Товарищи подписчики, а также вновь прибывшие, тут возник вопрос. Начал новый рассказ, но в процессе написания задумался - стоит ли его продолжать? тень сомнения повисла над моей генерирующей идеи головой. Хотя заметил, что в последнее время я стал довольно требовательный к себе. Поэтому большая просьба ознакомиться с началом рассказа и прокомментировать...С моей стороны вы получите плюсы в карму, плюсы к комментариям и ,конечно же, больше ничего вы не получите))

Также начал продолжение Малюма, полностью выложу его, надеюсь, на следующей неделе. Будет много жести, предупреждаю сразу.

Спасибо.

Было раннее весеннее утро. Еще достаточно холодное, чтобы на зорьке плескаться в озере, но уже достаточно теплое, чтобы не кутаться в пуховик, выходя из дома. Который год весна вступала в свои права все позднее и позднее. Местный люд шутил, что скоро придется сдвигать месяцы, чтобы подстроиться под цикл природы.

Пели птицы, журчал ручеек, солнце поднималось за горизонтом и подсушивало многочисленные лужи. Денек обещался прекраснейший, особенно в контрасте со вчерашней грозой.

Гроза выдалась лютая – ломало деревья, сносила с ног людей, метало по небу стаи птиц. Хотя гражданка Гринькова даже успела в это время пожаловаться в администрацию на то, что снесенная ветром ворона разбила ей окно. Выдайте, мол, компенсацию за причиненный моральный и материальный ущерб. На что местный председатель велел уматывать домой, пока ее не оштрафовали за ложные свидетельства, ведь все село знает, что окно ей разбил муж, решивший по синей грусти, что кратчайший путь - это прямая, и зашел в дом через окно, а не через дверь.

Так к чему это я? Ах да, дорогой мой читатель – день после грозы обещал быть потрясающим - воздух пах свежестью, весенней свежестью, почти как новый Lenor Альпийские луга, правда, с небольшой концентрацией обыденных сельскохозяйственных запахов, источники которых были хаотично разбросаны вдоль дороги.

Сельская жизнь кипела – кто-то устранял последствия вчерашней грозы, кто-то кормил скотину, кто-то из городских отдыхающих пытался придушить соседского петуха, который все никак не мог угомониться.

По дороге, хлюпая огромными галошами, бежала Анна Петровна и голосила, как охранная сирена.

- Убили, убили, ой – споткнулась Петровна и упала в лужу. Там и осталась сидеть, продолжая причитать.

Люди выглядывали из окон, но не спешили помочь старушке.

Вообще село измельчало, лет десять назад бойкими отрядами Петровну бы уже очищали от грязи и разрывали на куски с предложением пройти к ним и попить чайку. Сейчас же село заполонили городские, возжелавшие вкусить настоящей русской жизни – с водой из колодца, отсутствием горячей воды и баней. У городских стало модно иметь бани. Стоило узнать, что к продаваемому дому довеском идет банька – старенькая, прохудившаяся, скособоченная – но банька, его выкупали, почти не торгуясь, хотя и цены были такие, что торговаться было стыдно. А после переезда они парились неделями, как в последний раз. Сады и грядки новых владений городские застилали ровной зеленой травкой, оставляли пару деревьев с фруктами и поголовно растили виноград. Сельская Тоскана, ни дать ни взять.

Коренных сельчан остались немного – в основном старики ,в основном они вели не самую богатую жизнь.

Петровна продолжала сидеть, впитывая своей перештопанной юбкой воду из лужи. На удачу, мимо проходил лейтенант полиции Григорий Смирнов. Он попал сюда по распределению из академии пару месяцев назад. Кого-то это могло расстроить, ведь только закончил академию, еще и с отличием, а тут заслали в село, где живет горстка людей и самое большое событие было, когда тракториста, ремонтировавшего свой трактор им же и придавило. Но Смирнову нравилась такая размеренная жизнь, он сам был из бедной семьи, деревенский малый, так что все это было какое-то родное и знакомое.

