В первые принял участие в акции, но никак не ожидал получить такой шикарный подарок!

Коробочка была весьма увесистая. Внутри оказалась книга "Любительская астрономия", итальянская шоколадка и настольная игра "Экивоки". Есть даже маска панды для жены)

Товарищ @AlekseyAndreev, ты во всем угадал на 100%! Мало того, что я сам счастлив получить такой подарок, так ты не обошел вниманием и детей с женой!

Навеяно постом. В Комментариях вспоминали эту историю.

Честный копипаст с https://hodor.lol/post/84464/

Все началось раним утром 3 января 2015 года, когда в английском порту Саутгемптон началась рядовая погрузка новеньких легковых автомобилей и тяжелой строительной техники на судно для перевозки всех видов машин и специального оборудования PCTC Hoegh Osaka для отправки в немецкий Бремерхафен.

Погрузка шла как обычно, загонщики работали в стандартном режиме загружая верхние палубы более легкими легковыми машинами. Всего было погружено 1400 автомобилей, в основном компании Jaguar, Land Rover и BMW Mini, также были машины и других марок, в том числе один Rolls-Royce.

К 19:00 погрузка была завершена, портовые власти настойчиво торопили капитана к отходу, подписывались последние документы и ожидалось прибытие на судно лоцмана.

В 19:30 после посадки лоцмана на судно, старший помощник приступил к подъему кормового трапа и судно дало крен на правый борт. «Лоцман прокомментировал крен судна, и оценил его в 7º, что превышает привычный угол наклонения, составляющий 1-2º». Для возврата в вертикальное положение на судно был поставлен дополнительный объем балластных вод, после чего судно покинуло порт, и через 30 минут набрало ход в 10 узлов.

Дальнейшие события развивались практически мгновенно, после входа в пролив скорость была увеличена до 12 узлов. В 21:09 по местному времени Hoegh Osaka совершила поворот, обходя буй, расположенный над западной частью отмели Брамбл. Во время маневра груз сместился, и судно получило крен на правый борт. Главный двигатель был немедленно остановлен. Когда крен увеличился, рулевое устройство оказалось над водой. Уже в 21:15 Hoegh Osaka села на мель возле острова Уайт с креном в 52°. Согласно отчёту о расследовании, посадка на мель была допущена умышленно, во избежание худшей участи для судна.

Все 24 моряка экипажа и лоцман были благополучно эвакуированы. Лишь один моряк получил травмы во время инцидента: он скользил по накренившейся палубе и не мог остановиться на протяжении 18 м, в результате чего сломал руку и ногу. Часть экипажа покинула Hoegh Osaka на спасательной шлюпке, ещё часть была эвакуирована прямо с палубы с помощью вертолёта.

Разлива топлива на поверхности акватории не произошло, но операция по снятию судна с мели заняла три недели. Во время отлива крен судна увеличился, оно практически легло «на бок». Выяснилось, что во время происшествия в корпус попала забортная вода, что тоже затруднило операцию. Спасателям, в конечном счёте, помог прилив и сильный ветер, дувший в благоприятном направлении. 22 января снятая с мели Hoegh Osaka, крен которой удалось уменьшить до 5°, была отбуксирована в Саутгемптон. 10 февраля судно направилось своим ходом в Фалмут на ремонт, и уже 20 февраля вернулось к работе.

В результате аварии, на слом были отправлены 1400 поврежденных автомобилей суммарной стоимостью 52,7 млн. ам. долларов.

Что же привело к столь серьезной аварии?

Согласно отчёту, который опубликовал Отдел расследования морских происшествий Великобритании, Hoegh Osaka покинула Саутгемптон с уже недостаточной остойчивостью. Причиной стали ошибки, допущенные при размещении груза. Судно, фактически непригодное к плаванию, направилось в Бремерхафен, Германия.

Причиной инцидента стало изменение привычного маршрута судна, которое обычно заходило сначала в Гамбург, потом в Бремерхафен, и лишь потом в Саутгемптон. Фатальный рейс предусматривал обратный порядок следования и размещение дополнительного груза сначала в Саутгемптоне и только затем в Бремерхафене. Несмотря на то, что порядок загрузки был изменён, схема размещения груза не была пересмотрена, и не было произведено обязательных дополнительных расчётов остойчивости.  

