ЗА ТРИДЕВЯТЬ ЗЕМЕЛЬ. Пролог
К роману "За тридевять земель" написан новый пролог. Надеюсь, что история станет понятнее.
За панорамным, во всю стену, окном робкое весеннее солнце пробивалось через неприятного вида облака, а перед самым стеклом метались редкие снежинки. Из-за сумрака башни Москва-сити казались выцветшими и грязноватыми. Худой высокий мужчина в мешковато висящем дорогом костюме задумчиво вглядывался в жалкие снежные вихри, заложив руки за спину и покачиваясь с пятки на носок. Вздрогнув от стука в дверь, он потерял равновесие и чуть не ударился лбом о стекло, со свистом втянул воздух, наклонился и начал растирать колено.
Вошедший одним стремительным движением переместился к хозяину кабинета, бережно довёл его до стола и усадил в кресло:
— Что же вы так, Роман Борисович, поберегите себя.
Роман Борисович пригладил редкие седые волосы и повинился:
— Задумался я, Геша, размечтался. Когда вот так, на высоте стоишь, кажется, что весь мир под ногами, а ты — молодой, наглый, и его сейчас к рукам приберёшь. Ладно, что ты там нарыл? Сегодня-завтра решение принимать надо, партнёр уже копытом бьёт.
Достав из папки стопку листов с таблицами, Генрих быстро просмотрел их, и осторожно начал:
— Все старые данные подтвердили и по десятому кругу проанализировали. Так что отдел безопасности в моём лице однозначно считает, что с нашим, извините, с вашим бизнесом нужно за пределы этого мира выходить. Ну, или вообще уходить, со временем. Главное, чтобы запасная площадка была полностью подготовлена. Аналитики существование других миров и проходов в них однозначно подтвердили. А в один из них я даже сходил, вот только вчера вернулся.
Старик попытался вскочить, но схватился за сердце и рухнул в кресло, сумев только прошептать:
— Как? Куда?
Генрих привычно накапал в стакан с водой лекарство из стоящего на столе пузырька, придержал его дрожащую руку, бы шефу было удобнее пить, и успокаивающе забормотал:
— Да я не хотел вас заранее волновать — а вдруг бы не получилось. А так — мы ведь были уверены, и давно готовились, вот я и...
Старик несколько раз глубоко вздохнул, отставил стакан и сухо приказал:
— О твоих похождениях — потом. Потерплю. А сейчас давай по порядку, с самого начала. Со всеми новыми подробностями.
Генрих собрался было сесть, в последний момент передумал, выпрямился и начал докладывать:
— Вы распорядились открыть проект «Другие миры» полгода назад, когда мы случайно получили информацию о людях, которые исчезают на глазах у случайных свидетелей. Поскольку их потом опять видели, было сделано заключение, что они могут каким-то фантастическим образом перемещаться в пространстве. Всё это время шла разработка выявленных путешественников, и вёлся поиск новых.
Старик раздражённо стукнул большим, но иссохшим кулаком по столу:
— Короче. Я всё это лучше тебя знаю.
Генрих остановился на полуслове и склонил голову с идеальным пробором:
— Извините. Из десяти найденных на сегодняшний день кандидатов, я считаю, имеет смысл работать только с четырьмя.
— Почему так мало?
— К одной даме не подступишься, не наш уровень, уж поверьте, сам пытался. Большинство — психи, и куда они ходят и могут завести — лучше не проверять. Так что остаются у нас две девицы, обе — провинциалки, в Москве занимаются туризмом. Я отчёт по ним вам на почту отправил, куда они ходят и как их можно к ногтю прижать. Одна, правда, перемещается только по нашему миру, что тоже может быть полезно. А вот со второй есть варианты.
— Так, это две, первая может пригодиться, а по второй продолжай работать, чтобы точно узнать — как, куда, что там. Информацию по тётке, которая тебя так напугала, мне скинь, посмотрим там, чей уровень круче. А остальные что?
— А остальные — это самое интересное. Новые, мы их только месяц назад вычислили. Вам тогда операцию делали, так что я не успел доложить. Два мужика из одного и то же мира, сюда таскаются без остановки. Обычные люди. И у себя там — на самом верху сидят.
— Обычные — это хорошо. А их прищучить можно?
— Уже. Одного взяли на торговле золотом, другого — на пьяном дебоше. Так что оба к сотрудничеству готовы и даже рвутся.
