Все оказалось несколько сложнее, чем планировалось. Написать красноречивую записку и засунуть дуло ружья в рот было делом нехитрым, но нажать на курок было труднее. Сидя в таком неловком положении в кресле, переосмысливаешь свою жизнь и смотришь на нее несколько под другим углом. Всего одно движение пальца отделяет его от неминуемой смерти. Он понимал, что если сейчас сдастся, то не сможешь пережить это, будет чувствовать себя слабаком всю оставшуюся жизнь. "Стоит ли эта жизнь того?" - спрашивал он себя. Но так и не смог ответить. Приняв окончательное решение, он уже было нажал на курок, как услышал из коридора звук открывающейся двери.

- Артур, ты дома? - мягкий голос жены, который за последние годы стал таким далеким, - помоги мне с сумками, - говорила она, не зная, что за дверью ее муж балансирует на грани жизни и смерти.

Он рассчитывал, что она придет позже. Но теперь нет дороги назад. Если она узнает о неудавшейся попытке суицида, будет только хуже.

Как только он нажал на курок, дверь в комнату открылась. Артур уже не слышал громких криков жены, которая, казалось, разбудила весь дом. Всё это его уже не волновало, ведь белые стены уже окрасились кровью, смешиваясь с кусочками его мозга.

***

На следующий день после случившегося звонят мне и сообщают, что произошло. Родственники или друзья погибших просят меня очистить квартиру от следов смерти. Полицию и экспертов волнует исключительно тело и причина смерти, а меня - лишь ее последствия. Засохшую кровь, зловонный запах и оставшиеся частички волос и кожи приходится убирать мне. В тот день не было ничего особенного - мне позвонила жена погибшего и попросила приехать к ней. С ее слов я понял, что ее муж выстрелил себе в голову, размазав свои мозги по стене.

- Здравствуйте, - поприветствовал я ее, когда она открыла мне дверь. Это была немолодая женщина, сквозь темные волосы которой уже можно было увидеть седину. Впрочем, это неудивительно.

- Здравствуйте, Денис? - спросила она и, дождавшись кивка, показала в сторону комнаты, где и произошла трагедия.

Я прошел в комнату, стену которой украшало кровавое пятно. Ковер на полу также был пропитан кровью. Попросив женщину оставить меня на какое-то время, я принялся за работу.

Я надел защитный комбинезон, маску и перчатки и принялся оттирать стену. Она представляла меньше проблем, нежели ковер, в который уже впиталась красная жидкость. В такие моменты нужно было максимально сосредоточиться на работе, не думая ни о чем другом. Если не быть эгоистом и циником, и каждой смерти придавать особое значение, то можно вскоре сойти с ума. Поэтому на работе я превращался в местного Mr. Proper'а, который вместо посуды убирал убийство.

Не успел я убрать и половину пятна, как раздался телефонный звонок. Я посмотрел на экран, на котором было высвечено имя "Лена". Только ее сейчас не хватало.

За последние несколько месяцев я понял, что невозможно совмещать мою работу и личную жизнь. А бонусом к этому был невероятно вредный характер Лены, который я не выносил. Сбросив трубку, я вновь вернулся к пятну.

- Девушка твоя? - раздался хриплый мужской голос сзади. Я повернулся и увидел мужчину, который сидел на диване. Его темные волосы торчали в разные стороны, а одет он был в футболку, потертые джинсы и свободную рубашку, - а что не отвечаешь? Поссорились? - спросил он.

Я бросил взгляд на одну из фотографий, стоящей на полке. На ней была с виду счастливая молодая пара. Брюнетка с фотографии ждала меня за дверью, а мужчина с растрепанными волосами, по всей видимости, был ее мужем. Нетрудно было догадаться, кто прострелил вчера себе голову.

Кажется, я начинал медленно сходить с ума.

- Ты уж прости, я тут доставил тебе хлопот, - продолжил мужчина, махнув в сторону окровавленной стены.

Ответить ему - значит признать свое сумасшествие. Поэтому я предпочел делать вид, что его здесь нет, желая побыстрее закончить работу.

- Знал бы, как меня всё это достало, - начал мужчина и сделал небольшую паузу, - а, ты тоже не хочешь со мной разговаривать? - слышался голос у меня за спиной, - правильно, молчи. Эта, вон, тоже со мной не разговаривала. Все мозги мне съела.