При оценке общего веса груза произошла ошибка – как оказалось, он был на 265 тонн тяжелее, чем предполагалось. Некоторые крепления для автомобилей не соответствовали стандарту, требовавшему вдвое большей их прочности.

Система балластных вод Hoegh Osaka была практически непригодна к эксплуатации – большинство водомеров в балластных танках находилось в нерабочем состоянии, и эта ситуация не менялась как минимум с июля 2014 года. Количество воды в танках определялось «на глаз»: старший помощник обычно подсчитывал, сколько воды было перекачано из одного танка в другой, засекая время действия насоса и условно предполагая, что его производительность составляет 7 тонн в минуту. Расследование установило, что данные о количестве и размещении балластных вод, предоставленные старшим помощником, вообще не соответствовали действительности. Из-за этого центр тяжести Hoegh Osaka, когда она вышла из Саутгемптона, располагался выше, чем нужно.

По-видимому, груз в трюме судна сместился в результате маневра, когда Hoegh Osaka огибала буй. Но это не означает, что маневр был произведён неверно – он мог отличаться от задуманного, поскольку реальная метацентрическая высота судна не совпадала с расчётной.

Глава 6

1666 год от Рождества Христова, Лондон, Бетлемская королевская больница

Приход Сент-Ботольф расположился за внешним кругом внутренних врат Лондона. Несколько тевтонских рыцарей стояли возле Епископовских Врат, скорее охраняя граждан города от тех, кто внутри, чем воспрещая вход. Напротив, Бетлемская королевская больница, уже более четырехсот лет стоявшая на территории прихода, была открыта для посетителей. Всего за два пенса можно пройти в обитель скорби и безумия, дабы наглядно убедиться к чему приводит жизнь, полная греха. «Меланхолия» и «Буйное помешательство» бесстрастно взирали со своих постаментов на путников. Гротескные статуи, казалось, вырезаны из камня одним из пациентов Бедлама. Туман крупными каплями оседал на плащах всадников. Рыцари бесстрастно взирали на вновь прибывших посетителей. Тяжелые мечи уперлись острием в землю. Лошади, всхрапывая, рыли землю копытами.

- Вы уверены, что хотите туда войти? – Джеймс поглубже натянул капюшон.

- Не уверена. – проронила Мэриан. – Но у меня нет особого выбора.

Капли стекали по статуям, словно слезы всех тех, кто был заключен в Бетлеме.

- Темное место. – пробормотал Лучик, не отрывая взгляда от теней зданий, проглядывающих сквозь туман. – Злое.

Один из всадников повернулся и задумчиво посмотрел на мальчика.

***

- Будьте добры шесть пенсов, господа. – быстро проговорил служка, стоявший у входа.

- Конечно. – Джеймс достал из-под плаща монеты и бросил мальчику.

- Добро пожаловать. – кивнул тот, взяв поводья лошадей.

Мрачное помещение освещено лишь несколькими свечами, стоявшими в подсвечниках на стенах. Конец коридора терялся во мраке где-то впереди. Глаза слезились от дыма чадящих свечей.

- Нам нужно спуститься в катакомбы. – тихо проговорила Мэриан.

- Не волнуйтесь, госпожа. – дознаватель отбросил капюшон и достал из-под плаща бумагу, скрепленную печатью. – Нас туда любезно проведут.

Вскоре они вышли в полукруглую комнату, по которой сновали несколько посетителей и медсестры с угрюмыми лицами. Горожане, словно в зверинце, заглядывали в зарешеченные окошки, рассматривая душевнобольных. Некоторые из безумцев кричали, другие хохотали в лицо зрителям, но многие жалобно скуля, забивались в угол камеры, пряча лицо.

- Омерзительно. – сплюнул Джеймс.

- Лишь еще один способ заработать пару монет. – ответила Мэриан. – Прикрываясь благими намерениями, управление лечебницы просто наживается на страданиях несчастных. Они словно звери в ловушке своего безумия. Сомневаюсь, что им вообще пытаются помочь…

- Духи. – шепнул Лучик.

