"..Помню первые слёзы радости в своей жизни: я держу маленького, запеленатого человечка, частичку себя самой.… Смотрю, на свою доченьку, и слёзы сами по себе текут по щекам. Сердце сжалось и что-то ещё внутри взбудоражено (душа, наверное) и я охвачена непонятными ощущениями, пьянящим восторгом. Никак по-другому это своё состояние я расценить не смогла. Только, словом счастье.

Счастью дали имя Ксения и стали растить и радоваться. А радоваться было чему! Ребёнок спит-ест-спит. А где же слёзы, ночной плач, недосыпы и прочие «прелести»? А вот не было! Зато были всякие стишки, придуманные мною тут же, с ходу, смешные песенки и возня с игрушками-погремушками. Ловя каждую улыбку и смеясь, когда она смеётся.

Время летит! Мой маленький эльф уже на животике лежит, вот уже и сидит. Любила, сидя в коляске, на балконе разглядывать, что и как вокруг. Без внимания не оставались и малопримечательные, неинтересные вещи: «гуо?» и пальчиком гвоздик, вбитый в деревяшку ковыряет. «Гуо?» и смотрит на меня. «Да, доча, гвоздь» ,а сама думаю-«сдался же он ей! Смешная такая.»

В частный дом перебрались жить, когда Ксении было 2 года. Деревенская жизнь (скажем прямо) не скучная. У Ксени начался новый этап в жизни - освоение новых пространств и знакомство с аборигенами. Бабки были изучены по именам. Ежевечерняя перекличка стала традицией. Ксения телёпала к соседнему дому, именно там, по вечерам, на облюбованной лавочке, и собирались местные бабульки. Подойдёт, серьёзная вся из себя (она же по делу!) «Здравствуйте!» Бабули умилённо шамкают, приветствуют, улыбаются, что-то спрашивают. Не слушая и не отвечая подходит поближе и начинает перечислять всех слева направо: «баба Валя, баба Женя, баба Ксения и т. д…»

Если случалось, что нет кого (недокомплект! непорядок!) тут же вопрос: « а где баба Настя маленькая?» (например). Но однажды, во время ежевечерней проверки, ею была обнаружена новая, незнакомая доселе бабулька. Назвав всех поочерёдно, тыча в каждую пальцем и чётко выговаривая имя, она закончила так: «и ещё одна бабушка - лошадушка».

Этой лошадушкой оказалась баба Мотя, впоследствии переименованная Ксюшей в Матильду.."

Писала моя мама, тег "моё")

Я посмотрела на проплывающие за окном унылые пейзажи и вздохнула. Зачем я это делаю? Вчера эта идея казалась чертовски привлекательной. Что, впрочем, неудивительно, учитывая количество выпитого. Поездка к ясновидящей в глухую деревню с целью узнать причины происходящего... Если вкратце - неприятности, сыплющиеся на мою черноволосую голову будто из рога изобилия порядком пугали. И вчера, после пары бутылок шампанского моей подруге пришла в голову идея свозить меня к женщине, которая, якобы, видела то, что скрыто от глаз простых смертных. А я ее поддержала с несвойственным мне в таких вопросах энтузиазмом. С утра, правда, здравый смысл пытался взять верх, но без видимых результатов. Видимо, алкогольные пары не до конца выветрились. И вот сейчас, сидя на заднем сиденье машины ее жениха, я размышляла о человеческих глупости и наивности в целом и о своих в частности. Диля меня окликнула:

- Пить хочешь? Я молча кивнула и взяла заботливо протянутую минералку. Рука дрогнула, и вода вылилась на джинсы. Вот черт... Паша хмыкнул.

- Приходи в себя, подъезжаем. Повернулся к Диле:

- Вот скажи, счастье мое, ты понимаешь насколько сильно я тебя люблю? Везти вас ранним субботним утром к черту на рога... Диля его перебила:

- Не к черту, а к ясновидящей.

- Один хрен. Сама ерундой занимаешься, и подругу туда же тянешь. Приехали.

Я взглянула на кособокий домишко. Выглядел он так, будто кровля была готова в любой момент обрушиться на головы особо ретивых посетителей.

Диля оглянулась на меня и вышла из машины. Я последовала за ней. Она постучала в покосившиеся ворота. Калитка открылась и явила миру немолодую светловолосую женщину. Она окинула нас взглядом и кивком позвала меня за собой. Я послушно поплелась за ней. Мы зашли в дом. Не успела я оглянуться, как она толкнула меня в кресло и нависла на до мной. Вперилась в меня взглядом. Усмехнулась и спросила:

- И как тебя угораздило, девонька?

Я подняла на нее глаза. Открыла было рот, но не успела сказать и слова.Меня скрутило от жгучей и одновременно леденящей боли. Захрипела, вцепившись в подлокотники. По лицу потекла струя чего-то горячего. Попыталась провести по лицу трясущейся рукой, чтобы вытереть кровь, идущую из носа. Получилось плохо. В глазах темнело, и я чувствовала, как сознание покидает меня. Последнее, что я почувствовала, это ласковые ладони, гладящие меня по щекам. Потом мир померк.

Темно. Почему так темно? Я поднесла руку к лицу. Или мне показалось, что я это делаю? В кромешной тьме, плотной, обволакивающей, движения казались нереальными. Попыталась оглянуться. Бесполезно. Ни проблеска.

- Нравится?

- Нет. - Я попыталась подавить подступающую панику.

- Он подавляет тебя. Лишает воли. Смысла жизни. Лишает тебя всего, что может иметь хоть какое-то значение.