— Молодцы! А что за мир? Оказывается, любопытство у меня намного сильнее, чем я думал. И они там кто? Министры?
— Мир как раз тот, куда я ходил. А мужики — куда там министрам. Выше. Один — муж местной правительницы. Второй — любимый племянник правителя соседней страны.
— Идеальные кадры. Так что за страны? Ну, как называются? Это хоть произнести можно, не сломав язык?
— Вы не поверите, но там все на русском разговаривают. Первая — Тридесятое царство, вторая — Кощеево.
Роман Борисович рявкнул:
— Ты, что, обкурился? Или издеваешься?
Генрих не испугался, и примирительно объяснил:
— Мы ведь до этого не знали, что те миры из себя представляют — просто параллельные, другие планеты, игры компьютерные или ещё что. А эти двое оказались из сказочного мира, ну, по русским сказкам. Научникам такое даже в голову не приходило. Василиса премудрая, Серый волк, русалки, домовые, чудовища всякие... А в остальном — страна как страна: торговля, налоги, сельское хозяйство, дороги строят, золота много. Я там всего два дня побыл, и отчёт сейчас вам перешлю.
Старик с трудом встал, прошёлся до окна, посмотрел на прояснившееся небо, вернулся:
— Да, удивил! Мне надо к этому бреду привыкнуть. Я-то думал — зелёные человечки, эльфы с орками, абилки с левелами... Мда, перечитал всякой дряни в больнице. Ладно, подожди, сейчас твой отчёт посмотрю.
Быстро пробежав глазами текст на экране, Роман Борисович откинулся на спинку кресла и задумчиво спросил:
— Дороги, значит, дуболомы строят? Это хорошо, партнёр мой старый, с которым мы этот проект спьяну придумали, как раз по строительству. Значит, ищи там людей, через которых контракт можно отжать. А я уж привычным делом займусь, металлами.
Генрих кивнул, и начал делать пометки в планшете. Роман Борисович резко остановил его:
— Я вот что подумал — больше никакого интернета. Всё только в бумажном виде. Типа — строго секретно, перед прочтением съесть. Ха-ха. Всю информацию из компьютеров стереть, чтобы и следов не осталось.
Генрих тоже посмеялся, понимающе кивнул, неизвестно откуда вытащил блокнот и приготовился записывать.
— Теперь о подготовке. Для начала нужно организовать нормальные каналы перехода. Лучше всего — турагентство организовать или прикупить, чтобы через него без особых подозрений нужных людей отправлять. Оглядимся — и просто поездочки для своих будем устраивать. Там как, восточные сказки есть? Мне уже не до гурий, а любители — имеются, и заплатят хорошо, да и варианты разные появятся. Но это — потом. Сейчас главное — техника перехода. Этих двоих выпотрошить, научников проверенных припахать, чтобы волшебные палочки или что там, кольца всевластия, сами сделать могли. Так что образцы достать, лабораторию расширить, оборудование какое затребуют — сразу мне заявки. Лично отвечаешь.
Порывшись в потрёпанном еженедельнике, старик так и не нашёл нужную запись, но продолжил:
— А с туризмом пускай этот, с птичьей фамилией, организует. Ну, помнишь, пару месяцев назад денег у нас просил на свою прогорающую турфирму — как её, Мари, Жюли?
Генрих заулыбался и начал было говорить, но был остановлен суровым:
— Чем меньше имён, тем лучше. Ты понял, о ком речь, и ладно. А хмырь этот туристический, думаю, сам будет рад отсюда свалить — сколько народу кинул. Теперь дальше. Что эти гаврики сказочные за содействие честному бизнесу хотят?
Оживившись, шеф безопасности даже не проговорил, а пропел:
— Ни-че-го! Наоборот, они сами готовы нам приплатить.
— Вот как? И за что же?
— Да как обычно — один хочет от жены избавиться, а другой — дядюшку скинуть.
Роман Борисович помрачнел:
— В новом мире со старых дел начинать? Мы уже лет пятнадцать как от этого отошли.
Генрих радостно возразил:
— Так в этом вся и прелесть! Все чисто и законно! Всего-то дел — девицу одну здесь отыскать, да туда в нужное место переправить.
— А зачем она им? Она тоже туда-сюда ходит?