- Где? – Мэриан потянулась к браслету на запястье.

- Роятся, словно мошки, над пациентами. - продолжил мальчик. – Они причиняют им боль… И питаются их страданиями.

Деревянная дверь в углу комнаты распахнулась. Невысокий человек в белом халате и резиновых перчатках быстрым шагом направился к путникам.

- Приветствую Вас, мистер Берингтон! – он быстро кивнул Джеймсу. – Госпожа. – кивок в сторону Мэриан. – Чем обязан столь неожиданному визиту королевского дознавателя?

- Нам необходимо попасть в подземелье, мистер Крук. – Джеймс протянул грамоту директору.

Переминаясь с ноги на ногу, тот нерешительно взял документ. Немного покрутив его в руках, он быстро раскрыл бумагу и пробежал глазами по строчкам.

- Разумеется. – медленно кивнул Хелкайя, покосившись на Лучика. – Но должен предупредить Вас, что там мы проводим лечение особенно тяжелых больных. Это малоприятное зрелище, смею заметить. Молодым дамам и маленьким мальчикам может прийтись не по нутру. Ночные кошмары знаете ли…

- Благодарю за беспокойство, доктор. – сказал дознаватель. – Но, право, не стоит. Так вы проведете нас?

- Будьте добры, следуйте за мной. – вздохнул доктор.

***

Каждый шаг давался все труднее. Очередная ступенька словно испытание. Дрожащее пламя факела в руке доктора отбрасывало пляшущие тени на угрюмые лица. Лучик прислонился к стене тяжело дыша. Легкие будто сдавила невидимая рука.

- Ты в порядке? – обеспокоенная Мэриан положила тонкую ладонь на плечо мальчика.

- Там что-то есть. – выдавил Лучик, кивком указывая на теряющиеся в темноте ступени. – Опасность.

Мэриан расслабилась и слегка улыбнулась.

- Именно поэтому мы туда и идем. – она посмотрела на удаляющуюся фигуру доктора. – Поспешим, если ты не хочешь остаться в темноте.

Лучик сосредоточился на отвернувшейся женщине, но, как и в прошлый раз, не смог пробиться сквозь ее защиту. «Кто же ты такая?» - мелькнуло в голове, и он заставил себя спуститься еще на одну ступеньку вниз. Во тьму.

Длинный коридор освещали редкие факелы, висящие в кольцах на стене. Из-за запертых дверей доносились стоны и легкие скребущие звуки. Подземелье Бедлама соединялось с сетью Лондонских катакомб. Персонал больницы освоил лишь небольшую часть пещер непосредственно под Бетлемом, не отваживаясь бродить по полузаваленым коридорам подземных путей.

- С Вашего позволенья, я Вас покину господа. Долг не ждет. Слишком многим нужно помочь, знаете ли. – Хелкайя Крук, вдел тусклый факел в кольцо, поджигая новый. – Не буду спрашивать зачем Вы хотели попасть сюда, но, надеюсь, Вы удовлетворены. – он повернулся и начал неспеша подниматься по лестнице.

- А я спрошу, госпожа. – Джемс повернулся к Мэриан. – Зачем Вы привели нас сюда?

- Терпение, мистер Бэррингтон. – она загадочно улыбнулась, проведя рукой по шероховатой поверхности ближайшей двери. – Терпение.

Лучик прислонился спиной к стене, тяжело дыша.

- Он идет. – штаны мальчика выпачкались в пыли. – Он идет.

- Кто? – встревоженный Джеймс, посмотрел в конец коридора, доставая пистоль.

Послышался скрип. Будто из далека, но в то же время совсем близко.

- Он уже здесь. – выдохнул мальчик, поднимаясь с грязного пола.

В дальнем конце коридора показался силуэт старика. Не смазанные колеса тележки издавали ужасный скрип, в тишине подземелья казавшийся оглушительным. Дознаватель нахмурился и с громким щелчком взвел курок. Скрипела тяжелая тележка. Скррип- скррип. За многочисленными дверьми наступила зловещая тишина. Дознаватель замер в нерешительности. Его палец медленно ласкал курок. Выйдя в круг света от факела, старик остановился, поднимая голову. Красные зрачки уставились на незваных гостей.