- Зачем? - Звериным чутьем я понимала, о ком говорит мне эта женщина.

- Ты лакомая добыча. Твоей души хватит надолго... Давненько он не получал такого удовольствия!

Я сделала глубокий вдох. Вспомнила, как он появился в моей жизни... С самого начала меня не покидало ощущение неправильности происходящего. Очевидно, что я не любила этого мужчину, даже намека на влюбленность не было! Но какое это имеет значение, если он стал моим воздухом? Все, абсолютно все ушло на задний план. Имел значение лишь человек, которого я знала меньше двух месяцев. Ну не бред ли? Меня снова скрутило. Сквозь туман наступающей боли я услышала:

- Как его зовут теперь? - прохрипела:

- Платон.

- Выдыхай.

Я открыла глаза. В комнате чадило. Женщина сидела на стуле, устало сгорбившись. Я поднялась из кресла. Неуверенно. Сделала пару робких шагов. Что-то не так... Легкость! Я снова могу дышать, двигаться без саднящей боли в груди, ставшей неизменной моей спутницей в последнее время! Я присела на корточки перед своей удивительной спасительницей, взяла ее за руки и сказала:

- Спасибо.

Она подняла голову. Усмехнулась, и покачала головой.

- А это не все. Слушай, и слушай внимательно.

Обратная дорога показалась на удивление короткой. Подавленная атмосфера, сопровождавшая нас бесследно рассеялась. Я с удовольствием наблюдала улыбки на лицах своих друзей и отшучивалась по поводу визита к колдунье. Лишь зайдя домой и плотно закрыв за собой дверь я устроилась поудобнее за кухонным столом и сцепила трясущиеся руки. Слишком много правды рассказала мне эта женщина... Правды такого толка, что в ее способностях сомневаться не приходилось. А теперь дело за мной. Я усмехнулась, взяла телефон, набрала номер, что успела выучить наизусть, услышала отрывистое "Да", и сказала:

- Милый, нужно увидеться. Срочно. - в трубке повисло молчание. Наконец, мягкий мужской баритон произнес:

- Не сегодня. - Я всхлипнула:

- Любимый, что-то происходит. Мне страшно, я словно с ума схожу! Ты мне нужен...

- Я приеду через час - вздохнул Платон.

- Я буду ждать тебя в парке. Мне страшно находиться дома. Я словно задыхаюсь. Приезжай скорее, прошу тебя!

Ожидание было томительным. Я вскинула голову и прищурившись посмотрела на ярко-синее небо. Улыбнулась. И услышала за спиной шаги. На плечи легли крепкие мужские руки. Я не шевелилась. Платон обошел скамейку, и бросив на меня изучающий взгляд уселся рядом. Повернувшись, я опустила глаза и посмотрела на него. Спокойное, красивое, по мужски красивое лицо. Он молчал. Я смотрела на него и улыбалась, не ощущая той силы, что раньше довлела над моим сознанием.

- Ну?

На это тяжело решиться. Чертовски тяжело! Я вдохнула чистый осенний воздух и произнесла, не переставая улыбаться:

- Я знаю, кто ты.

Он внимательно изучал мое лицо. Потом покачал головой и вздохнул:

- Дура.

Я пожала плечами.

- Зато живая.

- Надолго ли?

- Лет на семьдесят минимум. А там как карта ляжет. Но вот только колоду будешь тасовать не ты.

- Думаешь, получится?

- Уверена.

- Зря.

Я рассматривала его лицо. То настоящее, древнее, свирепое, что слегка выглядывало из под маски молодого и красивого парня.

- Долго меня искал?

- Прилично. В прошлый раз кровь берегини мне встречалась до того, как в этих землях люди узнали,что такое порох. - Я присвистнула:

- Да ты терпеливый малый.

- Заткнись - беззлобно посоветовал он. - Как узнала? Кто просветил?

Я счастливо улыбнулась:

- Можно сказать, родственница.

То-то от тебя лесом так разит. Поэтому домой не пустила? Запахом парковых деревьев тебя она надоумила прикрыться?

- Мне показалось чертовски плохой идеей пускать в свой дом древнее злобное божество - я издевательски улыбнулась - тебе больше нет туда хода. Проваливай.

- А то что? - тот, кого я называла Платоном, ощерился - что ты можешь, маленькая наивная дурочка?

Я поковыряла носком балетки опавшие листья. Прикусила губу. И решилась:

- Меня всегда пугали мои сны. Реалистичные, жестокие. Откуда я могла знать, что это родовая память? Что мое сознание хранит опыт каждой из нас? И уж тем более, что однажды эти знания спасут мою жизнь? Я не могу убить тебя, Карачун, древние боги бессмертны. Но много ли радости пробыть стариком ближайшие пару столетий?

Он попытался встать, но не успел. Я подтянула лицо древнего бога к себе и ласково зашептала... Сокровенные, идущие из глубины столетий слова забытого языка, рождавшиеся в моем сознании, меняли лицо Платона. Нос становился крючковатым, вокруг стремительно западающих глаз пролегли глубокие морщины... Я продолжала говорить, чувствуя, как внутри меня нарастает тягучая, горячая волна невиданной ранее силы... С окрестных деревьев сильным порывом ветра сорвало листья. Финальные аккорды заговора я почти кричала, чувствуя, как задыхаюсь от перенапряжения. Наконец, все закончилось. Передо мной сидел, покачиваясь, глубокий старик. В помутневших, подернутых пленкой глазах колыхалось пламя первобытной ненависти... Я сглотнула:

- Знаешь, кажется, я поняла, почему так и не смогла тебя полюбить.