Уважаемый Артемий!

Пишу Вам это письмо на Вашем и моём родном языке с целью шифрования от невежд и более внятного изложения. Я хуею, Артемий, и призываю охуеть Вас от катастропиздического количества спама, который обрушился на ЖЖ. Юзер, выпавший из окна, ебанётся лишь один раз. Юзер же, открывший свою френдленту, ебанётся стопицот раз сегодня и пиздецпицот завтра, потому что хуиная роботня не просто задристала все сообщества и журналы, но и обнаглела до такой степени, что лично я хожу в свой журнал к ним в гости.

Артемий! Вы храбрый человек, не побоявшийся разделить диван с пидарасами. Вы в какой-то, я хуй его знает детали, мере стали главным в ЖЖ и получили возможность как-то воздействовать на хуил и педрил из СУПа. Все мы знаем, что команда СУПа - это коллективное пиздобородое хуепутало, созданное для того, чтоб у слова "гавно" появился новый синоним. И все мы ценим Вас как заступника ногами в гавно ради наших нужд и надежд. Но, Артемий... Позвольте Вас орально спросить, где конкретные результаты Вашей с ними потной борьбы? Почему мы, активные болельщики за Кукусика и искренние плакальщики по Мумусику, ощущаем себя хуесосиками, сдающими мартышкину пизду напрокат? Почему в моём, ёб его ногами, журнале какой-то болотный пиздодуй хлопает меня по плечу залупой и что-то нагло рекомендует? Почему я - хуй с ним ногами! - уже, блядь, яйцами спотыкаюсь об насранные кучи нечеловеческих комментариев? Где, блядьнахуйблядь, порядок и справедливость? Я знаю, что в пизде! Но почему об этом молчите Вы?

Кто Вы, Артемий? Лев во главе стада гандонов? Надувной свадебный генерал? Огапонившийся Аввакум? Не хочется верить. Хочется надеяться. На то, что Вы спуститесь с небес на наш зов. И накроете большой буквой П шикарный стол с пиздюлями. Для тех козлов, что уже доёбывают наши последние маленькие мозги.

Искренне беспезды на четыре девятки и богомаму уважающий Вас Е. Шестаков, экскавайр

Спасибо тем, кто дочитал первую часть. Я для своих подписчиков продолжаю повествование о службе в части.

Дни шли, время тянулось из-за своего однообразия. График был обычным: подъем, утренний осмотр, УФЗ, завтрак, учеба устава, обед, строевая подготовка, учеба устава, ужин, вечерняя прогулка, вечерняя поверка, телесный осмотр, отбой. Нам говорили, что в боевой роте все изменится и скучать будет просто некогда.

Первый случай с сержантами конечно же был не единственным. И я прекрасно понимал, что это было только начало. Поскольку мы были осеннего призыва, то УФЗ у нас стали отменять по двум причинам: Во-первых, был суровый климат Дальнего Востока. Были случаи с регулярным обморожением из-за высокой влажности и низкой температуры. Ну а во – вторых, выпало такое неебическое количество снега, что вместо зарядки перед завтраком мы убирали административно-жилой городок и прилегающую территорию казармы. Меня по началу очень возмущала такое положение вещей, но как оказалось в закрытой части (а у нас была именно такая), солдат – это бесплатная рабочая сила для всех офицеров. Летом мусор, зимой мусор и снег – вот нормальное положение вещей в нашей службе. Ну да ладно – не в этом суть.

Хочу сказать, что не все наши сержанты были контрацептивами. Были и нормальные парни, которые говорили человеческим языком, не лупили и объясняли нюансы и тонкости службы. Был одним из таких, и мой командир отделения - младший сержант Ковалев. Ковалев был парнем умным, быстро все схватывал и старался быть примером для новобранцев. Как я узнал однажды от него самого: желал поступить в высшее военно-командное училище и стать боевым офицером. И вот в один из дней мы узнали, что Коваль, идя из БПК, «поскользнулся» у входа в казарму и ударился головой о бетонную ступень. Увезли его в госпиталь оперативно и увидели только после принятия присяги, когда нас распределили и перевели в боевую роту. Наш замполит долго пытал Ковалева о том, что произошло. Но тот молчал и только говорил о том, что упал.

Офицеры.

Вот кто яро придерживался устава, так это наш офицерский состав. Не скажу, что всем им было плевать на нас, но и напрягаться вовремя учебки наши шакалы не хотели. А потому ставили задачу сержантам: пускай мол учат устав. Главной крысой офицерского состава был ком. роты по прозвищу Дора. Этот утырок не гнушался посылками от родных, которые солдатам слали из дома и потрошил их на предмет вкусного и съедобного. Забирал Дора от посылки примерно треть, и все самое лучшее, следующую треть забирали сержанты, ну а что осталось – ты поделишь на своих товарищей. Я никогда не любил конфеты и печенье, но кто служил в армии, знает, как всего этого там хочется.

За несколько дней до присяги нас повели на стрельбище (а то вдруг кто-то больше никогда не подержит в руках автомат), и нас сопровождали туда несколько старослужащих. Мы их не знали… Мы вообще никого не знали, кроме своих. Со старослужащими мы разговорились и оказалось, что двое из них мои земляки. Ребята были приветливы и общались со мной так, как будто мы знали друг друга не один год. Вот тут то мне и открыли глаза на основу.

Землячество в нашей части было в основном не в цене и большинству было плевать на своих соотечественников. А так же в части были свои порядки, которые к счастью, потом изменились. Основой части была не дедовщина, а несколько иная структура. Всем в части заправляла так называемая «бурота». Помогали им во всем «подтянутые», ну а все остальные – это мясо… Мясо которое никто не считал за людей, и таких было большинство. Как оказалось, эти порядки в части укрепились еще с конца 80-х годов.

Бурота – это костяк отмороженных, беспринципных и жадных типа «правильных пацанов». Каждый «бурый», уходя на дембель, готовил себе замену из «подтянутых» младшего призыва. Все это очень походило на зоновские понятия и уличные порядки. Да оно и понятно, ведь контингент был со всей России, и большая часть была потомками каторжан Урала и Сибири. Бурота была в контакте с офицерами и была жестким катализатором в службе рядовых. Надо сказать, что буротой и подтянутыми были далеко не все сержанты. Ковалев был обычным срочником, который хотел просто отслужить.

Подтянутые – это костяк таких же отмороженных «правильных пацанов». Подтянутые уважают буроту, тянут в общак деньги на благо дела и живут отдельно от кормушки. По плану с одного подтянутого в месяц должно поступить в общак 2000 р. (напоминаю, что год это был 2001 и деньги для того времени очень приличные). Для сравнения месячное пособие рядового солдата - срочника составляло 35 рублей, сержанта ком. от. – 70, сержанта зам. ком. взвода – 100 рублей. Ну а с нас деньги еще никто не брал. Но я знал, что все будет еще впереди.

Думаю, не стоит говорить, что было со всеми остальными. По словам моих новых знакомых, жилось очень нелегко. Мало того, что офицеры давили уставом и требованиями, так еще и бурота с подтянутыми давили физически и психически.

В один из дней произошли события, которые практически полностью поменяли устои и жизнь нашей части.

Пы. Сы. Продолжение следует.