- Что за… - отшатнувшись пробормотал Джеймс. И тут старик отбросил тяжелую крышку с тележки.

А Мэриан смотрела на него и улыбалась.

***

Детский крик раздался внезапно. И так же внезапно утих. Лучик с трудом открыл глаза. Затянутое тучами небо грозило дождем. Далекие раскаты грома лишь подтверждали это. Неподалеку виднелась деревня Иэм. А из дома на отшибе опять послышался слабый детский крик. «Что я здесь делаю?». Лучик поднялся с влажной земли и тут же схватился за грудь. Легкие жгло огнем. Каждый вдох был похож на пытку. Неровным шагом мальчик медленно двинулся в сторону дома.

- Мне очень жаль, святой отец… - пожилая акушерка покачала головой. – Он не проживет и дня. Слишком слаб…

Мужчина в темной рясе сидел на стуле, держась руками за опущенную голову.

- Нет! – тихо повторял он, ни разу не взглянув на плачущего сына. – Я не могу этого допустить! Что есть жизнь без веры? Что есть вера без надежды?

Старуха подошла к священнику, мальчик опять закричал, а мужчина вздрогнул.

- Он скоро придет… - бормотал он. – И все закончится. Так или иначе…

Акушерка покрепче прижала к себе ребенка. Она знала. И Лири тоже знала. Она бы не позволила ему сделать это. Но, к счастью, жена священника прибывала в глубоком забытье, обессиленная родами.

- Святой отец! Как вы можете?! – запричитала старуха. – Лучше пусть умрет!

- Замолчи проклЯтая! – священник вскочил со стула, замахнувшись на женщину, но тут его взгляд впервые упал на раскрасневшееся от криков лицо младенца. Он медленно опустил руку, а в глазах вновь появились слезы. – Как ты не понимаешь. – тихо проговорил священник. – Я должен это сделать.

За окном раздался уже знакомый скрип колес. Хватая ртом воздух от нестерпимой боли в груди, Лучик выглянул в окно.

- Нет. – прошептал он. – Нет! Бегите!

Пошатываясь, мальчик побрел к священнику, протянув руку. Ладонь прошла сквозь тело.

- Пожалуйста… - шептал Лучик. – Отец… беги.

От мощного удара двери заходили ходуном, грозя слететь с петель. Священник уставился на дверь, в его взгляде сквозило сомнение. После второго удара мужчина тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли, и решительно направился к двери.

- Принес? – жестко спросил священник, сжимая в опущенной руке большой деревянный крест.

Старик медленно кивнул, не моргая, он буравил взглядом мужчину. Красные зрачки среди черного белка его глаз, казалось, проникают в самую душу. Выискивая слабость. Неуверенность. Темную суть, которая есть в душе каждого из нас. Тележка еще раз жалобно скрипнула, пересекая порог. Акушерка поспешно уложила кричащего младенца в колыбель и, перекрестившись, бросилась к выходу. Старик посмотрел на нее. Не сделав и нескольких шагов, женщина неожиданно споткнулась о брошенный таз с еще теплой водой. Ее глаза на миг расширились в удивлении, а затем голова с оглушительным грохотом ударилась о доски пола. Хруст.

- Залог. – бросил старик, вынимая из тележки стеклянный фиал. Серебристая дымка поднялась от обмякшего тела и устремилась в сосуд.

Священник молча наблюдал за действом. Лучик бессильно оперся о стену, и только сейчас заметил пентаграмму посреди комнаты. Черные свечи на вершинах звезды. Завернутую в мягкую ткань прядь светлых волос…

- Что же ты наделал, отец. – прошептал мальчик.

- Ты можешь спасти его? – святой отец кивнул в сторону колыбели.

Черные глаза метнулись к младенцу.

- А что же твой Бог? – голос старика походил на воронье карканье.

- Не оскверняй имя Его своими нечестивыми устами! – пальцы, сжимавшие крест, побелели от напряжения.

