёрку клянчить. Я и поставила условие: расскажешь, как жену обманывал - дам. Не расскажешь – хрен вам.
- Ну и что? Дала?
- Ага! Дала. Пендаля! – пожаловался муженёк.
Хозяйка незлобно погрозила ему кулачком и поднялась со стула.
- Ну всё! Посмеялись и будет. Пойдём, Серёжа, я провожу тебя. Мы одну кровать в твоей комнате убрали, а на освободившееся место поставили стол и телевизор, - пояснила она, – но всё равно, стало намного просторнее.
- Так получше будет, - одобрил перестановку Туманов. – А то в прошлом году приходилось как пионерам по одной линии ходить. Неужели и телевизор работает?
- Звук есть, а изображение то появляется, то пропадает. Ты о себе лучше расскажи. Институт не окончил?
- Последний год остался.
- Жениться не успел?
- Кому я нужен…Мне и так хорошо.
- Не прибедняйся. От девок отбоя, чай, нет? Табунами ходят? Эх, куда они только смотрят.
Напоминание о табуне насмешило квартиранта.
- А девки глядят туда, где нас нет.
- Слушай. Ты ведь с дороги. Проголодался, наверное? А я, дура старая, тебя разговорами донимаю, - всплеснула руками хозяйка. – Располагайся пока, устраивайся. Я тебе быстренько закусить приготовлю, и сама чего-нибудь успею ещё перехватить. А то у меня обеденный перерыв скоро заканчивается.
- Наталья, ты обо мне не беспокойся. Я с часик отдохну и в столовую, - попытался отказаться от угощения студент. – Да и Валентина меня уже чаем напоила.
- Через час? Через час опять кушать захочешь. Организм-то молодой. Чаем его угостили, – улыбнулась она, выставляя на стол нехитрую снедь. – Помним, помним, как в прошлом году бросил нас и к сестрёнке сбежал.
- У вас ведь воды холодной не было, - попытался оправдаться Сергей. – Я недельку и пожил-то у неё.
- Воды не было. Знаем мы про эту воду! На Новый год сестрёнка подвыпила, расслабилась и порассказала про ту водичку, - хозяйка заметила смущение квартиранта и быстро перевела разговор на другую тему. – Да, вот ещё что. если тебе не трудно, зайди, пожалуйста в квартбюро и пригласи парочку парней или мужиков поприличней, - попросила она. – Я и сама бы сходила, да смена поздно кончается. А этому, - кивнула она на лежащее тело, - доверять такое нельзя. Приведёт каких-нибудь алкашей. На них у него просто нюх собачий.
- Хорошо, я в море искупаюсь и сразу туда.
- Ну вот, задала парню работу, - огорчилась Наталья. – Ты сюда отдыхать приехал, вот и отдыхай. Наплаваешься вдоволь, позагораешь, потом и зайдёшь. Не найдётся никого сегодня – завтра день будет.
- Наташ, а чего это вы в летней кухне окно решёткой замуровали?
- Да это не мы. Ты ведь знаешь Алика. Ну, того, что у нас каждый год останавливается. В этом году, по моему, уже в седьмой раз прикатил. Живёт всегда больше месяца. Привозит с собой урюк или курагу. Говорит: "Продам – дорога оправдам!" – продекламировала Наталья, сохранив характерный акцент кавказского гостя. – Денег я с него не беру. А он зимой посылки нам шлёт – фрукты, орехи там… В прошлом году какой-то паразит к нему залез и вытащил мешок кураги. Скандалу тогда было! - вспомнила она. – На этот раз Алик решил подстраховаться, вот и вставил решётку. Сейчас привёз два мешка урюка, но пока добирался, попал под сильный дождь, и теперь, прежде чем продать, его необходимо просушить. А погода, как на зло, стояла скверная, сплошные дожди. Он уже испсиховался весь. Вчера утром собрался и умчался не то в Гагры, не то в Гадауту к какой-то очередной подруге. Он это дело любит очень. Сам так сказал, - пояснила хозяйка. – Если честно, ради этого только и приезжает. Уехал, а сегодня, как нарочно, солнце выглянуло.
Продолжение в комментариях
