Продолжение вот этого поста: Часть 4.

Мы остановились с Вами на том что Ст.Сержант Облаков сообщил нам что из Саратовской учебки к нам едет пополнение.

Как часто в повседневной жизни Вы пишете письма? Я имею в виду не электронные или не сообщения в социальных сетях, а настоящие, бумажные письма? Уверен если и остались люди, которые в повседневной жизни не прочь часок-другой посидеть и написать парочку писем от руки, то их немного. Я же в свою очередь написал за время службы не менее сотни писем, и это только те, что сохранились у моей матери и друзей. Были еще письма предполагаемой девушке ( Я пишу предполагаемой, потому что ни до армии, ни после эти отношения ни во что не переросли) и небольшая переписка с библиотекой г.Моздока в которой я как заправский Энди Дюфрейм пытался выпросить новые книги (не получилось).

На написание писем я тратил любую свободную минутку, когда был не занят на работе по прокладке кабеля в части или когда стоял в нарядах по роте (сначала дневальным а потом и дежурным.

Вот и в этот день я сидел в Ленинской комнате и писал письмо домой. И как это обычно бывает прозвучавшая от дневального команда «Рота смирно!» застала меня совершенно врасплох (Первые 2 месяца вообще всё застает врасплох). Я выскочил из-за стола и замер, вытянувшись по стойке смирно.

Понять кто конкретно идет в данный момент в расположение было не тяжело, следуя устоявшимся традициям каждый офицер/прапорщик заходил в роту по своему, и дневальные это конечно знали.

Командир роты, например, никогда не отдавал команду «вольно» самостоятельно, он просто проходил мимо дневального и тот, подождав пока капитан дойдет до канцелярии сам отдавал команду.

Командир Взвода, Старший Прапорщик Росщупей никогда просто так не проходил мимо наряда, если у него было хорошее настроение (так было чаще всего) то он с шутками и прибаутками подкалывал наряд за несоответствующую форму одежды и бардак в роте, обещал оставить на несколько нарядов вне очереди и никогда не оставлял.

Старшина, Старший Прапорщик Колесов при прохождении дневального всегда спрашивал как долго он уже стоит на тумбочке, и услышав случайное число которое было больше 5 минут, менял дневальных местами. Сердечный был человек, умер в 2014 году своей смертью.

Ну и самая жесть начиналась, если в роту приходил замполит (Точнее Заместитель ком.роты по воспитательной работе, но он сам себя называл замполитом, не будем идти против его воли). Во-первых он требовал чтобы ему всегда подавалась команда «Рота смирно!», даже если командир роты был на месте, что постоянно становилось причиной бытовых конфликтов между ними. Капитан хоть и был алкоголиком, приближающимся к очереди на гемодиализ, все же устав знал и любил, поэтому слышав команду «Рота смирно!» воспринимал это не меньше чем явление в расположение роты Командира части а может быть и выше. Поэтому смиренно застегивал пуговицу, вставал на входе в канцелярию по стойке смирно и ждал кто же войдет в помещение. Когда же вместо больших звезд он видел старшего лейтенанта Заргарова, то начинал на него ругаться и непременно закрывал дверь в канцелярии. Ст.Лейтенант Заргаров не уступал и жестоко карал тот наряд, в котором посмели нарушить его негласное правило. А еще он был чистокровным Армянином.

И складывая все эти причуды и обычаи, по понедельникам наряду всегда было тяжело, потому что в понедельник в роту приходили все. Шанс того что ты уже четыре часа отстоял на тумбочке и тебя снова туда ставит Старшина был очень высок, вдобавок Капитан проходя мимо мог сказать чтобы команду «Рота смирно!» замполиту больше не подавали, т.к. не по уставу и бедный дневальный разрывался между двумя видами наказаний на выбор. Если выполнить приказ ком.роты, то отжимаешься пока замполиту не надоест, а если выполнишь приказ замполита то учишь устав от корки до корки и только попробуй что нибудь сказать не так. Отжиматься у нас в роте никто не любил, поэтому уже к концу второго месяца службы устав я знал очень хорошо, что в последствии меня не раз выручало.