- Предатель веры. – фыркнул старик. – Он даровал вам свободу выбора. Но у тебя ведь, как раз выбора и нет, не так ли? Множество умрут, что бы жил один. Один нечистый. И ты готов к жертве. Даже я не знаю, что из этого выйдет. И даже мне интересно будет наблюдать.

Старик немного помолчал, глядя на священника, будто ожидая чего-то. В конце концов, он потянулся рукой вглубь тележки и извлек из нее еще один фиал. На этот раз он не был пуст. Внутри непрерывно клубился черный туман.

- Ты действительно этого хочешь, слуга Господа? – на половину протянутая священнику рука на миг застыла.

- Цена уплачена. – поджав губы бросил священник.

- Верно. – ответил старик, вложив в ладонь мужчины фиал с черным туманом. Он подошел к колыбели и длинным когтем нарисовал на лбу притихшего младенца перевернутый крест. – Имя тебе Immunda, нечистый. И не будет тебе покоя ни на земле, ни в преисподней! – старик говорил все громче. – И да будешь ты жить в вечной агонии и страданиях! – он почти кричал, а младенец изучал незнакомца своими большими карими глазами. – И да привнесешь ты на землю тьму и смерть! – старик развернулся и медленно подошел к двери. – И да поможет тебе твой Бог, священник, ибо, когда пробьет твой последний час, ты ответишь за все. – шепотом бросил он через плечо и взялся за поручень тележки.

Вновь закричал ребенок. Черный туман медленно входил в его тело. Жестокие конвульсии сотрясли маленькое тельце. Рядом, не сдерживаясь, рыдал отец.

- Прости меня. – шептал он. – Прошу… прости меня…

От противного скрипа сводило челюсти. Легкие жгло огнем. Удар креста о деревянный пол. Разноцветные глаза, не мигая, смотрели на священника. А в глубине их клубилась тьма.

Абсолютная тьма.

Звук закрывшейся двери.

- Отец… - всхлипнул Лучик, свернувшись клубком на полу. – За что?

***

Факелы горели синим пламенем, освещая коридор призрачным светом. До дрожи в пальцах, Мэриам сжимала свой талисман, направив его в сторону старика с тележкой. Безумная, кривая ухмылка превращала лицо в ужасную маску. Серебристый туман обволакивал старика. Но тот, казалось, не обращает на него никакого внимания. Рычал сотканный из тумана пес, прижав Джеймса призрачной лапой к пыльному полу.

- Наконец-то! – прорычала Мэриам. – Я тебя поймала! Столько лет! Я знала, что ты придешь! Ты не мог бросить ее здесь!

Из-за спины старика выглядывала девочка, лет шести от роду. Ее растрепанные волосы и грязное лицо могло бы вызвать жалость. Если бы не глаза. Черные, лишенные белков глаза с красными зрачками… Лучик медленно поднялся, не отводя взгляда от старика.

«Это правда» – послал он мысль. – «То, что ты показал мне, правда?»

Старик медленно кивнул. Мэриам повернулась к мальчику и подозрительно посмотрела на него.

Лучик перевел взгляд на испуганную девочку, за спиной старика. Она с мольбой смотрела на мальчика. Пес рычал, а Джеймс боялся пошевелиться. Присмотревшись к туманным очертаниям инфероса, умным щелкам красных глаз… податливый, мягкий туман под его ладонью. Тот же инферос, что и в цирке. Его инферос. Мальчик потянулся сознанием к темной, клубящейся душе твари. Смятение, боль, отчаяние. И он, Лучик, в центре всего, словно… надежда. Он позвал его. Инферос ответил. Щелкнув пастью перед лицом напуганного дознавателя, пес отпустил его и подошел к Лучику. Мистер Бериннгтон потянулся к лежавшему неподалеку пистолю, но пес резко развернулся и клацнул зубами, почти откусив Джеймсу руку. Тот быстро отдернул ее и с опаской покосился на тварь. Расширенными глазами Мэриам наблюдала за инферосом. По ее виску медленно текла капля пота. Из дрожащего кулака вырывается серебристое сияние, оплетая старика. Вот он шанс! Мальчик прорвался сквозь ослабленную защиту, будто ураган, сметая все на своем пути. Торжество. Страх. Недоумение. Подозрения. Но эмоции никуда не делись. Под напором Лучика они смешались, вызывая новые, совершенно нелогичные чувства. Мальчика прорывался все дальше, к мыслям. Он должен знать… Кулон со сферами звонко ударился о пол. Его сияние погасло. Мэриам захлебнулась в водовороте нахлынувших эмоций, но сумела резким толчком вышвырнуть мальчика из своей головы. Но слишком поздно.