Хотел бы я ответить, что мозги, которые мне еще предстоит убрать, ему съело двуствольное ружьё, но продолжил играть в молчанку.

- Знаешь, я ведь любил ее, - продолжал он, - действительно любил, несмотря ни на что. Но я больше не мог так жить. Несколько раз уже пытался покончить собой, но вот только вчерашняя попытка удалась. А теперь... а теперь эти пятна - все, что от меня осталось. Передай ей там от меня, что я извиняюсь, - передать кому-то слова мертвеца - еще более безумно, чем самим разговаривать с мертвецами, - слышишь? Эй, чистильщик, - пытался достучаться до меня он, - передай, что я люблю ее. Так что... цени то, что есть у тебя сейчас, а не трубки бросай, - закончил он и на некоторое время замолчал.

Я уж было подумал, что он исчез также внезапно, как и появился, но, стоило мне повернуться, я увидел, что он встал с дивана и подошел к окну. В его затылке была внушительных размеров дыра, которая одновременно завораживала и пугала.

- Ну... что вы тут? - раздался женский голос и дверь в комнату открылась. Женщина явно не находила себе места и чувствовала себя по-настоящему некомфортно в этой комнате. Она скрестила руки на груди. Ее глаза были заплаканы. Я хотел успокоить ее и уж было сказать, что ее любят, но лишь показал на ковер, дав понять, что я еще не закончил, и продолжил работу.

***

Напиться и забыться. Это было два моих желания на сегодняшний вечер. Поэтому уже через несколько часов после работы я сидел в местном баре неподалеку от дома. Здесь все располагало к тому, чтобы мои желания осуществились. Молодой бармен с зачесанными назад волосами наливал мне очередную порцию виски. Я был счастлив до тех пор, пока не появилась Лена. К тому времени я был уже изрядно пьян.

- Привет, - мило сказала она, присев рядом со мной.

- Лена? Что ты здесь делаешь?

- Я тебя искала, - виновато произнесла она.

- Зачем? Мне казалось мы все уже решили. Оставь меня в покое. Пожалуйста, - сказал я и допил остатки виски.

- Денис, послушай, - начала Лена.

- Нет, это ты послушай, - чуть повысив голос, сказал я, - иди домой и не донимай меня больше своими звонками.

- Но...

- Я сказал ОСТАВЬ. МЕНЯ. В ПОКОЕ, - крикнул я и ударил кулаком по столу, заставив обернуться нескольких посетителей.

Лена вздрогнула от испуга, и с заплаканными глазами выбежала из-за стойки. Вероятно, я еще пожалею о том, что сказал, но сейчас у меня не было никакого желания с ней разговаривать.

Я повернулся вслед за ней и увидел, как не успев она выйти из бара, столкнулась с каким-то пьяным хипстером с кружкой пива в руке.

- Куда торопишься, блондинка? - спросил он, заплетающимся языком.

Лена опустила взгляд и хотела пройти к выходу, но парень схватил ее за руку и повернул к себе.

- Эй, да ладно тебе, давай выпьем, я..., - не успел он договорить, как я подлетел к нему и одним резким толчком сбил его с ног. Хипстер отлетел к стене, его кружка, разбившись, упала на пол. Я схватил его за рубашку и повалил на землю, принявшись со всей дури бить его по лицу.

- Денис, прекрати, - кричала Лена, пытаясь меня оттащить.

Из его носа хлынула кровь. Кровь. Снова кровь. Она окружала меня повсюду. Я чувствовал себя акулой, которой нравится запах крови. Не успел я вырубить его, как пара человек оттащили меня от него. Я посмотрел на заплеванного кровью парня и, не поднимая взгляд на Лену, вышел из бара.

Если верить полиции, то примерно в это же время в частном доме неподалеку от бара произошло тройное убийство.

***

Через день со мной связался друг погибших - состоятельный мужчина в деловом костюме. С его слов, в тот вечер кто-то ворвался в дом его друга и застрелил его вместе с женой и маленькой дочкой. Я лишь утвердительно кивал на его рассказы, пытаясь не пропускать это через себя, не думать, не рассуждать. Если человеку хватает смелости застрелить невинного ребенка - это его дело. Ловить его - задача полиции. Плакать - родных. А моя - убирать последствия.