Но вернемся к основной линии.

Я замер по стойке смирно и начал вслушиваться что же происходит на взлетке, отсчитав 5 секунд и не дожидаясь команды «Вольно!» я сел обратно за стол потому что знал что она вот вот прозвучит. Так и вышло.

В Ленинскую зашел дежурный по роте рядовой Кузьмин (Кузя) и приказал идти строиться в расположение. Причин на построение было масса, но тяжелые физические упражнения по велению левой пятки капитана я исключил, все -таки во вторник утром он тогда еще не напивался. Поэтому я предположил что будет какое-то важное объявление. И не прогадал.

Ком.роты рассказал что к нам прибыли четыре новобранца из Саратовской учебки связи, сейчас они находятся в строевой части штаба и цитирую: «Чтобы блять тут мне безо всякой хуйни! Понятно Облаков?». Облаков был трусом но не идиотом (хотя я бы с этим поспорил) и конечно со всем согласился, взяв на себя ответственность за акклиматизацию новобранцев в коллективе. Это его и сгубило неделей позже.

А пока я размышлял, как будет дальше идти моя служба в статусе обычного солдата, а не «Золотого духа» прозвучала команда «Дежурный по роте на выход!».

В расположение зашли двое солдат, один ефрейтор и один младший сержант. Младшой (Здесь и далее я буду называть Мл.Сержанта Колесникова только так, потому что только так мы и называли его до конца службы, а он не обижался) построил всю эту компанию и обращаясь к командиру роты четко и по уставу доложил кто они и откуда, зрелище было потрясающее, слова были четкими и по делу, именно так я представлял себе службу в армии пока не попал за ворота В/Ч 3737.

Я взглянул на прибывших и понял что парни тертые калачи и в армии не первый день. Коротко опишу лишь двоих из них, так как другие два мне запомнились только вечными косяками, тупостью и ловкостью как они за эти косяки оправдывались, но про Ефрейтора и Младшого я рассказать обязан:

Максим Колесников был обычным городским парнем из Екатеринбурга, в армию он идти не хотел но к моменту когда можно было отмазаться по одной из тысяч причин он потерял всякий интерес не только к происходящему вокруг, но и вообще к жизни в целом. Он не был каким-нибудь суицидником или умалишенным, но ему на все в этой жизни было плевать. Да и звание сержанта он получил только потому, что в учебке выдавали лычки любому человеку у которого на лице не было написано что он идиот, его же индифферентность восприняли как стойкость и выдержку а не как пофигизм крайней степени и пожаловали столько высокое для солдата звание, чем конечно же уменьшили сержантский состав в армии РФ, потому что если Младшой не лежал в госпитале по какой-нибудь ловко симулированной болячке, то он с абсолютно отсутствующим видом находился в расположении роты и никаких действий в её жизни не предпринимал. Но парнем был от природы могучим и податливым на логичные доводы, поэтому если нужно было физически разобраться с кем-либо из нерусских или старослужащих, то он легко шел на контакт, и выбивал дурь из любого на кого покажет Ефрейтор.

А Ефрейтор Антон Мельников был человеком совершенно другого типа. За неполный год службы рядом с ним я так и не понял где его отец, в разных рассказах его о доме он то был то его не было, и даже как-то раз проскользнула фраза что он погиб от бандитской руки еще в 90-х. Мать Антона была не самой любящей и сыну предпочитала водку, за что впоследствии Антон был у неё изъят и помещен в детский дом города Лаишево (могу ошибаться, но под Казанью где-то) и вырос в атмосфере соперничества и отсутствия взаимопомощи. Несмотря на всё вышеперечисленное человеком он был хорошим и очень справедливым, именно по его мимолетной идее « А не послать ли нам дедов подальше?» и началась цепочка событий, которая изменила все представление о службе в Роте Связи войсковой части 3737.

P.S.

Выкладываю пока то, что есть. Вечером продолжу писать.