— Вроде бы нет, она, по их словам, вообще ни о чём не подозревает. Даже о том, что родстве с правительницей, и может на трон претендовать. Вроде бы как потеряшка. Так что оба гаврика её заполучить хотят. Поэтому нужно всё выяснять и решить, на кого ставку делать будем, на мужа или на племянника. Будете с ними встречаться?
— Выяснять — да, надо. Вот решать пока не будем, пусть оба стартуют. И заодно ставки можно сделать — кто из двоих победит, муж или племяш. Ну, на кого рискнёшь?
— Вы же знаете, я в азартные игры не играю. Вот только — они не будут друг другу мешать?
— Немчура ты унылая. А мешать будут, обязательно. Вот мы в процессе и посмотрим, на кого окончательную ставку делать, тем временем и информации подкопим. Давай, к пятнице чтобы подробный расклад был готов, и по заговорщикам этим, и по жёнам-дядям. И девица чтобы уже найдена была. Вот после этого я с этит заговорщиками и поговорю. Да, и при таком раскладе — чтобы туристическому бизнесу нашему, ха-ха, зелёный свет был. И предоплату какую-никакую с них стряси.
Генрих победоносно улыбнулся:
— Уже.
— О как! И сколько?
— Три штуки.
— Не мелко ли? Три штуки чего?
— Вот, — Генрих извлёк из кармана и выложил на стол три мелких, кривобоких и пластмассово блестящих яблочка. — Молодильные яблоки.
— Что?
— Они самые, настоящие. Я одно на себе испробовал, уж простите.
Старик неожиданно цепко ухватил Генриха за плечо, практически подволок его к окну и начал внимательно рассматривать: типичное арийское лицо, такое же как всегда. Хотя — нет, не совсем такое. Блондинистые волосы вроде бы стали погуще, исчезли намечавшиеся залысины на лбу. Поменьше стало морщин у глаз — или нет? — естественно, он никогда особенно не приглядывался. И шрам — глубокий шрам, пересекавший левую щёку, побледнел и стал почти незаметным.
Роман Борисович отстранился и неуверенно спросил:
— Когда это ты успел шрам отполировать?
Генрих потёр щёку и сухо ответил:
— Яблочки подействовали. А сам я его сводить никогда не собирался, чтобы было напоминание о собственной глупости.
Развеселившись, Роман Борисович вернулся в кресло, и, подкидывая одно из яблочек, ехидно поинтересовался:
— А ты знаешь, какое у тебя прозвище в народе?
— Разумеется, знаю — Гиммлер.
— Э, нет, не всё ты, оказывается, знаешь. Бурш у тебя второе прозвище.
— Бурш? Что за... А, студенты, Гейдельберг, дуэли... Идиоты. Я даже знаю, кто это придумал.
— Однако! Грамотный ты у нас, а мне вот искать пришлось. Да уж, до сих пор помню, как ты это украшение заполучил. Кровищи натекло, всю машину изгваздал... Сколько тебе было, когда ты за нами на ту стрелку увязался? Двенадцать? Кто бы подумать мог, что из сопливого приютского шкета такое вырастет.
Генрих поднял руку, чтобы привычно потереть шрам, но остановился, и с непривычной для себя открытой улыбкой отозвался:
— Что выросло — то выросло. А было мне тогда десять. Как раз в день рождения... Все мы изменились, а сейчас вам пора. Яблоко-то — вот оно.
Роман Борисович покатал яблоко между ладоней и сварливо осведомился:
— И как его есть? Оно на ощупь — как каменное.
— Это сохранное заклинание. Говорят, с ним всё свежим остаётся хоть сто лет.
— И как его снимать?
— Просто. Хвостик отламываете.
Роман Борисович осторожно пошевелил сухой отросточек, потом решительно нажал. Раздался отчётливый щелчок, яблоко окуталось золотистым сиянием, которое тут же погасло. С сомнением огладев кривоватый и даже на вид кислый плод, старик с хрустом откусил половину и тщательно разжевал. Слизнув с пальца капельку сока, он прислушался к ощущениям, пожал плечами, дожевал остаток вместе с косточками и сварливо поинтересовался:
— Ну, и когда оно начнёт действовать? Я уже начал впадать в детство?
Генрих открыл рот, чтобы ответить, потом закрыл и зашевелил губами, пытаясь сформулировать ответ.
Не спускавший с него глаз Роман Борисович одобрительно кивнул:
— Это ты молодец, вовремя остановился. А то слышал я тут, что давно уже туда впал. Ну, так когда?