- Нет. - прошептала она.

Мальчик посмотрел на пса, стоявшего у его ног.

«Иди!» – проникнуть в сознание инфроса было просто. И тот, будто растворился во тьме.

«У меня есть вопросы.» – разноцветные глаза впились в фигуру старика.

«Мы еще встретимся.» - кивок в ответ. Факел рядом со стариком погас, и их с девочкой накрыла тьма. Лишь скрип колес слышался откуда-то издалека.

- Что ты наделал, Лучик? – в глазах женщины стояли слезы.

- Меня зовут Иммунд. – ответил он, поворачиваясь к ступеням. – А ты использовала меня, жнец.

***

Богато украшенный зал. Посередине, под огромной люстрой, стоит не уступающий в размерах стол, заваленный картами. Множество свечей распространяют запах сгоревшего воска.

- Ты нарушил приказ, трибун. – спокойно проговорил мужчина, не отрывая взгляда от карты.

- Я выполнял свой долг. – ответил солдат.

- Устроив резню? – легат бросил взгляд на трибуна. – Ты должен был подавить восстание и только.

- Они были еретиками!

- Они были подданными Римской Империи, трибун! – легат хлопнул рукой по столу. Аккуратно расставленные фигурки упали на пол. – Ты убил женщин и детей! Ты должен был преподать им урок смирения! А вместо этого ты разжег в них ненависть!

Легат подошел к небольшому столику возле стены и отпил вина из бокала. Несколько раз глубоко вдохнул.

- Восстания продолжатся. – уже спокойно проговорил он. – Ты устранил симптомы, но не вылечил болезнь.

Человек, которого через тысячу лет назовут Квартусом, не опустил взгляда. В его глазах читалась решимость. Вопреки доводам легата, он считал, что поступил правильно.

- Солдаты болтают, что ты обладаешь странными способностями…

- Всего лишь слухи, легат.

Допив вино, мужчина поставил бокал на столик.

- Я верю тебе, трибун. – он помолчал. – Но из Ватикана прибыли инквизиторы. Святые отцы обеспокоены. Некоторые считают, что ты посланник Господень…

- Чушь!

- Ты хороший солдат. – легат подошел ближе. – Будь осторожен. Инквизиция бывает порой излишне… настойчивой.

- Я могу идти, легат?

Тот медленно кивнул.

- Прими отцовский совет, мой мальчик. – он положил руку на плечо трибуна. – Подави в себе желание убивать. Ты талантливый полководец и умный человек… но след из трупов не доведет тебя до добра. Все мы ответим перед Господом за свои грехи. Рано или поздно.

***

Сон. Нет. Давнее воспоминание. Словно из другой жизни. Но тогда и он был другим. До того как прозрел. До того как нашел свой путь. До того как научился ценить человеческую жизнь. Он был вынужден жить с этим. Странник убеждал себя, что это был другой человек. Не он. Что это давние воспоминания о давно погибших людях и сгинувших империях. Квартус убедил себя, что тот человек давно мертв. Вот только его воспоминания все еще живы. Они осели тяжким грузом на его совести. И он не мог с этим ничего поделать. Он был молод и глуп. У него была сила, но не было достойного учителя. Но самое страшное не то, что он убивал, а то, что ему это нравилось. И нравиться до сих пор…

Странник открыл глаза. За окном лил дождь. Свечи потушены, а в темном углу комнаты кто-то сидел. Он медленно сел на постели, настороженно поглядывая в угол. Темная фигура подошла ближе и наклонилась. Удивительные, яркой синевы, глаза, пытались утянуть за собой.

- Здравствуй, Квартус. – прошептала Мэриам.