- Петровна, ты что тут валяешься? Давай-ка поднимайся, давай-давай – Смирнов помог ей встать.

- Убили – трясущимися губами повторяла Петровна, как мантру.

- Да кого убили то? скажи нормально.

- Убили – не унималась старушка – кормилицу убили.

- Так пойдем на место, посмотрим на твою кормилицу – напрягся Григорий.

Старушка грустно замотала головой и припустила с такой прытью, что Смирнов за ней еле поспевал.

«Ей бы в марафонах участвовать, вот что значит сельская жизнь» - думал он, дыхание уже начинало сбиваться, а он то парень тренированный.

Хозяйство Петровны представляло собой одноэтажный дом с 3 комнатами и кухней, облупившейся внешней штукатуркой, старыми окнами. Во дворе был курятник, за домой большой огород, засаженный всяческими помидорами, картошкой, огурцами, перечислять можно бесконечно, там даже были патиссоны. По левую сторону от огорода находился хлев. Все это богатство было по контуру обнесено низким покосившимся забором, а охранялось собачкой Шариком, больше похожим на волосатую мочалку, чем на серьезного сторожа. Да и имя Шарик ему подходило, старушка не жалела харчей своему любимцу.

Шарик встретил процессию дружеским лаем, чем спугнул нежившегося на солнце соседского рыжего кота со странным именем – Моисей. В селе то такие имена были не в почете, если собака – то Шарик да Бобик, если кот – то Кузька или Васька, приезжие были изобретательнее – так тут появился Моисей, Крон, Зевс, Матильда, кот Джерри – наверное, хозяева посчитали это дико остроумным.

Петровна и Смирнов проследовали в хлев, процессию возглавил Моисей, Шарик радостно подгавкивал сзади.

Войдя внутрь, Смирнову открылась поистине тошнотворная картина – смрад стоял ужасный, все было в крови, в сене валялась корова, с перерезанным горлом и кучей ножевых ранений по всему телу.

- Вот, убили, Зорьку убили – плакала Петровна.

- Как давно обнаружила труп? – сурово спросил Смирнов.

- Да с утра, пошла Зореньку покормить да подоить, а тут – Петровна заревела еще сильнее.

- Посторонних звуков ночью не слышала?

- Да как услышишь то, грозища какая была – сквозь слезы ответила старушка.

- И то верно – почесал затылок Смирнов – что ж, посмотрим.

Смирнов прошел внутрь, старался не дышать, наклонился над коровой.

- Какая необъяснимая ненависть к парнокопытным – даже немного ухмыльнулся Григорий – Столько дырок наделал, явно в раж вошел. Хотя горло перерезал...чтобы от мучений избавить?…непонятно.

- Петровна, с соседями не конфликтуешь? Ругалась с кем в последнее время? – спросил Григорий старушку.

- Да какой там, я из дома то выхожу только в огород да животину покормить.

- Понятно... что ничего не понятно - резюмировал Григорий.

Смирнов осмотрелся еще раз – орудия преступления не было видно, явных следов тоже.

- Надо пройтись по соседям – решил полицейский.

- А что же мне с ней делать? – спросила Петровна.

- Не знаю, на мясо пусти, что добру пропадать, если еще не протухло – сказал Смирнов, отходя от коровы.

- Да как жеж можно то, с Зорькой?

- А что поделать? Ее уже не вернешь. Ну, хочешь, похорони вон там – Смирнов кивнул на луг в отдалении от дома.

- Да как же я ее туда? Может, поможешь?

- Не, не, Петровна, ты извини, но тут либо этого психопата искать, либо корову хоронить. Позови мужиков, подсобят за бутылку.

Смирнов двинулся к соседскому дому, на лавочке возле калитки загорал местный забулдыга Семён. Едва завидев форму Григория, он подскочил и с криком:

- Не возьмешь, падла мусорская - попытался пройти сквозь забор.

Вышло не очень.

Смирнов наклонился над лежащим на земле Семеном.

– Да я даже пытаться не буду.