— Действовать сразу начинает, а видимые результаты часа через два-три появляются.
— Так, тогда распорядись, чтобы обед принесли, на двоих. Пока едим, про своё путешествие с подробностями и расскажешь. Но, смотри, если эта кислятина не сработает...
Роман Борисович встал и угрожающе ткнул чуть ли не в лицо Генриха зажатым в руке карандашом. Несколько мгновений он пристально смотрел на слегка побледневшего, но даже не отшатнувшегося шефа своей безопасности, и резко сломал карандаш между пальцами. С удивлением взглянув на обломки, он бросил их на пол и с недоумением уставился на свою руку — на суставы пальцев без малейшей припухлости, на розовеющие на глазах ногти, с которых уходил привычный голубоватый оттенок.
Гених сухо посоветовал:
— В зеркало посмотритесь.
— А извёл я здесь все зеркала, чтобы на рожу свою зомбячью не смотреть, — отозвался Роман Борисович сдавленным голосом. — Не обижайся, Геша, не сомневаюсь я в тебе, просто ты уж слишком невероятную надежду мне дал.
Пожав плечами, Генрих ответил обычным бесстрастным голосом:
— Может быть, и не подействовало, обычно вы не извиняетесь. А сентиментальность — как раз признак глубокой старости.
Роман Борисович несколько раз открыл и закрыл рот, а потом рассмеялся:
— А вот это уже чудо из чудес: Геша и вдруг шутит. Куда там твоим сказкам. Ладно, а теперь давай серьёзно. О яблочках и о том, что не год ещё проживу, а немного подольше, я потом подумаю, слишком многие планы менять придётся. Думал последнюю в жизни авантюру провернуть — и под фанфары. А оно вон как.
Генрих молча кивнул и о том, что годом там и не пахло, говорить не стал. Вместо этого он вышел из кабинета и с порога скомандовал мекретарше озаботиться обедом и коньяком. Вернувшись к столу, он, как и ожидал, увидел на лице шефа выражение азарта и весёлой злости.
Роман Борисович пересел на диван, покрутил кистями, посжимал кулак, и распорядился:
— Так, за проектом наблюдаешь, негласно, ни во что не вмешиваешься. Думаю, что деятели твои сказочные — идиоты. Иначе и вопросы бы все сами решили, и здесь не попались бы.
Генрих согласно кивнул:
— Это так, ума они не великого. Племянник ещё ничего, но тоже — такой мажор престарелый.
— Вот поэтому и думаю, что ничего у них не получится, а мы в полную силу на чужой поляне не развернёмся. Поэтому будем считать этот проект тренировкой перед заходом в нормальные миры. Платной. Яблок — по максимуму. И мне, и парням — остались ещё старые бойцы. На взятки бабам при власти тоже неплохо пойдёт. Золота — сколько получится. Партнёра моего на дорожные контракты выведешь. И всё, что найдёте — сюда тащите, и к научникам. И этого, Мичурина нашего, припахивай сразу — думаю, в сказках много чего интересного растёт. Зря я наверное, косточки сожрал, ну ещё яблоки остались.
Генрих оторвался от блокнота:
— Вам пока лучше с косточками, а я от своего сохранил, передам. Хотя шансов здесь вырастить — ноль. Там слишком много входящих: фазы луны, девственницы, чуть ли не единороги. Да и мир должен быть с магией.
— Магия-шмагия. Да ещё и девственницы. Пусть старается. Хотя видел я его — там, небось, в радиусе десяти километров от делянки ни одной не осталось.
Официантка в сопровождении секретарши ввезла тележку с обедом и принялась сервировать стол. Роман Борисович легко поднялся, цапнул с тележки бутылку коньяка, прихватил по дороге два бокала, наполнил их чуть не до половины и скомандовал:
— Ну, Геша, до дна! За наш сказочный проект. Чтобы мы получили с него всё, что задумали. Ну, и немного сверху.
Роман был практически закончен, но, по рекомендациям многочисленных критиков, написала пролог.
Целиком выкладывать здесь не буду, потому что подозреваю, что все, кто хотел, его уже прочитали. Если нет - то вот он "За тридевять земель"
Если понравится - ставьте лайки и там: у меня от этого улучшается карма и повышается писучесть. Что ускорит появление здесь продолжения - "Три луны" (или "Другой глобус"), никак с названием не определюсь.