Впрочем, их дом действительно представлял из себя настоящую преисподнюю. Спальня родителей была окрашена в бордовые тона. Комната ребенка также не внушала оптимизма. Детские игрушки, разбросанные по полу были запачканы кровью. Кровать, пол, стены - было ощущение, что я нахожусь не в детской, а в самом настоящем чистилище. Переодевшись в форму, я принялся за работу.

Не прошло и нескольких минут, как за стенкой я услышал голоса. Они были глухими и отдаленными, словно в соседней комнате ругаются мои собственные родители. Я не разбирал слов, но очень хотел понять, что происходит. Выйдя из детской я подошел к спальне родителей и слегка толкнул дверь. Голоса становились все более отчетливыми. Как только дверь оказалась открытой, я увидел мужчину и женщину, которые кричали друг на друга и обвиняли в плохом воспитании дочери. Они размахивали руками и истерично ходили по комнате, не замечая меня. Наверное, не стоит говорить, что во лбу и на груди у них красовались кровавые дыры. Я закрыл комнату, оставив мертвецов самих разбираться с их проблемами, и вернулся в детскую. Сев на пол, я специализированными средствами начал оттирать ковер. Невероятно, но большинство пятен удалились обычной перекисью водорода.

- Как думаешь, долго они еще будут ругаться? - раздался детский голос сзади.

От неожиданности я вздрогнул и обернулся. На кровати, прижав колени к груди и обхватив их руками, сидела маленькая девочка. Она была в красивом платье, которое портило лишь кровавое пятно. В ее карих волосах была маленькая золотая заколка в виде бантика. Я могу сколько угодно игнорировать призраков, но не ответить маленькой девочке, пусть и мертвой, я не мог. Я пожал плечами, приняв сочувствующее выражение лица, хотя вряд ли она могла увидеть его за маской.

- Они ведь каждый день так, - сказала она, - мне страшно.

- Не бойся, - ответил я, - знаешь, мои родители тоже ругались.

- Правда? А почему? - заинтересованно спросила она, вылупившись на меня своими голубыми глазами.

- Наверное, я плохо себя вёл, - сказал я. Интересно, что подумает друг убитого, если войдет в комнату и увидит, как я сижу на полу и разговариваю с диваном. Вряд ли его устроит мое объяснение, - но ты не бойся. Они помирятся, вот увидишь.

Мои слова вызвали в ней искреннюю улыбку. Она верила мне и надеялась, что все скоро будет хорошо. Возможно и будет, но уже не в этом мире.

***

- Папа, когда мы придем? - приставал я к отцу, дергая его за рукав.

- Скоро, - говорил он, - вон за тем перекрестком уже виден этот красивый парк.

Ввиду своего роста и огромного количества мчащихся в разные стороны машин, я не видел даже входа.

- А там есть карусели? - спрашивал я, - папа, мы будем кататься?

- Будем, конечно, - улыбаясь, отвечал отец.

Мы дошли до перекрестка и встали на светофоре, в ожидании, когда загорится зеленый. Я держал папу за руку и разглядывал город. Мне была интересна каждая мелочь, происходящая на улицах. В большом ритме было сложно за чем-нибудь уследить, но я очень старался.

Мое внимание привлек парень, который бежал по тротуару по направлению к нам. Он аккуратно расталкивал идущих ему на встречу пешеходов. Добежав до перекрестка, он остановился и встал рядом со мной. Через пару секунд он оглянулся по сторонам, высматривая машины и поняв, что успеет перейти дорогу, побежал на красный.

На середине дороги он не заметил поворачивающую в его сторону фуру. Водитель фуры издал сигнал, за которым последовал громкий толчок. Парень отлетел на несколько метров и, перевернувшись в воздухе, ударился головой об асфальт. Из его затылка потекла кровь. Вокруг него начали собираться люди, в то время как отец развернулся вместе со мной, чтобы я не видел происходящего. Но было уже поздно.

- Папа, а кровь так и останется на асфальте? - спрашивал я. Парк меня больше не интересовал.

- Нет, ее уберут, - равнодушно ответил отец, он был не на шутку взволнован.

- А кто? Кто уберет кровь? - приставал с расспросами я, но отец, казалось бы, не слышал меня, - а тот парень, он умер?

