Привет, хочу поделиться недавно законченным незамысловатым пейзажем :)

Картина выполнена масляными красками на холсте 20*30 см.

https://www.instagram.com/zack_fair_art/

Жила в старые года на краю света Зима. До чего красива была – слов не хватит описать, но нравом крута и несговорчива. Иной раз лишь глазами зыркнет, а земля льдом покроется, избы напополам трескаются, а гнус амбарный[i] к зерну примерзает.

Мила она была только на всхожем и закатном солнце. В другое время показывала характер. В гладь речную любуется – ледяные торосы нарастут. Песнь зачнёт — ветер звенящий подымется. Белы косыньки расчесывает – вьюга путника закружит, и домой следу не найти.

Стали поморы думать, как Зиму усмирить, и пошли за советом к ведунье Мавре. Говорили про нее, что она уж по краю могилы ходит, потому торопиться надо, чтобы с собой ведунья тайны не унесла.

Поморскую жалобу старуха высмеяла: «Ишь чего удумали! Живите и терпите». Рыбаки всё не отстают, и тогда ведунья сказала: « Замуж надоть Зиму пристроить. Ей уж года давнёхонько пришли. От мущинского корня подобреет, потеплеет». Говорят поморы: «Это ж верная смерть!» А Мавра с ухмылкой отвечает: «Один помрёт, а все спасутся».

Стали поморы совещаться, кому свататься к Зиме идти. Нашелся храбрый карбасник[ii] Захар Афанасьев-сын. Был он румяный и статный, только не пришелся по духу злой красавице. Дохнула лёдным пламенем и превратила его в камень бессловесный, который мурмане сейдом называют. Второй жених поплоше был — Ефим Митриев-сын, но мастеровитый. Принес шубу соболью и сапожки расшитые. Вослед за другом застыл торосом.

Разозлилась Зима на глупых женихов, и настала такая буранная ночь, что полгода длилась без единого просвета. Казарки[iii] в небесах замертво падали, Северная Двина до дна промёрзла. Думают поморы: «Нешто Зима – девка простая? К ней другой подход нужен, её земными радостями не обаять».

Стали искать на Архангельской земле убогого, сирого и блажного. Обошли все селения – нет ни одного. Все статные, к ремеслу пригодные. Другие не выживают в морозном краю.

Наконец, нашли слепого баюнка Митрофана. Жил он одиноко, питался, чем добрые люди угостят, бродил от селения к селению, нигде долго не живал. Смирный был, безответный. Коли погубит его Зима, так и плакать некому о баюнке.

Укутали его поморы в толстую ошкуйную шкуру, усадили на берегу. А у Митрофана были гудок и погудальце, переладец и кантеле. Стал слепой песни играть, сказы петь. Слова его на холоде замерзали и превращались в самоцветные камни.

Зима села рядом с Митрофаном на пушистый сугроб, заслушалась и стала снежную шаль вязать. Нить из сугроба тянула, камешки крючком на неё поддевала. А самоцветы всю округу устлали, падали под ноги Зимы без счета. Украсил слепой белую простынку Северной Двины: алые, синие, зеленые, желтогорячие камешки.

Зима связала шаль снежную, на плечи накинула и молвила: «Всякие ко мне сватались, а полюбила я баюнка слепого. Не за силу, красоту и хитрость, а за голос ласковый, за песни сладкие».

Взмахнула она кончиком шали, разлилась по округе дивная самоцветная заря. Поцеловала Зима Митрофана, побелели от инея его виски, а кудри поседели. Только голубые незрячие глаза увидели то, чего он нам никогда не сказывал.

Сложил слепой баюнок об этой зимней любви песню, до самой старости на кантеле ее играл, и никому не надоедало слушать. Всякий раз небо всполохами исходило, когда звучала поморская песня.

А кто не верит – посмотрите на наше Северное Сияние. Разве такая красота без любви родится?

[i] Гнус амбарный – мыши.

[ii] Карбасник – рыбак, ловящий рыбу на лодке-карбасе.

[iii] Казарка – небольшая уточка, живущая в Арктике.

Ирина Соляная https://litnet.com/ru/irina-solyanaya-u3505058

Наши рассказы в вк: https://vk.com/orden_klavy