- Я не знаю, - холодно сказал отец, - не задавай таких вопросов, - но я настаивал на своем, точно также не прислушиваясь к его словам.

- А что будет после смерти? - спросил я.

Папа крепче сжал мою руку и посмотрел на меня. В его взгляде читался страх. Страх не столько за того парня, сколько за меня. В тот момент я, как и отец, осознал, что моя жизнь изменится навсегда.

***

Закончив с тем домом, я был опустошен как морально, так и физически. Разговор с мертвой девочкой и болезненные воспоминания, казалось, разрывали меня на части. Потрошили меня изнутри, словно желая найти там задатки чувств или отголоски души. Ни того, ни другого во мне не было. Я - просто акула, которая плавает в чуждой ей океане от одной жертвы к другой, от крови к крови. Сейчас я готов был даже поехать к Лене, купить ей цветы и помириться. Вновь почувствовать, что значит любить и быть любимым. Может, именно этого мне сейчас и не хватало. Я взял телефон и два раза набрал ее номер, но так и не осмелился нажать кнопку вызова. На третий раз я все-таки решился, но ответом мне были лишь длинные гудки. Может, оно и к лучшему?

Телефон в руке завибрировал и на мгновенье я обрадовался, что это перезванивает Лена, но, посмотрев на экран, я увидел незнакомый номер. Наверняка, опять какой-нибудь клиент, который попросит убрать за очередным трупом. Я поднял трубку, уже готовый сказать, что сегодня я дико занят и приеду в лучшем случае завтра. Но после пары фраз на моем лбу выступил холодный пот.

На той стороне телефона какая-то старушка продиктовала мне адрес. Адрес, на который я только что собирался ехать с цветами.

Это была Ленина соседка, которая почувствовала неприятный запах, исходящий из Лениной квартиры. Запах смерти. Вчера она вызвала полицию, которая отправила тело в морг.

- Понимаете, тут такое дело, - молвила старушка со множеством морщин на лице, - моя соседка позавчера умерла. Молодая девушка...

Я стоял на пороге не в силах даже зайти в квартиру.

- Она..., - начала старушка, - ох такое горе..., - она достала носовой платок, чтобы вытереть выступающие слезы, - постойте, - сказала она, - а я вас знаю. Это же вы ее... жених? Пару недель назад каждый день вас тут встречала.

К горлу подступил огромный ком. Не зная, что ответить, я лишь кивнул ей. Она посмотрела на ящик с оборудованием и спецформу в руке:

- Постойте... а как же... господи..., - она сообразила, что приличный Ленин "жених" по совместительству еще и чистильщик, - может вам тогда не стоит...?

- Все в порядке, - перебил ее я. Если считать то, что я чувствовал себя бомбой замедленного действия, которая вот-вот взорвется, порядком, - скажите, что случилось?

- Лена позавчера... покончила жизнь самоубийством..., - старушка заплакала, - порезала себе вены.

Позавчера. В тот вечер, когда я прогнал ее из бара и избил хипстера.

Я изо всех сил сдерживался, чтобы не начать дубасить кулаками первую попавшуюся стену. Я хотел орать. Я хотел все исправить.

Соседка передала мне ключи и под ее тяжелые вздохи я прошел в квартиру. Я прошел в ванную и увидел на коврике въевшуюся кровь. Белая ванна превратилась для Лены в гроб.

Я упал на колени и заплакал.

Я больше не мог держать это в себе.

Я не мог убирать кровь в ванной.

Зеркало над раковиной отображало не меня. В нем было какое-то страшное существо, которое вышло из под контроля. Я с диким криком разбил зеркало, порезавшись об осколки. Я упал на пол и облокотился об ванну, за последний час превратившись из сурового циника в жалкого человека, который заливает слезами Ленину квартиру. Акула, которая проиграла сражение с самим собой.

- Ну, привет, - раздался теплый женский голос.

Я поднял взгляд и увидел Лену. Та же идеальная прическа, та же божественно красивая улыбка. Она стояла на пороге ванной и смотрела на меня сверху вниз. На ее запястьях были видны страшные шрамы от лезвия.

- Ты все-таки пришел, - улыбнувшись, сказала она, - а где же мои цветы?

Я встал и, несмотря на то, что нас разделяла смерть, крепко ее обнял.